Его добыча – 2

От породы веяло теплом, как если бы где-то в её недрах имелась раскалённая сердцевина. Но, вопреки логике, утверждающей, что тепло обещает комфортный ночлег моей уязвимой добыче, все органы чувств моего новообретённого тела реагировали на это место… странно. Каким-то дичайшим напряжением. Рецепторы вопили об угрозе. Собратья, тенями скользящие рядом, испытывали аналогичные ощущения – сознания каждого из нас были открыты друг другу.

«И как себя ведут остальные эдаити из тех, кто ещё не научился пользоваться оболочками?» – я дополнил вопрос, заранее выясняя, готовы ли спасённые собратья к переходу на сушу.

«Большей частью дезориентированы, – отчитался Орш, пристально всматриваясь в пористое основание под ногами. То, что мы поначалу приняли за неживую горную породу, при ближайшем рассмотрении оказалось косной материей. Окаменелой. Возможно, некогда живой? – Риш, в сравнении с остальными, в достаточной степени пришёл в себя. – Мысль Орша вдруг оборвалась и вернулась уже с оттенком смирения: – Вернее, пришла…»

Я его понимал. Трудно перестроить привычное восприятие и начать разделять тех, кого раньше считал такими же, как сам. Мало того, ещё и начать воспринимать их иначе!

«Как он принял… свою оболочку?»

Присев на корточки, я приложил ладонь к тёплой поверхности под ногами. Сигналы тела я уже научился понимать: оболочку манило это тепло и то, что оно обещало… Негу, расслабленность, сытость… Стоп! Почему оно ассоциируется с пищей? От собратьев, повторивших мой манёвр, фонило такой же насторожённостью.

«Для Риша она не более странная, чем для нас поначалу были эти, – логично объяснил Орш. – Важнее то, как тела реагируют на противоположный тип оболочек».

«Они не угомонились? – я экранировал вопрос от Риза и Шоха, задав его исключительно Оршу. За всей суетой с реакцией пленников на ультразвук не уделил внимания этой проблеме.

«Нет. По-прежнему стараются держаться поблизости от Риш. А уровень агрессии в его… её присутствии очень нестабилен – любая мелочь тут же провоцирует неконтролируемый всплеск».

«Как будем с этим разбираться?»

Секундная задумчивая пауза, и Орш спокойно выдал:

«Твоя добыча. Её инструкции помогли. Она продолжит помогать?»

Сейчас подобное могло привести к риску для Трои – мне оказалось непросто принять это, позволив ей какие-то действия вне моего присутствия, но игнорировать интересы эдаити я не мог.

«Да».

Для того, кто привык принимать решения молниеносно и без сомнений, ответ дался мне сложно.

«Чувствуете аромат? – вклинился в наш диалог Зом. – Это что-то подходящее в пищу?»

Сейчас, когда он сконцентрировал на этом наше внимание, чувство голода захлестнуло с новой силой! Словно в недрах моей оболочки образовалась дыра, в которую со свистом устремилось всё нутро. Сосущее и одновременно изнуряющее ощущение… Я не испытывал подобного даже в момент побега со станции, когда вычёрпывал все свои силы!

«Очень притягательное, – выразил охватившие нас общие ощущения Орш. – Невыносимо тянет…»

Мы переглянулись: неспроста, а следовательно опасно.

Перегруппировка стала инстинктивным решением. Молниеносно мы расположились максимально удобно – достаточно близко, чтобы поддержать на случай неведомой угрозы, но и достаточно далеко, чтобы не перекрывать обзор и не мешать.

«Сдерживаемся», – чуть ли не захлебываясь ощущением какой-то запредельной жажды, я целенаправленно блокировал в своём сознании все сигналы явно ошалевшей оболочки: её практически сводило судорогами от слабости и лютой потребности насытиться.

Прищуриваясь, чтобы не быть ослеплённым отражением лучей местного светила, я заметил, как содрогаются тела моих спутников. Ещё несколько минут назад голод был, но не такой дикий и всеобъемлющий. Что поразительно, даже оболочки собратьев начинали казаться… вкусными.

«Неведомое… – с трудом выдавил Хал, подобно всем нам борющийся с нежданными потребностями. – Кажется, навязанное».

«Определённо внушённое», – словно выплюнул Орш.

Попытка заставить нас проявить слабость, подчинить, поработить… Это стало вызовом.

«Что-то, действующее на оболочку, – дополнил наблюдения Зом. – Искажающее восприятие реальности. Я вас жрать готов…»

Усилием сознания я постарался вернуть контроль над обуреваемым инстинктом голода телом, абстрагировался от зова, обещающего насыщение и блаженное довольство. Сущность эдаити твердила: если так толкают идти вперёд – следует остановиться. Не сбежать, спасаясь от угрозы, но осмыслить её. А уже потом…

Мир эдаити таков: нет ничего беспощаднее нас самих. И это не может измениться с появлением тел. Иначе мы проиграем, став рабами оболочек, подобно всем материальным существам.

Умиротворяющая тишина, ослепляющее сияние голубоватого света, льющегося с неба и отражающегося от мириадов крошечных вкраплений в пористой породе, до которой мы добрались. Взгляд запечатлевал одну картинку за другой: причудливые контуры материи, на которой мы стояли, её уходящие ввысь пласты, тени наших тел, замерших в напряжении невидимой борьбы с самими собой; полное отсутствие чего-то похожего на растительность. Лишь голый плотный остов окаменелой породы под ногами.

Это точно было что-то разросшееся и, вероятно, погибшее когда-то очень давно. При жизни оно тянулось вверх и вширь, оплетало всё, встреченное на пути, в итоге стало горами. Отсюда и округлые впадины, которыми при ближайшем рассмотрении изобиловала порода. Разной глубины провалы, размером от шлема скафандра Трои до дверного проёма звездолёта, способного вместить и наши немаленькие тела.

«Войдём?»

Едва до меня дошла мысль совладавшего с собой Орша, как оформилась и собственная догадка – притягательная потребность толкает именно к этому! Приглашает проскользнуть в одно из отверстий.

«Должны, иначе не разберёмся», – согласился я с собратом. Всё опасное в этом мире так или иначе вынуждено будет признать, что опаснее нас оно быть не может. – Я выясню».

Мы перехватили друг друга за руки, образовав живую цепь, звенья которой были крепки настолько, насколько незыблема сама сущность эдаити, не признававших поражения и не знавших слабостей. Но это не означало, что мы безрассудны: сейчас я был насторожён и доверял собратьям, готовым выдернуть меня назад… Чтобы вновь вернуться и взглянуть в лицо неведомой угрозе!

Аромат, обещающий насыщение, по-прежнему манил; сияние усиливалось; прочность материи под легчайшими изучающими прикосновениями моей руки говорила о незыблемости и долговечности этого пути. Всё вокруг подталкивало рухнуть в недра ближайшего зева, окунуться в его тёмное тепло – все мы чувствовали жар, идущий от каждого из отверстий.

Чтобы найти путь – надо идти вперёд. Я шагнул, чуждый страху, но ведомый извечной потребностью открыть для себя и поглотить нечто большее. Одна рука, готовая принять на себя первый удар неведомого, чуть выдвинута вперёд, прикрывая лицо, вторая – отведена назад и в надёжном захвате сцеплена с рукой собрата.

Меры предосторожности… Раньше, в моём прежнем облике, они были бы лишними. Теперь же, несмотря на прочность тела, оказались решающими в борьбе за знания и… пищу!

Полость, в которую я проник, была сумрачной. Однако чувствительным глазам моей оболочки света хватало, чтобы рассмотреть пористые серые стены, покрытые неровными буграми и выростами. Один из них был просто гигантским. Выше моего роста, в два раза толще. С его вершины свисали перевитые отростки-жгуты красного цвета, размером с мою руку. А на конце каждого из них красовался раздутый нарост, источающий тот самый умопомрачительный аромат, что едва не свёл нас с ума. Здесь запах был настолько силён, что просачивался даже через преграду, закрывающую ноздри.

Я торопливо сглотнул жидкость, мгновенно наполнившую рот. Осознав, что свободная рука помимо моей воли тянется к ближайшему наросту-пузырю, напряг мышцы, возвращая себе контроль над телом.

Если это образование съедобно – раз уж оно так изумительно пахнет, – то одного куска нам будет недостаточно. К тому же оно наверняка защищено…

Привычным «взглядом» прежнего эдаити я воспринимал эту опасность – силой сознания распознавал напряжение энергии, скопившейся в «ветвях», готовых схлестнуться и не позволить мне забрать желаемое.

Порождение материального мира создало ловушку. Идеальную, чтобы получить столь нужную ей органику. Но ведь и мне нужна пища… Нам – эдаити – она нужна.

Резкий выпад. Захват у верхушки нароста сразу нескольких ветвей-жгутов, моментально и предсказуемо обвивших мою руку от запястья до плеча. Сущность эдаити, маревом метнувшаяся к основанию «ствола» и вытягивающая из него жизненную энергию, – члены подвластного мне физического тела и отныне сокрытая в нём нематериальная сила действовали синхронно и стремительно.

Упор ногами, очередной рывок, отрывающий мясистые пузыри вместе с «ветками». «Тащить!» – одновременный приказ собратьям… В неизбежном противостоянии с местным «хищником» я рассчитывал и на поддержку своих спутников.

Голубой свет ослепил, моё тело стремительно вырвалось на поверхность, покинув углубление-ловушку. С трудом я оторвал от кожи присосавшиеся к ней «ветви», предназначением которых было разрушать и поглощать мою плоть. Вряд ли им прежде встречалась настолько… неподдающаяся материя.

Но и сейчас они пульсировали в отчаянном стремлении выполнить своё предназначение – насытить голодное существо, содрогающееся от боли и ярости под нашими ногами.

Только теперь мы с ним поменялись местами. Не обращая внимания на вибрацию и тряску, каждый из эдаити, освобождая мою оболочку, оторвал себе круглый нарост и впился зубами в мягкую кожицу.

На вкус они оказались такими же потрясающими, как и их одуряющий запах. Сочная мякоть отлично утоляла голод, восполняя запас энергии. Я её глотал огромными кусками, почти не разжевывая.

«Здесь можно будет брать еду. Когда понадобится», – сообщил собратьям. Реакция приманившего нас к себе суперхищника – вовсе не мёртвого, а очень даже живого! – была ощутимой, но прямой угрозы не несла. Он явно сросся с поверхностью этой планеты, лишившись подвижности. И тех, кто мог нанести ему ущерб, противостоя воздействию, прежде здесь не было. До того, как появились мы…

«Я тоже хочу попробовать! – неожиданно решился на попытку Орш. – Любопытно, они все устроены одинаково?»

Несомненно, он имел в виду полости в пористой структуре этого горного образования – разные и по размерам, и по форме. Его интерес разделяли и мы. Поэтому, страхуя друг друга около мелких и помогая у крупных, принялись за осмотр сразу нескольких углублений.

Неглубокие ямы оказались бесполезными – шары-приманки там отсутствовали, а несущие их выросты только-только зарождались. Стало понятно: чем больше углубление, тем более значимой будет «добыча».

Но и тут нашлись исключения. Кое-где в лопнувших шарах красная и упругая питательная масса была иной – жёлто-зелёной, похожей на болотную жижу внешне и имеющей такой же запах. Её наши организмы тут же отвергли в точности как первую пищу в лаборатории… Вывод напрашивался элементарный – это несъедобно. Впрочем, годных к употреблению шаров несомненно было больше. И мы не успокоились, пока каждый не попробовал себя в роли добытчика.

«Как же жарко…»

Мысль, пришедшая извне, не была «голосом» кого-то из эдаити.

Троя!

До этого момента я лишь фиксировал в сознании факт её активности: не ощущалось паники или страха – этого было достаточно. Сосредоточиваться на диалоге, что она вела с другими пленниками, возможности не было. Но сейчас… что-то изменилось!

Застыв, я сконцентрировался на ощущениях своей добычи. Тот факт, что Троя находилась далеко, заставлял задуматься о возвращении. При одной мысли о неведомой опасности для неё хотелось стремительно кинуться назад.

«Аккумуляторы скафандра скоро сдохнут… – донеслась очередная её мысль, отягощённая усталостью. – Система вентилирования начинает сбоить».

«Кин! – Орш коснулся моего плеча, непривычно привлекая внимание физическим контактом. Это я, внутренней сутью обратившись к Трое, на мгновения «оглох», перестав воспринимать сигналы собратьев. – Что делаем? Как поступим дальше? Поведём всех сюда?»

Предупреждающе подняв ладонь, я дал понять Оршу, что необходимо подождать с решением. Вся моя сущность сейчас была далеко – рядом с одним из эдаити, что находился в числе окружавших мою добычу соплеменников.

«Рух! Как женщина?»

«Температура её тела растёт. Как и других пленников», – пришёл ответ, подтвердивший мои наблюдения. А если добавить к перегреву ядовитые испарения, от которых пока защищает Трою скафандр…

«Возвращаемся, – переключился я на окруживших меня спутников. Эдаити спокойно ожидали решения. – Нужно покинуть болото. Мы должны поспешить назад с максимальной скоростью».

«Переместим всех в это место?»

Оглянувшись на сияющую отражением сверкающих бликов гору, которая точно была чем-то живым и опасным, я вспомнил то чувство голода, что было вызвано её влиянием. Мы с ним едва справились, а Троя? Это воздействие поработит мою добычу. Да и собратьям, что ещё не подчинили свои оболочки, придётся трудно.

«Нет, – ответ был очевиден. Взгляд сместился в сторону, оценив местность. – Мы выяснили, что сможем добыть здесь пищу. Но расположимся чуть в стороне, – подумав, кивнул в направлении большого явно растительного массива, начинающегося слева от горы. – Между лесом и этим местом».

«Кто-то из нас встанет на страже с этого направления, – дополнил план Орш. – Так не допустим, чтобы других одурманило голодом и привело в ловушку этого… существа».

Мы разговаривали уже на бегу, на максимальной скорости устремившись обратно. Путь от горы до топкой низины, где прежде мы продвигались с осторожностью, потому медленно, промелькнул мгновенно. Неумолимым клином врезавшись в склизкую болотную грязь, с неменьшей решимостью мы принялись рассекать телами пространство, уже зная, чего ожидать: сознание ещё на подходе послало телу нужный сигнал, трансформируя и укрепляя его покровы.

Наши мысли были открыты всем эдаити, позволяя им перенять знания и опыт, чтобы уже сейчас начать готовиться к преодолению преграды. Сегодня же состоится общий переход на сушу. Наша задача перенести с «островка» на равнину за болотом не только тех, кто слабее, но и захваченные ресурсы с корабля.

С обретением материальности мы получили и массу неудобных дополнений. Потребность во сне – одна из них. И если с пропитанием хотя бы на пару дней нам разобраться удалось, то вот организация места для ночлега ещё предстоит.

«Это существо огромное!» – Орш вложил в наши мысли инфракрасный слепок местности, где гигантским бесформенным, уходящим ввысь пятном отображалось то нечто, с чем мы недавно столкнулись.

И да, ядро, или сердцевина, глубоко под поверхностью земли было эпицентром жара – живой материей. Но чем дальше ороговевшие до окаменелости наросты находились от этого нутра, выходя на поверхность, тем более холодными они ощущались. Так мы и чувствовали ранее, продвигаясь по омертвевшим, словно камни, поверхностям инопланетного гиганта. Пористая порода под ногами была ощутимо теплее земли именно в «предгории».

«И оно не единственное», – подобно Оршу, я силился охватить пространство мысленной сканирующей волной, распространяя её так далеко, насколько хватало сил. По примеру собрата, отринув всё пока малопонятное, сосредоточился именно на восприятии инфракрасного спектра. И такие вот пышущие жаром пятна-наросты зафиксировал ещё в нескольких местах.

«Но всё же они довольно редки, рассредоточены по периметру болота, – сделал вывод Зом. – Видимо, каждому из них нужно пространство для охоты».

Это было понятно нам, тоже по сути являвшимся хищниками. Пусть это существо не обладало подвижностью, но привлекало добычу со всей округи, имея свой личный ареал.

«Возможно, местную живность привлекает не только запах, но и тепло? Я чувствовал присутствие носителей энергии в округе, пока мы подбирались к скальнику. Они ищут в нём защиту и лишь потом попадают под влияние жажды голода? Прямо в ловушки-пасти этого существа».

«Главное, чтобы никто из нас там не оказался», – пришла мысль от Тора, одного из тех эдаити, что остались на болоте и сейчас внимательно прислушивались к нашему разговору. Что не мешало им сортировать спасённые с корабля ресурсы, готовясь к их транспортировке через топь.

«Болото тоже обитаемо, – пришло наблюдение от Зома. – Тут такие мелкие… комки. Слизь…»

Он запнулся, не найдя подходящего слова, просто кинув нам образ тех самых жалящих сгустков, что мы сдирали с тел, выбравшись на сушу.

«Медузы!» – вдруг нашёлся я с подходящим названием. Это слово и его образ когда-то проскальзывали в мыслях Трои.

«Думаю, их выделения способны растворять белковую плоть, делая её пригодной для их питания», – принял название собрат.

Ещё одно наблюдение, приоткрывающее для нас завесу неизвестного мира. Завесу, что мы, несомненно, сорвём полностью.

Мой взгляд скользнул к белёсому небу. Если ориентироваться по движению голубоватого светила, то мы потратили на свою вылазку почти половину светлого периода. На сколько рассчитаны накопители энергии в скафандре Трои? Её медленно, но верно перегревающееся тело я неизменно продолжал ощущать.

«Женщину спрячь в тень, – подразумевая тень от контейнера, послал мысль Руху. – Но не отходи от неё дальше, чем на два шага!»

«Как Риш?» – неожиданно последовав моему примеру, Орш задал похожий вопрос. И, словно сам не ожидал от себя подобного, добавил: — В каком состоянии те, кого мы забрали из лаборатории перед побегом?»

Мы в этот момент брели, погружённые в мутную жижу почти по грудь, поэтому я заметил, что соратник глаз не сводит с приближающегося островка, где расположилась вся наша группа. Собственно, до этого момента я и сам так поступал, стремясь как можно скорее убедиться, что моя добыча не слишком сильно пострадала от перегрева.

«Все использовали время, чтобы научиться взаимодействовать с оболочками, – пришёл лаконичный ответ от Руха. – У большинства есть значительные успехи».

«Кхм… – Орш на миг замялся. – Это хорошая новость. Чем скорее все будут самостоятельны, тем быстрее мы сможем всё здесь исследовать».

«Риш уже справляется, – пришла более конкретная информация. – Даже пробует растаскивать предназначенные для переноски ресурсы. – Собрат тоже мысленно запнулся и исправился: – Пробовала…»

Да-а-а… Нам всем сложно осознать такие перемены. Разнополые оболочки… Что же сотворили с нами эти учёные?

«Мы должны уделить этому больше внимания, – озвучил общий вывод Зом. – И разобраться, на что влияют различия. Возможно, женские оболочки слабее или уязвимее?»

Тут же я снова подумал о Трое. Её взаимоотношения с другими надзирателями меня мало интересовали, но наблюдения позволяли предположить: женских особей оберегали. В спарринге с нами ни одна из них не участвовала. За единственным исключением, я ни разу не замечал Трою и среди тех, кто охранял наши клетки. Да и вообще женщин на той станции было несоизмеримо меньше!

Запоздалая догадка, сделанная на основе ощущений прошлого, заставила меня остановиться. Обогнавшие собратья тут же оглянулись, вновь используя зрение для оценки моего состояния и поиска причины задержки.

«А что, если их в принципе очень мало? Таких биполярных особей. Возможно, они ценные? Примерно как наши энереллы?» – поделился я своими мыслями со всеми эдаити.

«Энереллы восстанавливают повреждённую структуру, – Рух задумался и напомнил о существовавших в нашем прошлом мире различиях между особями. Да, эдаити тоже имели некоторую дифференцированность, но все мы начали подозревать, что у материальных обитателей этого мира принцип разделения иной. – А эти… Вроде ничего такого не умеют. Скорее, даже сами несколько уязвимее. В чём тогда их ценность?»

Мы с Оршем переглянулись, силясь вспомнить и осмыслить сказанное по этому поводу Троей на транспортнике. Впрочем, она же не сообщила нам чего-то конкретного… Или понятного. Термин «размножение», который применила моя добыча, оставался бессмысленным набором звуков.

«Как выберемся из болота, спросим у пленников», – принял я единственно возможное решение. Только у материальных созданий мы сможем выяснить причины, побудившие учёных поместить нас в биполярные оболочки.

«Собратья… – внезапно, грубоватым треском врываясь в наш мысленный диалог, пришла немного заторможенная, но уже вполне оформленная мысль Риша. И прозвучала она так «своевременно», что все мы дружно смолкли. – Чего все вдруг на меня уставились? И хватит молчать! Хоть что-нибудь ответьте. Я же сказал: уже в порядке, понял, как эти конечности переставлять, и ящик этот в состоянии дотащить. Вес-то никакой. Что сомневаетесь во мне? Риш никогда не был слабаком!»

«О…» – В мысленном восприятии эмоциональные оттенки несколько приглушаются, но мне показалось, что Орш смутился.