Помоги проекту - поделись книгой:
— Никогда не забывай, что ты делишь со мной ответственность за это, — хмыкнул Таргус.
Герцог кивнул несколько дёргано, а затем решил сменить тему:
— Ты растёшь в одиночестве, сын. Не нужна ли тебе компания других детей?
— Я не хочу тратить время на общение с тупыми детьми, — ответил Таргус. — Мои мысли сейчас полностью сконцентрированы на том, как добыть нам денег на качественную и многочисленную армию.
— Это возмутительно! — воскликнул Карл Фридрих и шарахнул кулаком по столу. — Да как они смеют?!
Зубовный скрежет, а затем смятие бумаги.
Таргус в это время сидел у камина и читал итоговый доклад Фридриха Бергхольца, который больше года назад был направлен проводить рейд по весям и сёлам с большим отрядом надёжных людей для проведения «великой переписи населения». Таргуса интересовал текущий призывной резерв, а также уточнение истинной численности населения герцогства.
— Что там? — поднял он взгляд на беснующегося герцога.
— Ублюдочные твари… — прошипел Карл Фридрих, покрасневший и с искажённым яростью лицом. — Твоя двоюродная тётушка решила плюнуть мне в лицо! Она предлагает решить шлезвигский вопрос «миром»! Знаю я её «мирные» решения!
— Есть какая-то конкретика? — уточнил Таргус, который уже был очень осведомлён о герцогских проблемах.
— Скорее всего, предложат мне какую-нибудь денежную подачку, чтобы я отказался от прав на шлезвигскую землю! — яростно метнул скомканное письмо в стену герцог. — Этого не будет никогда!!!
— Когда будет встреча? — Таргус очень заинтересовался происходящим.
— Через два месяца в Петербурге, — ответил яростно пыхтящий герцог. — Скажусь больным и не поеду.
— Надо ехать, — покачал головой Таргус. — Не стоит усугублять ситуацию. Встреча всё равно состоится, я уверен, они встречаются не только по шлезвигскому вопросу, и там они могут надумать чего-нибудь ненужного и неприятного.
— Понимаю, — ответил почти успокоившийся герцог.
Таргус вернулся изучению документов.
В случае войны они могут поднять, с губительным эффектом для экономики, сорок тысяч призывников, необученных, частью непригодных для боевой подготовки и не готовых умирать ради интересов Таргуса. Менее травмирующим для экономики этого захолустья эффектом скажется подъём двадцати трёх тысяч призывников, но в конечном счёте это всё равно прикончит их экономику и не позволит выиграть войну, потому что это не армия и у Таргуса нет нужного количества компетентных инструкторов, чтобы натренировать такую прорву людей.
Всего в Голштинии, фактическим герцогом которой являлся Карл Фридрих, проживает 212 573 человека (3), сейчас, наверное, уже чуть больше. В отличие от первоначального предложения герцога, Таргус настоял на подсчёте всех, а не только мужчин боеспособного возраста. Его интересовал не только боевой потенциал, но и экономический аспект переписи.
Герцогу пришлось потрясти кошельком, чтобы провести ПРАВИЛЬНУЮ перепись населения.
Таргус отлично помнил шаблон бланка переписи населения, который лично заполнял восемь раз за всю свою жизнь. Глобальные переписи населения в Римской республике проводились довольно часто.
Все типографии города Киля, коих насчиталось три штуки, в течение трёх месяцев, на своих слабеньких мощностях, только и делали, что печатали стандартные бланки.
Затем Фридрих Бергхольц, доверенное лицо Карла Фридриха, забрал двадцать телег этих бланков и начал ездить по герцогству, принуждая местные органы самоуправления заполнять их, лично следя за исполнением.
Грамотность составляла жалкие 16 %, причём этот показатель был очень ненадёжным ввиду того, что Таргус не считал грамотностью способность человека прочитать на табличке «Мясная лавка» или «Пивная» и собственноручно написать свои имя и фамилию в бланке. Но условно на это оказались способны 16 % немытых германцев.
«Они не только малочисленны, но ещё и беспросветно тупы…» — мысленно посетовал Таргус.
