Помоги проекту - поделись книгой:
Спуск показался еще более сложным, чем подъём. Я с удивлением смотрел на своих товарищей, которые, казалось, и не устали. Уловив мой взгляд, Чижевский сказал, что первый раз всегда тяжело, на пятый раз привыкну. Мне это показалось издевательством, однако потом оказалось, что так оно и есть. На берегу реки нас ждал Евгений Гурьев, который на личной моторной лодке переправил всех задействованных в техническом обслуживании ретранслятора на берег реки, где находилась площадка 20. Дальше он же, в два захода на личном мотоцикле отвёз всю нашу компанию в военный городок.
Это путешествие ещё раз убедило меня в том, что полуостров Камчатка – удивительный уголок России. Редкие животные, неповторимая растительность, мощь, чистота и первозданность природы, зелень растительности более яркая, чем на материке, кажущаяся даже какой-то ядовитой, и вулканы, вулканы, вулканы… действующие и потухшие, большие и маленькие. Красоту этого дальнего края, наверное, невозможно передать словами.
На следующий день все участники технического обслуживания вышли на службу.
Я продолжил изучать технологию обработки телеметрической информации об учебно-боевых блоках ракет. В то время испытания ракетной техники стратегического назначения шли одно за другим.
Испытывались образцы головных частей баллистических ракет, как уже стоящих на боевом дежурстве в Ракетных войсках стратегического назначения, так и новых, перспективных. Проходили испытания боевых блоков ракет шахтного базирования, железнодорожного базирования, которые, как мне показалось, уже были приняты на вооружение или проходили завершающий этап испытаний. Для этого из партии изготовленных заводом или уже стоящих на боевом дежурстве ракет произвольным образом выбиралась одна для запуска, по результатам которого делался вывод о качестве всей партии, включая боевые блоки.
Помимо этого, в связи с постоянным совершенствованием ракетной техники, шли испытания экспериментальных блоков для межконтинентальных твердотопливных баллистических ракет 15Ж60, 15Ж61, 15Ж44, 15Ж45, 15Ж53, 15Ж41, жидкостных ракет 15А18М, 15А35, 15А20. Проводились испытания и баллистических ракет военно-морского флота, запускаемых с подводных стратегических ракетоносцев, головные части которых во время испытаний также поражали цели на боевом поле 43 ОНИС. Коммутацию телеметрии всех этих изделий было не запомнить. Поэтому приходилось делать шпаргалки, в которых указывались последние две цифры от типа ракеты, и номера кнопок, которые необходимо было нажать на панели системы Спектр Б1.
Одновременно с проведением испытаний, совершенствовалась материально-техническая база испытательной станции. Поставлялось новое оборудование, в том числе и для нашей лаборатории. Так, на склады Технической службы 43 ОНИС ожидалось поступление телевизионных передатчиков ПЦТА и телевизионного ретранслятора РУТАН, которые предполагалось использовать как технические средства для создания перспективного широкополосного радиоканала, предназначенного к использованию в интересах автоматизированного сбора на вычислительном центре всей принятой измерительными пунктами телеметрической информации для её дальнейшей обработки.
В одном из машинных залов лаборатории, как я уже отмечал, были установлены два комплекта аппаратуры Планета-У, на которых воспроизводилась телеметрическая информация, записанная на магнитную ленту устройством для регистрации данных Планета-А, по результатам работы так называемого изделия 171. На Камчатке испытывалась его экспериментальная версия. Я сразу был поражён предназначением этого изделия. Оно представляло собой многоствольное артиллерийское орудие с электрическим приводом и сумасшедшей скорострельностью, достаточной для того, чтобы на достаточно большой высоте обеспечить попадание в подлетающий к нашей пусковой установке боевой блок вражеской ракеты и таким образом уничтожить его, не дав ему возможности эту пусковую установку повредить. Орудие было снабжено специальным радиолокатором и вычислительной машиной, предназначенной для управления его электрическим приводом. Такие агрегаты после окончания испытаний планировалось установить на всех наших пусковых установках ядерных ракет для того, чтобы в случае атомной войны они могли, защитив эти установки, дать возможность Советскому Союзу нанести вероятному противнику ответный ядерный удар. Для защиты городов они не предназначались. В общем, очередное оружие апокалипсиса, информацию об испытаниях которого обрабатывали в нашей лаборатории.
Для проведения этих испытаний на условно защищаемую таким орудием виртуальную пусковую установку наводился один из боевых блоков каждой нашей испытуемой ракеты. Когда этот блок уже подлетал к виртуальной пусковой установке, электрический привод Изделия 171 срабатывал, наводя орудие на этот блок, о чём подключённая к орудию телеметрическая система «Планета» делала запись на магнитную ленту.
Такую магнитную ленту для оценки точности наведения с нарочным, вертолетом доставляли к нам в лабораторию для обработки аппаратурой Планета-У и Спектр Б1 Эксперименты с реальной стрельбой из какого орудия проводились достаточно редко, хотя иногда производились, и со стороны это выглядело великолепно. В большинстве случаев точность наведения оценивалась именно с помощью телеметрии, воспроизведенной с магнитной ленты аппаратурой Планета-У, с которой работал прапорщик Гурьев, и обработанной системой Спектр Б1.
