Начертательная магия 2

- Саша, я понимаю, что ты настроена по отношению ко мне не очень доброжелательно, но попытайся не воспринимать каждое моё слово и действие как что-то плохое. Я пытаюсь подбодрить тебя, помочь. Всего лишь. И ты поняла, о чём я.

- Извини. Я не хотела грубить. Просто вся эта ситуация – это слишком для меня. Ты не вызываешь у меня негативных эмоций, - повинилась я, понимая, что, несмотря на прошлое, нынешний Лекс не сделал мне ничего плохого, и срывать на нём свою злость и отчаяние не имею никакого права. – Я о Теллурисе узнала от Доминика, когда он оказался ранним утром в моей комнате. А до этого даже не догадывалась о магическом мире.

Лекс оказался прав. За разговором путешествие по лесу не казалось таким утомительным и бесконечно долгим. И он не лукавил, когда предлагал познакомиться заново. Когда я рассказала о том, как прошло моё переселение с Земли на Теллурис, он рассказал о себе и о своей семье. И это оказалось очень любопытным.

Лекс оказался уроженцем Теллуриса, а на Земле жил лишь те три года, что знала его я. Его отец был чертёжником, мама – целительницей, которая с бесконечной любовью и страстью относилась к своей профессии. И постоянно пополняла свои знания. Вот и переезд на столь длительный срок на Землю был её инициативой. По словам Лекса, в один из обычных семейных вечеров мама заявила, что безудержно желает посетить мир, где обходятся без магии, чтобы набраться земного опыта в медицине. Местное целительство было намного эффективнее тех методов лечения, которые используются в нашем мире, но развитость методик обследования манила маму Лекса. И, поддавшись долгим уговорам и проникшись тысячей аргументов, отец Лекса согласился на эту авантюру. На Теллурисе остался только старший брат Лекса, о котором я даже не догадывалась, он был на семь лет старше парня и готовился к поступлению в академию.

Пока мама набиралась опыта, работая простой медицинской сестрой в различных клиниках и различных отделениях, отец Лекса занимался поставкой земной техники на Теллурис для знакомых артефакторов, но в небольших количествах. А самому Лексу пришлось идти в обычную земную школу и привыкать к нашей жизни. О том, что происходило в эти три года, знала не понаслышке, а теперь ещё и версию Лекса услышала, которая сильно отличалась от того, что помнила я. Но у меня возник вопрос, который я немедля озвучила.

- А как так получилось, что твоя семья, моя семья, ещё и семья Никиты оказались магически одарёнными, ещё и жили на одной улице. Не верю я в такие совпадения.

- И правильно, - хмыкнул Лекс, крепко прижав мою руку к своему боку локтем. - Это не совпадения. Чтобы перенестись из Теллуриса на Землю, нужно получить разрешение у властей. Зарегистрироваться всем и указать причину для переноса. Если перенос осуществляется посредством сотрудника властей, то платить за такой перенос нужно сумасшедшую цену. Но в нашем случае портал строил отец. Мы заплатили только взнос за регистрацию.

- Ого, межмирная таможня – это круто. А как они контролируют переносы между мирами? Ну, например, не хочу я регистрироваться, а портал сама могу построить, взяла и перенеслась.

- Выброс магической энергии при переносе между мирами колоссальный, а его отслеживают в каждом населённом пункте. Это во-первых. Во-вторых, найти, кому эта энергия принадлежит, то есть мага, который и активировал портал – не сложно, если есть чертёж. Вам все тонкости расскажут на третьем курсе перед практикой. Так вот, после регистрации можно узнать, где расселились другие маги, имён и точных адресов не дают. А название городов и улиц – запросто. Чаще всего, переселенцы стараются жить бок о бок друг с другом. Спокойнее, наверное, так, когда знаешь, что поблизости живёт кто-то из того же мира, что и ты.

- А смысл в чём? Какая разница? - скептически скривилась, - имён-то всё равно не знаешь. Поговорить не можешь.

- Возможно, это делается для того, чтобы в случае экстренной ситуации все переселенцы могли группами покинуть Землю. Не знаю. Папа говорил, что в случае каких-либо проблем с землянами, всем магам приходит письмо с адресом ближайшего чертёжника, который обязан переправить их на Теллурис.

- Вот именно обязан? - скептицизм с каждым словом только рос во мне.

- Конечно, мы же военнообязанные. Маги. Все без исключений. Ты что, договор не читала при поступлении?

- Читала, - фыркнула я, - не помню таких мелочей. Ладно, допустим так, но что может случиться, что понадобится всех срочно перебрасывать?

- Это тебе лучше знать. Ты всю жизнь жила на Земле. Что случится, если люди из твоего мира узнают о нашем?

Задумалась. И сразу поняла, что ничего хорошего для Теллуриса бы точно не было. Слишком лакомый кусочек. Новый мир, много ресурсов, странные люди, обладающие такими дарами, которые бы непременно захотели исследовать. А потом ещё перед глазами замелькали страницы из учебника по истории с многочисленными войнами. А магов сразу бы записали в разряд угрозы для обычных людей. Было бы неудивительно, если бы появилась какая-нибудь организация наподобие святой инквизиции средневековья. Кошмар, конечно, но стоило признать, что вряд ли бы чужой мир с нетронутой природой, без перенаселения и проблем с экологией не заинтересовал бы власти множества стран Земли. А межмировая война – это не то, что нужно жителям Теллуриса.

- Ничего хорошего, - наконец ответила я. - Потребительское отношение к миру распространилось бы и на ваш мир, а я не думаю, что в вашем мире были бы рады этому.

- Вот поэтому наличие нашего мира и держится в тайне.

И это было очень разумным решением.

Когда разговор о семьях, о себе и о мире сошёл на нет, снова повисло молчание. Идти уже было очень тяжело, дыхание стало частым, а ноги замерзли. Даже движение уже не спасало от холода. И хотелось кушать. Невыносимо. Живот скручивало. Тошнота уже была такой сильной, что, казалось, вот-вот начнутся спазмы. Чувствовала, как всё тело дрожит от слабости. Даже вода, которую Лекс растапливал, уже ни на секунду не утоляла голод. Разговаривать в таких условиях не хотелось. В тишине леса раздавался лишь хруст снега под ногами и сиплое дыхание, которое вырывалось клубами пара изо рта. День давно перевалил за середину. Ноги наливались свинцом, и с каждым шагом становилось всё сложнее отрывать их от земли. К простой усталости добавился недосып. Веки тяжелели, в глаза словно песка насыпали, но мы упорно продолжали идти. До тех пор, пока я не запнулась и чуть не повалилась на снег. Благо, Лекс сумел удержать.

- Спасибо, - слабо улыбнулась, выпрямившись.

- Давай отдохнём немного и пойдём дальше.

Он растопил небольшой кусочек снега, оголив чёрное пятно земли, на которое я рухнула. За многочасовой путь мы так и не увидели ни одного признака жизни. Всё чаще казалось, что мы ходим кругами, но вновь повторять своё предположение не стала. Ноги болели, спину ломило, а в душе царило отчаяние. Я не плакала и не закатывала истерик. Лежала на земле и старалась не уснуть. Никогда бы не подумала, что судьба подкинет мне такое испытание на выживание.

- Не спи, Саша, нам нужно идти дальше.

Он тоже выглядел измученным. Уставший, грязный, с красными глазами. Мы, наверное, были очень похожи на какую-нибудь нечисть, которая бродит по лесу в поисках еды и людей.

Поднялась с земли и растёрла лицо снегом. Он обжег и оцарапал лицо, но принес недолговременное ощущение бодрости. Ноги все еще ныли от непривычно долгого похода, но жалеть себя не приходилось. Снова в путь.

Глава 4

Казалось, сугробы становились с каждым шагом всё глубже, снег плотнее и тяжелее. Приходилось прилагать титанические усилия, чтобы переставлять ноги. В глазах бегали яркие мушки от ослепительно белого снега, который весь день переливался в лучах яркого солнца. И снова шаг. Нога провалилась в объятия снега, заставляя ловить равновесие. Я уже сама держалась за локоть Лекса, боясь, что если выпущу, то рухну в мягкую снежную перину. И ещё шаг. Сердце билось так сильно, будто норовило выскочить из груди. Будто вот-вот остановится от перенапряжения. Каждый выдох вырывался с хрипами. Хватала холодный воздух ртом, пытаясь отдышаться. Мы уже несколько раз останавливались, чтобы отдохнуть, но общая усталость только сильнее давила на плечи. Уже давно не поднимала головы. Смотрела только на ямки, которые появлялись в ровном полотне с каждым моим шагом. Мысли улетучились вместе с силами. Единственное, о чём я думала – нужно идти. Вперёд, дальше, чтобы найти людей. Но с каждым преодолённым метром надежда таяла. В ушах стоял звон от тишины, которая царила вокруг. Похолодало. Даже в шубке уже не было так тепло, а ноги и вовсе окоченели. Как и руки. Казалось, что даже при желании не смогу разомкнуть пальцы, которыми цеплялась за пальто Лекса. Остановилась, не в силах сделать шаг. Лекс вынужденно последовал моему примеру. Мы не разговаривали. Но он иногда накрывал мою руку своей ледяной и сжимал на несколько секунд. Видимо, старался хотя бы так поддержать и вселить веру в лучший исход. Подняла голову и огляделась. Сумерки опустились на лесную чащу. Снег окрасился в голубые тона, а деревья приняли зловещий вид. Ненавистному лесу не было видно конца. К горлу подкатил ком не то от тошноты, не то от отчаяния.

- Остановимся здесь, - сказал Лекс и высвободился из моего захвата.

Он снова повторил привычную процедуру. Растопил снег, начертил защитный круг, стянул смятую импровизированную повязку с руки и полоснул кинжалом по старой ране, болезненно поморщившись. Защитный круг вытянул из него много сил и энергии. Лекс побледнел и даже пошатнулся. Но через пару секунд взглянул на меня и вымученно улыбнулся. Он заставил зайти меня в круг, а сам ушёл в лес, откуда спустя пару минут стал доноситься треск. Я сидела на прохладной земле. Стянула сапоги и растирала замёрзшие ноги. В горле першило. Голова начинала болеть. Чувствовала, что долгая прогулка по лесу наградила меня простудой. Смахнула рукой набежавшие слёзы. Ноги ломило от холода, но я упорно продолжала их разминать.

Вскоре появился Лекс, который в руках тащил охапку мелких ветвей и одну огромную волок по земле. И где только взял в зимнем лесу.

- Ты замёрзла, - выдал очевидное он. – Пришлось немного подпортить лесной пейзаж. Но хоты бы некоторое время будет гореть костёр. Не придётся тратиться на согревание воздуха.

- Где ты их взял?

- Мелочь обломал, а эту у основания подпалил и доломал. Давай согрею ноги, - опустился передо мной на колени.

- Не надо, - шарахнулась от него.

Лекс поморщился. Наверное, решил, что я веду себя так из-за прошлых обид, но за проведённый день я даже и не думала о них. Слишком много других забот, желаний и мыслей было.

- Извини, - он начал подниматься с колен.

- Спасибо, - схватила его за руку, остановив и заставив выслушать. - Спасибо за предложение, но ты неправильно понял меня. Я согреюсь у костра. А тебе нужно беречь силы. Только поэтому отказываюсь.

- Ладно, я понял. Спасибо за заботу, - скривил бледные губы в улыбке и перевёл взгляд на мою руку, - отпустишь меня?

- А, да, - отдёрнула руку, виновато улыбнувшись.

Продолжала растирать ноги и руки, чувствуя, как от земли исходит холод. Всё, чего я боялась, постепенно случалось с нами. Видимо, всё-таки суждено было застудиться. Было уже всё равно, холодная земля или не холодная, веки стали такими тяжёлыми, что поднимать их становилось с каждой секундой всё сложнее.

Лекс развёл костер, разломав большую ветку с помощью оставшихся сил и небольшого количества магии. Яркий задорный огонёк весело заплясал на ветках, выбрасывая в воздух сноп искр. Надолго его не хватило бы, мы это понимали, но хотелось хотя бы немного отогреться.

- Ложись рядом, я прослежу, чтобы ты не пострадала. Поспи.

- Угу, - легла, повернувшись к костерку спиной.

Чувствовала, как по телу разливается тепло, и сон утаскивал меня в свои объятия. Сложила руки под щекой и смежила веки. Как же хорошо.

- Разбуди меня потом, тебе тоже необходимо поспать, - промямлила я, находясь на границе между сном и явью. – Только обязательно, иначе, завтра не сможешь идти.

- Спи, Саша.

Уже в полудрёме почувствовала, как Лекс садится рядом и кладёт мои ноги на свои. Сил сопротивляться не было. Да и желания не возникло.

С красного неба сыпался пепел. Он застревал в горле, в носу, заставлял безудержно кашлять и не позволял вздохнуть. Казалось, я задыхаюсь, и вот-вот потеряю сознание. Начала хватать воздух ртом, закашлялась. Горячие слёзы хлынули по вискам. Наконец, прокашлявшись, смогла вздохнуть. Но этот пепел забился в горло, заставив снова закашляться. Лёгкие огнём горели от недостатка кислорода. Тело ломило от боли. Но я не могла даже пошевелиться. Лишь смотрела в кровавое небо, с которого сыпался серый пепел. Слёзы стекали по вискам и заливали уши, заставляя морщиться от неприятного щекочущего ощущения. Казалось, даже земля подо мной горит огнём. Пыталась закричать, но из горла вырывались только хрипы, которые сменялись приступами кашля. Откуда-то издалека доносились странные звуки. Притихла, пытаясь отдышаться и расслышать хоть что-то. Звуки сбивались в странную какофонию. Горло раздирало от боли. То жар, то холод волнами прокатывались по телу.

- Саша, - наконец расслышала я.

Кто-то звал меня. Голова взорвалась болью. Распахнула глаза и увидела обеспокоенное лицо Лекса, чёрное небо над головой, усыпанное звёздами. Хрипло закашлялась. Грудь болела, будто изнутри кто-то резал ножом. Голова казалась чугунной, неподъёмной. Боль пульсировала в висках. Она была такой сильной, что вышибала слезу.

- Наконец-то ты проснулась, - выдохнул Лекс.

Пытаясь побороть спазмы от кашля, взглянула на него. Парню определённо нужен был сон.

- Ты бредила. Плакала и кричала во сне. Ты заболела.

- Поспи, - прогнусавила я.

Нос заложило, в горле словно разъярённая кошка прошлась когтями.

- Нет, ты больна, тебе нужен сон, - упрямился он.

Не понимал, как тяжело мне было говорить. Но и Лекс выглядел очень болезненно, а в голосе проскальзывали гнусавые нотки.

- Ты у нас отвечаешь, - снова закашлялась, - за магию. Спи. Я не смогу.

Перевернулась. Костер давно догорел. Даже угли истлели, оставив только серый пепел после себя. Видимо, спала я достаточно долго. Лекс хотел сказать ещё что-то, но я остановила его жестом и пальцем ткнула в землю, давая понять, что разговор окончен. Поднялась на ноги. Руки были тёплыми, лоб горячим, но меня ужасно морозило и просто трясло из-за поднявшейся температуры. Запахнула шубу и села, подтянув колени к груди. Лекс всё же лёг и прикрыл глаза. Казалось, он уснул мгновенно.

Хорошо хоть ночных гостей в этот раз не было. Это значило, что мы вышли за пределы обитания свирстиков. Но в правильном ли направлении шли, не уходили ли всё дальше от людей? Понимала, что если мы не выберемся к людям в ближайшие пару дней, то так и останемся в этом лесу навсегда. По крайней мере я. Чувствовала, что болезнь не была простой простудой. Слишком сильно болели лёгкие.

Время, пока спал Лекс, провела в борьбе с кашлем. Мысленно молилась всем Богам, просила помочь. Молилась о том, чтобы невыносимая головная боль прекратилась. Казалось, кто-то вкручивал длинные шурупы в виски, доставляя невыносимые мучения. Наверное, ещё никогда мне не было так плохо. Но был и один плюс – чувство голода притупилось. Аппетит пропал.

Только смирившись с бесконечным кашлем и плохим самочувствием, поняла, что от колец по телу проносится такое необходимое тепло, усмиряя сумасшедшую дрожь. Оглянулась в поисках опасности. Вокруг стояла тишина. Ни намёка на что-то плохое. Решила, что кольца отдают мне свою энергию для борьбы с болезнью. Лекс закашлялся во сне. Это плохо. Похоже, и его болезнь не обошла стороной.

Сидела, уткнувшись головой в колени. Слушала учащённое дыхание Лекса, надеясь, что парень всё-таки проснётся и сможет идти. За себя не ручалась. Меня лихорадило. Старалась не уснуть, но глаза не открывала. Даже тусклые отблески снега в свете луны резали по глазам. В носу свербело. Слёзы из-под опущенных век текли рекой. Приложила кольца к вискам. Тепло, исходящее от них, приятно успокаивало головную боль. Но ненадолго. Лекс снова надрывно закашлял. Повернула голову. Он лежал на земле, подтянув колени к груди. Видимо, его тоже лихорадило. После долгих раздумий и мысленного спора с самой собой придвинулась к нему и положила его голову на свои колени. Не могла понять, высокая ли у него температура. Его ресницы подрагивали. Нос был заложен, и парню приходилось даже во сне дышать ртом. Воздух в защитном круге давно остыл. Было невыносимо холодно.

- Лекс, - каждый звук, вырывавшийся из горла, заставлял испытывать жгучую боль.

Парень тихо застонал, но не проснулся. Снова позвала его, а потом встряхнула. Он распахнул глаза и схватился на голову. Застонал и несколько секунд лежал, не двигаясь. Медленно открыл глаза, не убирая рук от головы.

- Что случилось? – сиплым голосом спросил он.

- Земля холодная. Ты заболел. Испугалась, что замерзнёшь и не проснёшься. Может, пойдём? – неуверенно предложила. – Вроде никого там нет, - мотнула головой в сторону леса.

- Опасно, - поморщился Лекс.

С трудом поднявшись, сел и несколько секунд держался за голову. Я его очень понимала.

- Сейчас немного нагрею воздух, - несколько раз глубоко вздохнул и положил руки на колени ладонями вверх.

- Подожди. Скажи, что надо делать, я помогу. Ты совсем обессилел.

- Нет, - мотнул головой, - не хватало ещё тебе обжечься о собственный огонь.

Над его руками воздух задрожал. Я села рядом, чувствуя, как лицо ласкает тёплый воздух. Была безумно благодарна Лексу, что даже в такой практически безвыходной ситуации, когда силы были на исходе, он оставался разумным. И даже во власти болезни не потерял трезвость ума.

Но через несколько минут усомнилась в своих выводах. Лекс начал расстёгивать пальто. Его руки дрожали и пуговицы поддавались с трудом, но он упорно вытаскивал из прорези одну пуговицу за другой. Не успела понять, что он собирается делать, как прозвучало самое абсурдное предложение, которое мой воспалённый мозг никак не хотел воспринимать.

- Иди ко мне, - потянул меня за руку на себя.

- Ты бредишь что ли? – закашлялась, пытаясь сопротивляться.

- Не глупи, - его голос из-за болезни изменился до неузнаваемости. – Тебе не стоит сидеть на холодной земле. К тому же, если ты расстегнёшь свою шубу и прижмёшься ко мне, то нам будет теплее. Обоим.

Во мне боролись разум и мнительность. Голова под воздействием болезни работала плохо. Но разум отчаянно кричал, что предложение Лекса очень правильное и логичное. Мы оба замёрзли и могли хотя бы попытаться согреться в тепле друг друга. Но я не хотела быть с ним настолько близко. Боялась, что Доминик, узнав об этом, разочаруется во мне. Боялась, что он не сможет принять этого. Казалось, что такое поведение будет восприниматься не как попытка выжить, а как предательство. Но в этой борьбе победил разум и инстинкт самосохранения. Никакого Доминика не будет, если мы не выберемся из этой западни. Лучше быть живой, чем вовсе сгинуть.

Опустив глаза, перебралась на руки к Лексу. Пришлось расстегнуть шубу и сесть на ноги Лекса, обняв своими ногами его талию. Свои руки прижала к своей груди. А его скользнули на мою спину. От него веяло теплом. Благо, запахов не чувствовала, как и он. Заложенный нос не улучшал обоняния, к нашему счастью. Мы оба дрожали и жались друг к другу в попытке согреться. Некоторое время чувствовала себя ужасно некомфортно в такой очень интимной позе, но вскоре руки стали отогреваться. Стоило признать, Лекс был прав, когда говорил, что так будет теплее. Уткнулась лбом в его плечо. Смотреть в глаза было стыдно. Но ещё хуже становилось, когда представляла, как буду говорить об этом Доминику. Хотелось кричать от отчаяния. Но даже простой разговор доставлял невыносимую боль. А ещё голод вновь напомнил о себе громким урчанием и режущей болью. Только этого не хватало.

В какой-то момент распахнула глаза и поняла, что уснула. Вокруг было светло и холодно. Подняла голову, чувствуя, как затекло всё тело от неудобного положения, и поняла, что Лекс тоже спал. А защитный круг рухнул без подпитки.

- Лекс, - судорожно затрясла парня, который с трудом разлепил веки.

- Мы всё проспали, - практически шёпотом возмущалась я.

Через несколько минут мы тяжело шагали по снегу, держась за руки. Напились воды и отправились в путь. Я ничего не видела. Просто шла, ведомая Лексом. Меня шатало и мотало во все стороны. Перед глазами расплывались цветные круги. Иногда темнело в глазах и, наверное, только страх позволял оставаться в сознании. Лекс не подавал вида, но я чувствовала, как и его шатает. Как тяжело он дышит, делая очередной шаг. Но мы крепко держались за руки, помогая друг другу.

Этот день ничем не отличался от предыдущего. За исключением того, что я всё-таки падала несколько раз на колени. И только с помощью Лекса вновь поднималась на ноги и шла вперед. Я была готова сдаться, когда поняла, что на лес вновь спускаются сумерки.

- Я думал, что мне кажется, но уже не в первый раз вижу следы птиц. Это хорошо, - излишне весело сказал парень. – Если придётся проводить эту ночь в лесу, то начерчу приманку. И обещаю, мы поедим сегодня.

К горлу подкатила тошнота, и рот наполнился слюной только от одной мысли о еде. Наверное, это должно было придать сил, но нет. Даже кольца уже не дарили столько тепла, сколько раньше.

Перед глазами плясали мушки, а иногда и вовсе всё расплывалось и погружалось в темноту. Двое суток без еды и при сильной простуде не оставили сил совершенно.

Я уже не поднимала ноги, оставляя длинную борозду в снегу. Голову тоже не поднимала, чтобы не видеть одинаковый пейзаж, который навевал даже не тоску, а ужас. Мысль о смерти от голода и холода всё чаще посещала замутненный разум. Подняла голову. Перед глазами заплясали огоньки. Остановилась, пытаясь проморгаться и не упасть в обморок. Лекс остановился следом.

- Наконец-то, - выдохнул он и рухнул на колени.

Я повалилась следом, не сумев удержать равновесия. Руки обожгло холодом от снега. Лекс с трудом встал сам и помог подняться мне.

- Сашка, если я не в бреду, то вижу огни фонарей. Или свет из окон.

Подняла голову. Прищурилась. То, что я приняла за предвестников обморока, на деле оказалось яркими огоньками, которые виднелись вдалеке среди деревьев. Слёзы счастья хлынули по щекам. Я старалась не рыдать слишком громко, но всхлипы вырывались вопреки моему желанию.

- Идём, осталось немного, - он потянул меня вперёд.

Еле переставляя ноги, мы вышли на опушку леса. Впереди виднелись невысокие дома, свет из которых лился на тёмные улицы. Эту ночь мы не проведём в лесу.

Мы побирались сквозь сугробы. Я вертела головой в поисках хоть какой-нибудь маленькой тропинки. Но перед глазами плясали тёмные пятна, в глазах двоилось, а голова отзывалась болью на любую попытку сосредоточиться и разглядеть что-нибудь на полотне снега. Надеялась, что Лекс чувствовал себя хотя бы немного лучше. Дома постепенно увеличивались в размерах. Стали доноситься звуки деревенской жизни. Лай собак казался слишком громким после двухдневной лесной тишины. Нам пришлось обойти полукругом ближайшие дома, чтобы выбраться на вытоптанную в снегу дорожку. Казалось, что простой свет, который лился из окон домов на окраине, был невероятно тёплым и даже на расстоянии согревал замёрзших нас.

Радость от скорой встречи с людьми сменилась тревогой. Помогут ли? Или спустят на нас тех самых собак, чей приветливый лай разносился по всей округе. Выглядели мы ужасно. Грязные, бледные, наверняка отвратительно пахли. К тому же больные. Как отнесутся к нам местные жители? С каждым шагом, который приближал нас к одной из улочек деревушки, становилось всё страшнее. В груди щемило от счастья, что мы выбрались из леса, надежда разгоралась с новой силой. Лекс крепко сжимал мою руку и хмуро вглядывался в темноту деревенских улиц. Фонарей здесь практически не было. Только свет окон позволял хоть немного разглядеть место, к которому мы вышли.

Мы подошли к крайнему дому. Крупный чёрный пес, сидящий на цепи, залился грозным лаем. Лекс ладонью постучал по невысокому забору. Затаила дыхание в ожидании.

Через несколько секунд кто-то из хозяев дома выглянул в окно. А вскоре дверь дома распахнулась, проливая на вычищенную тропинку, которая вела от калитки к крыльцу дома, свет.