Были и образованные индивиды, но их численность статистически незначима, поэтому этими данными Таргус временно пренебрёг.
В течение предыдущего месяца Фридрих Бергхольц, в компании из надёжных людей, занимался интерпретацией данных и подготовкой статистики, которая попала сначала на небольшой столик Таргуса, а затем на стол герцога.
Последнему цифры ничего не сказали, он махнул рукой и позволил Таргусу делать то, что делает.
Святоша Ламберт сейчас отсутствовал, он отпросился в командировку в Вену. Герцог не мог не отпустить его, не позволяли особенные взаимоотношения с духовенством. Таргус насчёт святош не напрягался, даже если попытаются, он сможет отмахаться от них парой особых приёмов.
Ситуация с экономикой препоганейшая: 60 % земли герцогства представляет из себя пашню, где трудятся крестьяне, возделывая её и платя налоги, а ещё 20 % — луга и пастбища, где такие же крестьяне пасут свой скот. Крупной промышленности тут нет, рудники добывают всякое нерентабельное дерьмо для местных нужд, зато есть относительно крупные по местным меркам города: Киль, Фленсбург, Ноймюнстер и Вандсбек.
Киль является столицей герцогства, представляет из себя, по мнению Таргуса, захолустную дыру, но в то же время является экономическим центром их «державы».
Фленсбург, по словам «отца», некогда являлся членом Ганзейского союза, флотилия его в лучшие годы насчитывала 200 кораблей, но сейчас их десять. Не так давно, во время Тридцатилетней войны и Великой Северной войны, он пять раз подвергался оккупации и опустошению, потому весь запал развития был развеян и безвозвратно утрачен.
Ноймюнстер — по мнению Таргуса, бесперспективная и обоссанная дыра, на которую не следует обращать внимания, потому что здесь нет ничего, кроме людей и небольшого суконного предприятия, которое платит незначительный по объему налог в герцогскую казну.
Вандсбек — такая же дыра, как и Ноймюнстер. Он примечателен лишь тем, что находится очень близко к Гамбургу, но Гамбург — это уже чужое, это нельзя трогать.
Мануфактуры Киля Таргус ещё использует, нужно просто заняться ревизией имеющихся мощностей, особенно кораблестроительных.
В целом, всё не так плохо, как он опасался. Он сначала думал, что будет что-то вроде примитивных производств ремесленников племён, но оказалось, что тут есть какие-никакие мануфактуры, своё производство оружия, а также нормальные казармы для развёртывания войск.
А ещё в городе Киле есть университет, который основал предок «отца» герцог Кристиан Альбрехт Гольштейн-Готторпский. Основали его исторически не так давно, имеется двадцать профессоров при четырёхстах студентах, есть теологический, юридический, медицинский и гуманитарный факультеты.
Герцог отказался «временно» закрыть теологический факультет, который Таргус окрестил бессмысленным расходованием средств, но согласился увеличить финансирование медицинского и юридического факультетов.
Денег у них пока что немного, но Таргус работал над этим.
Во-первых, он, пока что только теоретически, оптимизировал систему сбора налогов в свете новых данных о переписи населения, которое влетело герцогу в копеечку. Потому надо было оправдывать вложенные ресурсы какими-то результатами.
Что есть современная налоговая система Гольштейна?
Есть установленная ставка дохода, который можно получить с земли, по этой ставке всех и рубят: условный граф-землевладелец имел землю в пятьдесят гектаров пахотных земель, с них он теоретически мог собрать, посредством крестьян, сорок тонн зерна, теоретически продав их по 5 рейхсталеров за центнер, то есть суммарно за 2000 рейхсталеров. Герцогский налог составлял 25 %, причём 5 % добавилось как вынужденная мера на время войны, но Карл Фридрих не спешил отменять его, а феодалы пока что помалкивали. Выходило, что с условного графа, чей предок когда-то давным-давно задекларировал 50 гектаров обрабатываемых земель, герцог ожидает 500 рейхсталеров ежегодно, урожай-неурожай и прочие бедствия его не волнуют. Пахотных земель в Гольштейне было, по старым подсчётам, 27 545 гектаров, то есть герцог имел только с земли 275 500 рейхсталеров ежегодно. Много ли это?
В одном рейхсталере, который сильно и тяжело потерял в весе и качестве от последствий Тридцатилетней войны, «содержится» 24 грошена, ещё одной новой монеты в жизни Таргуса. Грошен, а именно гутергрошен, то есть «хороший грошен», который стоил 12 пфеннигов, причём тоже не просто пфеннигов, а «хороших» гутерпфеннигов. Рейхсталер при этом стоил 288 гутерпфеннигов, что логично.
На один гутерпфенниг можно было купить… примерно один килограмм второсортной крупы. Нормальная крупа стоила два гутерпфеннига минимум, Таргус специально проверял ценники на рынке через Грету.
За три гутерпфеннига можно было купить примерно килограмм муки. Таргус решил для себя, что не будет заморачиваться и станет впредь называть гутерпфенниги просто пфеннигами, для него суть их от этого не поменяется, потому что не-гутерпфенниги стремительно уходят из денежного оборота ввиду плохой репутации и низкого качества военного времени.
Работяга-углежог получал в день пять-шесть пфеннигов, писарь в муниципалитете Киля — в среднем пятнадцать пфеннигов, а репетитор Альбрехт Шиллер — 50 пфеннигов за три занятия.
«Неплохо устроился, сукин сын!» — подумал Таргус.
Выходило, что рейхсталер для простого подданного герцога являлся серьёзными деньжищами, на которые можно неплохо и сытно просуществовать в течение месяца целой семье. Но для масштабов Таргуса это была сущая ерунда: чтобы экипировать солдата нужно было потратить 8 талеров минимум, причём пять из них уйдут на мушкет. Если они всё-таки решатся поднять двадцать три тысяч рекрутов, то это потребует единовременной затраты 184 000 рейхсталеров только на экипировку.
«А ведь земельный налог — это не свободные деньги, которые просто появляются через два месяца после сбора урожая! Есть ещё налог императору „Священной“, „Римской“, „империи“, мать его раз так!» — подумал Таргус. — «Ещё надо „пожертвовать“ на поддержание штанов представителям лютеранской церкви в Гольштейне, содержать административный аппарат, оплачивать эти бесконечные балы и содержание герцогского двора и недвижимости! В итоге на войну остаётся… нихуя!»
В это время города платят налог по средневековым обычаям, закреплённым в заключённом с каким-то непонятным древним феодалом этих земель. Купцы жиреют на барышах, а Таргусу остаётся только молча смотреть на это.
«Так больше не будет!» — мысленно воскликнул он.
С досады стукнул по столику, он поморщился от боли и ласково побаюкал свою детскую ручонку. Встав из-за стола и подхватив тяжеловатую для него кипу бумаг с проектом налоговой реформы, он двинулся к столу герцога.
— Бабки, бабки, сука, бабки… — проговаривая тихо эту мантру Таргус с хлопком положил на стол перед герцогом документы и уселся на стул. — Теперь слушай меня. Ничего не хочу слышать, но мы должны провести эту налоговую реформу!
Примечания:
1 — Planum (лат.) — уровень.
2 — Stadium (лат.) — стадия
3 — Население Голштинии — дамы и господа, это просто пиздец! Я полтора часа потратил на то, чтобы найти эту приблизительную цифру. Всем насрать на Голштинию, поэтому население, конечно, считали, но не так, как сейчас и эту информацию ещё хрен просто так найдёшь. Копнул поглубже, нашёл данные переписи населения за 1769 год на языке оригинала, немного убавил цифру с коррекцией на минус 40 лет, проведя аналогию с Померанией, на которую всем не насрать и есть данные о динамике населения. Поэтому сразу говорю, цифра ориентировочная и вашего бесценного доверия не заслуживает. Имейте в виду.
Глава V. V — значит бунт
— Ты понимаешь, на что толкаешь меня?! — герцог, изучивший документы, неистовствовал. — Да нас ждёт бунт!