Таким же образом, вертолетом, для обработки, доставлялись магнитные ленты приёмных телеметрических станций ПРА, которые были установлены на измерительных пунктах вокруг боевого поля, района, по которому прицельно производилась стрельба учебно-боевыми блоками стратегических ракет, для записи телеметрической информации о состоянии каждого такого блока. В то время на каждой испытуемой ракете этих блоков могло быть до 10 штук. Информацию о каждом из них принимали и записывали на двух магнитных лентах 2–3 приемных станции ПРА на каждом из трех предназначенных для этого измерительных пунктов.
На одном из таких пунктов теперь уже служил лейтенант Раевский, с которым мы успели подружиться.
В целом лаборатория была условно разделена на два отделения, которые занимали два машинных зала.
Первое отделение занимало первый машинный зал и занималось проведением первичной обработки телеметрической информации, зарегистрированной приемными станциям ПРА, расположенными относительно недалеко от района боевого поля, на которое производилось прицеливание предполагаемых к испытанию ракет, на измерительных пунктах, о состоянии боевых блоков испытуемых ракет на последнем этапе их полета, перед падением на установленные цели как уже стоящей на вооружении, так и проходящей приемо-сдаточные и межведомственные испытания ракетной техники. Для этого в первый машинный зал была установлена аппаратура – комплекс аппаратуры Спектр Б1-АВЦ для обработки телеметрической информации о медленно меняющихся параметрах испытуемой ракеты и комплекс аппаратуры Спектр А0-АВА для обработки телеметрической информация о быстроменяющихся параметрах. Все проводимые на этой аппаратуре работы выполнялись инженерами и операторами лаборатории.
В этом же отделении двумя комплектами аппаратуры ввода информации Планета-У, установленных в этом же помещении, прапорщиком Гурьевым проводилось воспроизведение записанной на магнитных лентах телеметрической информации Планета для дальнейшей её обработки системой СПЕКТР Б1 о поражении скорострельным орудием боевых блоков ракет на высоте, достаточной для того, чтобы они не могли повредить, нашу пусковую установку и она могла запустить ракету для нанесения ответного удара.
Для защиты городов с их населением, такие орудия не предназначались. В общем, очередное оружие апокалипсиса. Потому оно было абсолютно секретное, хотя по сути своей, возможно, и бестолковое. Настолько секретное и настолько бестолковое, что телеметрическая информация о нём не передавалась по радио, а записывалась на специальную магнитную ленту непосредственно в местах проведения испытаний. После записи такую магнитную ленту привозили к нам в лабораторию, для того, чтобы воспроизвести ее на аппаратуре Планета-У и провести обработку системой Спектр Б1.
Ввиду того, что аппаратура Планета-У была очень сложна в эксплуатации и имела довольно низкую надежность, первый её комплект был задублирован вторым. Оба комплекта обслуживал прапорщик Гурьев, который уже давно служил в этой лаборатории и отвечал за состояние обоих комплектов аппаратуры Планета-У и выполнение задач с их использованием, ему в помощь была придана прапорщик Калинина, единственная женщина-прапорщик в отделе. Так как Гурьев много лет служил в этой лаборатории, он великолепно освоил закрепленную за ним аппаратуру, и пользовался заслуженным авторитетом руководства лаборатории и отдела. Требование об обязательной замене места службы в льготном районе через 3 или 6 лет на прапорщиков не распространялось. При желании он, конечно, мог бы замениться из удаленного района куда-нибудь в район чуть менее удалённый, однако перспектива попасть по замене в такой же забытый богом военный городок, находящийся практически в такой же дыре, но без всяких льгот, его совершенно не устраивала.
А такова особенность Ракетных Войск Стратегического назначения, что большинство военных городков этого вида войск в те времена находились у чёрта на куличках, в забытых Богом местах. Кроме всего прочего, этот прапорщик был специалистом по ремонту телевизоров, что для военного городка, где не было телеателье, весьма немаловажно.
В целях эксплуатации аппаратуры Спектр Б1 АВЦ, Спектр А0,АВА и двух комплектов аппаратуры Планета-У, а также организации рабочих мест для персонала, ее обслуживающего, в сооружении, где размещалась наша лаборатория, и был выделен первый машинный зал лаборатории.
Задачей второго отделения лаборатории являлось проведение первичной обработки телеметрической информации системы «Вулкан», передаваемой по действующему широкополосному каналу связи ШКС на систему Спектр Б1 о точности поражения измерительными боевыми блоками стратегических ракет заданных целей на боевом поле для доклада командованию 43 ОНИС, а также поддержание в работоспособном состоянии такого широкополосного канала связи, включая используемый этим каналом ретранслятор.
