Занимательная история

Импортная линия, работавшая на этом предприятии, предполагала использование чистого спирта в качестве связующего и основного технологического компонента. По всему огромному заводскому цеху шли трубопроводом с этой жидкостью, являвшейся, несмотря на жидкое физическое состояние, самой твердой валютой в стране Советов. Разумеется спокойно взирать на золотые жилы, расходившиеся по цеху, было невозможно и у каждой организованной группы советских трудящихся имелась своя собственная врезка, охранявшаяся от посягательств со строгостью и хитростью, не находившими применения во благо социалистического строительства.

Как водится, со временем утечки жидкости стали угрожать остановкой комбината и самыми ужасными последствиями, но прекратить утечку руководство и привлеченные сторонние органы были не в силах. Тогда к ужасу иностранцев, разработавших сложнейшую технология, было дано поручение местному НИИ осуществить переход со спирта… на воду! Вот анекдот, анекдотом, но в наше время линия отлично работала на воде, а о тех благословенных временах остались только воспоминания и сожаления. Мне просто страшно представить себе, что могли бы сделать советские ученые, дай им работать творчески, как в этом случае.

Я разбирался со старыми делами и постепенно понимал, каким образом использовался завод для реализации идей нового руководства. Был у нас на комбинате за пару лет до нашего появления завод №5, огромное здание с новейшим оборудованием и тремя сменами рабочих. Оборудование было закуплено за счет бюджетного кредита, полученного от Правительства субъекта РФ. В какой- то момент было принято решение продать оборудование частной фирме, принадлежащей родственнице этого государственного деятеля. Провели надлежащую оценку в строгом соответствии со всеми установленными процедурами приняли решение Совета директоров и продали оборудование по рыночной цене, а конъюнктура слоилась так, что выручить от продажи удалось в десять раз меньше, чем за два года до этого затратили на приобретение. Ну что тут кажешь – рынок! Так что оборудование приносило после этого пользу частной лавочке, а вот бюджетный кредит висел гирей на шее комбината.

Такие выгодные операции были проведены дважды, в результате заводы №5 и №7 исчезли с карты нашего предприятия, а третий заход был связан с производственной линией завода №1 – самого крупного из оставшихся к этому моменту и обладающего оборудованием стоимостью в десятки миллионов баксов. Эту линию ввезли по лизинговой схеме, поэтому для передачи в нужные руки следовало выплатить стоимость кредита, полученного в иностранном банке на покупку этой линии под залог нашего административного здания площадью примерно в десять тысяч квадратных метров. К тому же, там что-то намутили с таможенным оформлением и она была арестована местной таможней. Этот клубок я и стал разматывать, причем скорее инициативно, так как никто конкретно мне этого не поручал.

Сам комбинат продолжал выживать, деньги на зарплату, электроэнергию и газ выбивали из Торгового дома с боем, а вот проценты по банковским кредитам списывались безусловно. Копились долги по налогам, лизинговые платежи не платили почти год, про проценты по бюджетным ассигнованиям я уже упоминал. Хозяйство тем не менее было вполне доходным для отдельных начинаний. Скажем, часть имущества было сдано в аренду. Договоры на крупные объекты, типа складского комплекса, расположенного отдельно были заключены в двух вариантах – один имел все необходимые реквизиты и был учтен в бухгалтерии, второй с подписью и печатью арендатора хранился в Банке и указанная в нем сумма в долларах передавалась раз месяц через доверенных лиц. Из этого пухлого конверта нам порой тоже доплачивали.

Несмотря на все объективные трудности, созданные за предыдущие годы и уже в наш период (не забудем, что второй завод со всеми прибылями ушел в автономное плавание) комбинат вполне себя окупал, если бы удалось загрузить завод №1. Он по расчетной мощности вполне мог выпускать продукции на пятьдесят миллионов долларов ежемесячно, что приносило бы не меньше десяти миллионов прибыли, но продавать Торговому дому, возглавляемому родным братом Банкира удавалось раз в пять меньше, да и то не всегда за деньги. При этом объеме едва удавалось покрывать текущие издержки, так сказать переменные расходы, если кто знакомился с основами экономической теории, то есть на все прочее средств не хватало.

Оставшиеся производства сами по себе были вполне нормальными, но также страдали от невозможности обеспечить полную или хотя бы половинную загрузку. Народ находился то в простое, то в отпусках и многих это устраивало – занимались своими проблемами, да еще и денежку получали. Но нашего генерального это точно не устраивало и первые три-четыре месяца он активно занимался делами комбината. Мы даже ездили по его старым связям в Кремль, где он посоветовал мне от машины не отходить, так как это было чревато… Взял он меня, наверное для получения удовольствия от демонстрации своих возможностей, но я был польщен – заезжать туда на автомобиле и проникать куда-то помимо туристических троп не доводилось.

Собственно, шансов у Ивана Николаевича остаться у руля не было изначально, так как брали его не для руководства обреченного комбината, а для проталкивания принятого, но не исполненного решения о выделение полу-миллиардного бюджетного кредита. Он был отлично знаком с ответственными лицами, которые должны были провести бюрократические процедуры, также был вхож в кабинет и на домашние посиделки к лицу, обладавшему правом подписи подобного распоряжения. Однако, своей задачи он либо не понял, либо, обладая достаточными аналитическими способностями, постарался от нее отстраниться. Сегодня я уверен во втором, а тогда даже про эту затею не знал.

Наши общезаводские совещания проходили в отсутствие Банкира в том же зале на первом этаже, где поначалу рядом с гендиректором справа располагался главный бухгалтер, потом главный экономист и только после этого я, хотя и в должности первого заместителя генерального. Слева от шефа располагались технические службы от главного инженера до руководителей заводов и цехов. Свое первое совещание он проводил вооружившись гарнитурой для телефона с наушником и микрофоном, так что я решил, что кроме заикания он еще и плохо слышит. На самом же деле это всего лишь был подарок и он его решил использовать, не задумываясь над общей картинкой.

Я потом понемногу представлю наиболее интересных персонажей, основная часть работали на комбинате всю свою жизнь и отлично знали его историю, были даже целые династии. Поначалу приход Банкира к руководству всеми был принят восторженно, старое руководство достало всех, но со временем отношение изменилось, хотя отдельные резкие взбучки начальству среднего уровня нравились рабочему классу, как и хамоватый стиль его общения.

С учетом достаточно редкой, но гордой национальности Банкир не мог не стать точкой притяжения для своих многочисленных родственников и земляков. С момента вхождения в сотку богатейших и достойнейших граждан страны он не показывался в своих родных местах, верно оценивая возможные последствия, но отказаться от приема родственников не мог и не хотел. Вокруг завода барражировали многочисленные страждущие земляки, впрочем не претендуя на особенно значимые роли, довольствуясь любыми. Его родной брат возглавлял Торговый дом, племянник – один из отделов банка, дядья и родственники последующих коленьев – все, что угодно, невзирая особенно на способности. Даже однокласснику-боксеру было предоставлено место помощника по безопасности и Николай Юрьевич предпочитал не вмешиваться в хаотичные его перемещения по комбинату, лишь бы взаправду не решил помогать.

 Надо отдать должное Николаю Ивановичу, свою деловитость он подтверждал неоднократно и вполне смог бы стать отличным директором комбината. Он обладал представительным внешним обликом, спортивной фигурой, красивой внешностью и командным голосом, не взирая на небольшие проблемы с речью, придававшие ему, даже некоторой шарм. Я так думаю, он не слишком нуждался в финансах, скорее ему требовалось занятие соответствующее предыдущему высокому уровню и генеральный директор известного в Союзе комбината было самое то!

Весь его период дисциплина была на высоком уровне, команды исполнялись, вот только он ничего не мог поделать с Торговым домом, а не имею доступа к деньгам, поди – поруководи! Хаирбек Казбекович был нашим прямым и естественным врагом, от его умелой работы комбинат задыхался от отсутствия средств, при этом в самом Торговом доме, финансы все же присутствовали. По крайней мере все попытки наладить параллельное снабжение и структуру продаж пресекались по его доносу из банка.

Я с ним поругался в первую же встречу, когда на мое предложение поделить коммунальные расходы на административное здание, занимаемое примерно поровну и охарактеризованное мной положение вещей крылатыми словами: «Комбинат и так предоставляет это все бесплатно, то есть даром!» На это разумное и экономически обоснованное замечание он понес полную ахинею про общую политическую ситуацию и страдания Торгового дома по сбыту продукции.

Когда я понял, что единственной стратегической задачей является наращивание выпуска готовой продукции, нами были подготовлены калькуляции и сформулировано предложение по внедрению работы на давальческом материале с получением оплаты за осуществление производственного цикла. В России было еще одно аналогично производство, вот им-то я и предполагал направить коммерческое предложение. Меня похвалили, к должности зама прибавили слово первый, Банкир лично пересадил меня на совещание на место рядом с гендиректором и больше к этому вопросу никто не возвращался.

Я скажу больше – у комбината вообще не могло быть проблем со сбытом продукции, так как его продукция была включена во все сметы и обеспечивала едва пятую часть от потребностей стройкомплекса столицы. Продукция должна была идти, что называется с колес, но очевидно данная ситуация была нужна для более высоких целей. Так мы и продолжали работать от случая к случаю, «через пень колода». Зато поставки сырья шли по непонятным ценам, разговоры о которых велись единственным приближенным к Хаирбеку менеджером Торгового дома Эльдаром исключительно на лестницах или в туалетах. Ну просто калька разговоров сотрудников полиции, прогуливающихся под ручку в коридорах Главка за обсуждением взаимовыгодных вариантов «решения проблем».

Мне было очень интересно, хотя некоторые предложения и утыкались в стену. Ежедневно проводилось коллекторное совещание – анекдотическое советское изобретение, знакомое мне до этого только по кинофильмам. У меня тоже стоял аппарат с клавишами и телефонной трубкой, но я не воспринимал всерьез возможность решения проблем через общение с двумя десятками производств в таком формате и с улыбкой слушали звуки давно ушедшего века.

Куда веселее проходили наши субботние заседания, на которых с основном солировал Банкир, сравнивая с землей нашего гендиректора, с каждым разом все жестче и грубее. После этого мы толпой (или свитой – так принято было во всей московской тусовке и наш банкир был не исключением) отправлялись на прогулку по комбинату, на которой ставились задачи по переносу ворот с одного места на другое, устройству кровли для сдачи площадей в аренду, уничтожению железнодорожных путей, а иной раз и по смене главного инженера или разносу попавшейся не к месту уборщицы.

Стиль командования был понятен, народ молчал и ждал возможности отправиться домой. Ворота оставались на месте, уничтожение железной дороги отменялось из-за невозможности согласования данного проекта по причине не относимости путей к собственности завода, а вот кадрам подчас приходилось меняться местами. Именно так наш великолепный главный инженер Георгий Валерьевич, энергичный и на самом деле всезнающий человек из категории, у которой «все в руках горит» стал директором завода №1. Скромный инженер по технике безопасности переместился на его место и понемногу занялся прибыльным делом, заключавшемся в сдаче металлолома в промышленных масштабах, а попутно сбытом уникального оборудования, потребности в котором не было. Как это будет подтверждено в заключительной главе  – наибольшей любовью нашего Банкира в бизнесе была сдача площадей в аренду с максимальной прибылью, ну а попутным хобби – выставление людей на посмешище, пользуясь своей властью над ими.

Главные бухгалтера на комбинате не задерживались, поочередной уволились и все замы из старого кадрового состава и Иван Николаевич направил меня к какой-то женщине, которую ему порекомендовали. Я заявился прямо к ней в кабинет на какое-то московское автопредприятие,  привычно минуя посты охраны и тем самым произвел нужное впечатление. Кандидатура вполне подходила, да и мне не улыбалось подписывать бухгалтерскую отчетность пока отсутствовало иное ответственное лицо, так что я доложил по команде и Татьяну Ивановну мы приняли. Она проработала на комбинату вместе с Николаем Юрьевичем до самого последнего дня и даже поднялась еще по иерархической лестнице, став в итоге главным бухгалтером всего холдинга, уже у нового собственника. Мне это было удивительно, вспоминая какой застенчивой и тихой она всегда была на заводе, особенно на первых собеседованиях в банке и у Ивана Николаевича.

Отодвинув от себя бухгалтерские проблемы и не решив производственные по заводу №1 я обратился к изучению документации по этой самой производственной линии, полученной в лизинг, с проблемами на таможне и залогом здания у турков. Три проблемы имели вполне реальную денежную составляющую. Долг по лизингу был порядка десяти лимонов, перед таможней дважды по столько плюс перспективы изъятия самой линии. К тому же выяснилось, что саму линию так никто в эксплуатацию официально и не ввел, она числилась как неоконченное строительство, соответственно двадцать процентов НДС висели в балансе, а не были возвращены из бюджета. Вот, это вот уже точно мой хлеб!

Я написал пространную докладную записку на имя Банкира о возможности обеспечить если не возврат из бюджета наличными, то как минимум зачет пары миллионов евро в счет текущих налогов. С учетом объемов наших платежей этой суммы хватило бы закрыть все долги, а мы же давно в чеках писали аванс вместо заработной платы, чтобы не платить взносы во всякие фонды, а кроме того примерно год иметь положительное сальдо в расчетах с бюджетом. Разумеется, положительная резолюция была получена и я приступил к реализации плана, благо главный бухгалтер был назначен, что с учетом склонности Ивана Николаевича самостоятельно подписывать даже непонятные ему бумаги, позволяло мое скромное участие в этой операции оставить незримым.

Большой проблемой составление перерасчетов не стало и уже вскоре мы порадовали налоговую своим желанием предъявить НДС к возмещению. В принципе все было абсолютно законно, хотя излишний размер суммы меня  беспокоил. Но все прошло нормально, правда мне от этого не досталось никаких весомых дивидендов, о чем я и заявил появившемуся в моем кабинете Виталию. Мы с ним в последнее время практически не пересекались, он занимался своими вопросами в другом офисном здание, а общаться по иным поводам у меня совершенно не было желания. Михаил бросил попытки перековаться в эффективные менеджеры и меня больше ничего не связывало, да и почти не обязывало.

На душе зачастую было муторно. Один, черте где, если от дома считать. Семья далеко, а средств кататься туда едва хватало на пару раз в месяц. Сказать, чтобы резко возросло финансовое благополучие тоже было нельзя, да еще я и экономил на всем. В сравнение с милицией как-то и статус мой понизился. Хоть удостоверение я еще не сдал, но пообещал это сделать, а значит и ездить придется по правилам и в метро-электричке платить и вообще вести себя по-другому. Хватало причин, чтобы расстроиться.

Отдыха тоже практически никакого, хотя вроде и старались развлечься. Шесть дней на заводе, по субботам выпивка с товарищами. В воскресенье немного погулять. За все время один раз, еще в «Жулебино», сходил в ночной клуб, утащила подружка Виталия, но в Москве без денег это тоже не слишком. Концерт, хоккей, санаторий с баней – вроде каждое воскресенье досуг имелся, но не радовал. Ради этого стоило все бросать? Вопрос я задавал себе слишком часто, вот только возвращаться тоже было некуда.

Я довольно резко заявил Виталию о желание вернуться домой, так как получаемая зарплата, хотя и была неплохой по меркам нашего города, но никак не соответствовала по-моему субъективному мнению моей должности и вкладу. Когда буквально через пару часов меня пригласили в банк и выдали премиальные, у меня впервые закралась мысль, что с моим кабинетом не так все просто. Вообще желание знать мнение подчиненных похвально, Банкир никогда не скрывал, что также знает о прямой линии связи с высшим начальством и неоднократно пользовался этим для высказывания собственного мнения в то время, когда был отлучен от личного доступа. В тот момент экстренная связь сработала в мою пользу и я получил определенные финансовые предпосылки оставаться в Москве.

С бытом после отъезда Миши ситуация не слишком изменилась, поскольку двушка была оплачена на пару месяцев вперед и до майских праздников мы делили ее с Николаем, разумеется земляком, которого Виталий пригласил в качестве сначала водителя, а потом уже и зама. Прежний водитель-таксист обнаглел до крайности, пока он перечил только мне с Мишей, Виталик еще терпел, но видно в итоге и его он достал. Коля был мне симпатичен, спесь в нем отсутствовала, до этого он состоял в качестве личного шофера у известного мне по телевидению генерала, так что был несомненным профи в этом деле, да и вообще был готов на многие дела. Именно он обеспечивал постройку крыши над выбранным для расширения складских помещений местом, лично, в туфлях и брюках, без страховки прыгая по ней под нашими изумленными и встревоженными взглядами на очередном субботнем обходе. Скакал он, конечно, для единственного человека и получил нужное согласование на должность зама по общим вопросам в структуру Виталика.

Ритм жизни у нас с Николаем был разный, по сути общались только в воскресенье, к тому же он ездил на машине, а я на электричке. Мне повезло, «Лосиноостровская» оказалась важной станцией, на которой останавливались все пригородные поезда, так что добираться было очень удобно и быстро. Именно поэтому я не спешил переезжать в полученную квартиру, так как от «Черёмушек» надо было ехать, меняя три-четыре вида транспорта и втрое дольше. Иногда я приезжал домой часов в одиннадцать, а выезжать приходилось регулярно в шесть тридцать утра. Особенных развлечений за первый четыре месяца я не помню, так гуляли иногда по парку или по Москве, пару раз выезжали в подмосковный санаторий, принадлежащий заводу, пожалуй и все.

К майским мне надо было определиться со своими планами и я все же решился остаться, а поскольку затянул до последнего, то к моменту прибытия жены с совсем маленькой дочкой, нужно было срочно обустроить кухню, купить стиральную машину и добыть холодильник. Это удалось сделать благодаря помощи Ивана Николаевича, разрешившего прихватить из нашей управленческой столовой холодильник со стульями и столом, а также оплатившего за счет фирмы кухонный гарнитур с техникой, ну и моего друга Александра, принимавшего все это хозяйство и следившего за установкой. Времени на это у меня не было, хороший был период, напряженный и энергоемкий.

Первый настоящий отдых по принятой в тех местах и кругах схеме произошел на 9 мая, отмечавшееся очень широко и торжественно. Во-первых, на самом заводе оказалась мощная ветеранская организация, возглавляемая 90-летним назойливом в хорошем смысле дедом по отчеству Абрамыч. Орденоносный Абрамыч в полковничьем кителе за месяц начинал ходить по кабинетам и доводить смысл своих пожеланий по празднованию. Сводилось оно к возложению цветов к памятнику, торжественному маршу ветеранов под оркестр и товарищескому ужину с вручением подарков. Памятник имелся внутри заводской территории, но для такого дела облагораживался городской, неподалеку от проходной. Оркестр безвозмездно предоставлялся Домом быта, ранее входившего в империю комбината и совсем недавно переданного городским властям. Ветераны собирались им в приказном порядке, с проведением репетиции парада заблаговременно. Причиной неявки рассматривалась только смерть и это не было преувеличением. Боевой ветеран дожил до последних лет существования комбината, в свой последний год провел очередное торжество и совсем недавно ушел в лучший мир, вечная ему память!

Я на День победы получил приглашение в составе правления нашего комбината прибыть на сбор в наш Санаторий, куда всего было собрано порядка двадцати руководителей завода и банка во главе с Казбеком Казбековичем. От банка были его заместители по правовым и экономическим вопросам – две женщины лет тридцати с хвостиком, всегда сопровождавшие его при визитах а завод. Еще был заместитель и земляк, а может и дальний родственник, который официально командовал убыточной инкассацией, а неофициально – «обналичкой», самым прибыльным банковским бизнесом.

Сделаю небольшое отступление, представив свой взгляд на проблемы налогообложения в России. Если изучить структуру налоговых поступлений, то в нашей стране вполне можно было реализовать схему полной отмены практически всех налогов с введение взамен ренты за пользование природными ресурсами. В дополнение вполне можно было ввести налог на проведение операций по банковским счетам в размере скажем доли процента и по наличным операциям в десятикратном размере от безналичных. В итоге данная система стала бы самой прозрачной и привлекательной в мире, исключая всякую двусмысленность.

Простых путей мы не ищем и в результате получили сверхзапутанную и  максимально коррупционную. Не нужно думать, что в этом отсутствовал глубокий смысл. Со временем количество работников в сфере налогообложения превратило данную отрасль в государствообразующую и при кажущейся бессмысленности позволили распространить щупальца аппарата сверху до низа. Не следует думать, что главной целью наполнения бюджета является повышение уровня развития государства, как раз наоборот этого стараются не допускать, так как благосостояние приводит к развитию потребностей высшего уровня пирамиды Маслова и неминуемо влечет возникновение потребностей в свободе и независимости.

Одновременно с этим выстраивание бюджетных потоков позволяет перевести отдельные реки и водопады в личные хранилища, особенно когда принимающие решения граждане заранее обеспечивают временной отрезок для проведения организация первоначального накопления капитала. Я с интересом наблюдал введение в России налога на добавленную стоимость, самого интересного налога, который впервые позволил не просто ограниченному кругу лиц не уплачивать налоги, а просто таки дал старт компании по перекачиванию бюджетного достояния в личные банковские ячейки и скрытые счета на всем известным островах, формально принадлежащих странам передовой демократии.

Удивительно, но к моменту принятия Государственной Думой этого налога вся необходимая система для произведения «машинного доения» государственного бюджета, ставшего откровением для плохо разбирающихся в сложных финансовых схемах представителей народа и региональных лидеров, уже была выстроена. Были открыты отмывочные банки в Прибалтике и странах Восточной Европы, зарегистрированы тысячи фирм-однодневок во всех регионах России, завербованы сотрудники и налажено распространение годных к использованию схем по перекачке средств на нужные счета. Черпали прямо из бюджетного корыта, куда по недомыслию продолжали перечислять налоги красные директора, обалдевающие от ресурсных поступлений внезапные собственники ресурсных компаний и наивные инфантильные предприниматели.

Если посмотреть на карту возмещения НДС по регионам, я думаю ставшей в тот момент государственной тайной, будут отчетливо видны места применения знаний и навыков наиболее достойных представителей объединения мирового капитала и государственной власти. Вся схема выглядела примитивно и могла быть раскрыта в течение месяца с момента ее введения в действие, но продолжает существовать по сегодняшний день, правда постепенно обретая солидность и не допускающая подключения в данному деньгопроводу конкурентов из сферы простых жуликов и бандитов.

Могу описать ее действие на половине страницы. Иностранная фирма А со счетом в иностранном банке Х выдает заем российской фирме Б на сумму 120 тугриков. Фирма Б закупает товар с НДС у фирмы С на эту самую сумм, то есть за 100 тугриков плюс НДС 20 тугриков. Фирма С через фирму Д выводит полученные в оплату 120 тугриков за кордон через счет в банке У. Банк Y и банк Х имеют корсчета в одном и том же банке Z, а так как операции проводятся в течение одного операционного дня, то вложений никаких и не требуется, достаточно создания видимой реальности сделок и платежей.

Разумеется, никаких сделок не существует в природе, но над созданием необходимых документов корпят целые офисы экономистов, юристов и прочих необходимых экономике специалистов. Буквально через несколько дней в налоговую предъявляется декларация о необходимости возмещения НДС в размере 20 единиц, с приложением всех необходимых документов, включая таможенные декларации, счета-фактуры, контракты, банковские документы. Бюджет осуществляет в установленные законом сроки возврат тугриков и средства кочуют обратно в счет погашения имеющегося долга в банк X, Y или Z, любую голову единого финансового дракона.

Схема работала ежедневно в течение двадцати лет и приносила не 20 процентов за три месяца, а несколько тысяч с учетом размера накладных расходов в размере минимальных сумм, уплачиваемых на содержание офисов по приданию бумажного наполнения дутым схемам. Эта схема заработала одновременно с принятием НДС, который был разработан отнюдь не в нашей стране и, разумеется не прекрасными обитателями Государственной Думы. Постепенно схема обрастала коррупционными связями, стоимость входа на рынок становилась все дороже и дороже и в конце концов к власти пришли те самые люди, которые стояли у ее истоков, сменив застенчивых сырьевых олигархов девяностых, ну или тех, кто не смог оказаться в новой системе у нудного вентиля. Если кто-то полагает, что суть схемы изменилась, он ничего не понимает в законах капитала. Количество мыла для отмывания денег не имеет значения. Зачем качать нефть из недр, когда можно качать деньги из воздуха? Вообще огромный пласт деятельности финансовой сферы в России так или иначе завязан на перекачивание бюджетных средств.

Скажем, НДС воровали не только через возмещение импортируемой продукции, которая могла отсутствовать в принципе или заключаться в дискетке, оцененной в миллионы долларов  или шкаф с торчащими проводами мудреного наименования, вполне годного на металлолом, но по бумагам представляющего невиданную ценность для европейцев. Наживались на разнице в ставках налога, на акцизах и на всем, что только можно представить. Вовлечены в процесс были в первую очередь банки, но не отставали стразовые компании, биржи и так далее по списку. Скажем, страховщики организовывали незамысловатые схемы со страхованием сельхозпродукции для получения возмещения страховых взносов от государства. Постепенно от чисто бумажное работы приходилось переходить к созданию реальных картинок – Вы, наверняка видели посевы подсолнечника в местах, полностью исключающих возможность сбора там урожая. Не следует думать, что кто-то насколько глуп и профнепригоден, порой этому есть другой объяснение.

«Обнал» был важной частью общего потока включения Российского государства в сферу интересов международного капитала. Ведь от коррупции было никуда не деться, нельзя же было просто взять и заявить: «Товарищи! Все ресурсы мы уже записали на собственное имя. Теперь мы начинаем перекачку на личные счета государственного бюджета. Все поступающие туда суммы направляются по закрытым статьям расходов. Просим отнестись с понимаем!» Это было бы честно, но недальновидно, да и могли возникнуть непонятные эксцессы. Поэтому поначалу в мутной воде всплывали разные финансовые группы, использующие те же схемы, но не подконтрольные главному центру. Опять же возникали непонятные люди в правоохранительной системе и прочих  мешающих строить бизнес структурах, которых надо было покупать, запугивать, направлять на иные места работы и так далее.

Вот так и возник бизнес по обналичиванию денежных средств, постепенно приобретший гигантский размах. Опять же прикрыть его было можно мгновенно, но все тридцать лет существования не было сделано ни одной законодательной попытки. В результате неугодных «обнальщиков» периодически сажали по разнообразным статьям Уголовного кодекса, все усложняя условия деятельности, увеличивая риски и, разумеется, повышая норму прибыли. Было даже несколько громких процессов со скромными саморассасывающимися результатами, но основная часть даже возбужденных с помпой дел куда-то исчезало. Не помогала даже двухлетняя слежка и фиксация всех действий, периодически озвучиваемая с телеэкраном высшими руководителями под улыбки осведомленного окружения.

В те славные времена каждый банк имел свою службу перевода средств в упакованные пачки банкнот, большого риска в этом не было, так что уровень доходности зависел только от объема клиентской базы и жадности собственников денег – то есть тарифа банка за выдачу наличных. В самые первые годы суммы элементарно получали по чекам с назначением операций типа «на закупку сельхозпродуктов» или «на выдачу подотчетных средств». Через  год-другой фирма бросалась, но в обороте было с десяток, так что налаженный процесс был поставлен на поток. Здесь тоже по-большому счету ничего не изменилось, только увеличились затраты и более четко определен круг допущенных к пирогу, ну или корыту. Все же пирог он там, где необъятный бюджет.

В настоящее время этот бизнес полностью прозрачен и подотчетен соответствующим службам, так что случайных людей там не бывает. По заведенной традиции несколько раз в год громко отлавливают «черных банкиров», арестовывают полковников с миллиардами наличных денег, проводят даже показательные процессы, но в Уголовном кодексе РФ так и не введена статья, прямо предусматривающая наказание за вывод средств из легального оборота. Кстати, посмотрите, чем завершились все эти спецоперации и Вам многое станет ясно, под чьим контролем находились все эти «Мосты», «Мастеры», «Фондсервисы» и прочие банки с громкими названиями. Ну, кто-то и пострадал, порой сожранный более крупной рыбой.

Вновь возвращаюсь к своим приземленным приключениям. Был депутат госдумы, тоже вроде земляк. Номерной знак его «Мерса» имел флажок без указания региона. Прибыл он с какой-то дамой лет тридцати пяти, одетой в воздушный белый, словно сошедшей с полотен конца XIX века или упорхнувшей со страниц  романа серебряного века. С восхищением глядя в пансионате на нее, я нашел еще одну причину остаться в столице. На встрече она что-то рассказывала про свое княжеское происхождение, ссылку родителей на Север и якобы возвращенное в одной из балтийских республик имущество. Лапша плотно укладывалась у меня в нужном месте.

От завода был генерал, Иван Николаевич, тогда еще главный инженер Георгий Валерьевич, директора первых двух заводов, Виталий, наверное еще кто-то. Торговый дом тоже представляло пара человек во главе с братом Банкира. Георгий Валерьевич мне тогда запомнился его юморной рассказ про обустройство заводского ограждения в прежние времена. Работал он начальником механического цеха, был охоч до работы и заработка, что, впрочем, у него было в достатке и в нынешних реалиях.

Так вот, были утверждены очень приличные расценки и они с рабочим азартом принялись за установку колючей проволоки поверх плиточного железобетонного ограждения. Скоро продвигаясь по километровому периметру они постепенно добрались до наиболее отдаленного участка забора, прилегавшего к лесопосадке. В это месте на них с обратной стороны выглянули несколько человек и поинтересовались: «Чем занимаетесь?» Внешний вид данных товарищей не предполагал диалога по существу проблемы, поэтому пришлось отвечать как есть: «Так вот… проволоку устанавливаем…» Данное действие было одобрено с единственным пожеланием: «Молодцы, но вот тут оставьте пять метров свободными!» Окончание работ, с учетом внесенных корректив, по словам главного инженера происходило безо всякого энтузиазма, что правда не помешало получить причитающиеся деньги в кассе комбината.

Через территорию завода проходила ветка вспомогательной железной дороги, используемая для грузоперевозок, так вот за время движения тепловоза, а это минут пять, все свободные пространства успевали заполнить дефицитной продукцией до верха и закрыть от глаз ВОХРа на КПП при выезде с завода. Народ был хваткий, что и говорить – пролетариат. Правда, вот чтобы заводами со всей прилегающей территорией тащить, такого не было, это только в наше время стало доступно особо одаренным. Нашу ветку и доставшийся в наследство тепловоз обслуживал 80-летний ветеран, полюбивший заходить ко мне и рассказывать старинные истории. Он помнил завод с момента строительства первых корпусов.

В пансионате, еще одном осколке империи имевшим запыленный вид восьмидесятых, всех встречал Бобричев – очередной полковник-сослуживец генерала. По его округлому лицу и заметному брюшку запросто угадывался служитель тыла. Рассадкой гостей занимался также он и допустил пару оплошностей (помните знаменитое: «Не так сели!» – здесь это было чрезвычайно актуально). Но главной стала попытка принять всю вину на себя, когда Бобричев допустил трагическую ошибку, утвердительно и четко ответив на риторический вопрос Банкира: «Кто здесь хозяин?», тем самым существенно сократив свою карьеру у нас. К слову, сам Казбек пострадал также несвоевременно распустив язык, правда он, вероятно, считал себя настоящим собственником и хозяином всего находящегося в руках, но с причислением по статусу к небожителям он просчитался.

В пансионат я впервые приехал в одном лимузине с Банкиром, допущенный в него по непонятной мне тогда причине. Настоящая причина была в том, что он уже рассматривал мою кандидатуру на место Ивана Николаевича и то ли хотел произвести впечатление, то ли на самом деле разобраться, что я за фрукт. Удлиненный «Мерседес», доставшийся со всем оборудованием от того самого покровителя высшего государственного ранга, имел толстенные бронированные двери, вмонтированную громкую связи и «крякалку» со встроенными в зеркала мигалками. Пользоваться ими он не имел права, но тогда мы очень лихо повернули всей процессией через две сплошные налево, чтобы не крутиться как простые смертные два километра до развязки и обратно. Внутри были кожаные сиденья и смешные подушечки и коврики с кавказским или даже среднеазиатским орнаментом.

Водителем-телохранителем был земляк Банкира, той же редкой кавказской национальности. Они имели схожее телосложение, так что одевался Хамзат великолепно, пользуясь списанными вещами хозяина. Когда я немного переборщил с собственной экономностью, воспользовавшись тем, что этап оценки «по одежке» миновал, Казбек обратился ко мне с вопросом не желаю ли я воспользоваться остатками его гардероба. Мне пришлось со смущением отказаться и слегка потратиться.

На визит к контрабандисту – знакомому Виталия я не решился, тысячи долларов мне все же было жалко на одежду, но остроносые итальянские туфли там я хорошо запомнил и долго хотел приобрести. По крайней мере до того момента, когда наш главный инженер, один из самых приятных и знающих людей из встретившихся мне на комбинате не сказал со смехом, комментируя современную моду: «Ходить как клоун, Да зачем это нужно. Удобно? Нет! А зачем? Мода. Тьфу!» Сам он выглядел аккуратно, но скажем ботинки были как у моего отца, а тот предпочитал их хорошо вычистить и носил пока позволяла физическая сохранность.

День Победы мы тогда отпраздновали с размахом, ближе к вечеру прибыли еще гости. На огромном «Лэнд Крузере» приехал руководитель того самого многоэтажного торгового центра, расположенного в самом сердце столицы и приносящего баснословные прибыли. Директором был парень моего возраста, по совместительству сын ректора престижного столичного ликбеза,  получавшего только в виде зарплаты раз в двадцать больше меня. Все бы ничего, но в тот же день там оказалась еще какая-то свадьба в другом корпусе. Не то среди гостей, не то жених с невестой, оказались земляками Банкира, он попытался сделать несколько коленок лезгинки на лестнице и в итоге подвернул ногу. Происшествию поначалу никто не придал значения, включая и пострадавшего, но тут уже медицина показала себя с неожиданной стороны.

Я полагаю, приглашенные специалисты великолепно понимали, что чем дольше продлится лечение, тем большее количество визитов будет оплачено. По крайней мере первые полгода Банкир лечился от вывиха, а уже потом обнаружился перелом и следующие полгода он проходил в гипсе, задирая ногу на стол со словами: «Вот все, что я заработал на этом заводе!» Происшествие, по моему мнению, крайне негативно сказалось на его восприятии окружающего мира, в пансионат он больше не являлся, а всех присутствующих подспудно считал причастными и ответственными.

Закончились майские праздники, ко мне прибыла супруга с дочкой. Я с помощью Александром успел привести в порядок жилье, купил детскую коляску и встретил их на вокзале. Мы даже успели отпраздновать новоселье с Виталием, его подругой и Николаем, хотя пока я мыл полы и протирал сантиметровую пыль, время перевалило за полночь и после окончания банкета вполне можно было спать и не ложиться. В затеянном преферансе особенно проигравших не было, но забористая трава впервые произвела на меня эйфорическое действие. Повеселились тогда, даже соседи приходили познакомиться.

Теперь мне было куда спешить по вечерам, хотя время на дорогу занимало неприлично много. Я приспособился досыпать в метро и электричке по дороге на службу. Через пару недель мне с попутной машиной доставили недостающие вещи, даже компьютер, так что быт был налажен в кратчайшие сроки. Гуляя с коляской по выходным я осматривал стоящие повсюду плотными рядами иномарки и мечтал, что куплю себе. Поначалу я исходил из цифры в 12 тысяч долларов и посматривал на «Киа Шума», потом перешел к осмотру футуристической «Ниссан Примьера» и редкой на дорогах «Мазды 6», но мечтал все же о джипе типа «Лэнд Ровера». Так и проходили в приземленных мечтах прогулки. Все же мечтать куда интереснее, чем пойти в магазин и просто купить, ведь после покупки мечта исчезает.

Пришло, пожалуй время немного рассказать о долгожителях завода, а там практически все были минимум с советских времен, если только не начали трудовую деятельность позже. Перед самым приходом ко власти Банкира на комбинате издали иллюстрированную книгу, посвященную 50-летию завода. Там были фотографии советских граждан, по колено в грязи на фоне послевоенной разрухи возводившие первые заводские корпуса. С некоторыми из детей этих людей мне довелось работать, а по свидетельству нашего главного инженера Григория Валерьевича, в этом издание запечатленном на фото в должности начальника цеха, се работавшие в этой должности с момента основания комбината были в строю. Завидная история, трудно было этим людям понять, как индустриальный гигант, возведенный трудом поколений оказался в нынешних случайных руках.

Про Григория Валерьевича я уже рассказывал. Отменный специалист и человек, с юмором, чувством собственного достоинства, тактом и внутренним стержнем. Рад, что судьба перебросила его в качестве директора на первый завод, откуда он вместе с заводом и перебрался к крупнейшему российскому производителю стройматериалов, получив все, причитающиеся ему по праву. Сменивший его на посту Захар Иванович, не имевший равных профессиональных достоинств, мне казалось задержится ненадолго, слишком уж он был мягким и незаметным. Кто же знал, что чрез полгода Банкиру станет не до завода, а Захар Иванович станет одним из немногих, кто хоть как-то по техническим знаниям соответствовал этой должности. Там он и обитается по сей день, несмотря на все смены власти и банкротство. Должность расстрельная и желающих не так много.

Был там еще мой нынешний товарищ Михаил Сергеевич, командовал цехом №12, а попросту котельными, которых было две на комбинате. В бытность Ивана Николаевича на большие совещания он вызывался изредка и ходил в смешной вязаной шапке. После обнищания на кадры, его положение укрепилось, котельная стала одним из немногих поставщиков выручки, особенно после того, как мы вместе с ним наконец-то пробили повышение тарифов до среднего в подмосковье уровня. Этим вопросом не занимались лет пять и когда мне впервые попалась калькуляция себестоимости продажи шли в три раза дешевле понесенных затрат и в четыре раза ниже стоимости, получаемой местными «Теплосетями» на перепродажу. Миша был в прошлом морпехом, да и сейчас еще вполне был в форме, лет ему было меньше сорок. Ездил на подержанном, но все равно внушительном «Лэнд Крузере», жил в коттедже в заповедной зоне и обладал не только пропуском туда но и удостоверением осведомителя ГИБДД, в котором самым примечательным была фраза про «возможность нарушения ПДД при необходимости». Сгубило его наличие по технологическим причинам спирта в неограниченном количестве.

Вот эта тройка была в те времена почти неразлучна, да и я с ними сблизился. Еще стоит вспомнить про руководителя лаборатории, интересную интеллигентную пожилую женщину, снисходительно относившуюся к Михаилу Сергеевичу и совместно с ним прославившуюся тем, что они искренне полагали, что подтопка через официально закрытую вторую котельную не вылезет наружу в горгазе. Также отмечу руководительницу уборщиц Боброву, выбившуюся из этой непрестижной профессии и добравшуюся до руководителя службы эксплуатации при «новом режиме» в итоге, вот уже не ожидал, по манерам ей самое место было на рынке в мясном ряду. Про остальных постараюсь рассказать дальше при случае.

Что в банке, что на заводе судьбы людей были неисповедимы. Можно было запросто за косой взгляд получить увольнение в ту же секунду, но некоторым неожиданно везло. Какого-то понравившегося работягу Казбек отправил в Крым руководить санаторием, оставшегося при разделе имущества Советского Союза в собственности комбината. Он там безбедно и безмятежно существовал примерно год, пока я не разъяснил ему, что вопрос увольнения решается одной подписью генерального директора завода, право на которую я также имел. Пришлось ему организовать пару номеров для своих бывших коллег.

В банке понравившаяся секретарша могла стать начальником операционного офиса, а приехавшая с Родины домохозяйка  – родственница жены – начальником любого управления. Таким взлетам я был свидетелем не раз, но и падений было предостаточно. Все точно в соответствии со ставшей в нашем государстве традицией назначения личных слуг по местам кормления в соответствие с уровнем личной преданности во втором десятилетие нового века. Здесь Банкир предвосхитил события.

Подошло время отпусков и отдыха – лето. Правда, в московском варианте это вовсе не означало обязательного тепла, а насчет дождей, так я такого и в Санкт-Петербурге не замечал. Ну просто почти каждый день льет! На заводе все интересное было обнаружено, оставалось только придать этому нужное направление. Пока я занимался приведением в чувство руководства нашего крымского санатория с целью заставить принять хотя бы небольшое число наших сотрудников за минимальную цену и прочими общеполезными делами, Виталий с Николаем тоже времени не теряли.

Предприимчивые ребята вывели в аренду один из простаивавших цехов и организовали там новое производство. Довольны были все, а больше всего друзья Виталия, получившего такой подарок. Под видом ремонта перед этим они совместными усилиями вывезли часть съемного оборудования к этой линии и теперь сдавали его в аренду сами себе! Я никак не мог понять, чем Виталик так очаровал Банкира, пока не увидел стоимость закупленного на новое ООО электродвигателя. После этого все стало на свои места – Виталий продемонстрировал Банкиру возможность извлечения личной прибыли из убытков комбината, принимая при этом всю ответственность на себя, в отличие от прочих, в том числе и меня, пытавшихся приносить блага неодушевленному монстру, обреченному на вымирание, да еще и не желающего становиться ответственным.

С Иваном Николаевичем мы часто ездили в Правительственные кабинеты – он по старой памяти и связям, а я – по делам комбината и в качестве подручного. Интересные там конечно были нравы, даже у нас в милицейском Главке не было такого чинопочитания и верноподданной лести. Зданий было несколько, но все представляли из себя шикарные особняки. Я несколько раз в них запутался, чем доставил особенное удовольствие Ивану Николаевичу. Из хорошего для меня там была столовая по коммунистическим ценам, которые несколько позже оставили только для сотрудников, а для посетителей типа меня ввели отдельное меню. В кабинетах шуршали бумаги, а где-то на банковских счетах – миллиарды.

Во время доклада на высшем уровне Иван Николаевич сник в присутствие Главного человека под жесткими вопросами Банкира. Я был полностью готов ответить по любым направлениям, но постеснялся встать и принять этот шквал каверзных изъяснений. Побоялся не начальственного гнева, а не решился обидеть своего генерального директора проявлением излишней прыти и танцами на его карьере, тогда же и закончившейся. Так я упустил свой первый шанс выбиться в самостоятельные фигуры и засветиться на высшем уровне. Не могу себе этого простить. Несмотря ни на что, проявлять себя нужно в первый же момент, пока ты интересен как новое лицо. Лучше сделать и жалеть о сделанном! Позже к тебе привыкнут и даже возможные откровения не прозвучат так ярко и к месту, как от нового человека в нудный момент.

Летом стало понятно, что песня Ивана Николаевича спета, он и сам уже сник и плыл по течению, имея желание уволиться с соблюдением собственного лица и получить хотя бы обещанную зарплату. Ему тоже пообещали в тысячах долларов, а платили строго по штатке, как и Виталию. Общаться с Банкиром к этому моменту он вообще прекратил, так что они оба выбрали меня в качестве переговорщика. Я довел до Казбека пожелания генерального директора, то ответил согласием и предложил опять де через меня подать ему заявление Председателю Совета директоров. Дело было сделано, зарплата передана также через меня в конверте и мы отметили это все в загородном кафе.

Наступал новый этап. Его возвестил приход в мой кабинет Виталия с Николаем в качестве поддержки, с небывалым воодушевлением они известили меня, что принято решение на место генерального ставить меня. Я предполагал такое развитие событий, что мне помогло решительно воспротивиться лестному предложению. Да, я сделал глупость, это был прямой путь в сферу высшего руководства, но я предпочел спать спокойно, слишком уж много к тому моменту  разузнал про принятые методы и реализуемые методики.

Длительное общение с Банкиром также не заставило меня изменить свой взгляд, я прямо-таки взмолился: «Не губите, Казбек Казбекович! Назначайте вон хотя бы Владимира Ильича, ему все равно уже, а я только жить начинаю». На том и порешили. Уже на следующем сборище в субботу Владимир Ильич, занимавшей к тому времени тихую должность главного технолога, был представлен в качестве генерального директора, а там подоспело и решение Совета директоров.

Владимир Ильич в свое время долго проработал в моем родном городе, хотя сам и был коренным москвичом. Жил он неподалеку от меня в «Коньково», гендиректорскую «Волгу» забрал в личное пользование, отказавшись даже от водителя. Поскольку фактически в тот момент мы с ним руководили совместно, то и ездили вместе. Так я получил в качестве личного шофера своего непосредственного руководителя, да и ему было приятнее вдвоем. Ильич поначалу был полон идей и замыслов, мечтал возобновить производство на всех имеющихся мощностях и даже запустить механический цех, имевший уникальные образцы станков. Но для этого не было ни кадров, ни денег, ни самое главное – возможности для реального управления комбинатом. К тому же, как он признался мне перед увольнением, он попал в неприятное ДТП с жертвами и ходил под следствием весь свой директорский период. Понятно, что ему было не до реализации производственной программы, да и лет ему было под семьдесят. Умер он очень скоро после ухода с комбината, года через два. Прости меня, Ильич, что не смог приехать проводить тебя в последний путь.

Кроме Владимира Ильича в мой ближайший круг общения входил наш генерал Григорий Григорьевич, пользовавшийся заслуженным всеобщим уважением, мой земляк и сослуживец генерала полковник Николай Юрьевич, да, пожалуй, и все. С Торговым домом отношения были натянутые, хотя он и располагался на том же этаже, а компания главного инженера обитала в своих заводских кабинетах. На обед мы ели сало с хлебом и перепробовали все возможные варианты, также в ходу была минеральная вода «Рычал-су», которую по какому-то поводу завезли на комбинат в немереном количестве и теперь понемногу сбывали в составе бесплатных обедов на вредном производстве, да и по всем прочим поводам. Срок годности, указанный на бутылках давно истек.

Питались мы таким образом до тех пор, пока Ильич не лег на медосмотр и не поделился с врачами разработанной нами диетой. После ужасающих предсказаний в его пересказе мы прекратили есть сало и ограничили потребление минералки, которая в больших количествах оказалась опасной для здоровья. Хорошо, что к тому моменту я пригласил на комбинат своего знакомого юриста, который отработал у нас месяца три, проживая при этом в санатории. Юра разузнал про возможность обедать в той самой заводской столовой для льготников вредного производства. Нам талоны не полагались, но не было большой проблемой купить их у рабочих. Так что вопрос с питанием был решен в правильном направление. Правда заманить туда генерального и генерала не получилось, блюли уровень.

Теперь подошло время рассказать про следующую крупную сделку, к которой я имел некоторое отношение и проведение которой подтвердило правильность моего выбора в части отказа от высокой должности. Как я уже говорил, у нашей линии первого завода имелся непогашенный долг перед турецким банком в размере порядка семи миллионов евро. Там еще набежали проценты, но не суть. Я несколько раз присутствовал в банке, где стал частым гостем, на переговорах нашего Банкира с председателем московского филиала этого банка. Ведение переговоров Казбеком был достойным запечатления в документальном кино.

Все начиналось с утра. На работу он прибывал к полудню, но совещание назначалось часов на одиннадцать. Я принимал гостей в переговорной комнате и развлекал беседами и обсуждением проблемы погашения кредита пару-тройку часов. После его появления мы продолжали сидеть за переговорным столом без его участия еще пару часов, после чего перемещались в кабинет. Там уже шло обсуждение тех же самых вопросов в десятый, сотый и тысячный разы. Переговорщики к вечеру были согласны на что угодно, лишь бы убраться восвояси, но Казбек только как будто обретал интерес к происходящему и с энтузиазмом разбирался в мельчайших деталях, переходя к обсуждению формы соглашения и вдруг вновь возвращаясь к общим деталям. Мне поначалу было не понятно, а после я уже просто получал удовольствие от его манеры, глядя на озадаченные лица пафосных в начале банкиров противоположной стороны.

Обсуждение шло пару недель. В итоге пришли к выводу о необходимости закрытия сделки со скидкой примерно в два миллиона евро за досрочную выплату долга. Все службы долго готовили и перепроверяли соглашение, Банк должен был выдать кредит комбинату, а тот закрыть долги по лизингу. Делать это было нужно, так как платить проценты было разорительно, а отдавать административное здание – невыгодно. Снижение общей суммы было оправданно и я завидовал Банкиру,  как ему удалось снизить сумму на два миллиона, так как поначалу речь шла об одном. Само собой подразумевалось и подчеркивалось, что на это будет получено решение Совета директоров комбината, которое предоставит право подписи данной сделки Банкиру как заместителю председателя Совета директоров.

Когда все условия были согласованы с завода был вызван Владимир Ильич и я для подписания разработанного Соглашения. С удивлением я увидел, что сумма долга оплачивается ровно в том размере, которая значилась по учётам, то есть вся планируемая выгода внезапно исчезла. Я повел плечами, но с учетом ожидаемого решения Совета директоров решил, что Ильич не слишком подставляется. А вот то, что никакого решения нет и не будет и подписантом значился исключительно наш генеральный директор, уже выбило меня из состояния равновесия и я сказал в предбаннике: «Ильич, я бы хрен стал подписывать такую фигню! Пусть сам подписывает».

Представители турецкого банка тоже были удивлены фамилией представителя и его должностью, но только не суммой платежа – ее то уж точно они знали раньше нас и очевидно почему. Формально право подписи у Ильича были неоспоримые, а отсутствие согласия Совета против  реального платежа по сомнительному долгу поставило турков перед несложным выбором. Банкир все просчитал верно. Завод получил арестованную таможней линию, банк в залог  ликвидное здание, а главное кто-то получил личный профит в размере двух миллионов евро. Думаю у Владимира Ильича тоже особенного выбора не было, ну разве что уволиться, а в его возрасте приоритеты все же иные. Мне кажется, он все же был благодарен мне за мои искренние слова перед этим, хотя к этой теме больше никогда и не возвращались.

Легкую тень, набежавшую на Банкира в день самого радостного события года, мало кто приметил. Банковская группа выиграла тендер на строительство нового торгового центра на Садовом кольце фактически у … мэра города. Как бы было понятно, что такого быть не может никогда, но в тот момент все в банке бурно праздновали. До самого строительства было еще далеко, но с учетом ожидаемой прибыльности объекта, можно было продавать площади на уровне котлована, чем многие в Москве тогда и занимались, как известно.

Мне было не до того, я готовил красочный доклад о положение на заводе для выездного совещания, к изображению графиков и таблиц привлек наш рекламный отдел, который в отсутствие возможности заполнить свой рабочий день трудом на благо комбината, в основном подрабатывал халтурками на стороне. Вся территория на отделение до нескольких километров была насыщена плакатами и рекламными вывесками узнаваемого формата руки старой советской закалки.

Мой доклад прошел «на Ура!», даже Банкир был несомненно доволен, еще бы, мы провели инвентаризацию и показали положительный уровень рентабельности по отчетности за полгода, впервые за все последние годы. Уж чему-чему, а отчитываться в милиции всегда умели. Если бы можно было просуммировать их отчеты, то преступность имела отрицательный уровень. Поскольку на этом можно было проколоться, показатели и системы оценки меняли ежегодно, а порой и по два раза. В результате преступления не попадали в отчет этого года по имеющейся системе, а в отчет нового – по вновь введенной.

Несмотря на отличную оценку и в целом его благожелательный настрой, я так и не решился испросить лично отпуск на неделю. Взять больше я и сам не решался, а неделя… Ильич меня отпускал, за такой срок в банк могли и не вызвать, а кто мог меня хватиться на комбинате? Занят, значит занят! Кроме того, одно дело уехать получив разрешение только у генерального директора, формально-то так и должно было быть. Совсем другой – получить отказ Банкира и все равно уехать, это уже пахло вызовом и точно принесло бы неприятности по максимуму. Я бы уехал в любом случае, так что решил пойти по пути наименьшего сопротивления. Банкир знал о моем отъезде заранее и в понедельник еще до полудня я получил указание явиться в банк, а после сообщения о нахождении в отпуске разговор оборвался.

Отпуск был мной запланирован за год до этого, я хотел съездить в Грецию к сестре вместе с отцом в период летних олимпийских игр. Визы были получены, билеты куплены, отец собирался пробыть там две недели, я только одну по понятным причинам. Сам визит прошел изумительно, объездили всю Македонию, осмотрели кучу древних развалин, дважды были на футболе, накупались и загорели. Столько всего интересного я не осматривал, казалось, никогда в жизни. Но и пролетело как один миг. Пришло время возвращаться в дождливую Москву.

На комбинате никто особенно вида не подал, только Ильич поинтересовался как отдохнул, да Виталий забежал получить дежурный презент с Олимпиады. Банкир не дотерпел даже до обычной субботы и приехал на завод уже во вторник. Совещание в коротком кругу проходило в кабинете генерального директора и он начал его с настоящей выволочки в отношение меня. Мне не хочется повторять сказанное, но я особенно не постеснявшись, высказался неожиданно даже для себя предельно резко и хлопнув дверью пошел в кабинет писать заявление об увольнение.

Мне кажется в этот раз я точно знал, что меня не уволят. Через минут пятнадцать зашел генерал и сказал, что нечего валять дурака. Забрал мое заявление и вместе с ним ушел. Я его очень уважал, поэтому также зашел к нему и извинился за свою несдержанность. На этом конфликт и закончился, а Казбек мне кажется просто в очередной раз проверял уровень моей прогибаемости, что он делал постоянно со всеми, иногда просто забавы ради. Слухи все же по комбинату разнеслись, многие приходили с искренними призывами остаться, да я и сам не собирался. Однако, мой неожиданно возросший авторитет потребовал перевода в банк на специально созданную должность для руководства всей структурой холдинга, исключая собственно Банк.

До своего переезда в кабинет с видом на Боровицкую башню Кремля, я стал участником еще одного интересного и занимательного события. Как только административное здание по факту перешло банку, а понятно было, что выплатить кредит шансы нулевые, встал вопрос о переезде административного персонала. Мы и так-то занимали всего пару этажей, но для полноценной аренды и они были не лишними. Торговый дом перебрался в здание бывшей столовой, а для нас шел ремонт бывшего заводоуправления №3. Сам завод был наименее востребован, так как имел уж очень старое оборудование, а вот его баня и заводоуправление были очень даже солидными.

Для ремонта была приглашена известная московская фирма «Строитель», руководителем которой являлся бывший однокашник Банкира. Он его буквально облизывал на всех совещаниях, приводил в пример, выдал ничем не обеспеченный аванс на ремонт сразу на ряде объектов как банка, так и у нас на комбинату. Кроме того, насколько я понял, на новой стройке ему также был предоставлен изрядный заказ. В общем перспективы этому самому товарищу виделись самые радужные. Я смотрел на его самодовольное лицо, когда на общих совещаниях песочили всех прочих,  а его просили дать советы или высочайшую оценку, и предвкушал грядущее представление-разоблачение.

Ремонты постепенно закончились, в том числе и на нашем заводе. Как-то так получилось, что к моменту их окончания авансы давно были истрачены, а для выплаты оставшихся сумм не хватало то сметы, то какой-то подписи, то согласия банка и т.д. Банкир также был занят текущими делами и длительное время недоступен. В итоге по нашему заводу это тип принес мне на подпись «Акт выполненных работ», я недолго думая его согласовал, что было нетрудно, так как сам уже пару недель как располагался в новых апартаментах на пару с генералом. Как я не подписал этот акт просто за генерального директора, что в последнее время часто делал, я и сам себе потом объяснить не мог.

Про наступивший период охлаждения я понятия не имел, про его проблемы на других объектах – тоже, так что объяснение одно – провидение! Ильич же на этот раз уперся всем чем можно и акт подписывать отказывался без непосредственной команды Казбека. Обманутый друг – однокашник слонялся по заводу, по банку в поисках правды, а потом его и пускать перестали. Жаль что я его больше не видел, но до меня дошли слухи о переданном ему совете Банкира подать в суд на заказчика – конторку с громким названием и десятью тысячами уставного капитала. Такой фокус Банкир освоил за свою карьеру виртуозно и получить с него оплату было практически невозможно, максимум – это получить новый заказ и новые надежды на счастливое будущее.

Вот после такого полученного урока я и перебрался на новое место работы. На заводе остался погрустневший Владимир Ильич, мой к тому моменту уже лучший друг Николай Юрьевич и наш генерал. У Георгия Григорьевича, правда, и в банке был стол, да и мой на комбинате остался в полном распоряжение, я не собирался его бросать. Созданное под меня управление так и не получило больше никого в натуре, но год я в должности с громким названием «начальника КРУ Холдинга» продержался. Забегая немного вперед скажу, что к моменту моего увольнения уже и холдинга-то никакого не было, а Банкир отъедался после казенных харчей.

Подводя краткий итог, можно сказать что определенную пользу я принес: мы возместили НДС по оборудованию и получили передышку примерно на полгода по уплате налогов, все они шли в зачет нашей переплаты. Было разработано новое коллективное соглашение, которое позволило более гибко регулировать систему оплаты труда. Провели требуемый перевод имущества завода №2 в новую структуру, все же для исполнения этого решения Совета директоров нас пригласили. Дальнейшую реструктуризацию проводить задачи пока не ставилось, так что считай – выполнили. Попутно решались какие-то прочие задачи: в пансионатах – подмосковном и крымском отдыхали сотрудники по льготным путевкам, чего не было никогда; котельная перестала приносить сплошные убытки из-за устаревших тарифов и вышла в прибыль; аренда превратилась в самостоятельный и существенный вид деятельности. Главное, что я заслужил определенное уважение и сам приобщился к рабочему классу, хотя все же некоторый барьер оставался.

Школа была интересная, прошло всего десять месяцев, а я полностью погрузился в заводские проблемы, сосредоточил в своих руках почти все ниточки управления, исключая технические и производственные вопросы, пытался найти им решение. Что-то удавалось, из нерешенных проблем главным оставался вопрос с таможней, который уже теперь официально поручили мне под контролем заместителя председателя банка – начальника юридического управления. Вопрос состоял из двух частей – таможенного оформления (линия до настоящего времени проходила как временно ввезенная) и суда по назначенному штрафу. Цена вопроса была огромной, штраф был назначен в размере стоимости оборудования плюс его изъятие в пользу государства.

Часть 2. Банк. Внутри системы и за ее бортом.

Поначалу я немного увлекся составление штатного расписания вновь созданного Управления и даже приискал одну кандидатуру для приема на работу. Это была громкоголосая бухгалтерша, которая уже была допущена к Банкиру в качестве возможной альтернативы принятой, с подачи ушедшего генерального, Татьяны Николаевны. «Теща» (именно это прозвище предпочитал Казбек в общение с ней) резво начала свою деятельность, но как-то раз влезла в мои дела и я высказался достаточно резко на общем совещание в ее адрес: «Хватит нести полную чушь!» В результате ее хорошо запомнили и она периодически мелькала в кабинете Банкира в непонятном статусе.

Размещался я в одном кабинете с правовым управлением, где в основном торчал в интернете, да оттачивал формулировки для предстоящего суда с Таможней. Прямо сказать, было скучновато и очень скоро я стал предпочитать уютный кабинет многоликому заводу, сбегая туда при первой возможности. Правда, я присутствовал на всех заседания Правления банка, но зачем и почему трудно было сказать. На комбинате жизнь просто кипела, так что скучать там не приходилось. Некоторые случаи произошли, возможно, и в предыдущий период, но опишу их так, как запомнил.

Как-то уже далеко после обеда на комбинат прибыл Банкир со своими неизменными сопровождающими, осмотрел остановленный завод №1 в присутствии Григория Валерьевича, бывшего к тому моменту уже его директором и задорно спросил: «А запустить линию сможешь?» Мне кажется тот не просчитал последствия и ответил: «Без проблем, только людей надо оповестить – пару часов!» Дальше отступать было некуда, был объявлен «Аврал!» и понеслись гонцы по близлежащим квартирам рабочих. Пока шел сбор мы, трое достаточно солидных мужчин в галстуках и костюмах, забавлялись покатушками на технологических тележках под прицелами установленных повсюду видеокамер.

Ближе к ночи линия была запущена, за полночь пошла первая партия продукции, Банкир к тому времени убыл домой, а я добирался на дежурной «ГАЗели», так как больше было не на чем. Успешный запуск был отмечен парой бутылок коньяка в тесной дружеской обстановке. Мне кажется, это был последний запуск линии на заводе №1. После этого ее чистили, протирали спиртом и по меткому выражению Григория Валерьевича готовили к продаже: «Люди же не идиоты, все понимают, да и видели уже, что произошло с другими производствами. Продадут, а народ на улицу выбросят».

Григорий Валерьевич оказался первым, кто отказался подписывать Акт приема-передачи при приеме должности директора завода. До этого такие перемещения были постоянными и новый просто подмахивал распечатку, не вникая в ее суть. Но тут он уперся и принимал строго по наличию, демонстрируя мне коробку с надписью «Hewlett Packard» вместо положенного по ведомости компьютера. Пришлось проводить сплошную инвентаризацию и списывать недостающие остатки. Особенно мы намучились с кран-балкой, преспокойно висевшей под потолком в соседнем цеху, использующимся под склад готовой продукции, и обнаруженной случайно уже после ее списания.

Помучиться пришлось и с калькуляцией для расчета себестоимости теплоэнергии. Переоценку фондов не проводили лет десять и себестоимость выходила в десять раз ниже среднегородской. Продажа шла по трем направлениям, если для коммерсантов вокруг удавалось  ссылаться на тарифы Администрации района, то «Тепловым сетям» приходилось поставлять по тем самым расценкам пятилетней давности. Терять доходы очень не хотелось, но и подогнать расчеты к нужным показателям было затруднительно. Пришлось повесить на котельную, все, что хоть отдаленно напоминало о ее деятельности, да еще вместо газа указать использование мазута в качестве резервного топлива. Сам мазут закупался года три назад, так что документы хоть какие-то были, хотя в резервуаре отсутствовал от слова «Совсем», как бы испарился понемногу.