— И пусть! — ответил ему Таргус, стоящий перед ним на столе. — Мать твою, это же деньги! Восставших мы перебьём! Пусть гвардия отрабатывает свой хлеб! Ты здесь кто, герцог или подставная фигура?! Покажи силу! Мимо нас пролетает столько бабок…
— Ты требуешь создать какой-то «налоговый комитет»! Так никто не делает! — начал искать контраргументы в содержании проекта реформы герцог. — Как на меня посмотрят остальные аристократы?!
— Они и сейчас тебя в хер не ставят! — парировал Таргус. — Все смеются над тобой, потому что ты потерял Шлезвиг! Я же говорю тебе, что таким образом мы в следующем же году после завершения реформы получим доход не 355 000 рейхсталеров, а целых 615 000!!! Почти в два раза больше! И никто, сука, слова не скажет! Потому что сбор будет разумным и честным! Ты возьмёшь своё по праву, а не будешь обдирать шестую шкуру! Твои вассалы вертят тебя на херу, платя фиксированную ставку, тогда как имеют серьёзные деньги с наделов из года в год! А про купцов!..
— Я читал, — прервал его герцог Карл Фридрих, успокаиваясь. — Но как это всё осуществить?
— Не будем пытаться охватить всё сразу, — улыбнулся Таргус. — Первой нашей жертвой станет Киль. Надо собрать ополчение из соседних земель под штык и расквартировать в казармах, усилить их гвардией, а потом, в соответствии с разработанным мною планом…
Таргус развернул план города, который успел начертить с невероятной для текущего времени точностью, и начал озвучивать детали операции «Оголи купца».
— И как ты всё это успеваешь? — ошарашенно спросил после описания плана герцог.
— Я считаю, что это очень проработанный план, — вмешался Фридрих Бергхольц, молча слушавший перепалку Таргуса с герцогом. — Может получиться.
— Думаешь? — посмотрел на него герцог надеющимся взглядом.
Таргус уже давно понял, что за человек этот Карл Фридрих: сильно зависимый от чужого мнения человек, которого воспитывала мама и прислуга, вся жизнь которого проходит в жажде стать чем-то большим, чем является, имеет характерную особенность долго и лихорадочно колебаться при принятии важных решений, спрашивая совета у «более опытных». Бергхольц, служивший камер-юнкером при Карле Фридрихе всё время пребывания последнего при дворе Петра I, служил надёжным источником советов, адекватность которых Таргус не мог оценить, потому что испытывал по этому вопросу недостаток информации, ведь эти двое не особо распространялись о том, что происходило с ними в России. Сам Таргус очень быстро стал для Карла-Фридриха незыблемым авторитетом в вопросе управления герцогством. Таргус умел убеждать и говорить нужные слова, которые тот хотел слышать, поэтому многие вещи принимались без лишних обсуждений.
Он решил, что герцог ему пока что нужен и избавляться от него не стоит.
— Как это понимать?! — возмущённо воскликнул купец, когда его силой затолкали в городскую ратушу. — Вы не имеете права! Я буду жаловаться Его Светлейшеству!
Гвардейцы герцога, осуществлявшие захват купцов, лишь молча усмехались.
Купца Андреаса Хуммеля притащили в зал собраний и толкнули в сторону столпившихся людей, представлявших весь цвет общества.
— Все в сборе? — спросил герцог, стоящий за трибуной спикера и держащийся несколько нервозно. — Тогда начнём…
Он принял от подошедшего Бергхольца очень старый на вид документ, выполненный из ветхого пергамента.
— Уважаемые жители столицы, у меня для вас есть ряд новостей! — откашлявшись, громко начал Карл Фридрих. — С недавних пор ко мне, как суверену земли Шлезвиг-Гольштейн-Готторпской, стали поступать жалобы от недовольных граждан! Жалобщики обратили моё внимание на устаревшие законы, не только не отвечающие вызовам нового времени, но и ущемляющие ваши права!..
«Новые законы не будут ущемлять их права, они их отнимут», — про себя подумал герцог после этих слов.
Городская элита, собранная против её воли в этом большом помещении, недоуменно молчала.
— Подчиняясь великой жалости сердца! — продолжил герцог. — Я был вынужден переработать систему налогообложения, чтобы взимать честный и справедливый налог, который поспособствует развитию торговли!