Дополнительной задачей второго отделения лаборатории было проведение исследовательских работ по созданию новых широкополосных каналов связи для передачи телеметрической информации и результатов её обработки как внутри вычислительного центра, от технических средств лаборатории, на большую вычислительную машину, которая была размещена в том же здании, так и с измерительными пунктами, расположенными на всей территории Камчатки, и с большим вычислительным центром, который был расположен в Москве, с использованием современной в то время аппаратуры ВЛ-10-33-04.
Контроль передаваемой при проведении исследовательских работ информации возлагался на еще одну систему Спектр Б1, которая также была установлена в лаборатории.
Для размещения необходимого для решения этих задач лаборатории оборудования и аппаратуры была выделена еще одна огромная комната – машинный зал, где располагалась как сама аппаратура, так и рабочие места сотрудников, её обслуживающих.
В дальнейшем возможности и уже установленного ретранслятора, и всего радиоканала планировалось модернизировать до такой степени, чтобы они позволяли передавать полный объем телеметрической информации о проводимых испытаниях с боевого поля к нам в лабораторию. Кроме того, проводились исследования возможности передачи из нашей лаборатории уже обработанной отделом информации по перспективным каналам связи в заинтересованные организации, НИИ и предприятия промышленности. Разработка принципов построения таких перспективных систем также возлагалась на сотрудников лаборатории. Эту работу организовывал майор Борис Чернов, который был старшим в этом отделении, а выполняли капитаны Миронович, Сидоренко и старший лейтенант Ферзев, жена которого тоже работала у нас лаборатории.
Перед очередной годовщиной Октябрьской революции меня вызвал к себе начальник отдела и вручил мне новенькие погоны капитана, сказав, что отзывы обо мне хорошие, поэтому он послал на меня представление и мне присвоили это воинское звание. Я застеснялся и доложил ему, что звание я получил 1 июля текущего года, еще до приезда на Камчатку Просто выписка пришла не туда, и мне пришлось ещё пять месяцев носить погоны старшего лейтенанта. Он взял трубку телефона и, приказав мне выйти из кабинета, довольно долго разговаривал. Сначала спокойно, потом матом. После сказал мне через дверь «зайди», а когда я зашёл, объяснил, что выписка из приказа о присвоении мне звания капитан пришла ещё до моего приезда. Отдел кадров меня не нашёл. Выписку положили в ящик стола. Второе представление должным образом не проверили. И теперь я дважды капитан. Смеха ради начальник отдела велел мне нацепить на каждой погон по восемь звёздочек вместо четырех, сегодня обмывать звание, что я и сделал вместе со своими новыми знакомыми, возможно, даже с небольшим перебором, благо я догадался ещё в Капустином Яру затариться коньяком, который перелил в прочную пластмассовую канистру и спрятал в чемодан, который во время перелета на Камчатку сдавал в багаж. А завтра смеха ради в таких погонах прибыть на службу и носить их целый день. Если попадусь на глаза генералу, он сделает так, что накажут не меня, а сотрудников отдела кадров, допустивших такое безобразие. Новое звание с коллективом лаборатории я обмыл так, что на следующий день мог бы носить не только восемь, а и все двенадцать звёздочек на каждом погоне. Генерала, правда, тогда я так и не встретил.
С супругой всё у нас было хорошо. Однако счастливыми мы себя почему-то не чувствовали.
Через некоторое время я встретил офицера, с которым мы три года вместе учились на одном курсе в военном училище, Владимира Мурзина. Он на год дольше меня уже служил на Камчатке. До этого мы почти не общались, а встретившись на Камчатке, сдружились. Стали подругами и наши жёны. Его сын подружился с сыном моей жены. Проживая в отдаленном гарнизоне, очень важно иметь хороших друзей. Вместе мы делали шашлыки, а когда наступила зима, катались на лыжах, Кроме того, с Владимиром мы стали постоянно пересекаться по службе. Он как инженер телеметрического отдела был назначен ответственным за качество приема и записи телеметрической информации расположенными в подчиненных частях приемными станциями на магнитные ленты, которые передавалась для обработки к нам в лабораторию, и мы вместе с ним проводили обработку зарегистрированной на магнитных лентах вспомогательной информации о качестве приема информации измерительной. Совместная работа позволила нам разработать новую методику оценки качества работы расчетов телеметрических станций, что позволило более эффективно настраивать приёмные станции и значительно повысить результативность работы таких расчётов.
Закончился 1987 и наступил Новый 1988 год.
После празднования Нового года нам в гости из удалённого измерительного пункта заехали наше первые камчатские друзья Юрий и Татьяна.
Наступил торжественно отмечаемый военными в то время день Советской Армии и Военно-морского Флота. В этот день всем офицерам, прапорщикам, солдатам сверхсрочной службы и военнослужащим-женщинам вручили медали 70 лет Вооруженным Силам Советского Союза. Получила такую медаль и Татьяна Раевская, которая к этому времени призвалась на военную службу.
Я всё больше вникал в специфику обработки всего комплекса телеметрической информации. Сначала мне было поручено освоить обработку всех видов телеметрической информации боевых блоков для каждого типа ракет и телеметрической информации системы «Вулкан». Параллельно приходилось изучать методы обработки телеметрической информации 171 заказа с учетом применяемого способа её записи.
