Семь кедровых орешков. Смертница

 

 

Глава 3

И как сделать ластаной девушку, которую теперь зовут Еления Огдэн, а не Еления Роннигус?!

Кто бы мог подумать?! Удочерена  Верховной Фурией независимого клана фурий. Когда Рон узнал об этом, был в сильнейшем шоке. Но зато многое становилось понятным — и как Еления исчезла из приюта, и где находилась все это время, и почему ее невозможно было найти.

Только одно оставались абсолютно неясным — зачем ей нужно было исчезнуть? Не из-за его же предложения стать ластаной? Или из-за него?

Вокруг девушки, которую он любил, были одни секреты и недомолвки, и, похоже, что его никто просвещать не собирался. Особенно, сама Еления.

Между ними складывались странные непонятные отношения. Вроде, дружеские, но в то же время, отчуждённые. 

Первые месяцы они мало виделись и общались. Еления с головой ушла в учёбу, он — тоже. Но Рон всегда и все знал о ней. Также, как и в приюте. По крайней мере, то, что было связано с ее жизнью в университете. Остальная жизнь, за стенами университета, когда ее забирала сестра Мадлен или подполковник Роннигус, оставалась для Рона тайной.

Потом, через несколько месяцев с начала учебы, Рона вызвал в поместье отец. Когда он приехал, то к изумлению обнаружил там множество студентов, как знакомых, так и нет, как магов, так и нет, с разных университетов Юга империи. Среди них была и Еления. Спокойная, сдержанная, очень серьезная. 

Студентов собрали в большом бальном зале дома, навесили на тот полог тишины, и к ребятам вышел глава полиции империи (!) Тинар Корденис.

Он рассказал о нависшей над Югом угрозе, о том, какие меры предприняла полиция, о тех задачах, которые возлагались на молодежь: внимательно следить за окружающими, выискивать подозрительных личностей, постараться узнать о тайных молодежных клубах, пропагандирующих уничтожение «пустышек», по возможности вступать в них, но сразу сообщать об этом. Глава полиции предупредил, что ожидается невиданный всплеск преступной деятельности «невидимок», и просил всех соблюдать  осторожность.

А потом всех разбили на пары, руководствуясь тем, кто, где и на кого учится, наличие магспособностей и их отсутствие. 

Елении в пару поставили старшекурсника-мага с их университета полиции. Когда Рон заметил оценивающий довольный взгляд парня, которым он оглядывал Елю, то понял, что этого парня рядом с ней не будет. Втихомолку обратился к отцу, тот к главе полиции, тот — к подполковнику Роннигусу, который курировал их университет.

— Не отпускают чувства, Рон? — немного язвительно поинтересовался у него подполковник Роннигус, на что Рон ответил хмурым выразительным взглядом и промолчал. 

— Дам тебе совет, — самодовольно проговорил Диннар. — Забей. Мало девчонок, что ли? Ты молодой, видный, богатый, найдёшь себе пассию.

Однако высокомерный и презрительный взгляд парня заставил Роннигуса подавиться своим советом. В прямом смысле. Он поперхнулся, закашлялся и долго не мог остановиться. 

— Демоны тебя дери, Рональд! Можно попросить? — произнёс Диннар, когда откашлялся. — Больше не бросай на меня такие взгляды, а то я сдохну от кашля в расцвете сил и молодости. 

Рон не простил того, что Роннигусы морочили ему голову в отношении Ели, когда она исчезла, и решил общаться с ними только строго в рамках общего дела по борьбе с «невидимками». По остальным вопросам бойкотировал обоих — и брата, и сестру. Тех задевало такое отношение бывшего любимого воспитанника, но ничего сделать пока они не смогли. 

И сейчас тоже он ответил бывшему учителю по физической подготовке холодным отчуждённым взглядом, а Диннар только тяжело вздохнул:

— Ладно, поставлю вас в пару, хотя... — он внимательно посмотрел в холодные зелёные глаза Рона, теперь уже серьезно. — Тебе будет очень тяжело, парень, — она ... сильней тебя. Намного. Мужчине тяжело выносить подобное.

Позже Рон понял, что Диннар Роннигус оказался прав.

Задумавшись о том, что предшествовало возникновению их союза,  Рон чуть не сорвался.

Еля молниеносно выбросила в сторону руку и подхватила его за предплечье. У неё как раз был большой удобный выступ, за который она вцепилась мертвой хваткой другой рукой. Она помогла парню подтянуться до следующего выступа и только тогда отпустила его. 

