Я скучаю по тебе. Укрощение строптивой

Людочка подмигнула мне и попыталась протиснуться мимо пивного живота, барабаном торчавшего вперед. Босс смачно шлепнул ее по упругой заднице. Она кокетливо взвизгнула:

— Да, ладно тебе, Азамат! Не балуй!

«И с этим спит», — вздохнула я и повернулась к мойке: работа не ждет. Но отвязаться от босса не так-то просто.

— А ты где сегодня шлялась, ясноглазая?

Шеф зовет меня так за зеленую, почти прозрачную радужку. Этим цветом меня наградила мама. Иногда я мечтаю накопить денег и заиметь цветные линзы, чтобы любопытные мужики не приставали с вопросами. Но, увы, нет денег даже на сапоги, а уже холода приближаются.

Азамат подошел вплотную. Я чувствовала его упругое пузо, прижимавшееся к моим ягодицам и считала до десяти. Хотелось развернуться с разбить тарелку о его лысоватую башку, но нельзя. Я с трудом нашла эту работу на полставки и потерять до ужаса боялась.

— Простите. Я задержусь на полчаса дольше, — ответила я и немного отодвинулась.

— Ну, смотри, Рита-Маргарита, я меня глаз-алмаз.

Он сделал козу из пальцев и показал ею сначала себе на лицо, а потом направил мне в глаза. «И ладно, плевать мне на твой алмаз, — думала я, яростно натирая губкой тарелку, а в голове вовсю работал калькулятор, распределяя зарплату по проблемам. — За общагу заплачу, соседке долг отдам, может, и мне на сапоги останется».

Да, если бы не крайняя нужда, послала бы босса и его вонючее кафе к чертям собачьим!

В обеденном зале что-то загрохотало, потом послышались крики:

— Азамат Григорьевич! Азамат Григорьевич. Ой, что делается! Идите сюда.

***

Мы вышли из Порше и огляделись: куда нас занесла нелегкая? Вокруг высились пятиэтажки старого спального района. В погоне за автобусом и не заметили, как свернули с намеченного пути.

— И где мы? — спросил Макс.

— Да, какая разница? — пожал плечами Пашка. — У нас все равно не было цели. Проветрились, и ладно. Жрать охота.

Мы зашли в торговый центр, лениво прогулялись по отделам. Ничего привлекательного не заметили. Возле одной витрины поржали над потугами местного дизайнера.

В другом отделе обнаружили такие же узкие брючки, что были надеты на Пашке, только за две тысячи рублей.

— Пацаны, это что за нафиг? Мои скинни и эта половая тряпка! Ваще! Я угораю!

— Знаешь, отличить нельзя, — хохотнул я, разглядывая швы и щупая ткань. — Может, в твоем бутике тоже товары из китайских подвалов?

— Не, разница есть. Цена! Бля…

— Молодые люди, вы покупать будете? — кинулась к нам обеспокоенная продавщица.

— Это дерьмо? — Блонди повертел в руках брюки. — Сама носи.

Он бросил скинни продавщице и направился к выходу.

Мы пошли следом. По его потрясенному лицу я видел, что он едва сдерживается, чтобы не разнести здесь все прилавки.

— Ладно, не злись, — миролюбиво сказал Макс, оглядываясь. — Ты перекусить хотел.

— Так здесь одни забегаловки!

— Жрать все равно хочется. До центра ехать далеко. Желудок к кишкам прилипнет.

Мы сели в машину. Теперь за рулем был я. Повеселились сегодня и хватит. Мы с Максом не против развлечься, но стараемся не выходить из берегов. А вот Блонди совсем другое дело. Если бы мы его не сдерживали, он из полиции не вылезал бы. Или на том свете выяснял отношения с Дьяволом.

Я вырулил на широкую улицу и вдруг Макс закричал:

— Смотрите, а это не наш автобус?

— Где?

Мы завертели головами и действительно увидели у остановки синюю развалину, с которой недавно играли в догоняки.

— Стрела, тормози! — приказал Пашка.

— Да, ладно вам! Сколько таких автобусов по Москве рассекает. Поехали!

— А это не та девчонка, которая нас мудаками обозвала?

Я затормозил у обочины и пригляделся.

По тротуару от остановки быстро шагала девушка. Невысокого росточка, худенькая, одетая явно с чужого плеча в старую серую кофту, поношенные джинсы и кеды. Хвост из темных волнистых волос колыхался при движении в разные стороны.

— Не знаю, издалека не видно, — ответил я.

— Мне тоже кажется, что не она, — подтвердил Макс.

— Пошли, проверим, — воодушевился Блонди. В его глазах опять загорелся азарт. — Неужели всякой шмаре позволим себя мудаками называть?

— Надо наказать, — согласился Макс, но как-то вяло.

Я был не против. Мы проследили взглядом за девушкой. Она зашла в забегаловку, расположенную на первом этаже, под громким названием «Кафе-хаус».

Мы немного покрутились рядом, чтобы не вызвать подозрений, вдруг девчонка нас заметила, и тоже двинули в кафе.

Надо сказать, что я удивился, когда окинул взглядом помещение, в которое мы вошли. Без изыска, но чистенько. Столы накрыты белыми скатертями, от входа казалось, что даже накрахмаленными, в центре каждого небольшой поднос с приборами.

Мы огляделись: девушки нигде не было видно.

— Давайте похаваем, что ли? Раз пришли. Жрать охота, — потер живот Бей.

— А то!

Блонди выбрал столик у стены и сел. Тут же подлетела шустрая официантка.

— Мальчики, посмотрите меню. Только сразу говорю, шашлыков нет. Мы через час закрываемся.

— И чо мы сюда приперлись? — пробурчал Блонди.

— Не капризничай. Все равно ничего другого рядом нет, — осадил я его. Иногда Пашка перегибает палку. Вечно всем недоволен.

Официантка кинула на стол бордовую папку и побежала к группе лиц кавказской национальности, как принято сейчас говорить. Макс листал страницы, Блонди едко комментировал состав блюд, а я разглядывал кафе.

Скатерти оказались бумажными. Я видел, как официантка после очередных посетителей ловко убирала их со столов и стелила свежие. «Миленько, — мелькнула мысль. — Зато ничего не липнет к рукам и одежде».

Кавказцы в углу весело смеялись, официантка хихикала, а вот девушка, из-за которой мы заглянули в эту забегаловку, пропала.

Может, она заметила нас, узнала и скрылась через заднюю дверь? Хотя… о чем это я? Нашел шпионку, ек-макарек!

Макс заказал всем чахохбили. Официантка мгновенно принесла нам еду. Мы с Беем наворачивали с жадностью. Пашка ковырялся вилкой в тарелке и брезгливо принюхивался.

— Ешь! Нас скоро выгонят, — сказал я. — Вкусно.

— А чем пахнет? Сейчас блевану, — Пашка скривился, будто его заставили съесть червяка. — Эй, тетка, подь сюда!

Официантка прибежала сразу, словно караулила, когда ее позовут. От нее пахло сигаретным дымом.

— Мальчики, вам нравится?

— Нравится, нравится, — передразнил ее Блонди и рявкнул так, что девушка подскочила: — Не нравится. Чем воняет?

— Ничем. Курицей, — растерялась она, потом сообразила. — Это специя такая. Хмели-сунели называется.

— А я просил ее класть?

— Мы всегда в блюдо добавляем, — в ее глазах мелькнула растерянность. — У нас же кавказская кухня, — тихо добавила она. — И в меню указано.

— Вот пусть это говно те чурки и едят.

— Чурки? — из-за стола вскочил мужик с усами и кинулся к Блонди. — Слюший, дарагой, кого ты назвал чурками?

— А ты кто? Негр, что ли? — спокойно поинтересовался Пашка.

И столько холодной ярости было в его словах, что мужик плюхнулся на место и обиженно повернулся к дружкам.

Мы с Максом не вмешивались. Если Блонди надо выпустить пар, он его выпустит. Пусть злится на других, а мы бурю переждем.

— Унеси это!

Пашка толкнул тарелку, но не рассчитал силу. Она улетела со стола и рассыпалась на полу, обдав жирными каплями чахохбили скатерть, стены и официантку.

Мы с Максом напряглись, а Блонди развеселился.

— Азамат Григорьевич! — заверещала официантка. — Идите сюда!

Глава 2

Мы с боссом переглянулись и бросились в зал. Вернее, он впереди, а я сзади: вдруг пузом зашибет ненароком.

Картина открылась неприглядная. По всему полу валялись осколки тарелок, перемешанные с тушеными овощами и кусочками курицы. Т-а-а-а-к! Кому-то не понравилась Азаматова еда. Я перевела глаза на нарушителей спокойствия и вздрогнула: за столом, нагло ухмыляясь, сидели те мажоры, из-за которых я опоздала на работу.

Их было трое: блондин с хвостиком на затылке и выбритыми висками, брюнет с ушами, украшенными пирсингом, и русоволосый парень с модной нынче стрижкой undercut (андеркут). Последний сидел вполоборота, расставив ноги, и небрежно гремел ключами от машины.

— Эй, молодежь! Вы чего хулиганите? — бросился к ним босс.

— А ты сам свою жрачку пробовал? — спросил блондин.

Его глаза с наглым прищуром смотрели на Азамата. В руке он держал резиновое кольцо и беспрестанно его сжимал. От каждого движения печатка, надетая на средний палец, выпускала сноп искр.

«Брюликами хвастаешься, урод!» — неприязненно подумала я. Меня эти разборки не касались, но и уйти сейчас не могла: Азамат потом не простит.

— Нормальный еда. — защитил хозяина Гарик и встал из-за стола. Он не так давно покинул родное село и приехал в большой город, поэтому говорил с акцентом.

Блондин тоже вскочил, и все увидели, что он на голову выше маленького усатого Гарика. Парень переставил ходульи ноги в узких укороченных брючках, и кавказец отступил, растеряно оглянулся на приятелей. Кажется, он уже был не рад, что вмешался.

— Это ты считаешь едой? — блондин небрежно смахнул со стойки бара корзинку с осенними яблоками, которые покатились по полу.

Мажоры загоготали оценив развлечение.

— Не, парни, — вышел вперед Азамат. — Я понимаю, молодая кровь, горячая, бурлит, но чем мое кафе вам не угодило? Не нравится чахохбили, принесу шашлык. Хотите?

— Шашлык-машлык, — передразнил босса парень с пирсингом. — Кому теперь нужен твой вонючий шашлык, дядя?

— Азамат Григорьевич, а эти двое все съели, — вылезла Людочка и показала пальцем на пустые тарелки. — Платить, наверное, не хотят.

— Слюшай, дарагой, — опять не выдержал Гарик, — если тебе ничего не нравится, вали отседова, пока жив.

Блондин кинул мгновенный взгляд в угол, прицелился и… и в голову кавказцу полетело кольцо. Оно с силой ударило защитника по лбу и откинуло его к стене. Гарик свалился на пол и заверещал:

— Пацаны, пацаны, что за на х…? Бей его!

Пацаны, примерно сорока с гаком лет, вскочили и пошли группой на мажоров. Те не двинулись с места и по-прежнему лениво глазели на представление.

Блондин расставил ноги на ширину плеч. Он взял проволочную салфетницу, вытряхнул листочки на пол и стал раскручивать ее на пальце. Все как заворожённые следили за все ускоряющимся движением. «Пацаны» будто споткнулись, а потом прыснули к дверям и вывалились на улицу. Кафе опустело.

«Может, догадаются полицию вызвать, или друзей привести?» — с надеждой подумала я и прикинула, сколько нам с Людочкой придется работать, если эти козлы разнесут все в кафе. Расчеты мне не понравились. Нет посетителей, не будет зарплаты. Азамат в день получки всегда нам давал деньги с выручки.

— Друзья, я все понял, — пошел на мировую босс. — Ничего не хотите и ладно. Вопросов нет. Считайте, что я вас угостил.

— Ты нам еще приплатить должен, дядя, за испорченные желудки, — влез парень с пирсингом. — Давай!