Никто ему не жаловался, это сын настоял на том, чтобы формально реформа налогов была реакцией на жалобы неких недовольных купцов. Это, если всё тщательно проработать, создаст среди них атмосферу недоверия и, возможно, начнёт «охоту на ведьм». Но о последнем герцог даже не думал, его интересовали только деньги, которые фактически протекали прямо под его носом.
Дав недоумевающей толпе переварить озвученную информацию, он продолжил:
— С этого дня учреждается налоговый комитет герцогства Шлезвиг-Гольштейн-Готторп! Каждый торговец будет обязан в назначенное время явиться в здание № 4 на пересечении Дюппельштрассе и Фельдштрассе, на котором большими буквами уже сейчас написано «Налоговый комитет герцогства Шлезвиг-Гольштейн-Готторп»! Приглашения уже сегодня будут разосланы всем купцам Первой, Второй и Третьей гильдии, остальные предприниматели получат приглашения на следующей неделе! Это необходимо для того, чтобы никто не уклонялся от налогов, во имя всеобщей справедливости! Далее! Больше не будет никаких внутренних налоговых пошлин на отдельные виды товаров, потому что мера устарела и не отвечает вызовам нового времени!
Формулировка «вызовы нового времени», продиктованная сыном во время написания его речи, очень сильно понравилась герцогу, поэтому он использовал его при каждом уместном и не очень уместном случае.
— Налог отныне будет называться не герцогским, а прогрессивным герцогским налогом! — с самодовольной улыбкой воскликнул Карл Фридрих. — Потому что мы — люди прогресса! За нами будущее! Прогрессивный налог — это справедливость для всех! Имеешь десять рейхсталеров чистой прибыли в месяц — платишь три рейхсталера в качестве налога, имеешь сто рейхсталеров чистой прибылью — платишь тридцать в казну! Это ведь честно! Таким образом будет дан толчок нашей… эм…
Герцог посмотрел на бумагу с его речью.
— Таким образом будет дан толчок нашей экономике! — вновь поднял он взгляд. — К тому же! Налог имеет определённый максимальный предел роста, то есть если кто-то заработал, скажем, миллион рейхсталеров за месяц, никто не будет забирать у него триста тысяч! Доход начиная от десяти тысяч рейхсталеров взимается по другой системе, на которой сейчас я останавливаться не буду! Далее!
Карл Фридрих отпил разбавленного вина из бокала и продолжил:
— Особенностью нового закона налогообложения является и то, что ставка будет равна для всех сословий, без каких-либо различий! Я, как прогрессивный герцог, за наш народ! Чтобы снизить тяжесть налогового бремени с каждого подданного, я ночами сидел и лично корпел над этим законопроектом и сегодня объявляю его вступившим в силу! Поздравляю вас, мои верноподданные!
— Посетитель с номерком «32», войдите, — выглянул из двери кабинета молодой парень в необычной монотонно красного цвета одежде, представляющей из себя некое подобие дублета, штаны и архаичное хлопковое сюрко с гербом Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского герцогства.
Николаус Бергман, купец Третьей гильдии, вошёл в помещение, где уже находилось четыре человека, каждый за отдельным столом, как в лавке юриста Гольдберга. Лица их были напряжены, они быстро листали бумаги и вносили в них какие-то пометки.
— Кхм-кхм, — напомнил о своём существовании Николаус.
— Садитесь за третий стол, — указал ему молодой парень, вошедший вслед за ним.
Николаус был несколько сконфужен подходом этих новых герцогских бюрократов, поэтому чувствовал себя неуверенно, хотелось уйти, потому что он нутром чувствовал, что эти люди не желают ему добра, но он пересилил себя и присел на стул перед третьим столом.
— Сейчас мы будем заполнять ваш лист налогоплательщика, — усталым голосом произнёс сидящий за третьим столом грузный чернобородый мужчина, которого Николаус никогда раньше не видел. — Грамотны?
— Грамотный, — ответил купец.
Бюрократ долго смотрел на него скептическим взглядом.
— Имя, фамилия, как звали отца, дата рождения, — перечислил он, берясь за перо.
Поделиться книгой: