Вик Разрушитель

- Я предупреждала родителей, - пожала плечами Наташа. – Мама была не против моих увлечений. Отец, правда, ворчал. А дедушка… Да, он очень злится. Но ведь сейчас жизнь изменилась, другой стала! Я же ничего предосудительно не делаю! Модные танцы, молодежные вечеринки – все сейчас другое! Ведь уже запрещали когда-то подобное, а все равно вернулось к тому, от чего начинали!

Тучкова раскраснелась, даже руками стала махать. Потом прищурилась и спросила с подозрением:

- А ты не испугался ли Куракина? Хочешь сбежать?

- Почему я должен пугаться твоего нареченного? – я встал и подошел к Наташе. Мы были одного роста, и поэтому смотрели друг другу в глаза. – Я его не знаю. А кого не знаю – не боюсь. Мне за тебя страшно. Твоя увлеченность может привести к неприятным последствиям.

- Ты говоришь как мой отец, - поежилась Тучкова. – И не смотри так на меня! Жутко даже стало! Какие такие последствия?

- Дворянский род Тучковых известен в России, - напомнил я. – А ты идешь по основной линии. На тебя возлагают большие надежды, поэтому будь осторожна. Наши гимназические увлечения – прекрасный момент для очернения твоей семьи. Я не хочу стать причиной больших скандалов в аристократической среде.

- Ой, Волховский! – вдруг весело рассмеялась Наташа. – Я как будто дома на семейном совете побывала! Откуда у тебя, четырнадцатилетнего прыща, такие познания? А говоришь-то как! Ментор!

Она вдруг подошла ко мне так близок, что я почувствовал запах терпких духов, исходящих от ее волос. Девушка поправила ворот моей футболки, зачем-то отряхнула с моих плеч невидимые соринки.

- Вик! Пообещай мне, что не подведешь! – тихо попросила Наташа. – Мне важно, чем я занимаюсь. Даже не ради гимназии, а ради себя. Это мой единственный шанс быть тем, кем я хочу быть. Если мне суждено стать женой Куракина – все это останется в прошлом. Но я хотя бы жалеть не буду, что попробовала быть собой.

Она обвела рукой вокруг нас и вдруг легонько поцеловала в щеку, после чего улыбнулась и быстро пошла к особняку.

5

Турнир мы, к сожалению, не выиграли. Но без призов не остались. Помимо третьего места в спортивных танцах мы получили кубок как «Самая яркая и эмоциональная пара». Глядя на сверкающую улыбкой Наташу в костюме, обсыпанном блестками, я понял, что ей не важны все эти места. Нечто другое тянуло девушку на сцену, заставляло ее выбирать эпатажные наряды. Сейчас она была очень красива и купалась в своем счастье. Куракину, гаду, повезло. Но ведь сломает ее крылья, заставить жить приземленно, скучно.

Выйдя в коридор спортивного комплекса, мы оказались в плотном кольце нашей гимназической группы поддержки во главе с Киршем, и стали принимать поздравления. Только Света почему-то стояла отдельно, прислонившись к стене. Пробившись через толпу, я подошел к ней.

- Поздравляю, - буркнула она.

- Что-то случилось? – спросил я, улыбаясь. – Какая-то грустная.

- Ничего не случилось, - недовольство так и искрилось в ее глазах. – Симпатичный у тебя костюмчик.

Ага. Свободные брюки и жилетка, обсыпанные золотистыми блестками, ярко-желтая рубашка, на ногах – легкие туфли. Этакий конферансье на арене цирка.

- Ну, не хочешь говорить – не настаиваю, - я сухо кивнул и пошел по коридору к выходу из спортивного комплекса. Что-то в последнее время у нас отношения не ладятся. Светка стала какая- то раздражительная, когда разговаривает со мной. А вот Илана Рудакова, почувствовав настроение конкурентки, усилила свои чары на меня. И знаете, я не против. Она гораздо проще смотрит на многие вещи.

Наша гримерная и раздевалка находилась в другом здании, расположенном напротив. Нужно было пересечь небольшую замощенную плиткой площадь с аккуратными посадками вечнозеленых растений.