Немного растерянно он уставился в испуганные голубые глаза. 

— Соберись, — глухо проговорила Еля севшим голосом. — Я не хочу соскребать тебя с камней, — мрачно добавила.

— Спасибо, — пробормотал ошеломлённый Рон.

 Вот как она это сделала? Боевая техника? Конечно, нет. Здесь была необыкновенная реакция и сила, равная силе нескольких мужиков. «Пустышки» не обладали такими возможностями. Кто она на самом деле? 

— Обращайся, — сдержанно проговорила девушка, криво улыбнувшись, и осторожно полезла дальше.

Она все время страховала его, ждала, когда он отдохнет, не торопила и помогала. Рон еле выносил эту опеку, но признавал ее необходимость и оправданность. Пару раз Еля снова подхватывала его соскальзывающие руки и помогала надёжней ухватиться за выступ. Они лезли вверх медленно, но постепенно заветная крыша становилась все ближе.

Когда, наконец, они залезли на неё, Рону показалось, что прошло несколько часов и с него сошла тонна пота.

— Отдышался? — через несколько минут сухо поинтересовалась Еля, уже пришедшая в себя. — Теперь нужно прыгать, — она кивнула на противоположную крышу. — По крышам уйдём. В ту сторону.

В это время послышался шум где-то внизу под ними,  и резко открылся люк на крыше, из которого высунулась круглая  лысая голова мужчины лет сорока. Рон узнал его. Мужчина был из «невидимок», встречающих курсантов полиции. Тот огляделся и остановил на них внимательный взгляд.

— Двое. Те, которых не хватило по списку, — голова опустилась вниз, видимо, сказав это кому-то внизу. Рон с Елей многозначительно переглянулись. Да, что-то они разлежались здесь. — Эй, вы двое, спускайтесь вниз! Великий Учитель хочет с вами поговорить! — теперь мужчина ещё внимательней смотрел на них. — Зачем залезли сюда?

— Конечно, — спокойно ответил Рон и встал на ноги, игнорируя последний  вопрос. — Одну минуту.

Лысая голова подозрительно следила за каждым его движением.  

Когда Головы обнаружили, что не все, кто зашёл в особняк, вышли, двоих потерявшихся стали искать. Он, слава Богам, нашёл их первым. Великий Учитель будет доволен. Только зачем эти двое вылезли на крышу? Подозрительные субъекты.

Голова наблюдал, как двое парней в чёрном пошли в его сторону. К изумлению Головы, парни, не дойдя до него шага, развернулись и резво побежали по кровле, взявшись за руки, а затем вместе прыгнули в ночь, не выпуская рук. 

Голова закричал, призывая братьев. Выпустил дротик, но было поздно. Демоны! Великий учитель все же будет недоволен! 

Еля понимала, что Рон тяжелее и может не допрыгнуть до края крыши соседнего дома, поэтому, со всей возможной силой оттолкнувшись от края кровли, в прыжке резко дернула Аверина за руку,  выталкивая вперёд себя.

Они приземлились почти одновременно, покатились, вскочили и понеслись дальше. А за спиной уже слышались крики погони. 

Еля и Рон понимали, что среди «невидимок» одни маги, поэтому они достаточно быстро нагонят их и поймают. Надо что-то придумать. Только что?!

Они немного оторвались от погони и прыгали с крыши на крышу, благо улочки были узкие между домами старого города. Страх и отчаяние придавали сил и ловкости, а «невидимки» молча преследовали их по кровле и по узким петляющим улочкам просыпающегося города.

Неожиданно острым внимательным взглядом Еля выхватила пожарную лестницу одного из домов, смонтированную на его глухом торце и выходящую на кровлю. Вертикальная лестница была так установлена, что выходила на другую улицу — не ту, по которой бежали «невидимки» внизу. 

— Рон, на лестницу, — резко выдохнула она. — Это шанс. 

Парень понял ее с полуслова. Они бросились к лестнице, на которой спуск и подъем без хорошей физической подготовки и навыков был не прост. Но не для курсантов университета полиции.

«Невидимки», заметив их манёвр, закричали и  стали стрелять дротиками, которые пролетали в миллиметрах от бегущих тел. Что было на их иглах: снотворное или отрава? 

Один попал в плечо Рона, но проскользнул в толстую ткань на плече и застрял, чудом не задев кожи. Рон раздраженно вытащил его и быстрым движением запихнул в карман.

Когда они почти летели вниз по опасной лестнице, то один из «невидимок» пустил в них магическое заклинание, но промахнулся. Сильные всполохи магии прошли совсем рядом над головами. Заклинание обездвиживания?!

На улочке начали появляться первые горожане, спешащие по своим делам и провожающие двух бегущих парней удивлёнными взглядами. 

Преследователи все равно практически дышали в затылок, нагоняли. Еля понимала, что  она смогла бы убежать от погони, но Рона бросить не могла. Интересно, он подозревал о том, что она могла бы спастись без него? 

Весь год она старалась не показывать в университете уникальных сверхспособностей, хотя судя по озадаченным и завистливым лицам сокурсников это плохо получалось. За спиной шептались, что она пользовалась тайными заговорами фурий.

Вдруг Рон резко остановился и остановил ее, заглянул в лицо.

— Так не пойдёт. Они поймают нас. Теперь делаем, как я скажу, — глухо и быстро произнёс и показал пальцем на вывеску на одном из домов: «Дом Агаты Силван». — Это бордель. 

Затем сильным властным движением дёрнул изумленную Елю на себя, развернул на сто восемьдесят градусов и впечатал в стену уличного дома немного сильнее, чем рассчитывал .

— Что...  — девушка огромными ошарашенными глазами уставилась на него. 

 

Глава 4

Рон уже сдёрнул с Елении  парик, превращающий её в мальчика, маску, стащил плащ. И все это за считанные секунды. Замотал вещи в клубок и затолкал за крыльцо около «дома Агаты». Потом стянул с себя маскировку и затолкал туда же.

Еления только изумлённо таращилась на него. 

— Я спасаю нас, — хмуро пробормотал он, стаскивая ленту  с длинной косы и ловко растрёпывая девичьи волосы, которые светлым волнистым водопадом рассыпались по плечам. — Если хочешь жить, просто слушайся. 

И сразу жёстко приказал:

— Подними до колен брюки, оголи ноги.

Еля торопливо выполнила указание, уже смутно понимая, что задумал Рон. Тот стянул с неё утеплённый жакет, вытащил рубашку из брюк, подтянув рукава повыше, оголив руки, которые тут же покрылись мурашками от утреннего холода. Швырнул жакет и все вещи под крыльцо — туда же, куда до этого спрятал комок одежды. Затолкал ногой.

Потом хмуро уставился на мужские ботинки на  ногах девушки. Стащил их, потом снял носочки, на миг залипнув взглядом на маленьких пальчиках с розовыми ноготками. Запихнул обувь к одежде.

— Теперь мы парочка, вышедшая из борделя, —  Рон приподнял девушку и уже аккуратней прислонил к стене, там где стоял фонарь, чтобы их сразу стало видно. — Обними меня.

Еления дрожащими руками послушно обняла его за шею. Задрожала от внутреннего волнения и ощущения надвигающейся жуткой опасности. Рон приподнял её и поставил маленькие голые ступни на свои ботинки.

Послышался топот ног, а в следующее мгновение ладонь одной руки Рона проворно скользнула на затылок, фиксируя его, твёрдые губы уверенно накрыли ее губы, а второй рукой он быстро и ловко растрепал светлые волосы. 

Еления испуганно к нему прижалась и замерла, почти не дыша.

Многочисленные торопливые шаги, гул голосов, у них что-то спрашивали, но ответа не добились. Рон, войдя в роль, что-то возмущённо промычал, не отрываясь от губ Ели, и махнул в сторону рукой с фальшивым браслетом мага, который блеснул перед носом спрашивающего.

Преследователи понадавали Рону множество ненужных советов, что и как дальше делать с красоткой, и  побежали туда, куда махнул Рон.

Кто-то из «невидимок» остановился совсем рядом и завистливо прокомментировал:

 — Уже утро, а все расстаться не могут. Девка у тебя, парень, — сказка.

Еля вздрогнула, ещё крепче вцепилась в Рона, невольно  вдавливая себя в его тело, будто желая раствориться в нем и спрятаться от липких взглядов, но Рон и сам закрыл ее широкой спиной, крепко обнимая. 

Их сердца бились в унисон, взволнованно и гулко. Глаза Еля зажмурила. От страха и растерянности. Ощущать себя в сильных объятиях Рона тоже было странно. Невольно некстати нахлынули воспоминания о нежных отношениях между ними в приюте.

Преследователи пробежали, шаги затихли, и Еля сделала слабую попытку освободиться, но Рон не отпустил, ещё крепче обняв хрупкую фигурку, и, оторвавшись от губ,  прошептал:

— Они могут вернуться и проверить, потерпи немного. 

Она подняла голову, заглянула в его глаза и застыла от того, как он смотрел на неё. Также он смотрел на неё тогда, в саду приюта, когда признавался, что любит.  Таким же глубоким и нежным взглядом. Словно заворожённая Еля не могла отвести глаз. Вроде, не время и не место, а они стояли и просто смотрели. Смотрели так, как... больше уже не позволят себе. Он — потому что сначала должен стать лучшим для неё, а потом признаваться в чувствах. Она — потому что считала, что в него нельзя влюбляться, — ничем хорошим это не закончится. 

Большая ладонь с мозолями от постоянных тренировок нежно и успокаивающе погладила худенькую спину. Через тонкую ткань рубашки Еля почувствовала тепло и силу мужской ладони, отчего по телу прошла волнительная дрожь.

— Не бойся, они поверили, — прошептал глухо Рон, в его глазах появилось облегчение, — успокойся, — он медленно наклонился, на мгновение замер и снова осторожно поцеловал. Застывшая Еля даже не пискнула.

Преследователи не возвращались, прошло несколько минут, конспирация уже была не нужна, но поцелуй не заканчивался.  

Теплые большие ладони гладили то по спине, то зарывались в водопад шелковистых волос, ласково поглаживая шею, а твёрдые губы нежно ласкали податливые девичьи, не в силах оторваться. 

Еля начала дрожать уже не от страха и волнения, а от охвативших новых ощущений. Что с ней? И почему позволила снова поцеловать себя? И почему ее так трясёт? И почему... В голове возникло сто ненужных «почему».

Сколько продлилось это сумасшествие неизвестно, но неожиданно она поняла, что ослабевшее тело поставили на ватные ноги прямо на холодные камни, покрывавшие улицу перед «Домом Агаты Силван». 

— Все. Вроде пронесло, — услышала спокойный низкий голос Рона, открыла затуманенные глаза, с трудом соображая. — Вероятно, не вернутся. Надо сматываться.

Мамочки! Это что сейчас было?!

Звонкая пощечина прозвенела в утренней тишине.

— Спятила? — нахмурился Рон, сверху вниз прожигая ее гневным взглядом, прижимая ладонь к горящей щеке.

— Как ты... ты... — голос Елении дрожал, а глаза метали молнии, но она и сама удивилась своему поступку. Зачем ударила его? — Посмел... ты... меня... так... словно... — она же лужицей растеклась перед ним. Стыдно-то как. Позволила поцеловать, когда не было необходимости и ... целовала в ответ? Лицо горело от стыда и возмущения. 

Рон спокойно и по-деловому прислонил ее к стене, убедился, что она более-менее стоит на ногах,  и наклонился к крыльцу за жакетами и другой одеждой.

Еля во все глаза недоверчиво смотрела на него, пытаясь засечь хоть какие-то эмоции, которые она так ясно ощущала ещё недавно, но Рон повернулся с совершенно невозмутимым спокойным лицом:

— Не говори глупости. Это была необходимая мера.

Мера?! Так долго?! Так нежно?! Так... незабываемо?!

Разнообразные чувства переполняли Елению, она даже о «невидимках» забыла. 

Рон молча и очень ловко стал надевать на неё жакет, плащ, затем сбоку как смог заплёл волосы в косу и завязал ленту. Присел, чтобы надеть носки и ботинки.

Прохожие проходили мимо, косились на них, двусмысленно улыбались. Из дома Агаты Силван вышли двое парней, по-дружески ругаясь и с удивлением оглядывая их.

— Новенькая? — удивленно спросили у девушки, с интересом разглядывая ее, кидая завистливые взгляды на Рона, но она смерила их таким уничтожающим свирепым взглядом, что парни поспешили ретироваться, а Рон даже сказать ничего не успел. 

Потом Еля хмуро и возмущённо вновь уставилась на  суровый профиль напарника, пытаясь понять, чувствовал ли он все-таки тоже самое, что и она во время поцелуя, или ему было все равно. В последнее время он стал таким сдержанным, невозмутимым и отстранённым. 

Она не замечала, как дрожали его пальцы, пока он одевал ее и заплетал косу, как он потом сжал их в кулаки и убрал за спину. Она следила за выражением лица, на котором сохранялось невозмутимое выражение.  Почему-то захотелось ещё раз треснуть по этой спокойной физиономии. Да так, чтоб это невозмутимая маска слетела к чертовой матери!

— Больше так не делай! — голос Ели вышел до странного жалким и хриплым. И злым тоже. Только на кого она злилась? На себя, конечно. И на него —без сомнений.