Когда я вышла из комнаты, где спал Поляков, пол под ногами противно скрипнул, и я замерла. Испуганно обернулась назад, боясь разбудит бандита. Я слышала, что слух у таких, как Андрей, хороший. Но Поляков не только не проснулся, он просто перевернулся на живот, обхватил подушку двумя руками, зарываясь носом. Я медленно выдохнула.
Я с легкостью смогла выпорхнуть из квартиры. Никто меня снаружи не ждал, никто не собирался меня похищать, как вчера. Никто не собирался приставить к моему виску пистолет.
— Чёрт, как же холодно!
На улице шел снег, люди странно косились в мою сторону. Конечно, на улице такой холод, а я только в одном джемпере и джинсах.
— Извините, можете одолжить телефон? Я свой потеряла, — женщина с сомнением посмотрела на меня, но телефон одолжила. Быстро набрала номер, который знаю наизусть, и поднесла трубку к уху. Несколько гудков и на той стороне послышался шорох, после сонный голос подруги.
— Алло?
— Женя, проснись и пой, дурочка! — шепчу онемевшими губами. Замечаю, как женщина косо смотрит на меня.
— Яна? — по голосу поняла, что подруга удивлена. — Твою же!.. — проглотив ругательства, подруга начала проклинать меня.
— Женя, я замерзла до костей, на мне только джемпер, без верхней одежды. И я знать не знаю, где я! Забери меня, пожалуйста!
— Во что ты на этот раз вляпалась, Мельникова? Быстро скинь мне адрес и жди.
Спросив у женщины адрес района, пошла к остановке. Через сорок минут передо мной остановился красный кабриолет и из машины выпорхнула злая Евгения. В руках держала пальто, которое она отдала мне.
— Садись в машину, Мельникова, иначе заработаешь грипп.
Забравшись в теплый салон, пристегнулась и откинула голову назад, затылком уперлась в подголовник. Машина плавно тронулась с места. В салоне образовалась тишина.
— Дядя попытался меня убить, — произнесла шепотом, но Женя все прекрасно услышала. Она громко выругалась, достала из кармана пачку сигарет, закурила.
— До последнего не верила, что он на такое способен. Мне очень жаль, Яна.
Подруга открыло окно, выпуская дым.
— И как ты спаслась? И почему на тебе мужской свитер?
— Поляков, - я задохнулась, когда вспомнила, где проснулась утром. — Это он спас меня. В самый последний момент.
— Что? — подруга взвизгнула и, выкинув сигарету, бросила на меня взгляд. — Что значит, Поляков спас тебя? Когда он успел выйти из зоны? Чёрт! Б**дь!
Я засмеялась. Подруга ругалась, как сапожник.
— Тебе нельзя ходить в универ! Если Лаврентий, твой дядя, — она немного замялась, — понял, что ты жива, это опасно! Я позвоню отцу и попрошу его защитить тебя.
— Нет, — я прикрыла глаза, и когда открыла их, посмотрела на дорогу немигающим взглядом. – Я не хочу вмешивать в свои проблемы твоего отца. Он и так сделал много, когда помог мне с доказательствами. Дядя каким-то образом узнал, что это я предала его. Чёрт, какая я наивная дура! Идиотка! Нужно было отправить анонимно, а я доверилась, как последняя дура.
Я вспомнила слова дядя. Его признание, почему он убил отца.
Все-таки в его смерти был виноват Андрей. Не косвенно, но причина все же в нем! Откуда он вообще взялся в нашей жизни? Почему именно ему доверился папа, когда объявил его своим преемником?
“Названый сын!” — вспомнила слова отца и поморщилась, как от зубной боли. Схватилась за переносицу, потерла. Голова шла кругом, все мысли вертелись вокруг Полякова. И ни одной мысли, как быть дальше!
Я точно с ума сошла, раз продолжаю думать о нем!
— Сегодня пойду к декану и попрошу дать мне академический отпуск. Пока не решу проблемы, к учебе не вернусь. Чёрт, и с работой нужно что-то делать!
— Собираешься скрываться в съёмной квартире? — спросила подруга. Мы уже свернули в частный сектор, где жила подруга. Шлагбаум поднялся, охрана узнала Женю.
— Не знаю. Я ведь отдала деньги за три месяца вперед. Дура?
— Не то слово. Останься у нас. Папы нет, мама тоже укатила на какой-то отдых, я одна дома. На первое время останешься здесь.
— Нет, — я покачала головой и выбралась на улицу. — Дядя знает, что у меня, кроме тебя, нет больше подруг. Первым делом он придет сюда, если уже не в пути.
— Ты сказала, что тебя спас Поляков, — напомнила она, когда мы оказались в холле. — Может, этот факт его остановит?
Я повернулась к Жене, которая поняла, что проболталась. Я прищурилась и подошла к Ястребовой. Она знала что-то, что не знаю я. И молчала все это время!
— Говори, — сказала осипшим голосом, схватив подругу за локоть. Злость начал подниматься внутри меня. — Что ты скрываешь от меня? Что я не знаю о Полякове?
Её отец работал в прокуратуре, и естественно, подруга знала все об Андрее. Не только из моих уст, но и от отца услышала.
— Яна, ты только не нервничай, пожалуйста. Я не скрывала, то есть у меня даже в мыслях не было, просто не знала, как это сказать тебе.
— О чем я не знаю, Женя?!
— Дело на Полякова возбудили еще несколько месяцев назад, и только благодаря доказательствам, что принесла ты, его оправдали. К тому же, по словам отца, я узнала, что половина города принадлежит ему. Уже давно. Яна, твоя дядя в полной заднице, если можно так выразиться.
Я думала, слова Жени меня шокируют, но я не почувствовала ничего, кроме апатии. У меня вдруг пропало желание скрываться от дяди. Интуиция мне шептала, чтобы я боялась не его, а Полякова. Не знаю, почему, но шестое чувство подсказывало, что стоит сторониться его. Помогла, так помогла. Но теперь это помощь понадобится мне самой.
Куда бежать? Где спрятаться? У кого могу просить помощи? Кому могу довериться? Кто враг, а кто друг? Я ничего не знаю! Ни-че-го! Все летит к черту!.. Идет ко дну! Что мне делать? Бежать? Прятаться?
“А есть ли смысл?” – шепчет внутренний голос ядовито. Я простонала и быстро пошла в комнату подруги.
— Яна, с тобой все хорошо? — подруга обеспокоенно вглядывается в мои глаза.
— Да, со мной все хорошо. Я хотела бы принять горячую ванну и пойти в университет.
— Да, да, конечно, — подруга понимает меня без слов. Выдает чистые банный халат, полотенце и что-то из своих шмоток.
Десять минут уходит на душ, пять, чтобы высушить волосы, и еще пятнадцать, чтобы выйти из дома. По пути к университету я завтракаю в машине бутербродом, приготовленным на скорую руку. В голове ни одной мысли, ни одного решения.
Переступила порог аудитории, пока еще не подозревая, что меня ждет.
Глава 3
Яна
Мы заняли последний ряд в аудитории. Женя предварительно вытащила две тетрадки, одну себе, вторую отдала мне. Я не собиралась ничего записывать, голова гудела, хотелось спать. Что я и собиралась сделать. Студенты затихли, когда в аудиторию вошел профессор, Женя не пыталась меня отвлекать, мы больше не разговаривали об Андрее. Лекцию я слушаю вполуха. Складываю руки перед собой и опускаю голову. Тихо вздыхаю, долго пялюсь в окно, на голые деревья. Через некоторое время закрываю глаза.
Некоторое время в аудитории слышен только голос профессора, но через несколько минут к нему добавляется и гул студентов. Но мне настолько лень открыть глаза и поднять голову. А на толчок подруги сначала не обращаю внимания, но, когда она ущипнула меня за руку, подняла голову, злая как черт. И обомлела.
Передо мной стоял Поляков, собственной персоной. Его взгляд полоснул по мне. Холодный, как лёд.