Параллельно с этим мы с супругой продолжали изучать окрестности. Военный городок, где мы жили, состоял из деревянных двухэтажных и бетонных пяти-, четырех- и трехэтажных домов. Он был огорожен колючей проволокой, и расположен на окраине посёлка Ключи, имевшего в то время статус города, районного центра. Хотя на самом деле это было большое село, большинство домов в котором были частными одноэтажными. Двух- и трехэтажных домов, в посёлке было около десятка. Четырехэтажных домов были единицы. Тем не менее там было несколько магазинов и даже ресторан.
Как ни странно, в этом районном центре был свой аэропорт, который использовал взлетно-посадочную полосу авиационной части, которая располагалась в отдельном военном городке. В этот аэропорт летали самолеты ЯК-40 из Петропавловска-Камчатского и обратно. В дальнейшем мы ещё будем пользоваться этим видом транспорта. Попасть в посёлок из военного городка можно было только пройдя через КПП, где круглосуточно дежурили прапорщик и трое солдат. От КПП в посёлок ходил автобус, однако регулярностью рейсов он не отличался. Такси в этом районе не было, поэтому для перемещения за пределы военного городка многие приобретали тяжёлые мотоциклы с коляской. Из моих новых знакомых такой мотоцикл сразу по прибытии на Камчатку приобрёл Евгений Никишов. Тяжёлый мотоцикл уже давно был и у прапорщика Гурьева.
Надо сказать, что на Камчатке в то время тяжёлые мотоциклы использовались круглогодично. Там они заменяли небольшой легковой автомобиль. Зимой для повышения проходимости заднее колесо мотоцикла обматывали тонким, но прочным металлическим тросом, что повышало его возможности при езде по заснеженным дорогам. Позже такой мотоцикл приобрету и я. Хотя зима в тех местах и долгая, она всё равно закончилась, снег растаял, наступила весна, а затем и лето. В свободное от службы время мы с супругой стали более подробно изучать окрестности военного городка.
Оказалось, что в округе очень много красивых мест. Ведь городок был расположен на подножии Ключевской сопки – самого большого действующего вулкана Евразии, верхняя часть которого круглогодично покрыта льдом, над которым всё время был виден язычок пламени. Этот лёд тает даже летом только в нижней её части. Таяние льда порождает множество так называемых сухих речек – огромных, очень бурных ручьёв, которые текут все лето. Если на пути такого ручья попадается скала, то она формирует красивейший водопад. Добраться до этой красоты можно только пешком, через лес. Идти желательно с проводниками – людьми, которые там уже были и знают дорогу.
Первый раз проводниками для нас стали наши друзья Владимир и Елена Мурзины. Добраться до водопада, который находился в предгорье Ключевской сопки, значительно выше военного городка, было достаточно трудно. Предгорье было покрыто лесом, однако несмотря на сложность такой прогулки, то, что мы увидели, того стоило. Водопад выглядел великолепно. Вода падала со скалы высотой около трех метров. Была даже возможность стать между ней и скалой, что мы все по очереди и сделали, фотографируя друг друга. Впечатлений было очень много. Уходить не хотелось. Однако необходимо было возвращаться, чтобы засветло вернуться в военный городок. В темное время находиться в лесу, в горной местности было небезопасно.
После возвращения нас переполняли эмоции. Ночью мы отпечатали фотографии – репортаж о нашей прогулке – и на следующий день уже хвастались ими перед сослуживцами. Те из них, кто ещё не был на водопаде, решили в ближайшие выходные его посетить.
Время летело быстро. В августе 1988 года у нас с Мариной были отпуска. Первый свой камчатский отпуск мы решили посвятить родителям и провести его на Донбассе в городе Макеевка, где они жили. Прибыв туда, я был поражён тем, как изменился город за последний год. И дело было не в его архитектуре. Перестройка, которую объявил тогдашней царь Горбачёв, шла полным ходом. Изменились люди. Стихийно по всему городу возникали небольшие рынки, на которых торговали бывшие шахтеры и металлурги. Некоторые из них попали под сокращение штатов, а некоторые просто поняли, что торговать на рынке гораздо проще и выгоднее, чем спускаться в шахту, или стоять у доменной печи. Казалось, весь город стал торговать. Однако и заводы и шахты еще работали, а те, кто на них трудились, надеялись, что они будут работать всегда, давая рабочие места тем, кто работу на них не бросил.
Зайдя в ресторан или кафе, можно было услышать жутко исковерканную украинскую речь, что для меня, приученного в детстве отцом читать книги на украинском языке, казалось даже неприличным, не знаешь языка – не дури. Донбасс всегда был русскоязычным. Оказалось, что на таком языке говорят украинские националисты.
После посещения родителей мы решили немного отдохнуть на Азовском море. Добраться туда из Макеевки можно было электричкой или автобусом. Ведь на побережье находился город Жданов, который сейчас называется Мариуполь родной Донецкой области, что мы и сделали. Загореть перед возвращением на Камчатку было совсем не лишним.
