Помоги проекту - поделись книгой:
Преподобный Никодим Святогорец
Благонравие христиан или о том, как подобает и как не подобает поступать христианам
Предисловие. Преподобный Никодим Святогорец и его «Благонравие христиан»
Преподобный Никодим Святогорец (1749–1809), без сомнения, был одним из величайших греческих церковных писателей эпохи турецкого владычества. Он прожил сравнительно краткую жизнь[1], но эта жизнь была исполнена непрестанных трудов во имя просвещения греческих христиан в духе Православной Церкви.
Преподобный Никодим отличался даже от своих именитых просвещенных современников (таких, например, как Евгений Вулгарис или Никифор Феотоки, если говорить о тех греческих авторах, которые хотя бы в некоторой степени известны широким кругам русских читателей) совершенно невероятной в то время святоотеческой эрудицией и в то же и время, как они, прекрасно знал богословскую, учительную, экзегетическую литературу, созданную уже в годы «туркократии». Но, несмотря на знакомство со схоластическим методом (и даже умеренное его использование в отдельных изданиях), преподобный Никодим всегда оставался по преимуществу «византийским» богословом: он был верен традиции византийского святоотеческого богословия, усвоил его дух, и от того многие сложные проблемы разрешал, руководствуясь творениями древних святых и выказывая при этом глубокое их понимание. Любимыми церковными писателями святого Никодима, насколько можно судить по его трудам, были великие каппадокийцы, святитель Иоанн Златоуст, Дионисий Ареопагит, но особенно — преподобный Максим Исповедник, святой Григорий Палама и преподобный Исаак Сирин (последнего он нередко именует «мой богоносный философ»). Уникальность святоотеческой эрудиции святого Никодима заключается еще и в том, что он был знаком с большим числом текстов, которые стали известны ученым лишь на исходе XX столетия, а некоторые из них до сих пор не найдены, так что преподобный Никодим остается для нас единственным свидетелем их существования[2]. Им было осуществлено полное собрание творений святителя Григория Паламы, которое, к несчастью, не увидело свет в связи с разгромом типографии, куда была доставлена рукопись для печати[3]. В результате православные христиане смогли познакомиться с большинством творений великого Фессалоникийского святителя лишь в последние десятилетия XX века, в то время как святой Никодим знал их и цитировал в своих трудах задолго до опубликования. Нельзя не упомянуть и о том, что преподобный Никодим Святогорец читал в рукописи и тексты других византийских авторов, в том числе сподвижников и последователей святого Григория Паламы, таких, например, как Иосиф Калофет, Феофан Никейский и Каллист Ангеликуд. Он ссылается на их сочинения, из которых часть была опубликована лишь два столетия спустя, а некоторые не изданы по сей день. Знакомство с таким обширным кругом византийских текстов стало результатом кропотливой работы святого в библиотеках афонских монастырей — начиная с обители его пострига, монастыря Святого Дионисия, и заканчивая книжными собраниями небольших скитов и келий. Это, конечно, давало ему возможность рассматривать византийскую традицию в куда большей полноте, чем это было доступно для подавляющего большинства православных богословов XVII–XX веков.
В свете только что сказанного не покажется удивительным, что большинство подготовленных преподобным Никодимом Святогорцем к изданию книг (лишь часть которых увидела свет при его жизни) представляет собой публикации древних текстов (по большей части в новогреческом переводе-пересказе), снабженные обширными дополнениями и множеством примечаний (содержащих подчас ценнейшие сведения и ссылки, в том числе на рукописные источники). В этом смысле затруднительно говорить об оригинальных сочинениях преподобного Никодима: таких весьма немного. Более или менее под это определение подпадает один из самых замечательных памятников аскетической письменности Греции поствизантийского периода — «Увещательное руководство» (греч. Εγχεϱιδιον Ευμβονλευτικον), однако и в отношении него возможны некоторые оговорки, что связано прежде всего с обильным цитированием различных авторов: античных и христианских, древних и новых, а также существованием возможных прототипов[4]... Что же касается других трудов преподобного Никодима Святогорца, то им всегда в той или иной степени присуща компилятивность (не говорим уже о тех случаях, когда речь идет об издании антологий древних текстов — «Добротолюбия» и или «Евергетин» (греч. Eυεϱγετινοϲ; в полном русском переводе издано под названием «Благолюбие»)[5], здесь преподобный предстает уже исключительно как редактор).
Несколько особняком стоит гимнографическое наследие святого. Его перу принадлежит значительное число различных служб, канонов, акафистов, стихир[6]. Преподобный Никодим предстает здесь как подлинный наследник византийской гимнографической традиции. Язык его гимнов не содержит каких-либо новаций, хотя иногда используются смелые образы,прикровенно апеллирующие к реалиям Нового времени. В целом же в песнотворчестве, как и в предисловиях к «Добротолюбию» и «Евергетину» («Благолюбию»), святой Никодим являет свое виртуозное владение древнегреческим языком.
Однако все остальные труды преподобного Никодима Святогорца (за исключением отдельных пассажей, но таковых всегда весьма немного) написаны языком нарочито простым, ориентированным на широкие круги греческих христиан.
Удачно описывает стиль и язык преподобного Никодима отец Климент (Зедергольм): «Все сочинения Никодимовы (за исключением немногих, изданных на эллино-греческом языке) написаны простым и правильным народным (новогреческим) наречием. ... Никодим сумел найти надлежащую середину. Если сравнить язык его с языком новейших любителей аттицизма, то он может показаться слишком простым и неклассическим; если же сравнить его с тем, как говорит большинство греков на Афоне, в Константинополе, Иерусалиме и т. д., и даже с книжным новогреческим языком конца прошедшего столетия (то есть XVIII века. — О.Р.), то нельзя не оценить в этом отношении заслуг Никодима: при глубоком знании эллино-греческого языка он во всех своих сочинениях заботился о возможной чистоте и правильности грамматической, насколько это возможно без ущерба в ясности и общедоступности изложения; он писал, по возможности придерживаясь правил эллино-греческой догматики, но так, что его могут без труда понимать все читающие греки»[7]. Именно таким языком написано и предлагаемое русскому читателю «Благонравие христиан».
Что же это за сочинение? Оригинальное его название (согласно первому изданию) таково: «Книга, называемая «Благонравие христиан», содержащая тринадцать душеполезных Слов, исправляющих к лучшему дурные нравы христиан, а также главнейшие заповеди Ветхого и Нового Заветов. Труд ничтожнейшего из монахов Никодима Святогорца...»[8]. Согласно свидетельству автора жития преподобного, иеромонаха Евфимия, с которым согласуются и сведения второго биографа, монаха Онуфрия Ивирита, Никодим Святогорец написал «Благонравие» на Капсале, в каливе Святого Василия, где поселился в 1794 году[9].
«Благонравие христиан» впервые было напечатано в Венеции в 1803 году. Первый тираж составил тысячу экземпляров и разошелся очень быстро, так что уже четыре года спустя преподобный Никодим в своем письме священномученику Григорию V, патриарху Константинопольскому, поднимает вопрос о новом издании. Святой Никодим посылает патриарху свой экземпляр книги (единственный!) и просит, если книга покажется тому «благоугодной и общеполезной», «подвигнуть какого-нибудь христолюбца... чтобы тот издал ее вторично, без убытка для себя». Далее святой Никодим сообщает любопытные детали». Ибо спрос на эту книгу из-за ее редкости таков, что многие отдали бы с радостью восемь и десять грошей, только бы заполучить ее. Напечатал тысячу книг преосвященный Янинский, но у него осталось только десять из них, как он писал мне, — те, что были переплетены; а другие выхватывали прямо из его рук. Многие написали мне, чтобы я им послал, но у меня ничего нет»[10]. Иными словами, книга оказалась весьма востребованной. Несомненно, интерес был вызван тем, что она представляла собой «учебник жизни», написанный с исключительно христианских, православных, даже, как часто пишут современные греческие исследователи, «консервативных» позиций.
Дело в том, что в XVIII веке достаточно широко были распространены учебные руководства, направленные на нравственное воспитание юношества и научение «добрым нравам». Так, например, хождение имела книга с названием, почти идентичным тому, которое дал своему труду преподобный Никодим: «Благонравие» Антония Византийца (преподавателя риторики в Константинополе в 1720-е годы). Это «Благонравие» было вдохновлено знаменитым трудом Эразма Роттердамского «О приличии детских нравов» (De civilitate morum puerilium. Амстердам, 1526) и стало одним из самых распространенных руководств в школах Греции и дунайских княжеств. Труд Антония Византийца был впервые напечатан в Венеции в 1780 году в «Энциклопедии» Иоанна Патусаса[11].
И вот на это же поприще выходит великий учитель греческого народа преподобный Никодим Святогорец. Что из себя представляет его труд, каково его значение? Монах Феоклит Дионисиатский, автор известнейшей биографии преподобного Никодима, дает «Благонравию христиан» следующую характеристику: «Что такое «Благонравие»? Гимн чистым христианским нравам и немилостивое бичевание всего растленного, всех предрассудков, суеверий, дурных обычаев, волшбы и всяких бесовских измышлений. Когда читаешь «Благонравие», кажется, будто некая полноводная река знаний, мудрости и благодати проходит через эту книгу. Все, чему преподобный научился в школах, или прочитал сам, или стяжал в высшей школе пустынного жития как мудрость, сходящую свыше (ср.: Иак.3:17), как самопремудрость, — все это использовано с чудесным изяществоми точностью в этом духовном труде. Подражая Василию Великому, он приводит множество примеров из жизни народа, щедро использует поучения, истории, изречения из Ветхого и Нового Заветов, из греческой и латинской философии, иногда ссылается на эллинские заблуждения для научения от противного, иногда же открывает богатство своих познаний в святоотеческой письменности, а иногда предлагает высказывания греческих и латинских философов и поэтов, которых он знает в совершенстве. Современные христиане и богословы могли бы почерпнуть из «Благонравия» множество поучений, касающихся как православной духовности, так и нравственного и догматического характера и уяснить природу многих странных явлений, которые, под именем «психических феноменов»,смущают ныне души верных и колеблющихся братьев.
В «Благонравии» преподобный предстает великим знатоком общества, изучая с христианской точки зрения все стороны нравственной и духовной жизни. Когда он пишет о происхождении добра и зла, он излагает свои идеи с великой простотой и этим напоминает поучения священномученика Космы Этолийского. Однако простота его учения таит в себе великие христианские истины, в то время как в высокопарности мудрецов века сего кроется никчемная пустота. <...>
Стиль святого, при всей его простоте, — образцовый. Учение же его назидательно, оригинально и раскрыто очень убедительно, при помощи спокойной и логичной связи идей»[12].
В своем предисловии преподобный Никодим с предельной ясностью излагает те принципы, которыми он руководствовался при составлении этой книги. Приведем несколько отрывков в нашем переводе.
«Примите же благосклонно настоящие простые и душеполезные Слова, братья мои во Христе возлюбленные, примите [Слова], которые мы судили приличным назвать «Благонравием христиан», так как по большей части они направлены на то, чтобы исправить нравы нынешних христиан, и я сообщаю вам, что если вы будете их постоянно изучать и читать, а также на деле осуществлять читаемое, то в краткий срок претворите извращенные, и дурные, и антихристианские нравы, которые вы теперь имеете, и стяжаете иные нравы, правые, благие и поистине христианские. А посредством таких нравов вы и самих себя спасете, и язычников и неверных, которые смотрят на вас, подвигните к тому, что они будут дивиться внешним добродетельным нравам жизни вашей и внутренним догматам веры вашей. А что язычники будут дивиться этому — не малое дело, но [напротив] великое. Ибо от этого они подвигнуты будут к тому, чтобы удивляться и Христу, в Которого веруют христиане, и мало-помалу привлечены будут к тому, чтобы веровать в Него... Ведь жизнь и вера, нравы и догматы эти... являются причиной одно для другого и сопутствуют друг другу, так что если кто имеет одно из этого, по необходимости должен иметь и другое... Поэтому если христиане имеют добрую жизнь и благие нравы, этим они дают понять и взирающим на них язычникам, что, следовательно, они имеют и веру истинную, и догматы правые; если же имеют жизнь дурную и нравы лукавые, то дадут повод язычникам говорить, что у христиан вера — ложная и догматы непрочные. Ведь жизнь и нравы суть доказательства веры и догматов, а не наоборот... А какое осуждение и мучение приимет тот, кто станет причиной обвинения и хулы от язычников в отношении веры и догматов христианских, язык человеческий не может высказать»[13].
Преподобный Никодим совершенно сознательно отталкивался от «либертарианского духа» своей эпохи, противопоставляя концепциям тогдашних «просветителей» идеальный образ христианина, живущего в миру не по законам «мира сего» и преследующего только одну цель — претворить свою жизнь в «жизнь во Христе»[14].
Несомненно, в основе предлагаемого преподобным Никодимом нравственного учения лежит отнюдь не некая отвлеченная «мораль», а «мораль жизни во Христе»[15], и таким образом «Благонравие христиан» — это попытка упорядочить нравы в соответствии со святоотеческим аскетическим идеалом[16]. Собственно, именно эта позиция свойственна большинству трудов преподобного Никодима, изданных «для общей пользы православных христиан». Подобные мысли содержатся и в сочинениях, посвященных толкованию литургических текстов («Новая Лествица», «Эортодромион», «Сад благодатей»), и в тех творениях, где немалое место уделяется покаянной дисциплине («Эксомологитарий», «Пидалион»), и в известной «Книге душеполезнейшей о непрестанном Причащении». Христианин, стремящийся к богообщению, сознательно сторонится всего, что отсекает его ум от беседы с Богом. Это аскетика «хранения чувств» (каковому посвящено главное сочинение святого Никодима — уже упоминавшееся выше «Увещательное руководство»), которая имеет целью единение с Богом, а не «негативное» отстранение от «моральной чистоты».
При этом необходимо помнить, что преподобный Никодим, несмотря на то, что с младых ногтей жил на Святой Горе, лишь изредка и ненадолго покидая ее, в основном по издательским делам, обращаясь к теме «исправления нравов», выступает отнюдь не как теоретик, лишенный реальных знаний о положении вещей в миру. Дело в том, что преподобный Никодим еще при жизни получил славу рассудительного наставника, способного помочь духовным советом. Вот как описывает иеромонах Евфимий это общение святого Никодима со страждущими: «...Почти все уязвленные грехами оставили архиереев и духовников и все устремились к оборванцу Никодиму, чтобы обрести исцеление и утешение в скорбях своих. Не только из монастырей, и скитов, и келлий, но и многие христиане-[миряне] приходили из разных стран, чтобы увидеть Никодима и получить [от него] утешение в скорбях своих»[17].
Таким образом, можно констатировать, что преподобный Никодим Святогорец хорошо знал современное ему греческое общество. Но читающий «Благонравие христиан» в наши дни не должен упускать из виду, что это было общество совершенно иного типа, чем сейчас, и даже чем в Греции после восстания 1821 года. Современники преподобного Никодима на греческом Востоке жили бок о бок с представителями иных религий (и здесь в первую очередь, конечно, должен быть упомянут ислам) и носителями иных культурных традиций. Имело место и взаимовлияние культур. Как справедливо отмечает отец Георгий Марнеллос, «Благонравие христиан» — весьма ценно для познания жизни христиан Востока тех времен[18]. Святой Никодим бичует те нравы, которые ему представляются глубоко чуждыми христианскому идеалу, однако обычаи, способствующие «хранению чувств», приветствуются им, хотя подчас таковые обычаи могут вызывать недоумение у современных христиан, живущих в совершенно ином мире. Очевидно, что еще и в силу этого «Благонравие» следует рассматривать в одном ряду с иными трудами преподобного, в первую очередь с «Увещательным руководством».
Как уже было разъяснено выше, позицию преподобного Никодима никоим образом нельзя считать «морализаторской», «законнической», «чуждой православному преданию и благочестию». Напротив, Святогорец исходит из фундаментальных предпосылок христианской аскетики и в этом смысле в самом деле выступает как наследник тех отцов, которые писали по преимуществу на нравственные темы, и в первую очередь Златоуста. Тем не менее в последние десятилетия XX века в адрес преподобный Никодима (и именно по поводу его творений, направленных на «исправление нравов»: «Благонравия христиан», «Эксомологитария» и «Пидалиона») были высказаны резкие обвинения в том, что его «морализаторство западного типа» будто бы способствовало «юридизации» морали и «обмирщению» греческого общества.
Известный философ и публицист Хр. Яннарас изложил свои воззрения в труде «Православие и Запад в Греции Новейшего времени» («Οϱθοδοξια και Δυση στη Νεωτεϱη Ελλαδα»). Эта книга имела в Греции немалый резонанс. Однако обвинения Яннараса в адрес преподобного Никодима вскоре встретили сопротивление как в Греции в целом, так и на Афоне. Особенно резко выступал против них известный автор жизнеописания преподобного Никодима монах Феоклит Дионисиатский[19].
В 1993 году Священным Кинотом Святой Горы был издан особый меморандум[20], в котором опровергались соответствующие воззрения Хр. Яннараса, в частности, противопоставление им «Поучений» святого Космы Этолийского и «Благонравия христиан» преподобного Никодима Святогорца[21]. Некоторые пассажи из этого меморандума настолько хорошо характеризуют взгляды преподобного Никодима, что мы считаем полезным привести их здесь — не столько как пример аргументации афонских оппонентов Хр. Яннараса, сколько в качестве удачного изложения фундаментальных принципов, которыми руководствовался сам преподобный учитель.
«Эти [обращенные] к христианам увещевания — как святого Никодима, так и святого Космы, — чтобы они не участвовали в игрищах, плясках и прочих подобных действах, надлежит понимать и истолковывать в том смысле, в каком и божественный Златоуст увещевает христиан, чтобы они не ходили в театры и на прочие общественные зрелища его времени, учитывая, что в театрах той эпохи представлялись на сцене многие безнравственные и антихристианские зрелища, приносящие великий душевный вред христианам. Кто не знает, что на «чистых» (согласно Яннарасу. —
Ведь о святом Никодиме можно сказать то же, что приснопамятный отец Георгий Флоровский сказал о святом Иоанне Златоусте, а именно, что тот был пророком совершенной христианской жизни. Как святой Златоуст, так и святой Никодим желал, чтобы христиане жили не в полмеры, а совершенством во Христе, и к нему направлял христиан. Отсюда оправданно и его требование, чтобы христиане избегали действ, которые сами по себе не греховны, но переплетены с эксцессами, которые препятствуют жизни во Христе. Святой не только не способствовал юридизации и секуляризации полноты Церкви, но, совсем напротив, ратовал за правое ее руководство к истинному и святоотеческому благочестию, почему и по достоинству был провозглашен святым и учителем Церкви. Святой Никодим, как и все богоносные отцы, избегает обеих крайностей, то есть и законнической интерпретации Евангелия и отвержения закона, морализаторства, и отвержения какой-либо морали, так как и то и другое удаляет христианина от спасения во Христе. Если теперь святого рассматривают в качестве «законника», поскольку он не беззаконник, то виноват в этом не святой, а те, кто перетолковывают и неправильно объясняют его[22].
Думается, в завершение этого небольшого предисловия позволительно привести слова отца Климента (Зедергольма), к сожалению, по сей день актуальные: «Краткий наш очерк заключим выражением желания, чтобы те, кто к тому призван и имеет возможность, познакомили православную Россию со многими еще не известными у нас сочинениями Никодима Святогорца. «Никто на Востоке (повторим слова отца Пар-фения (Агеева). —
Обращение преподобных Никодима к читателям
(Приводится с незначительными сокращениями)
Не стыжусь громогласно проповедовать, что я не обучен риторическому искусству и свойственной тому дивной силе убеждения. Но если я когда-либо и обучался ему, будучи еще отроком, со временем оно утекло из моей памяти и изгладилось. Отчего я особенно принялся обучаться сокровенной во Христе жизни, отринув всякое заключающееся в словах честолюбие, и слова, которые имел (если когда-то и имел), принося, как некую жертву и ничтожнейший дар Тому, от Кого, и чрез Кого, и к Кому слова всех — Предвечному Слову. И если бы было для меня позволительно, я сказал бы о моих Словах то, что изрек Григорий Богослов, которому я недостоин даже развязать ремень сандалий:
И поистине, такое всенародное искусство, каковым является риторика, как ее называет премудрый Синесий Киренский[25], требует, чтобы занимающиеся им были мужами общественными. А мужу монашествующему, и грубому, и избегающему многолюдности народных толп, каков я, оно вовсе не свойственно. Отчего и Слова эти, которые мое бессилие трудолюбиво составило, ныне дерзновенно представляемые на рассмотрение миру, не украшены риторическими фигурами, не имеют вступлений искусных и величественных, не изобилуют изящными повествованиями, не украшаются четырехчленными и закругленными периодами, не гордятся великолепием так называемых фигур мысли и слова, не вызывают волнения, не богаты красивыми переходами, и просто сказать, не изукрашены цветами и различными красотами риторических лугов, благодаря которым слушатели чествуют ритора рукоплесканиями и похвалами. Но они выходят в свет типографским способом некрасивыми, нериторическими, облаченными в подобные рубищу и изодранные одежды, каковые носит и наша собственная грубость и пустыня.
[...] Подражая воистину златому ритору Церкви Христовой и преблаженному человеку [св. Иоанну Златоусту. —
Поэтому и я в составлении настоящих Слов не стал заботиться о риторическом красноречии и красоте выражений, как лишенный этого; но постарался сохранить только одну красоту, — красоту истины и дел. Ибо это — свойство внутреннего любомудрия, согласно Григорию Богослову, который говорит; «Полагаю же, что всякий, имеющий ум, признает первым для нас благом ученость, и не только эту благороднейшую и нашу ученость, которая, презирая все украшения и плодовитость речи, берется за единое спасение и за красоту умосозерцаемую»[29]. Отчего я и слова использовал неученые и простые, только лишь для того, чтобы понимали неученые и простые братья мои христиане. Ибо я вижу, что и Василий Великий в послании к Диодору хвалит такое составление речей, говоря: «Читал я книги, присланные твоею досточестностию... Простота и неискусственность слога показались мне приличными намерению христианина, который пишет не столько напоказ, сколько для общей пользы»[30]. Но и еще прежде Василия Великого божественный Апостол осуждает тех, кто говорит с простецами и варварами языком, которого они не понимают, хвалит же, напротив, тех, кто с простецами беседует простым языком, чтобы они понимали. Ибо он говорит: «Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу?» (1Кор. 14:6) и «Если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец» (1Кор.14:11), а также: «Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет: «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь. Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается» (1Кор.14:16). И еще: «В церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на
Ведь жизнь и вера, нравы и догматы — всё это, говорю, является причиной одно для другого и сопутствует друг другу, так что если кто имеет одно из этого, по необходимости должен иметь и другое, как сказал Григорий Богослов в мыслях, написанных элегическими двустишиями:
Поэтому если христиане имеют добрую жизнь и благие нравы, этим они дают понять и взирающим на них язычникам что, следовательно, они имеют и веру истинную, и догматы правые; если же имеют жизнь дурную и нравы лукавые, то дадут повод язычникам говорить, что у христиан вера — ложная и догматы непрочные. Ведь жизнь и нравы суть доказательство веры и догматов, а не наоборот. Ибо Брат Господень апостол Иаков говорит: «Я покажу тебе веру мою из дел моих» (Иак.2:18). А какое осуждение и мучение постигнет того, кто станет причиной обвинения и хулы от язычников в отношении веры и догматов христианских, язык человеческий не может высказать.
Не удивляйтесь же, братья мои христиане, видя, что Слова эти по объему весьма велики. Ведь это мы сделали, во-первых, чтобы дать материал и многочисленные доказательства тому, кто просил составить эти Слова, — преподобнейшему и благоговейнейшему во иереях господину Георгию, происходящему из селения в Кесарии, называемого по-турецки Нем Сеер, а также любому другому неопытному священнопроповеднику Божественного Евангелия; и во-вторых, потому что благословенный божественный Златоуст, мой ритор, сладчайшею сиреною благоречивого своего языка и магнетической и действенной силою златых своих словес (которые мы излагаем целиком, как они написаны на древнегреческом языке, ради достоверности, и из которых мы заимствовали большинство доводов), настолько нас привлекал и очаровывал, что, когда мы хотели найти какое-нибудь златое его изречение, подходящее для рассматриваемого нами предмета, часто мы старались (исповедую страсть, которой я страдаю) отказаться от включения этого отрывка в книгу, и не могли. Отчего и помимо нашего желания Слова сделались весьма пространными, за что и просим у читателей прощения. Однако умеряет их величину и облегчает труд читателей разделение этих Слов на различные главы и разнообразие многочисленных изречений из Священного Писания и мыслей божественных Отцов. И в особенности то слово, которое изрек Василий Великий, что «таковым слушанием не может насытиться Церковь», подтверждая тем самым слова Екклесиаста: «не исполнится ухо слышания»» (Еккл. 1:8)[33].
Итак, читая и получая пользу от этих Слов, не забывайте, прошу [вас], братья, молить Господа о прощении грехов того, кто совершил этот труд, того, кто побудил его к этому, и того, кто издал [книгу] типографским способом.
Желаю вам здравия!
Слово I, в котором говорится о том, что христианам следует избавляться от дурных нравов и обретать добрые
Вступление
Благословенные христиане, существуют две пары понятий, которые враждебны и непримиримы между собой. Это добродетель и благо, с одной стороны; грех и зло, с другой. Дело в том, что добродетель и благо произошли от Бога, Который есть начало, причина и корень всякой добродетели и всякого блага; грех же и зло не от Бога, а от дьявола, первого родоначальника и виновника всякого порока и всякого зла. Добродетель и благо суть вещь и сущность; грех же и зло невещественны и несущностны, лишены вещественности и сущности, как тьма лишена света. Как говорит божественный Григорий Нисский, «сущее отличается от несущего, и нельзя сказать, что реально несущее противопоставляется сущему, а говорим, что несуществование различается от существования; таким же образом и порок противоположен понятию добродетели не как что-либо по себе существующее, но как нечто разумеемое под отсутствием лучшего» (Большое огласительное слово. Гл. 6). Добродетель и благо суть понятия естественные и входят во все неписаные законы природы, поскольку поддерживают и соблюдают всю природу и все, что есть на небе и на земле. Грех же и зло неестественны, но существуют вопреки природе, и все законы природы воюют против них и отвергают их, ибо они не только не укрепляют, но вредят и разрушают природу и все естественные вещи. Добродетель и благо внесены во все писаные законы Бога, в древние установления Ветхого Завета и в новые евангельские, и утверждены и закреплены в них. А грех и зло не внесены ни в один Божий закон, ни Ветхий ни Новый, и не утверждены ими. Более того, все Божьи законы отвергают, осуждают и лишают их силы. Добродетель и благо вписаны во все законы людей, то есть божественных пророков, духоносных апостолов, вселенских и поместных соборов вкупе, святых отцов, благочестивых православных царей, благоразумных судей и законодателей, мудрых учителей, досточтимых советников и других им подобных мужей и всех тех, с чьим голосом считаются люди, малые и великие своими благодеяниями и добротой. Грех и зло не внесены ни в один из законов: ни у православных, ни у кого из благоразумных и мудрых, ни у кого из имеющих здравое рассуждение, поскольку они вне закона, неразумны и лишены какого-либо здравого смысла. Короче говоря, добродетель и благо почитаются и восхваляются всеми законами природы, всеми божественными и всеми человеческими законами, а тот, кто творит добродетель и благо, прославляется и увенчивается в настоящей жизни согласно этим трем видам законов, а в жизни иной получает поистине полноценную награду — Царство Небесное и вечное. А грех и зло осуждаются всеми законами природы, всеми божественными и всеми человеческими законами, и тот, кто творит грех и зло, уже в нынешней жизни получит суровейшее наказание по всем вышеупомянутым законам, а в жизни иной обречены на вечные муки.
Как утвердилось в мире зло
Итак, если грех и зло не утверждены никакими законами, ни естественными, ни божьими, ни человеческими, но, более того, отвергаются всеми законами, тогда как же они получили власть в мире и теперь властвуют над несчастными людьми? На это я скажу вам, братья мои, что грех не имеет под собой никакого основания и распространился он по миру через скверные нравы глупых и развращенных людей, через бессмысленные суеверия некоторых безумцев, через беззаконные и неразумные предания, которые выдумали древние и которые слепо хранили и передавали потомки. Так, например, чей-либо прадед измыслил злое и сотворил его; то же повторил и дед, а затем это беззаконие воспринял отец. Позже повторил и его СЫН, и таким путем один за другим поочередно они, воспринимая этот порок и следуя ему, утвердили его и превратили в постоянную и долговременную привычку. Привычка же, в свою очередь, стала предрасположенностью, а предрасположенность стала законной и естественной, как, с одной стороны, говорит Соломон:
Размышления
Почему христианам не следует придерживаться обычаев, которые противоречат заповедям и канонам
Помимо иных злых обычаев и преданий, бытовавших у книжников, фарисеев и еврейских старцев, было и два таких: один — мыть руки перед едой, а другой — учить детей не почитать, не кормить и не помогать своим родителям, когда те в старости терпят горе и нужду, (то есть не так,) как велит закон Божий, а оставлять их без помощи и заботы в старости. А чтобы иметь для этого предлог и благовидное оправдание, они учили детей: то, что у них есть, жертвовать в корван, то есть в священную сокровищницу храма. Если же родители все-таки обращались к своим детям за помощью, те отвечали: «Мы отдали в храм все наше имущество, и у нас больше нет возможности тратиться и на помощь вам». И как только они жертвовали имущество в корван, книжники и фарисеи распределяли вместе с детьми пожертвованные деньги, и таким образом бедные родители оставались без помощи и поддержки, как говорит священный Феофилакт.
Итак, когда Господь наш Иисус Христос пришел в Иудею и учил, тогда подошли к Нему некоторые книжники и фарисеи и, желая под благовидным предлогом найти обвинение против Него, самодовольно спросили:
Христианам не следует придерживаться обычаев, которые противоречат заповедям и канонам
Чему научились мы, братья, из этой истории и ответа, который дал Господь наш? Тому, что заповеди Господни и повеления Святого Евангелия надобно исполнять всеми нашими силами; обычаями же и преданиями людей, которые противны Божьим заповедям, нужно пренебрегать и не считаться с ними, ибо лучше нам внимать Богу и исполнять слово Его, чем слушаться людей и соблюдать их развращающие обычаи и предания. Как сказали святые апостолы,
Противоречащие правому слову обычаи, нужно отвергать как душевредные
К сказанному добавлю, что если какой-нибудь обычай, который зарождается, не противоречит ни Писаниям, ни священным канонам соборов, ни словам божественных отцов, но не соответствует только естественному и правому слову, но вреден душе, то обычай этот надо пресечь и отвергнуть; так советует божественный Иоанн Златоуст: «Ни в чем не смотри на обычай, а изыскивай всегда полезное, недушевредное» (Беседа 56 на книгу Бытия). К сказанному об обычаях добавлю еще несколько обобщающих слов. Если, братья мои возлюбленные, дело доброе, полезное для нашей души и подобающее, то пусть оно по слову нашему станет обычаем, хотя бы и издревле не утвердилось в качестве обычая; если же оно злое, вредное для нашей души и бесполезное, да не будет нашим обычаем, даже если оно и утвердилось издревле, но подобает его ненавидеть и отвращаться от него. Как советует Златоуст, «пусть никто не говорит мне, что таков обычай: где совершается грех, там не упоминай об обычае, но если совершаемое дурно, то хотя бы и давний был обычай, оставь его; если же не дурно, то, хотя бы и не было обычая, введи и насаждай его» (Беседа 1 о браке).
Ответ возражающим
Когда и какие обычаи бывают выше закона
Но что возражают нам некоторые люди? Одни говорят, что местный обычай главней закона. Другие утверждают, что царские законы предписывают, чтобы обычай имел силу, равную неписаному закону. Послушайте, неразумные люди, сколько бы ни было вас, отвечающих таким образом! Да, царские законы предписывают, чтобы обычай считался за неписаный закон. Но какой обычай? Обычай разумный, обычай законный, обычай справедливый, обычай, который возобладал благодаря здравому смыслу и был испытан мудрыми и досточтимыми мужами. Как говорит юрист Арменопул[35], ««нет» недостойным обычаям, «нет» обычаям неразумным и неполезным, ибо такие следует не принимать и не исполнять, но презирать и пренебрегать ими, как говорит сам Арменопул». Тогда в каких случаях обычай получает силу неписаного закона? Не сразу и не без разбора, но только когда он утвердился и укрепился юридически, в судах или там, где нет писаного закона, и лишь когда он не противоречит писаному закону. Так записано во второй книге Василиков[36] (см.: Кн. II, гл. 41). А те обычаи, которые не были утверждены подобным образом, и те, которые противоречат писаному закону, не должны преобладать, но их следует презирать и считать ничтожными.
Есть и такие недовольные, которые, оправдываясь, спрашивают: тогда что же нам делать, когда злой и разрушительный человеческий обычай получает силу обманывать людей и бывает трудно уберечься от него. Так же говорит об этом Василий Великий и божественный Златоуст. «Следовательно», — считает Василий, — «обманывает нас эта злейшая привычка, следовательно, причиною великих бед служит для нас это превратное человеческое предание» (Слово суде Божием). «Привычка», — добавляет Златоуст — «дело важное; трудно отстать от нее и уберечься» (Слова огласительные. 1) Таким недовольным отвечаем: да, знаем и мы, что обычай обладает силой обманывать людей. Так считает Златоуст. Однако такую же, и даже большую, силу, чем та, какую имеет дурной обычай, человек должен направлять на разрушение этого скверного и устоявшегося нрава и на избавление от него, чтобы вместо дурного установить добрый и душеполезный. «Итак», — продолжает Златоуст, — «чем более ты знаешь силу привычки, тем более старайся освободиться от худой привычки и приучай себя к другой, полезнейшей» (Там же). Поэтому воистину крайне стыдно, что скверный обычай, иными словами, зло, грех и невежество, имеет такую силу и власть вводить людей в заблуждение, а добрый, иначе говоря, добродетель, благо и мудрость, бывает, терпит поражение и унижение, не в силах направлять людей к свету и истине. Поэтому по всем законам было бы справедливей всего, если бы добро всегда побеждало зло, мудрость — невежество, а зло никогда не одолевало бы добро, невежество — мудрость. По словам Соломона,
Вот почему, братья мои христиане, давайте всей душой возненавидим и отвратимся от злых обычаев, которые преобладают у нас. Так повелевают Святые Евангелия, божественные и священные каноны, святые отцы и законы царей. Да не останемся глухи к стольким свидетельствам, на которые мы ссылались выше. Не будем подражать нововведениям, которые изобретают некоторые неразумные христиане и вносят как в обустройство своих домов, так и в еду, питье, мужскую и женскую одежду. Насчет этих новшеств апостол Павел предупреждает Тимофея:
Какие зловредные обычаи вселили в христиан языческие заблуждения
Поскольку новшества и злые обычаи подобны тлетворным и смертоносным ветрам: кто подышит ими, и сам заражается и умирает и заражает других, приближающихся к нему, обрекая их на погибель, постольку и те, кто следуют злым обычаям и новшествам, сначала сами растлеваются душой, затем растлевают и других, подражающих им, даже если они того не замечают. Хорошо сказал по этому поводу Василий Великий: «Как в странах нездоровых понемногу вдыхаемый воздух неприметно зарождает в жителях болезнь, так знакомство с людьми негодными вносит в душу великое зло, хотя вред в настоящее время и неприметен для ощущения» (Беседа о том, что Бог не виновник зла). А теперь подобные злые обычаи и новшества внедрились в святую жизнь христиан. Это суеверия и заблуждения, присущие неверным и язычникам. Но посмотрите сами, друзья мои, разве не языческое заблуждение у христиан строить сегодня высокие и величественные жилые здания с изощренными архитектурными украшениями, яркие и живописные снаружи? Божественный Златоуст обличает христиан, которые возводят богатые дома: «Не будем ненасытны, неблагодарны, не станем сооружать великолепных домов. У нас нет здесь постоянного жилища, мы находимся в пути. И кто помнит, что настоящая жизнь есть как бы странствование и воинская служба, что это, как некоторые выражаются, яма, тот не станет наживать себе великолепных палат» (Беседа 23 на Послание к Ефесянам). И Соломон говорит:
Как потускнело и наше золото добродетелей! Как почернело чистейшее серебро благодати! Как раскидали по дорогам драгоценные камни и святыни? Как золотые дети Сиона стали подобны глиняной посуде горшечника? И впрямь, язычникам и безбожникам следовало бы подражать добрым обычаям христиан, а не наоборот — христианам подражать ложным обычаям язычников. Потому что народные обычаи — это медь и свинец, христианские же — золото и серебро. Поэтому как выплавляется медь и свинец из золота, и поэтому оно очищается и становится блестящим, так следовало бы и язычникам очищать и украшать себя добродетелями и благочестивыми обычаями из христианской жизни. Однако сегодня, увы, все происходит наоборот, и христиане, которые суть чистое золото, окуриваются и загрязняются медью языческих обычаев. Серебро стало свинцом, драгоценные камни превратились в дешевые осколки, и те, кому следует очищаться светом веры, становясь, как снег и молоко, делаются по своей жизни и трудам, как сажа и черный уголь. Вот за это их и обличает плач Иеремии:
Скверные обычаи христиан мешают язычникам уверовать в Бога Христиане дадут ответ не только за себя, но и за язычников
Бог заповедал христианам быть святыми, как и Он Сам свят:
Какое наказание получают последователи языческих обычаев
Хотя, братья, до сего дня мы следовали злому и душевредному образу жизни язычников и безбожников, то теперь, наконец-то, покаемся и откажемся от порочного пути. Так же и убоимся наказаний, которые грозят нам по определению святых апостолов. За языческий образ жизни ими предусмотрено следующее: «Кто следует эллинским обычаям или иудейским басням, тот или пусть отстанет от сего, или да будет отринут» (Постановления апостольские. Кн. 8, гл. 32). Слышите, христиане, что предписывают святые апостолы? Они говорят, что последователь обычаев эллинов и язычников или еврейских мифов, должен отказаться от них и прекратить жить по-старому. А если же не откажется, да будет отлучен от таинств, от Церкви и общения с христианами и воспринимается как безбожник. Самое удивительное, что святые апостолы поступают точно так же и в отношении неверующих, которые стремятся к вере в Христа. Одним словом, если какой-нибудь неверующий или язычник решил принять христианскую веру и креститься, то он должен или прекратить жить по эллинским обычаям, или, если не прекратит, да будет отвергнут. Давайте послушаем, что говорит по этому поводу апостол Павел. Он велит нам, христианам, не поступать так, как другие народы, которым присуще расстройство и помрачение ума и удаление от Бога за их невежество и сердечную черствость:
Давайте откроем в самих себе, братья, очевидные черты, которые выделяют и отличают нас от язычников и по которым нас узнают другие. Как отличить крещенного от некрещенного; христианина от язычника; благочестивого, верующего и православного от нечестивца, безбожника и идолопоклонника? Каковы признаки этого отличия? Ответ на этот вопрос дает божественный Григорий Нисский. Он говорит, что в человеческой природе даже тело христианина не претерпевает изменений. У христиан и язычников — одна человеческая природа, одни и те же телесные признаки. Какие они были у христиан до крещения, такими же остались и после, ибо человеческая природа после крещения остается неизменной. Явные признаки христиан состоят в изменении их сознания и образа мыслей и устремления к лучшему: к чистой и святой жизни, изменению своих прежних дурных нравов на новые, добрые, подобающие святой жизни по заповедям Христа. Вот чем новый человек отличается от ветхого. Вот какими признаками христиане отличаются от язычников, крещеный во имя Христа от некрещеного: «Покажите мне после (получения) таинственной благодати перемену нравов, и чистотой образа жизни дайте знать о различии изменения к лучшему. Ибо в том, что видимо для глаз, ничто не переменилось: черты тела остаются теми же самыми, и наружный вид видимого естества не изменяется. Но вполне необходимо какое-нибудь ясное указание, по которому мы признали бы только что рожденного человека, по каким-нибудь ясным признакам различая нового (человека) от ветхого. Такие признаки, думаю я, состоят в свободных движениях души, по которым она, отдаляясь от древнего привычного образа жизни и вступая на новый путь ее, ясно покажет знающим ее, что она сделалась другою, не оставив на себе никакой ветхой приметы» (Слово на день Светов, в который крестился наш Господь).
Христианам нельзя уподобляться выдумщикам скверных обычаев, но также им и не следует бороться с разрушителями скверных обычаев, иначе они сами превратятся в таких же разрушителей
Поэтому если какой-либо христианин, будь то клирик или мирянин, мужчина или женщина, захочет ввести новый скверный обычай или нечто новое, неприемлемое для христиан и вредное для души, относящееся ли к пище, питью, одежде, домашнему обустройству или к каким-либо другим вещам, будьте очень внимательны и осторожны, братья мои, чтобы не подражать такому изобретателю. Не одобряйте его затеи, не говорите, ах, как это здорово. Ибо в таком случае вы становитесь соучастниками того же греха, что и выдумщик скверного обычая, и заслуживаете одинакового с ним наказания. Как предупреждает Василий Великий, негоже нам следовать многим губительным суевериям и утверждаться во зле соучастием в подобных делах. Добавлю еще вот что. Не только никогда не стоит делать и подражать дурному обычаю и новшеству, но следует всей душой ненавидеть и отвращаться от них. «Не говори мне об обычае», — замечает божественный Златоуст. — «Если это — дело порочное, то пусть оно не бывает и однажды; если же доброе, то пусть будет постоянно». (Беседа 12 на 1-е Послание к Коринфянам). Если же, напротив, обнаружился некий богобоязненный христианин, будь то священник или мирянин, мужчина или женщина, который осуждает и обличает какой-либо скверный обычай и стремится любым разумным способом разрушить его, потому что он вредит и губит души христиан, будьте крайне осторожны и внимательны, братья мои, чтобы не превознестись над этим обличителем, не презирайте и не осуждайте его за то, что он хочет упразднить древний нрав, который соблюдает довольно много людей. Ведь если вы так поступаете, то уподобляетесь беззаконным евреям, распявшим Бога, которые, лжесвидетельствуя против святого первомученика и архидьякона Стефана, утверждали, будто он говорил, что Иисус Назорей хотел разрушить обычаи, переданные евреям Моисеем:
Что к этому следует добавить? Сколько таких людей, которые судят и стремятся причинить зло человеку, желающему искоренить скверные и душевредные обычаи христиан и установить иные, душеполезные и добрые. Такие люди поступают хуже бесов. Подтверждением тому служат Деяния, где описано много случаев из странствий святых апостолов. Приведу один из них. Как-то, проповедуя Евангелие, Павел вместе с апостолами Силой и Тимофеем пришли в Филиппы. Там у одного эллина была служанка, одержимая духом Пифона, то есть духом прорицания. Увидев апостолов, направлявшихся на молитву, она пошла вслед за ними. Сидевший в ней нечистый принялся кричать:
Послесловие
Однако вам, братья мои возлюбленные, не стоит уподобляться хозяевам служанки-прорицательницы, ни тем более поступать, как кричавший в ней злой демон, но следует хвалить словами, и подражать делами и следовать за теми, кто трудятся и борются с душевредными обычаями, которые укоренились в ваших краях! Познакомьтесь с ними, дабы сделать добрыми и благожелательными свои души и жизнь ради вечного спасения и общими усилиями искореняйте скверну из страны и из жизни христиан. С одной стороны, давайте будем вырывать с корнем укрепившиеся вредные нравы, а с другой, насаждать деревья добрых, высоконравственных и душеспасительных нравов наших древних святых христиан и праотцов. Со временем эти деревья вырастут и укрепятся благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава и сила со Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.
Слово II, в котором повествуется о том, что христианам не следует играть на музыкальных инструментах, плясать и петь[39]
Вступление
Вот, возлюбленные мои христиане, какие страшные слова сказал Дух Святой через пророка Исаию о тех, кто ест и пьет под звуки лир и тимпанов. Вот какой страшный приговор выносит Сам Бог играющим на разных инструментах, плясунам и певцам. Вот какие горькие выражения употребляет Вседержитель, оплакивая развлекающихся игрой, плясками и пением. Горе тем, кто поднимаются утром от сна и бегут пить вино. Горе тем, кто сидят допоздна в трактирах, ибо вино и водка погубят их: они пьют вино под звуки лиры, гуслей, тимпанов и свирели и даже вспомнить не хотят ни о заповедях Господа, ни поразмыслить о делах Божьих. Из-за этого народ будет пленен, и многие умрут от голода и жажды, потому что не знают и не боятся Господа, и ад раскрыл и расширил свою пасть, чтобы поглотить их.
Этими словами пророк показывает, какие три Божьих наказания грозят тем, кто забавляется играми, плясками и песнями: l) рабство:
Размышления
Какие несчастья приносят игры и пляски
Первое и самое большое зло, которое причинили и продолжают причинять игры и пляски, это идолослужение. Хочешь убедиться в этом? Тогда следуй за мной — мы пойдем на гору Синай. Пророк Моисей поднялся на ее вершину, чтобы получить Богописанный Закон. Он беседует с Богом сорок дней и сорок ночей, а находящийся внизу еврейский народ, видя, что Моисей медлит сойти с горы, восстал против Аарона, брата Моисея, требуя изготовить им бога из золота. Аарон, собрав золотые серьги еврейских женщин, расплавил их в плавильне и отлил по форме и по подобию молодого тельца и сказал людям:
Третье зло, к которому приводили и приводят пляски и пение, это кровопролития и убийства. И не к простым и случайным, но к убийствам пророков и предтеч. И показать это очень легко. Для этого достаточно открыть Евангелие от Матфея. Там в 14-й главе каждый может прочесть и увидеть: только исключительно из-за того, что нечестивая дочь прелюбодейки Иродиады плясала перед Иродом и угодила ему своей пляской, она смогла убедить Ирода послать воина и обезглавить самого большого из всех пророков — божественного Предтечу Иоанна и принести ей в качестве платы и вознаграждения за пляску священную, всечестную и пророческую главу, которой в пустыне оказывали почести и поклонялись даже дикие звери, в том числе и львы.
А сколько еще другого зла причиняют пляски, игрыи пенье? Ради них люди наряжаются, надевают украшения — все самое яркое и сверкающее, будь то мужчины или женщины, и только после этого отправляются веселиться, не забыв еще и обильно окропить себя духами и всякими благовониями. В итоге это приводит к нескромным и нечестивым взглядам, оскорбляющим слух блудным разговорам, похотливым шуткам и смеху, сквернословию и безобразному поведению, разжигающему плотскую похоть. И в человеческих сердцах совершаются блуд и прелюбодеяния:
На что похожи игры и пляски. — Где пляски, там и дьявол. — Во Святом Крещении христиане дают обет не участвовать в играх, ибо в играх и плясках выражается гордыня сатаны
Поэтому справедливо было бы назвать игры, пляски и пение сатанинским училищем, в котором главный учитель — сам сатана, или дьявол, а служащие ему демоны — помощники учителя. Отличники же в этой школе — играющие на лирах и прочих инструментах, а ученики и ученицы мужчины и женщины, которые пляшут и поют. Преподаваемые в училище предметы — это распутство и невоздержанность, сквернословие, пустословие, блуд, прелюбодеяние, мужеложство и прочие грехи. Игры, пляски и пение можно даже назвать дьявольским состязанием и борьбой, а здание, где все это происходит, местом и поприщем. На самом высоком месте в заведении сидит устроитель состязаний и раздаватель наград — сам дьявол. Зрители, которые с радостью следят за выступлениями, — демоны. А борцы и состязающиеся — это музыканты, плясуны и певцы, неважно, мужчины они или женщины. Кто из них сыграет, спляшет или споет лучше всех, тот объявляется победителем и в качестве награды получает грех и вечное мучение. Поэтому решительно и в высшей степени точны и мудры слова, сказанные Златоустом: «Там, где затеваются песни и пляски, тут же является дьявол. «Я дерзаю говорить, — поясняет святитель, — что там, где ты пляшешь, там и диавол, и что блуд порождает не только нечестие, но и убийства» (Беседа 14 на Евангелие от Матфея). И далее Златоуст отмечает: «Что ты делаешь, неразумный человек? Приглашая в свой дом шутов и плясунов, ты делаешься вторым Иродом, потому что подражаешь тому Ироду и приводишь на свое пиршество словно другую Иродиаду, пляшущих женщин и мужчин, и хотя не умерщвляешь Иоанна, но умерщвляешь члены Христовы, а именно, что еще хуже, многие души тех, кто пляшет, и тех, кто сидит за столом и смотрит, потому что тот же дьявол, который посредством пляски дочери Иродиады умертвил тогда Иоанна, он же плясками умерщвляет души празднующих: «И если не умерщвляется Иоанн, то умерщвляются члены Христовы, и с еще большей жестокостью. Пляшущие ныне не голову просят на блюде, но души пирующих с ними, и если нет здесь иродиадиной дочери, то диавол, плясавший тогда в ней, теперь пляшет и в них и, схватив души пирующих,уводит в плен» (Беседа 48 на Евангелие от Матфея). Домом непотребства называет Златоуст дом того человека, который приводит к себе блудниц, чтобы те плясали: «Дом твой сделался домом непотребства, бешенства и неистовства. И ты не стыдишься называть это удовольствием?» (Беседа 1 на послание к Колоссянам).
Вот почему, мои возлюбленные братья христиане, ради Божьей любви, крови Иисуса Христа и ради собственного спасения остановите убийства! Прошу вас, прекратите убивать себя играми, плясками и пением, ибо они — дела дьявола, наказание вашей жизни, погибель вашей души и спасения. Они дела и поступки, присущие не христианам, ученикам Иисуса Христа, чадам света и наследникам Царства Небесного, но козни и происки эллинов, иудеев, турок, неверующих и язычников, которые омрачены дьявольским заблуждением и не понимают, что думают и творят. Если до сего времени вы были преданы таким сатанинским и языческим занятиям, то отныне и впредь оставьте и возненавидьте их. Ну а если какой-нибудь христианин станет заставлять и принуждать вас пойти и развлечься играми, поплясать или попеть в подобном заведении, будьте очень осторожны, не слушайте его, даже если он большой начальник, священник или мирянин, поскольку он не может помочь вам в День Суда, ни избавить вас от мучений в аду.
Вы, когда принимали во святой купели Крещение во имя Святой Троицы, давали обещание Богу, ангелам и людям, что отвратитесь и возненавидите все дела дьявола. Почему же теперь нарушаете свое обещание? Хочешь убедиться в том, христианин, что ты обещал при Святом Крещении не участвовать в играх, не плясать и не петь? Слушай. Когда ты крестишься, то исповедуешься перед Богом и людьми такими словами: «Отрицаюся сатаны, и всех дел его, и всея гордыни его». Что значит сказать «отрицаюся»? На этот вопрос отвечает святой Кирилл Иерусалимский. Он говорит, что это значит сказать: «Я отвращаюсь и оставляю то согласие и сосложение, которое сделал Адам, а вместе с ним всяческое человеческое существо, — по совету дьявола нарушать заповедь Бога вкушать от запретного плода древа познания; именно от этого согласия с сатаной я отказываюсь в принимаемом мною Святом Крещении и плюю на сатанинскую славу и силу, отвергаю дружбу и союз с ним, отвращаюсь от всех дел его, то есть от всех грехов, и ненавижу их; отвращаюсь и ненавижу всякую гордыню его». А какова гордыня и слава сатаны? Это всяческие торжественные шествия пороков, с которыми он является на зрелища, различные игры, бесовские пляски, сатанинские песни, бега безсловесных животных, охоту и тому подобные развлечения. После этих обетов ты сразу же произнес: «Сочетаюся Христу». А что значит «сочетаюсь со Христом»? Ответ находим у святого Кирилла в огласительном слове, где он говорит: «Это значит, что я изъявляю согласие и даю обещание быть рабом Христа, подчиняться всем Его поведениям и исполнять Его волю». К сказанному святые апостолы в своих постановлениях (Кн. 3, гл. 18) добавляют: «Итак, крестившийся да пребывает чуждым нечестия, бездейственным по отношению ко греху, другом Божиим, врагом диавола, отрекшимся сатаны, сил и заблуждений его и всех дел его, непорочным, чистым, праведным, боголюбивым, сыном Божиим».
Ответ возражающим
Почему христианам не полагается играть и плясать на Пасху, в праздники и во время заговенья
Слышали, братья, какие страшные признания и обещания вы дали при Святом Крещении? Так постоянно думайте и никогда не забывайте о них. Если забудете, то Бог напомнит. Ведь они записаны у Него в книге, и ничем никак их невозможно оттуда извлечь, ни стереть, ни уничтожить. Вот на них-то и предстоит вам дать ответ в День Суда. За них вас будет судить страшный Судия, и Он спросит: вы обещали во Святом Крещении возненавидеть дьявола, и все дела его, и всю гордыню его, и всю славу его? Почему вы не сдержали свое обещание?
Вот почему, христианин, если в праздники ты поступаешь не так, а зовешь к себе шутов, пляшешь и поешь, то больше не прославляешь и не почитаешь празднуемых святых, даже бесчестишь их. Ибо творишь дела, которые ненавистны и отвратительны святым. И ты подражаешь не святым, а язычникам. Да что там говорить? Играми, плясками и пением, которые ты устраиваешь в праздники, прославляешь не святых, а дьявола. И все это гордыня и слава дьявола. Ты же оказываешься подражателем не святых, но бесов. Подобно этому и Пасха, и Светлая седмица бывают для того, чтобы христиане помышляли о том, как Сын Божий Своими Страстями, Крестом, смертью и святым воскресением выкупил их из рук дьявола, вызволил из ада, освободил от смерти и даровал им воскресение и Небесное Царство, и таким образом благодарили бы за все эти бла годеяния и за благодать Христа, Который пострадал, распялся, умер и воскрес по Своей Собственной любви к ним.
Христианам не подобает в Светлую седмицу палить из ружья
Теперь, братья мои христиане, спрошу вас, как ваша душа переносит, когда вместо того, чтобы благодарить и славить сладчайшего Иисуса Христа, Бога и Отца и Создателя вашего, вы бесчестите и оскорбляете Его диавольскими делами, которые совершаете в дни Его воскресения? Он столько страдает, чтобы умертвить грех, а вы опять оживляете этот грех? Он воскресает, чтобы воскресить вас от пороков, а вы опять падаете в ту же грязь? И когда? В те самые дни, когда Он воскресил вас? О. великое нечестье! О, неслыханное жестокосердие христиан! Вы всю Великую Четыредесятницу и Страстную седмицу простираете ваши руки, молитесь и творите образ креста, а когда наступает Пасха, даже дерзаете те же самые руки делать орудиями греха и играть на струнах, бить в бубны и другие дьявольские игры? Вы этим вашим языком и устами приобщаетесь Телу и Крови Христа и поете столько духовных и божественных песен в день Пасхи, а потом теми же самыми языком и устами поете и произносите песни блудные и дьявольские? Вы вашими ногами стоите в Божием храме, творите поклоны и, преклоняя колени, поклоняетесь Богу Вседержителю, а когда наступает Светлая седмица, то как переносит ваше сердце, что [в плясках] теми же самыми вашими ногами стучите по полу? Что вы прыгаете, как козлы? Что пляшете, как помешанные и бесноватые? И что этими вашими бесчинными движениями вы поклоняетесь дьяволу? И наконец, в святые дни Четыредесятницы и Пасхи делаетесь храмом Богу и Духу Святому, а потом опять вы те же самые своими сатанинскими играми, плясками и пением превращаетесь в капище дьяволу и лукавым духам? Это вещи несогласные и несовместимые, ибо какое единство может быть у света с тьмой? У дьявола с Христом? У Божьего храма с идольским капищем? Как говорит Павел,
Христиане своими забавами и плясками в святые праздники гневят Бога
Поистине, братья, за бесчинства, устраиваемые в праздники и на Пасху, вы так гневите Святого Бога, что вынуждаете Его устрашать вас теми же словами, которые Он некогда сказал против евреев через пророка Амоса, а именно, что ваши торжества и празднества обратятся в плач и печаль, а духовные ваши песни — в рыдания и слезы:
Если Бог за грехи евреев возненавидел и больше не пожелал слушать ни их божественные песни, которые Ему пели, ни священные инструменты и духовные мелодии, которые игрались посреди Его Храма, и это при том, что их исполняли в качестве славословия, чествования и величания Его святому имени в дни праздников, ибо Он говорит через пророка:
Какое зло творят христиане на заговенье
Кто расскажет о тех бесчинствах, которые христиане устраивают на заговенье да и в посты тоже? Воистину не ошибется тот, кто скажет, что в такие дни христиане просто безумеют, даже дряхлые старики пускаются в пляс, играют и поют до потери совести, а кто не пляшет и не поет, считается сумасшедшим. (Поразительно, но это так), мужчины надевают женское, а женщины мужское платье; каждый напяливает на себя чужую одежду и маску, или, как ее называют, личину, — так исчезает различи между днем и ночью, потому что заканчивается день, наступает ночь, а пляски, забавы, бесчинства и непристойности продолжаются, как ни в чем ни бывало; и (в этой суматохе) мирянина не отличить от клириков и священника — все становятся одинаковыми. И над всем торжествует разврат распущенность, радуется пьянство, веселится наслаждение и пресыщение, пляшет дьявол, то и дело меняя одеяния, и вместе с ним веселится множество бесов. (Еще бы!). Только за одно заговенье получить столько прибыли, какой у этой нечисти не было за весь год. Но от этого печалится добродетель, краснеет от позора целомудрие, рыдает христианская скромность и благочиние, изгоняется страх Божий, страх наказания и Суда, скорбит Христос и плачут ангелы и все святые и праведники. О, да и как тут не заплакать? Какое сердце не обольется слезами, видя погибель и безумие стольких христиан? Они так неразумны, что, вместо того, чтобы стяжать что-нибудь от поста Святой Четыредесятницы, терпят сплошной ущерб в заговенье. А если и приобретут чего-нибудь немножко, тут же теряют с лихвой. Они поступают, как неразумные торговцы, работая себе не на пользу, а во вред. И этот вред, полученный ими в заговенье, превышает пользу, какую они приобретут от наступающей Четыредесятницы. Да будет милостив, милостив, милостив наш Бог! И да просветит Он святых архиереев, духовников и наставников, чтобы они запретили это зло с помощью отлучений и епитимий, как предписывает 62-е правило Шестого святого Вселенского Собора.
Как подобает радоваться христианам в праздники и на Пасху
Братья христиане, хотите по-настоящему порадоваться и повеселиться в праздничные дни, на Пасху и в заговенье? Тогда не забавляйтесь играми, не устраивайте пляски и не пойте. Но пойте какие-нибудь короткие тропари или гимны, какие найдете, Христу и Пресвятой; пойте «Христос воскресе», «Ангел вопияше» или «Достойно есть». Так поступать христианам заповедует апостол Иаков:
Поделиться книгой: