Украденная судьба

Анна Неделина

Украденная судьба

Пролог

Вот уже несколько дней замок гудел, наполненный суетой. Сновали туда-сюда слуги с цветными занавесями тончайшей вышивки, на кухне начищали до блеска фамильный сервиз с золотым узором, десяток королевских садовников стригли кусты, превращая парк в гигантский герб царствующего рода Эрталей, высаживались яркие цветы, которые подвозили и подвозили в деревянных кадках… Придворный звездочет, старый маг, помнивший юным еще деда нынешнего короля, изучал звездные карты, хмурился, по ночам тревожно изучал послания небес. Его ворчание пугало фрейлин, так что, в конце концов, Его Величество запретил старику упоминать «дурные знаки» во время прогулок в дворцовых коридорах.

— В ночь накануне моего рождения вы пророчили то же самое, я всегда помню, что звезды не сулят мне легкой судьбы, — с усмешкой сказал молодой король. Он лишь два года как взошел на престол, но за это время успел показать, что не станет игрушкой в руках министров и не станет небрежно относиться к делам государства.

Куда внимательней к пророчествам звездочета отнеслись начальник королевской гвардии и вдовствующая королева. Чем ближе становилась свадьба, тем сильнее становилось ее беспокойство. Она была еще молода и до сих пор ее красота поражала придворных и иноземных послов. Молодой король приходился ей пасынком, лишь его младшему брату она была родной матерью. И потому будущее казалось ей тревожными.

До свадьбы оставалось всего два дня. Был тихий безветренный вечер. Солнце медленно оплывало за горизонт, текло, как масло…

— Какой закат, — восхищенно выдохнула одна из фрейлин. Королева поморщилась. Душу сковало предчувствие неминуемой беды. Разве только ей виделось, что закат зловеще окрашивается алым, предрекая, что должна пролиться кровь?

— Лисана, — холодно произнесла она прежде, чем остальные болтушки подхватят идею и начнут развлекаться разговорами о красоте природы, наверняка в который раз обсудят шикарный парк, и какие цветы лишь утром привезли с самого Тильского побережья, и какой будет фейерверк, и хоть бы одним глазком взглянуть на свадебное платье невесты, может быть, королева-матушка сжалится и намекнет, хоть и запрещено это, но очень любопытно!

Лисана шагнула ближе, вопросительно взглянула на вдовствующую королеву.

— Где Альвет? — спросила та. — Он уже должен был навестить меня.

— Я не видела его с самого утра, Ваше Величество…

Королева стиснула кружевной платок. Беспокойство не оставляло больше возможности ждать. С ней отправилась лишь Лисана, шумная стайка фрейлин осталась обсуждать предстоящую свадьбу.

— Прикажите подать чай, — распорядилась вдовствующая королева слугам, дожидавшимся поодаль.

Королева пошла по коридорам дворца, и Лисана молча поспевала за ней. У покоев принца Альвета стояла стража. Это была охрана, но именно сейчас королеве показалось зловещим признаком присутствие вооруженных людей.

— Принц у себя? — спросила она. Один из стражников кивнул.

— Вернулся четверть часа назад, Ваше Величество… просил не беспокоить…

— Он один?

— Да, но…

Новый приступ тревоги сжал грудь. Королева взмахнула рукой. Уставший или нет, родной сын найдет для нее время, так что дальше и слушать бесполезно.

Лисана осталась дожидаться у дверей.

Королева вошла в комнату, освещенную лишь одной лампой. Зеленый магический огонек едва теплился, отбрасывая причудливые тени на стены и потолок: рогатые духи, морские чудовища… эту лампу Альвет любил в детстве. Принц сидел в кресле, придвинутом к окну. При появлении матери он даже не шелохнулся.

— Альвет? — позвала она, делая шаг вперед. Рука принца слабо шевельнулась. Королева сделала еще несколько шагов.

— За что? — услышала она. — Так нельзя! Матушка… так… неправильно.

По полу что-то покатилось к ногам королевы, ударилось о носок расшитой туфельки. Маленькая бутылочка темного стекла с металлической крышкой. В таких хранят нюхательные соли. Бутылочка была пуста.

— Альвет! — вскрикнула вдовствующая королева, бросившись к сыну. Альвет улыбнулся ей окровавленными губами.

— Неправильно, — повторил он через силу. — Не…

… Спустя недолгое время королева покинула покои сына. Она была бледна, но спокойна и прекрасна, как мраморная статуя.

— Мой сын отдыхает. Пускай его никто не беспокоит, — только и сказала она.

Глава 1. Чужое имя

Еще едва смеркалось, но фонари уже жгли — ради праздника. Даже у фонарщиков тульи шляп были украшены зелеными лентами. День Природной магии. Это в столице по центральным улицам установлены фонари с магическими сердечниками и зажигают их малой толикой магии специально нанятые маги из фонарной команды. А у нас тут все по старинке, масло и фитили.

Фонарщики ходили по двое и действовали весьма ловко: один подцеплял засов слюдяной дверцы, открывая фонарь, другой совал внутрь такой же шест — только, обмотанный пропитанной маслом паклей. Фитиль загорался, первый фонарщик закрывал дверцу, и фонарщики спешили к следующему фонарю. За полчаса они должны осветить всю улицу, а это — двадцать фонарей по обеим сторонам дороги…

К полуночи на набережной реки, у которой как раз и обрывался парк, обещали грандиозный фейерверк. Говорили, что привезли из столицы какое-то новшество, и каждый старался придумать лучше другого: огненные птицы, разноцветные светящиеся шары, которые не истают до самого утра, волшебные бабочки и цветы прямо над водой! Что-то чудесное должно было случиться этим вечером.

На душе было радостно. Жаль только, малыши опять приболели, и Мартина осталась с ними дома. С меня она взяла честное слово рассказать, как все было. Особенно про огненных птиц и волшебных бабочек.

Я прихватила из кондитерской лавки кулек с печеньем, украшенным глазурью, с засахаренным крыжовником и орешками в меду — для детей, а самой Мартине купила настойку для улучшения сна… У Мартины чудесные близнецы, мальчик и девочка. Им по четыре года. Не представляю, каким отцом надо быть, чтобы бросить мать с двумя детьми. Мартина говорит, муж — хороший человек. Кто виноват, что он никак не может ужиться с нанимателями. То с одной работой у него не заладилось, то с другой. Весной отправился в столицу на заработки, с тех пор от него и весточки не было. Мартина печалилась и порой, в ветреные ночи вздыхала у окна, думая, видимо, о том, что ее дорогой Ален где-нибудь в подвале мерзнет без еды и теплых вещей. Я не хотела расстраивать ее своими догадками. Алена я не знала. После его ухода Мартина решила сдавать комнату в небольшом аккуратном домике неподалеку от центральной площади. Тальмер — маленький городок, куда ни пойди от центра — через пару часов уже дойдешь до границы и увидишь зеленые холмы. Я жила в Тальмере два месяца, мне здесь нравилось.

Комнату Мартина сдавала мне за четыре серебрушки в месяц. Городок маленький, и цены умеренные. А жалованье у меня было хоть небольшое, но вполне достойное. Других друзей, кроме Мартины, у меня не завелось, вот и я пришла в парк одна. Я схожусь с людьми трудно. Нет, в магазине я — сама приветливость. Но ведь дружба — это не просто пожелать хорошего дня и посоветовать леденцы или пирожное с кремом и засахаренными розовыми лепестками…

Становилось прохладно, и я пожалела, что обошлась тонким жакетиком, а не взяла теплую шаль, как предлагала Мартина. Весна была в разгаре, и последние дни стояли очень теплыми. Вот я и не подумала, что вечерняя прохлада может стать такой неприятной. К тому же, нарядный жакетик был у меня один — темно-зеленый, скроен по последней моде и… словно специально для праздника. Многие, конечно, ограничивались традиционными зелеными лентами: девушки повязывали ими волосы, юноши — прикалывали их, сложенными в несколько раз, к воротникам сюртуков… У меня в волосах была заколка с эмалевой птицей: тельце у нее было изумрудное, а хвост и крылья — синие с желтым. Чудо что такое. Купила на ярмарке днем, хотя стоило украшение дорого.

Я оглянулась в поисках ближайшего лотка с горячим кофе. И увидела этого человека. Он сидел на скамейке, сгорбившись, и смотрел себе под ноги. Словно о чем-то задумался. Руки сцеплены в замок. Даже не знаю, что меня насторожило. Может, отсутствие зеленого. Не то, чтобы в праздник Природной магии все обязаны наряжаться кустиками, но раз уж пришел в парк, так уж будь добр выглядеть по-праздничному. А этот — будто в трауре: весь в черном. Черный дорогой камзол, черные штаны, шейный платок — черный, ну и сапоги — в ансамбле.

Мне показалось, что ему нехорошо. Есть у меня такая способность. Слабые зачатки целительской магии. Чувствовать могу, определить очаг заболевания, а вот лечить — почти нет. Головную боль снять, разве что. Потому я и не работаю в городской лечебнице, где даже у сиделок жалованье повыше моего… Ну да ладно, не всем лечить людей. Кому-то надо и радовать горожан сладостями. Вот это я как раз и есть. Радовательница. «Сладости ручной работы от Агнеты». Нет, Агнета — это не я. Я — ее подчиненная. И, собственно, основной автор, изготовитель, а также и продавец сладостей. Агнета же — дочь богатого папы, члена городского Совета, и знает много интересных людей, которым часто нужны впечатляющие сувениры. Шоколадные цветы, карамельные птицы на тонкой ветке… ну и безобразия иногда лепить приходится, да.

Я сама не заметила, как подошла к незнакомцу. Мимо безучастно проходили люди. Не замечали, что человек нуждается в помощи. Всем было весело, может, старались отводить глаза от черного пятна на лавке…

Ух ты, какие у него волосы — густые, чуть вьющиеся, темные… Так и хочется вцепиться и, подергав, вопить: «Признавайся, гад, это парик, не может твоя прическа быть идеальнее моей, что за несправедливость!»

Я почему-то не сразу решилась заговорить. Понадеялась, что он обратит на меня внимание первым. Но мужчина не пошевелился. Будто вообще ничего не слышал и не видел вокруг. Праздник отдельно, он — отдельно.

— Славного вечера. С вами все в порядке?

Он вздрогнул. Поднял голову.

…И ресницы у него длинные. А из-под ресниц — злобный взгляд. Глаза у незнакомца оказались черными-пречерными, но в их глубине вдруг вспыхнули золотые искры… Маг? Наверняка.

Я невольно сделала полшажка назад.

— Надо же… Поглумиться явилась?!

Может, и не нужна ему помощь. Надышался «пыльцы»: раз костюм дорогой, может себе позволить и запретные удовольствия… Я подумала, что нужно сделать еще шаг назад, а потом медленно развернуться и уйти. Перестанем смотреть друг другу в глаза — этот тип меня тут же и позабудет. Пусть разбирается со своими видениями сам.

— Простите. Мне показалось…

Вот зачем заговорила, да? И так ведь понятен диагноз. Бежать надо. А если увижу постового — так и предупредить…

— А оказалось — не показалось? — хмыкнул мужчина, прищурившись. Лицо его было… словно маска — такое бледное. Выступающие скулы, круги под глазами… Если дело в «пыльце», лучше бы ему не привлекать внимание городской стражи, в парке сегодня по случаю праздника усиленный патруль.

Золотых искр в глазах становилось больше. А я уже не могла заставить себя развернуться к нему спиной. Страшно. На помощь звать? Человек-то явно не в себе. Угораздило же.

— Убирайся, — процедил незнакомец. Я нелогично обиделась. Разве я ему грубила? Что он на меня смотрит так, будто я перед ним в чем-то виновата! Просто уйти. Он успокоится и…

— А как же напоследок сказать что-нибудь? Прямо как чужая! — хмыкнул мужчина. И в голосе вдруг проскользнуло что-то, показавшееся мне признаком отчаяния. Я медленно повернулась к нему.

— Вы ошиблись. Я вас не знаю.

— Ммм, — протянул он. — Поздно спохватилась, Регина. Надо было мимо пройти, тогда еще, может, я сделал бы вид…

— Откуда… — я осеклась. Ну, угадал. Или все же читает мысли — маг, значит. Только маг, не отвечающий за свои действия… Точно надо искать стражу. Парень себя не контролирует, успеет себе неприятностей на приличное обвинение заработать.

Мужчина развел руки в стороны. Словно через силу. Встал напротив меня. Я отшатнулась.

— Что, уже пора бежать? — издевательски бросил он. Но вроде бросаться не собирался.

— Давайте, я вас провожу до больницы, — предложила я, хотя тут же подумала, что никуда с ним идти не хочу, разве что до ближайшего постового. И он наверняка снова в моих мыслях разобрался, потому что нахмурился.

— Что стоишь? Беги, ну!

На ладонях его вспыхнули магические руны. Ой… ой!

— Дура! — услышала я и резво отскочила прежде, чем он ухватил меня за руку. А потом развернулась и побежала. Вслед мне донесся злой смех.

— Я же сказал: поздно!

Никакого фейерверка мне уже не хотелось…

* * *

Я рассчитывала тихо проскользнуть в свою комнату, но Мартина все равно услышала и вышла меня встретить. Из-за двери, которую она прикрыла лишь наполовину, послышался натужный, с хрипами, кашель. Я только сейчас поняла, что оставила где-то в парке пакет со сладостями для детей. В какой момент это случилось? Не представляю… я вообще плохо помнила, как добралась до дома.

— Праздник уже закончился? — спросила Мартина негромко, чтобы не потревожить детей.

— Было холодно, — ответила я первое, что пришло в голову. Я все еще дрожала после встречи с магом. Руны на его ладонях были «королевским разрешением», а сам он, скорее всего — ловчий… и я чувствовала себя дичью, почти загнанной в ловушку. Что же до «пыльцы»… я слышала, что некоторые маги используют ее для обострения своих способностей. Возможно, незнакомец как раз из тех, кто готов рискнуть здоровьем ради службы… или он уверен, что сможет вовремя остановиться и тем спасется от гибели. Да какая мне разница, в самом деле?!

— Ты все еще не привыкла к нашей погоде, — улыбнулась Мартина. — Ты точно из южных земель.

«И уже не привыкну», — подумала я. Мартина не впервые предполагала во мне южанку, а еще — столичную жительницу. Я обыкновенно отшучивалась, но сейчас меня хватило только на улыбку, которую в полутьме хозяйка дома наверняка даже не заметила.

А ведь моя жизнь только начала налаживаться. И я даже потихоньку вошла во вкус… Поверила, что спокойные времена вернулись, и я смогу укрыться в этом маленьком городке. Ведь я никому не угрожаю, хоть королевский указ утверждает иное…

Нужно было сменить тему, и я спросила:

— Терину стало хуже?

Мартина вздохнула.

— Нет, но…

Ее сын переносил болезнь куда тяжелее, чем его сестра. Та только покашливала время от времени, а малыш — горел в лихорадке, и лекари не могли объяснить, что с ним происходит.

— Мартина, а в твоей семье никто больше от таких приступов не страдал? — спросила я как-то, заподозрив магическое происхождение хвори. Настойчивое возвращение болезни походило на действие родового проклятья. Мартина тогда начертила в воздухе пальцем охранную руну, и я увидела то, что недоступно взору большинства людей: вспыхнувший золотом знак, который тут же рассыпался искрами. Дом Мартины был под защитой духов-покровителей. Но, наверное, родство было дальнее, раз покровительство не помогало Терину поправиться.

Снова послышался кашель, и встревоженная Мартина ушла. Нет, все же я была права и состояние мальчика ухудшилось. Если бы я только не потеряла пакет со сладостями… теперь уже бессмысленно об этом сожалеть.

Я скользнула в свою комнату, к которой уже понемногу привыкала… ведь я даже перестала просыпаться по десять раз за ночь, прислушиваясь к каждому шороху, любому подозрительному звуку… Кашель Терина долго изводил меня, и я пыталась помочь малышу в силу своих возможностей.

Которых оказалось недостаточно.

Оказывается, за время пребывания в Тальмере, у меня накопилось немало вещей, которые, на самом деле, были не так уж нужны. Эта маленькая глиняная вазочка с чудными лаковыми ящерками, карабкающимися к горлышку. Такие живые, что мне иногда казалось, они мне подмигивают. Стоила вазочка дороговато, но я просто не смогла пройти мимо. И вот еще — расписная тарелка, которую я купила на базаре у заезжего торговца. В вихре снежинок была изображена ледяная птица, распахнувшая крылья, запрокинувшая голову… мастер сумел изобразить птицу так живо, будто на самом деле видел ее в снежную ночь середины зимы — единственное время, в которое по легенде ледяные птицы являются людям, и если попросить у одной из них перо, то можно получить защиту от любой угрозы. Хотелось бы мне такую защиту! Сказки, все сказки…

Оставлю эту красоту Мартине. В дороге наверняка расколочу и вазочку, и тарелку. Жалко такую красоту. Не надо было покупать. Нашлись бы другие желающие!

И еще жальче книг… но беглянке некогда будет читать. Я вдруг ощутила поднимающуюся во мне обиду, смешанную со злостью. Почему я должна скитаться, когда другие люди наслаждаются домашним теплом и уютом… за что мне все это?!

Одна случайная встреча перечеркнула все. Угораздило же меня нарваться на ловчего! Столько скрытой угрозы было в его голосе… я снова невольно вздрогнула. Не приведи духи повстречать этого жуткого человека вновь!

Я уже ничего не могла изменить. Надо было бежать.

Потому что незнакомец назвал меня Региной.

И когда-то меня действительно так звали.

* * *

Дом был погружен в тишину, я старалась двигаться как можно тише, помня, что Мартина не спит и может услышать шаги. Поскрипывание половиц казалось пронзительным. А когда кто-то заколотил в дверь — звук почти оглушил. Я от испуга едва не присела на месте.

Кто может явиться на ночь глядя? Вряд ли это блудный Ален вспомнил, что у него есть семья.

— Именем короля! Открывайте немедля!

Этот рев, должно услышали и в соседних домах. Я представила, как перепуганные горожане подходят к окнам, с опаской выглядывают из-за занавесок. Всегда любопытно, что происходит… А мне сейчас бы так хотелось бы оказаться в любом другом месте!

Мартина отперла дверь. Того, кто требует впустить именем короля, нельзя заставлять ждать.

— В этом доме скрывается беглая преступница, к тому же — ведьма! — сообщил мужской голос. Ни тени сомнения в нем не слышалось. Нужна беглая ведьма — осталось только забрать и… что дальше, я старалась не думать. Мой взгляд уперся в окно. Если очень аккуратно приоткрыть створку, так, чтобы дерево не скрипнуло, а потом — выбраться наружу… Станет ли кто-то из соседей поднимать шум?

Да о чем я? Возле дома наверняка остался кто-нибудь — караулить. Но попробовать лучше, чем сдаться сразу… Сдаться — куда страшнее.

— Ведьма? — растерянно переспросила Мартина. Наверное, даже начертила в воздухе защитную руну. — О чем вы, добрые господа? Здесь только я и мои дети.

— Выходит, ты и есть ведьма, — сообщил все тот же голос. У меня опустились руки, дорожная сумка с шелестом осела на пол.

— Неправда это! Меня тут все знают, нет у меня даже самого малого дара!

— Кто еще в доме?