С приобретением обратных билетов у нас проблем не было. Донецкая авиакасса в те времена работала, наверное, лучше московских. В общем, три пересадки с самолета на самолет – и мы на месте в Ключах.
Всё-таки с Мариной мы были слишком разными людьми. Хотя вариант проведения отпуска мы разрабатывали вместе, пока добирались на Камчатку, я узнал, что порядочные мужья возят жен отдыхать не на Азовское, а на Средиземное или хотя бы в приличный санаторий на Черное море.
Сразу по прибытии из отпуска меня вызвал к себе начальник лаборатории. Напомнил, что я интересовался тематикой сбора информации, и сказал, что пока я был в отпуске, отвечавший за тематику сбора информации майор Чернов перевёлся по замене на материковую часть Советского Союза. Ему на замену прибыл майор Василий Антипов, специалист по вычислительным машинам серии СМ. Вычислительную машину СМ 14.20 представители промышленности должны были установить в ближайшее время как составную часть комплекса обработки телеметрической информации ВЛ-АОВИ в один из пустующих машинных залов отдела. Руководство работами по организации сбора телеметрической информации была возложено на недавно получившего звание майора Мироновича, ранее работавшего в группе майора Чернова, и меня в качестве его помощника.
С майором Антиповым, нас связал совместный сбор распространенной на Камчатке ягоды жимолости. Вчетвером – я, он и наши жёны – мы собирали её в молочные бидончики под жутковатый писк огромного количества комаров, казалось, переходящим в гул. Однако это стоило того. Ягода была очень вкусной и прекрасно консервировалась на зиму в сахарном сиропе. Несмотря на общее найденное занятие, близкими друзьями мы всё равно стать не смогли. Сказалась и разница в возрасте, и определенное различие в менталитете.
В конце осени меня вместе с ним послали в командировку на 12 измерительный пункт для проверки документации. По плану – на неделю. Однако когда мы туда прилетели, надолго испортилась погода и мы застряли там на целый месяц. На этом измерительном пункте служил мой друг Раевский. Они с женой были рады меня встретить. Я поселился в том же одноэтажном доме, где они жили. За этот месяц мы с Раевским обошли все окрестности измерительного пункта. Там к этому времени, несмотря на то что была ещё осень, уже практически наступила зима, и всё вокруг было засыпано двухметровыми сугробами. Прибывшему вместе со мной Василию Антипову было совсем грустно. Он жил один в одноэтажном домике, который на измерительном пункте был определён как гостиница. На 12 измерительном пункте в то время все дома были одноэтажными, включая технические сооружения и казармы для солдат. Когда командировка закончилась, Раевские предложили мне приехать к ним в гости летом.
Монтаж комплекса обработки телеметрической информации ВЛ-АОВИ с использованием вычислительной машины СМ1420 должен был начаться в начале весны наступающего года. Часть оборудования этого комплекса уже прибыла в техническую службу. Для установки этого комплекса был выделен машинный зал, в котором находилось теперь уже списанное оборудование обработки данных «Лотос». Буквально через месяц оставшаяся часть комплекса поступила в техническую службу и была получена.
Однако прибывшим для его установки представителям промышленности предлагаемый машинный зал, который необходимо было освобождать от списанного оборудования, показался неподходящим, и они решили установить новое оборудование в другом месте, благо на этом же этаже были две комнаты поменьше, зато освобождённые от старой техники. Представителям завода-изготовителя эти комнаты показались более подходящими для установки ВЛ-АОВИ. После установки данного комплекса в отделе была организована новая лаборатория, начальником которой стал майор Антипов. Ему тут же присвоили воинское звание подполковник.
Мы с Евгением Никишовым осмотрели оказавшийся невостребованным машинный зал, который находился на втором этаже, и решили освободить его от списанного оборудования, отремонтировать, и установить в нём аппаратуру Спектр Б1, АВЦ и Планета-У, используемую в нашей лаборатории для первичной обработки информации, кроме задействованной для обработки данных системы «Вулкан», которую мы оставили на прежнем месте, что и было сделано с разрешения начальника лаборатории. Машинный зал для размещения закрепленной за лабораторией аппаратуры получился великолепным. Когда мы закончили ремонт, в лабораторию поступил комплект аппаратуры «Феникс» как перспективная замена для аппаратуры Планета-У которую мы сразу установили в новый машинный зал. Аппаратная ЗАКР находилась рядом с новым машинным залом, поэтому перекоммутировать находящееся в этой аппаратной согласующее устройство для работы с установленным в новое место основным оборудованием не составило большого труда. Между рядами стоек в новом машинном зале мы установили столы для работы офицеров, которые анализируют данные полученных графиков с отображенной информацией. За аппаратными стойками, перед окнами, были установлены рабочие столы сотрудников лаборатории.
Поставленными друг на друга стойками ЗИП отгородили примерно шестую часть машинного зала, сформировав таким образом комнату для кратковременного отдыха всего личного состава, участвующего в обработке информации. Установили там чайный стол и стулья. При возможности того, что информация о некоторых изделиях с учетом срочности могла обрабатываться без перерыва больше суток, такое решение было целесообразным. Параллельно с выполнением нами этих работ осваивался на новом месте и новый начальник 43 ОНИС, прибывший одновременно с нами генерал Базылюк, который помог нам добраться из Елизово до Ключей, разрешив нам с женой занять места в присланном за ним самолете. В его кабинет мне теперь приходилось периодически заходить для того, чтобы получить его подпись на актах списания ключевых документов. В силу возраста и новизны для него новой работы осваиваться ему было сложнее. Помимо основной деятельности он решил заняться благоустройством военного городка. Многое ему удавалось, а кое-что вызывало смех жителей.
На окраине Городка стоял списанный самолёт Ли-2 как памятник тем летчикам, которые осуществляли авиаперевозки, когда 43 ОНИС только создавалась. Со временем краска на нём сильно выцвела. Новый генерал приказал его покрасить, что было практически с восторгом воспринято жителями городка. Но когда он приказал вдоль борта этого самолёта сделать надпись «Труженику севера», очень многие, в том числе и я, восприняли это как иронию. Поэтому однажды, возвращаясь после ночной работы, я подошёл к самолёту и мелом продолжил фразу. Получилось «Труженику севера Жану Базылюку». Утром надпись стерли. После следующей работы я снова написал продолжение. Снова стерли. Так продолжалось четыре раза, пока сосед не предупредил меня о том, что по приказанию генерала возле самолёта будет выставляться ночной патруль с целью недопущения его дискредитации.
А затеянное генералом «благоустройство» продолжалось Недалеко от самолёта он приказал вырыть пруд, что и было сделано. Однако подземная вода в этом месте была намного глубже. Вместо пруда получилась большая яма. Генерал приказал наполнить эту яму водой из водопровода. Вечером наполнили, а к утру вода ушла в землю. Так продолжалось три раза. После этого он распорядился застелить дно полиэтиленом от корпусов списанных аэростатов, которые испытывались в одной из частей, после чего снова залить воду. Всем женщинам, работающим в части и имеющим детей, было предписано вместе с детьми отдыхать на берегу рукотворного озера. Однако на следующий день вода снова ушла, обнажив дно, покрытое кусками полиэтилена. Ещё через день военнослужащие срочной службы полиэтилен убрали. После этого строительство озер прекратилось.
После назначения майора Антипова на должность начальника лаборатории ВЛ АОВИ стало понятно, что готового специалиста по тематике сбора информации, за исключением уже получившего воинское звание майора Александра Мироновича, в отделе нет и не будет. Поэтому начальник лаборатории снова вызвал меня и порекомендовал поближе познакомиться с майором Мироновичем, который занимался тематикой сбора информации вместе с Борисом Черновым. Может быть, теперь, после отъезда Чернова в замену, вместе с Мироновичем мы сможем придумать что-нибудь новое, то, что значительно продвинет вперёд модернизацию и существующего и создание нового, более современного широкополосного канала связи для передачи телеметрической информации. Наверное, у меня дурацкая манера знакомиться. Не скажу, что хорошая. Вначале с Мироновичем мы чуть не подрались. Серьёзно нахамили друг другу. Неделю не разговаривали. Всё-таки знакомиться с новыми людьми я не умею. Через неделю помирились. А через месяц стали друзьями.
Александр планировал дальнейшее развитие системы сбора информации, с использованием специального телевизионного канала для её передачи, однако на тот момент зашел в тупик. Напрямую с ИПами телевизионной связи не было из-за того, что военный городок Ключи был отгорожен от измерительных пунктов радионепрозрачным необитаемым горным хребтом, а как туда установить переданный представителями промышленности в отдел телевизионный ретранслятор «РУТАН», который требовал электропитания от сети 220 вольт, было непонятно. Существующий ретранслятор получал электроэнергию от аккумуляторов, которые заряжались от солнечных батарей. Такого электропитания хватало потому, что он был достаточно маломощным.
Его технические характеристики позволяли передавать на вычислительный центр только информацию системы «Вулкан». Предполагаемая для использования в целях передачи полного объёма телеметрической информации аппаратура ПЦТА, установленная на измерительных пунктах с использованием телевизионного ретранслятора «РУТАН», была намного мощнее. Она позволила бы организовать прямой широкополосный канал для передачи всей телеметрической информации с измерительных пунктов на находящийся в здании управления вычислительный центр. Однако, как уже отмечалось, РУТАН» требовал электропитания от сети 220в.
Естественно, что протянуть на вершину отрога горного хребта линию электропередач силами сотрудников одного отдела вычислительного центра было невозможно.
Необходимо было либо (вариант 1) отыскать другое место для установки ретранслятора, где была бы доступная стандартная электрическая сеть и одновременно обеспечивался бы и приём телевизионного сигнала с измерительного пункта, и прямая видимость с этого места до здания вычислительного центра, куда этот сигнал будет ретранслироваться, либо (вариант 2) найти метод обеспечения ретранслятора «РУТАН» электропитанием от сети 220 вольт на вершине горного хребта. Решили рассмотреть оба варианта. Рассмотрели топографическую карту местности. Оказалось, что, помимо горного хребта, ретранслятор можно установить на подножии Ключевской сопки выше военного городка. Оказалось, что выше военного городка существует отдельная жилая площадка, на которой расквартировано воинское подразделение, которое раньше использовалось для обеспечения связью космических объектов, а в настоящее время оно находится на стадии расформирования. Командиром этого подразделения был знакомый мне ещё по военному училищу подполковник Микалюк.
Для определения качества получаемого в этом месте телевизионного сигнала с измерительного пункта и исследования возможности использовании этого подразделения в целях ретрансляции телеметрической информации необходим был специальный прибор – анализатор спектра радиотехнического диапазона ультракоротких волн. Я обратился за помощью к своему знакомому сотруднику службы РЭБ Игорю Бабкину. Оказалось, что такой прибор есть и службой РЭБ используется. Однако этот прибор очень дорогой, и самовольно передать его для наших опытов Игорь не может. Вмешательство полковника Окулова решило все проблемы.
В течение зимы для перевозки этого прибора, и нас вместе с ним автомобильный батальон выделял гусеничный вездеход ГТС. По утрам водитель пригонял его к ограде вычислительного центра. Интересна была реакция на него одного из наших операторов. Каждое утро она встречала меня фразой «Прокати меня, Витя, на тракторе». Так она называла вездеход. Шутки шутками, а единственным местом, куда можно было бы установить антенну, оказалась старая башня, которая 30 лет назад использовалась для установки на ней антенны космической связи. Эта башня стояла на площадке 24. Исследования с помощью анализатора спектра показали, что если на эту башню установить серьёзную антенну, то её можно было бы использовать. Однако эта башня требовала дорогостоящего капитального ремонта, и, когда отдел капитального строительства посчитал смету, нам было рекомендовано искать другое место для монтажа своей аппаратуры и ее антенн.
Попутно я узнал, что на этой площадке стоит в законсервированном для длительного хранения виде автомобильный телеметрический комплекс «Пурга», подобный тому, на каком я служил до перевода на Камчатку. Тогда мне показалось слишком расточительным не использовать его для приема и первичной обработки информации: антенный комплекс Жемчуг-МП, три станции приёма и регистрации СПР, а также станция преобразования и отображения информации СПО вполне могли бы пригодиться для приема и первичной обработки телеметрической информации. Тем более что внутри станции СПО стояла самая последняя модификация системы Спектр Б1 в отличие от более старых версий, установленных в нашей лаборатории. В будущем мне это пригодится. Как удалось узнать, административно этот комплекс был подчинен командованию ОИП14, где мой однокурсник Сергей Нестеренко уже стал заместителем командира.
После отказа отделом капитального строительства в восстановлении антенной башни на площадке 24 мы продолжили искать место для установки телевизионного ретранслятора. Выбор был невелик: установить такой ретранслятор можно было только на хребте Заречном. Однако для его установки было необходимо построить новую аппаратную.
Существующая аппаратная для установки сразу двух ретрансляторов, уже используемого для ретрансляции данных системы «Вулкан», и ещё одного для организации сбора всей телеметрической информации не подходила. Снова пришлось обращаться за консультацией в отдел капитального строительства ОКС. Специалисты ОКСа, вникнув в проблему, сказали что разработка проекта сооружения – это длительный процесс. Такой проект можно будет разработать только в следующем году, а построено это сооружение будет очень не скоро. Однако потом один из инженеров, вникнув в проблему, сказал, что представители промышленности для решения подобных задач используют строительные полуфабрикаты – большие сантехнические кабины, запас которых остался у военных строителей после того, как было отменено строительство жилого городка в районе одной из удаленных площадок и которые после небольшой доработки вполне могут использоваться в качестве элементов небольших технических сооружений. Я попросил чертёж такой сантехнической кабины, и, как ни странно, мне его дали. С радостью я принес этот чертёж Мироновичу. Изучив его, мы приняли решение, что планируемое сооружение будет состоять из трех таких кабин, одна из них будет зарыта в землю в качестве подвала и станет аппаратной для размещения технических средств, для которой будет не страшен мороз в зимнее время. Две другие мы поставим над ней. На них смонтируем антенны, а внутри оборудуем места для отдыха расчёта, периодически прибывающего для контроля и технического обслуживания оборудования. Установим печку на случай, если при посещении этого объекта таким расчётом для проведения технического обслуживания аппаратуры возникнет проблема, например серьезное ухудшение погоды, которая не позволит этому расчёту вернуться в военный городок, люди могли переночевать на этом объекте и дождаться её улучшения. Доложили об этом полковнику Окулову. Он вызвал нас к себе, и в нашем присутствии позвонил строителям, после чего распорядился заказать в автопарке машину и подъёмный кран, забрать у строителей три большие сантехнические кабины и начать их готовить к установке на хребте Заречном в качестве аппаратных. Большие сантехнические кабины были получены и поставлены рядом с вычислительным центром. Несмотря на наступившую зиму, мы стали готовить их к установке. Самой сложной была подготовка кабины, предполагаемой к использованию как заглубленная аппаратная.