От неожиданности я вскочила с места, опрокинув стул назад. Тот с грохотом ударился о пол. Студенты затихли, и смотрели на нас. Перевела растерянный и напуганный взгляд на подругу, потом на профессора, который затих, то и дело поправлял очки, а после на мужчину. Подруга сидела молча, испуганно замерев. Я была ближе Полякову, поэтому ему без труда удалось забросить меня на свое плечо.
Мир перевернулся на сто восемьдесят градусов, потолок и пол поменялись местами, и я висела на его плече как мешок. От неожиданности перед глазами появились черными точки, я крепко сжала в кулаке его пальто. В нос ударил запах его туалетной воды. Цитруса и мяты.
— Извините, молодой человек, но что вы делаете? — возмущается профессор. В этот момент я представляю себе, как от волнения профессор поправляет очки и галстук.
— Ничего, что вы успели подумать. Всего доброго.
Я глубоко задышала. Пользуясь моим временный замешательством, Андрей без труда смог вынести меня из аудитории. После быстрыми шагами принялся спускаться по лестнице.
— В-вы что делаете? — наконец, я смогла заговорить. Только голос получился каким-то жалким. — Отпустите меня! Это преступление! Вы не можете похитить меня! У моей подруги отец работает в прокуратуре, тебе хана, Поляков! Пустите же!
— Прямо здесь?
Мне немного удалось поднять голову. Мы все еще стояли на лестнице. Моя голова закружилась, и я невольно крепко вцепилась в его пальто.
— Яна! — гаркнул он, от его голоса я содрогнулась. — Здесь?
Я обняла его, мои руки обвили его торс, носом уткнулась в его пальто, отчаянно мотая головой.
— Даже не думай! Я еще молода, чтобы умереть.
Андрей как-то странно хмыкает, но ничего не говорит в ответ. В душе теплится надежда, что охранники помогут мне или кто-то из деканата встретится у нас на пути, но ничего из этого не случилось. Словно весь мир ополчился против меня, никто не спешит ко мне на помощь. А у меня, между прочим, от того, что вишу головой вниз, кровь прилила к мозгу. Я несколько раз попыталась призвать его совесть, давила на жалость, но, кажется, этого мужчину ничем не возьмешь.
Мы быстро оказываемся на улице. На мне только кофта и джинсы, поэтому пока он добирается до машины, я продрогла до костей. Андрей ставит меня на землю, и когда чувствую под ногами твердую землю, и под сапогами хрустит снег, обнимаю себя за плечи. Пытаюсь как-то согреться и при этом не смотреть на мужчину.
— Садись в машину.
Поднимаю голову и сначала посмотрела на открытую дверцу, а после перевела взгляд на бандита.
— Яна, не тормози! — рявкает вдруг грубо, одарив меня хмурым взглядом. Да так, что от страха я быстро оказываюсь в машине. Забиваюсь в угол, крепко вцепившись рукой в обивку сиденья.
Упорно отказываюсь смотреть в сторону Полякова. Пусть знает, я все еще зла на него!
Машина плавно трогается с места, водитель бросает на нас взгляд через зеркало и чему-то усмехается. Мельком бросаю взгляд на мужчину, который сидит рядом и молчит. В салоне тепло, и мне удается быстро согреться. Только жаль, что пальто, одолженное у Жени, осталось в гардеробной.
Снова двадцать пять. Я опять оказываюсь без телефона, без связи. И теперь всю дорогу думаю, как связаться с подругой. Куда, собственно, запропастился мой телефон? Я отлично помню, когда меня похищали из квартиры, телефон лежал в заднем кармане джинсов. Я его туда сунула, когда посуду мыла.
— Выходи, мы приехали.
За своими мыслями я и не заметила, как машина остановилась. Не стала проверять, насколько прочны его нервы, поэтому вышла. Этот район и подъезд я узнала. Утром я сбегала отсюда, сверкая пятками. Но снова оказалась здесь.
Андрей, не говоря ни слова, пошел вперед, и мне ничего не осталось, кроме как идти за ним.
— Почему мы здесь?
Мой вопрос остался без ответа, повис в воздухе. Я не поспевала за шагами Андрея. Его один шаг, моих два или три. В подъезде не работал лифт, поэтому нам пришлось подниматься по лестнице. Тут было грязно и пахло гнилью. Казалось, здесь никто не живет, кроме Полякова. Но когда этажом ниже услышала, как скрипнула дверь, а после голоса, поняла, что ошиблась.
— Вы не ответили, — напомнила о своем вопросе, когда Андрей открыл дверь и ждал, когда я войду. — Пока вы не ответите, я не войду.
Отошла от него и оперлась спиной о стену позади, руки скрестила на груди и не сводила глаз с бандита.
— Яна, не заставляй меня применять силу. Я могу затащить тебя в дом силой, как сделал в университете.
— Даже не думайте! — шиплю сквозь зубы. — Я не сдвинусь с этого места, пока вы не ответите. Так. Зачем. Я. Здесь? — проговорила раздельно каждое слово.
Андрей тяжело вздохнул, закатил глаза к потолку. Быстрыми движениями расстегнул пуговицы на пальто, и двинулся в мою сторону. Я не шелохнулась, с трудом удержала себя на месте. Мне очень хотелось бежать без оглядки. Взгляд бандита не сулил ничего хорошего.
Я только и успела, что вытянуть руки вперед. А когда моя ладонь коснулась его груди, одернула руку, будто обожглась. Но Андрей успел перехватить мою руку за запястье и сжал пальцы. Крепко, но не причинял боли.
— Ты в опасности, Яна. Так понятно? — я немного зависла, кивнула головой, а потом покачала.
Я ничего не поняла. То есть не понимала. Я же говорила, что я тугодум?
— Хочешь поговорить здесь?
Я не стала сопротивляться, и вошла в квартиру. Сняла обувь у порога. Андрей за спиной странно затих. Обернулась к нему через плечо.
— Что? Думаю, у вас нет никого, кто будет потом за нами пол подметать.
— У тебя острый язык, Яна.
— А что с моим языком? Я вроде говорю на русском, а не на английском или китайском. Кстати, у меня есть знакомая, которая владеет китайским. Английский я терпеть не могу.
Мы оказались в кухне. Андрей налил себе виски, а мне сок. Я не спешила пригубить напиток. А вот Андрей вел себя непринужденно. Конечно, чего ему волноваться, как школьник? Ведь он находится в своем доме.
Я заметила татуировки на его пальцах. Попыталась вспомнить, были ли они десять лет назад. В то время их точно не было. Это он сделал, когда был на зоне? А тюрьма, кажется, пошла ему на пользу.
С трудом заставила себя оторваться от созерцания его рисунков, сделала глоток сока. Поморщилась. Никогда не любила абрикосовый сок.
— Так вы расскажете, почему я здесь? — напомнила ему.
Андрей перестал смотреть в окно и повернулся ко мне. Скрестил руки на груди, оперся задом о подоконник. Черная рубашка натянулась на мускулистых плечах и торсе, и я зависла.
— Как я уже сказал, — его голос ворвался в поток моих мыслей. Мысленно покачала головой, прогоняя наваждение, и посмотрела на Андрея. Тот выглядел задумчивым и хмурым, — Лаврентий не успокоится, пока не убьет тебя. Ты своим поступком спутала все его планы.
— Разве его не арестуют?
— Нет, улик против него нет, к тому же он наймет самого известного адвоката и выкрутится из дела. Он просто найдет подставных лиц. Ему ничего не стоит избавиться от тебя.
— Но тогда он не сможет получить наследство! Решение вступит в силу только через год.
— Считаешь, он делает это из-за наследства? — с издевкой спросил он.
— А почему? По, его словам, все обстоит так! — Андрей нахмурился. — Слушайте, Поляков. Я десять лет жила с этим грузом. Считала, что вы убили моего отца, нет, меня заставили так думать! — выкрикиваю.
— Зачем Лаврентию держать тебя рядом с собой? Он мог раньше убить тебя. Наследство и так пришло бы ему в руки.