На площади оживление. Гуляет много народу, в основном – молодежь, подростки, дети. Смех, громкие разговоры о закончившемся турнире. Уже вечереет, и мягкий свет фонарей освещал кустарники и часть площадки.

- Куда прешь, клоун? – я втыкаюсь в какого-то длинного парня в легком светлом костюме. Он стоит передо мной, засунув руки в карманы. – По сторонам разучился смотреть?

- Мог бы и сам в сторону отойти, - недружелюбно произнес я. Кажется, этого персонажа я видел в свите Куракина. – Не барин, чай.

- Да ты…, - зашипел парень и попытался сгрести в кулак жилетку. Я уворачиваюсь и резко бью его по сгибу локтя. От неожиданно боли, пронзившей руку словно электрическим разрядом, противник скрючивается.

А вот место гад выбрал удачное. Я уже подходил к парадному подъезду, и попал в затемнение от правого крыла здания. Здесь почему-то фонарь не светил. Поздно соображаю, что надо бы бежать на свет, пока свитский корячится от боли.

Меня обхватывают рукой за шею, тяжелый кулак прилетает в живот, и пока я судорожно пытаюсь вдохнуть в себя воздух, кто-то тащит за угол.

Если не вырвусь, дело будет плохо. Даже не представляю, что со мной сделает Куракин. Это точно его люди. Не охрана – поганая свитская стая, готовая выслужиться перед барином. Парням по двадцать лет, а то и больше. Серьезно они против подростка ополчились. Что делать будут?

Вот уже показались густые кусты, за которыми со мной хотят разобраться. Я дергаюсь и со всей силы бью подошвой танцевальной туфли по стопе того, что справа. Тот вскрикнул и обрушил мощный удар по шее, отчего она враз онемела. Ничего себе! Ребята со мной не церемонятся!

- Эй, куда вы меня? – заорал я. – Что за дела?

- Заткни пасть придурку! – шипит еще один сопровождающий, и мой рот захлопывают широкой ладонью.

Меня протащили через кусты и короткой подсечкой свалили на землю. Только попытался встать – на мою спину поставили ногу.

- Не дергайся, танцор, - предупреждает красивый мужской голос. – Поднимите его.

Взлетаю в крепких руках вверх. В густеющих сумерках разглядел человека, который раздает приказы. Холеное лицо с тонкими губами, сомкнутыми в презрительной усмешке. Короткие волосы, чуть оттопыренные уши, на одном из которых висит сережка. Рубашка расстегнута на две пуговицы, с шеи свисает солидная золотая цепочка.

- Чего вам от меня надо? – гляжу в лицо Куракина. Узнать его нетрудно. Мы уже виделись на пляже Евпатории.

- Ничего, приблудыш, - пожал плечами Куракин. – Разок проучим, чтобы больше к Наталье Александровне не вздумал лезть. И руки держал бы подальше.

Ну, что я говорил? Ревность аристократа страшнее пьяной выходки мастерового с городской окраины. Тот хотя бы просто поколотит, а эти дворяне будут изощряться, чтобы утолить жажду своей обиды. Зря меня Тучкова не послушала. Я теперь серьезно рискую потерять здоровье.

- У меня не было дурных мыслей, сударь, - говорю я, глядя на Алексея. – Всего лишь танцы, и за Наталью Александровну вам не стоит волноваться.

- Я не потерплю, чтобы мою невесту лапали какие-то безродные ублюдки!

Ладонь Куракина влетает в мою щеку. Бац! Мотаю головой и пытаюсь вырваться, но меня крепко держат.

- Я дворянин, к твоему сведению, - выплюнув слюну с металлическим привкусом, отвечаю смело. – Пусть и сирота, но дворянин. Ты не имеешь права меня как дворового пса бить! Отпустили руки, уроды!

Небольшое замешательство, но Куракин так смотрит на своих свитских, что те еще крепче зажали меня с двух сторон. Рука аристо снова летит в мою сторону. Перстень рассекает мне губу. Больно до слез. В глазах хоровод искорок.

- Мне жаль твою невесту, - плевок в сторону Куракина. – Ты недостоин Натальи Александровны, если не понимаешь разницу между дружбой и обычным увлечением, которое ей нравится. Твоя ревность глупа и непонятна. А

В живот прилетает кулак стоящего рядом с Алексеем парня с тонкими щеголеватыми усиками. Чувствую, что хватка с левой стороны ослабевает. Дергаюсь, выкручивая руку, но все тщетно. Против молодых мужиков я простая букашка. Они банально сильнее меня, пусть я даже натренирован. Еще два чувствительных удара по лицу – и я уже ничего не соображаю. Поплыл, что называется.

Куракин отходит в сторону, достает из кармана пачку сигарет, спокойно, не торопясь, достает одну, закуривает от зажигалки, преподнесенной ему одним из сопровождающих.

- Проучите его, - коротко бросает он, выпуская дым в мою строну.

Меня грубо уронили на землю. Понимаю, что сейчас будет очень плохо. Закрываю голову руками. И тут же на меня обрушивается град ударов. Меня пинают, но не со всей силы, а чуток вяловато, словно хотят проучить за дерзость; за то, что танцевал с аристократкой, «лапал» ее на виду зрителей. Для Куракина эти несовместимые с честью и достоинством действия хуже смерти. Говорю же – он паталогический урод. Плохо Наташе с ним будет.

Неожиданно правая рука взрывается болью. Я машинально выкручиваю ногу одного из нападавших, валю его на землю и начинаю со всей дури бить по лицу. Попадаю куда-то в мягкое, брызнувшее теплым, потом крики – и еще один серьезный удар в голову. Окончательно плыву.

- Эй, судари! – слышу на остатках сознания чей-то незнакомый голос. – Прекратите немедленно! Вы же до смерти забьете человека!

- Вали отсюда! – отвечают грубовато.

- Вынужден не согласиться, - меня поразил странный и дерзкий ответ, но я уже ничего не вижу и не слышу. Падаю в какой-то кисель, теряя сознание, но еще слышу возню, вскрики, тяжелые удары. Кажется, драка идет серьезная.

- Мы с тобой еще встретимся! – злой, надрывный голос Куракина окончательно бросает меня в беспамятство, откуда выныриваю с помощью сильных рук.

Отблеск далеко стоящего на аллее фонаря скудно освещает лицо молодого парня, чуть ли не моего ровесника. На его скуле наливается приличный синяк, верхняя губа кровоточит. Он склонился надо мной и пытается что-то сделать.

- Ничего не понимаю, - бурчит он. – Почему не срабатывает медицинская техника? Ты живой, брат?

- У меня нет братьев, - в ответ шепчу я. Рука болит сильно, затылок ломит.

- Шутник, - хмыкает мой спаситель. Точно, по голосу ему не больше пятнадцати лет. Но выглядит довольно крепко. Хорошо развит физически, широкоплеч. Лица не могу разглядеть. Уже довольно темно. – Лежи, не дергайся. Что тебя беспокоит?

- Рука. Правая. Когда пинали, могли сломать, - отвечаю я, разглядывая звезды на бархате крымского неба. – И по голове, кажется, прилетело.

- Угу, шишка на затылке приличная, - голос у спасителя мрачен. – Здесь есть поблизости медицинский центр? Тебя нужно в биокапсулу срочно. Провести мониторинг. С головой шутить не стоит.

- Биокапсула? – я застонал. – В столице, кажется, есть. Я не здешний. Из Москвы приехал.

- Плохо, - парень цокнул языком. – Смысла не вижу звать на помощь. Время потеряем. Ладно, подожди здесь. Мне нужно вычислить точку выхода…

- Зря ты в это дело ввязался, парень, - едва шевелю языком. – Куракин та еще сволочь оказалась…

Я уже не слышу, что там бормочет мой спасатель. Проваливаюсь в темноту, и мне становится так хорошо и спокойно, что не хочется открывать глаза.

6

Перед моими глазами белый потолок и стены. Солнечные зайчики, отражающиеся от какой-то блестящей поверхности, застыли продолговатыми пятнами. Еще немного – и они исчезнут, а пока я изучаю плоские плафоны с матовыми стеклами, перевожу взгляд влево. Комплекс аппаратуры, подключенный к моим рукам и голове с помощью тонких разноцветных проводов и небольших резиновых присосок на голом торсе. Широкое окно, раскрытое необычно, с наклоном. Через него в комнату, где я лежу на узкой кровати, вливается бодрящий свежий воздух. Легкая тюль колышется, словно парус. Откуда-то с улицы доносятся детские крики, звонко лает собака.

Справа обычный шкаф в углу, пара кресел. Возле кровати столик, на котором кто-то заботливо поставил стакан с водой и вдобавок полулитровую бутылку с забавным названием «Минеральная. Скважина № 3». Странная какая-то палата. Она больше смахивает на жилую комнату, приспособленную для медицинских целей. Но мне хорошо. Умиротворение во всем теле. Ничего не болит. Наверное, мой спаситель все же вызвал помощь и меня незамедлительно доставили в местную больницу. Он же говорил, что не стоит затягивать. Хотя, про какую-то точку выхода говорил. Непонятно. Удивительно, почему эта фраза мне запомнилась.

Пробую шевелиться. Правая рука поднимается и опускается. Голова тоже не болит. Здорово меня за сутки подлечили! Приподнимаю одеяло и оглядываю себя. Ага, штаны из однотонной светло-серой ткани на мне. Ладно, что совсем голым не оставили.

Первым делом жадно пью воду. Мало. Беру бутылку, скручиваю с хрустом крышку и присасываюсь к минеральной номер три. Хорошо! Пока пью, замечаю, как открывается дверь. Торопливо закрываю бутылку, проливая при этом несколько капель на грудь.

- Да он уже вовсю шустрит! – звонкий смех оглашает комнату.

Я гляжу во все глаза. Это или медсестры, или кто-то из лечащего персонала. Обе в белых медицинских халатах. Одна из них – молодая женщина со взглядом опытного Целителя. Мне кажется, к ее красивому лицу никак не идет строгость, плещущаяся в светло-карих глазах. А вот вторая – ее помощница – очень уж молода, чуть старше меня. Но я тут же натянул одеяло до подбородка, чувствуя в сердце приятный холодок восторга.

Медсестра была очень хорошенькая. Высокая, тоненькая, с огромными зелеными глазищами, которые пронзали меня насквозь как иглы. Кокетливо надетая на пышную гриву темно-каштановых волнистых волос белая беретка держалась каким-то чудом, грозясь свалиться вниз от любого резкого движения. На ней даже халат выглядел как наряд высокородной барышни. Мягкие и тонкие черты лица девушки удачно гармонировали с ее нарочито небрежной прической, а по-детски припухлые губы были чуть-чуть приоткрыты, придавая ей милую непосредственность.

- Я же говорила, Оля, что он очнулся, - улыбнулась девушка, видя мои потуги спрятаться под одеялом. – А ты мне не верила.

- Ты же в другом крыле дома находилась, - хмыкнула Целительница и быстро подошла ко мне, цокая каблуками туфель. Она даже не смотрела на цифры, скачущие на плоском мониторе. Бесцеремонно сдернула одеяло вниз до пояса, положила теплые ладони мне на грудь и замерла. – Куча всяких препятствий, ауры людей забивают пространство. Впрочем, чему я удивляюсь? Ты счастливчик, сударь! Вовремя тебя Ярик доставил! Обширная гематома, кровоизлияние в затылочную часть, перелом руки в двух местах… Надеюсь, я услышу твой рассказ, что произошло? И как тебя зовут?

Я стрельнул глазами в сторону девушки. Зеленоглазка в длинном врачебном халате с улыбкой ждала моих откровений, но к кровати не подходила, что было странно для помощницы Целителя. Ассистент должен быть рядом. Наверное…

- Вик, - я кашлянул. – Меня зовут Викентием, но я бы предпочел – Вик.

- Хорошо, Вик, - кивнула женщина, обхватив ладонью мою правую руку. – Уже хорошо. Себя помнишь.

- А как вас звать?

- Ольга Викторовна. Я Целительница, если ты уже понял.

- Понял, - я пошевелил бровями. – У вас такие теплые руки…

Девушка-зеленоглазка рассмеялась.

- Да он ловелас, Оля! – произнесла она и встала за спиной Целительницы, с нескрываемым любопытством рассматривая меня сверху. – Такой молодой, а уже опытный в сердечных делах!

- Извините, - отвечаю, смущенный присутствием необыкновенной девушки, от которой у меня в сердце происходит серьезный сбой. Даже аппараты возмущенно запищали.

Ольга Викторовна непонимающе смотрит на монитор, потом на меня – и переводит взгляд на помощницу.

- О-ооо! – протягивает она, что-то сообразив. – Поленька, ты плохо влияешь на пациента. Нельзя так с незнакомыми молодыми людьми поступать. Хотя бы предварительно показалась перед взором сего красивого юноши, чтобы привык.

- Да как я могла? – возмущенно воскликнула девушка по имени Полина. – Он же две недели без движения в биокапсуле лежал с закрытыми глазами! Я проверяла специально!

- Две недели? – пролепетал я. – Как две недели? А… Где я нахожусь? Иван Олегович знает, что я здесь?

Мои посетительницы переглядываются. Ольга Викторовна вздыхает и кивает Полине.

- Расскажи сама. Надеюсь, молодой человек спокойно воспримет действительность из уст хорошенькой девушки, и не упадет без сознания. Хотя куда ему падать?

Она встала с кровати и перешла на другую сторону, чтобы внимательно изучить параметры моего здоровья на экране. Полина улыбнулась, приставила стул рядом со столиком, и села, запахнув халат на коленях.

- Ты сейчас находишься в Вологде, в поместье Назаровых, - чуть ли не пропела красавица, и я снова впал в состояние непонятного восторга. Что же это со мной? – Тебя сюда доставил мой брат Ярослав. Он немножко не такой, как другие мои братья и сестры, поэтому частенько приносит нам проблемы своими выходками. Оля… Ольга Викторовна уже сказала, какие у тебя были травмы, поэтому ты был помещен в биокапсулу. Но она сразу же перестала работать. Мы ничего понять не могли, пока мой папа не сообразил, что у тебя Дар отторгать магию. Это был весьма сильный удар по нашим технологическим новинкам!

- Да уж, - пробурчала Целительница. – Удар так удар! До сих пор все в шоке. Едва дорогостоящую технику не угробил!

Полина задорно улыбнулась, крылья ее изящных ноздрей затрепетали. Забавная девчонка! Теперь я вижу, что она точно старше меня, года на полтора, ровесница Наташи Тучковой. И такая же красивая. Нет, даже лучше!

- И что было дальше? – осторожно спросил я.

- Папа сел возле тебя, выгнал всех из комнаты, где стояла биокапсула, и почти десять дней блокировал твой Дар, чтобы магические компоненты привели тебя в норму. Иначе бы пошли проблемы. Гематома была серьезной.

- А как можно блокировать антимагию? – я даже привстал от удивления.

- Никита Анатольевич может, - усмехнулась Ольга Викторовна. – Универсал, каких поискать. Все время экспериментирует. Так что благодари его. А мы заодно тебя подлатали, выправили энергоканалы. У тебя была склонность к полноте?

Я покраснел, старательно пряча глаза от проницательного взгляда Полины. Смотрит на меня чуточку задумчиво, и кажется, больше к себе прислушивается.

- В детстве жирной сосиской дразнили. Но я никогда толстым не был, честно!

Девушка деликатно улыбается, держа руки на коленях.

- Теперь не будут, - обрадовала меня Ольга Викторовна. – Так что через пару дней встанешь. А Ярослав вернет тебя домой.

- А как я попал в Вологду? Вроде бы Ялта не за углом.

- Для Ярика любой город за углом, - непонятно пояснила Полина. – Он может. Телепортом перетащил.

Ничего себе! Меня основательно тряхнуло. Я читал о телепортации как о тупиковой ветке в развитии магического искусства. Якобы они приносят хаос в линейное развитие мироздания, создают опасные прецеденты «схлестывания» реальностей. В общем, запрет на создание портов был серьезный. Только для армии делалось исключение.