Параллельно с этим Мироновичу была поставлена задача – соединить силами подчинённого личного состава с помощью поставленного в лабораторию оптико-волоконного кабеля установленную у нас в лаборатории систему Спектр Б1, на которой обрабатывалась информация системы «Вулкан» с комплексом ВЛ 10–45, который находился в параллельном крыле того же сооружения, где располагалась наша лаборатория, для полной автоматизации решения задачи определения точности попадания боевых блоков в установленные цели. Внутри сооружения расстояние между лабораторией и машинным залом ЕС 1045 было около 500 метров по коридору. Подполковник Чижевский привлёк для оказания помощи в проведении работ по прокладке оптико-волоконного кабеля весь личный состав лаборатории.
За месяц эта задача была выполнена. Теперь вся информация системы «Вулкан», которая преобразовывалась системой Спектр Б1, в уже подготовленном для дальнейшей обработки виде сразу попадала в большую вычислительную машину.
Однако вернемся к задачам, которые нам с Мироновичем предстояло решить. Помимо сбора информации внутри 43 ОНИС, предстояло освоить методы передачи информации, обработанной отделом на вычислительный центр в Москву с использованием расположенной в пригороде города Ключи станции космической связи «Орбита». Конечными устройствами и в Ключах, и в Москве были определены устройства ВЛ 1033-04, самые прогрессивные модемы того времени, преобразовывавшие телеметрическую информацию в подобие телевизионного видеокода, пригодного для передачи станцией космической связи.
Для организации взаимодействия с нами руководство станции «Орбита» выделило одного из инженеров – Владимира Шкуропацкого. Надо сказать, что он оказался способным инженером и организатором, без которого передача больших объемов телеметрической информации в Москву вряд ли была бы осуществлена.
А так с его помощью методика передачи был освоена, и уже к концу зимы, всё, что обрабатывалась у нас в лаборатории, практически сразу попадало на большой вычислительный центр в столице. Несмотря на это, основным методом обработки информации на столичном вычислительном центре являлась обработка магнитных лент, которые доставлялись туда самолетом. Уже созданный широкополосный канал передачи информации не мог быть использован без соответствующей сертификации. Однако оказалось, что это вопрос достаточно долгого времени. Мы с Мироновичем даже на 3 дня слетали в город Петропавловск-Камчатский, на один из измерительных пунктов Главного управления космических средств, чтобы узнать, как провести сертификацию. Однако оказалось, что процедура сертификации для космических каналов связи производится исключительно в Москве. Наше дело только подать заявку, что мы по возвращении и сделали. Заявка была подана, однако сертификации мы так и не дождались. В ходе этой командировки нам удалось искупаться в минеральных источниках, которые находились невдалеке от измерительного пункта, куда мы прилетали в командировку. Это хоть как-то подняло нам настроение.
К нам в лабораторию из Петропавловска-Камчатского прибыл для дальнейшего прохождения службы новый техник лаборатории прапорщик Валерий Кубаев. До этого он имел некоторый опыт работы с телеметрической аппаратурой, используемой на флоте. Однако технологии работы в нашей лаборатории его пришлось обучать практически с нуля. Надо отдать ему должное, в техническом отношении он был подготовлен хорошо. Главным его недостатком был страх перед высоким начальством. Генералов он считал почти богами, и даже намёк на встречу с одним из таковых вызывал у него панику. Тем не менее закрепленную за ним технику он освоил быстро, её техническое обслуживание проводил так, что после этого она казалась в день обслуживания только что выпущенной с завода.
Наступила весна. Александр Миронович организовал реальные работы по окончательной подготовке превращения больших сантехнических кабин в аппаратные с целью установки в них полученного со склада комплекта ретранслятора телевизионного автоматического необслуживаемого РУТАН как составной части создаваемого телевизионного канала для организации сбора телеметрической информации с измерительных пунктов. А мне в это время был предоставлен очередной отпуск. Я, как и обещал в конце прошлого отпуска Марине, заказал санаторные путёвки в Адлер.
Надо напомнить, что у служивших на Камчатке военнослужащих отпуска были по 45 суток без учета времени на дорогу. Поэтому, перед тем как ехать на Чёрное море, мы на недельку заехали к родителям на Донбасс. Ситуация здесь была ещё более тягостной, чем в прошлый отпуск. Шел 1989 год Постепенно стал настойчиво навязываться украинский язык. А так как его по-прежнему никто не знал, из уст «щирых» националистов звучал не украинский язык, а тщательно исковерканный русский – суржик. Со стороны это было смешно, если не было бы так грустно. Я поинтересовался у отца, нет ли возможности приобрести в родном городе автомашину по ещё существовавшей в то время государственной цене. У него самого в то время не было водительских прав.
Поделиться книгой: