Помоги проекту - поделись книгой:
— Бу-бу, бу-бу, — ответил он презрительно, грубо отозвавшись о матери этого мужика в рясе с бронзовым крестом.
Далее священник что-то спрашивал у Греты, та отвечала. Таргус смог понять, что этого типа зовут «Heiliger Vater».
«Фатер, фазер, это отец по-английски!» — осознал Таргус. — «Он что, её отец? Нет, это определённо какой-то титул, они вообще не похожи! Или его жена была очень слаба на передок…»
Грета несколько раз отчётливо произнесла слово «stulta», значит, она его расслышала. Таргус недовольно засопел.
— Ты называл Гретхен тупой? — внезапно повернулся к Таргусу священник.
— Бу-бу-tu-бу-бу! — с ожесточением матерно припечатывая старика, ответил Таргус.
Старый германец о чём-то восторженно заговорил и побежал прочь, Грета же осталась стоять и поражённо смотреть на Таргуса, который представлял, как перережет ей глотку Кровососом.
Кровососа, как он успел узнать, у него с собой не было. А так, это было замечательное оружие, дарованное ему Бездной. Выдвигающийся из запястья клинок из металла Бездны, которым можно разрезать, кажется, всё, что душе угодно. Первая его версия была длиной тридцать сантиметров, выскакивала из запястья и резала всех и вся, а после модернизации Бездной в награду за выполнение очередного задания, он превратился в раздвигающуюся на манер телескопической дубинки штуковину, удлиняющуюся до восьмидесяти сантиметров. Рукоять полноценного меча ложилась в ладонь, а из запястья при этом продолжал торчать шнур из металла Бездны, после применения позволяющий клинку втянуться обратно в предплечье и скрыться среди мышц. Отличная штука, Таргус очень и очень жалел, что его больше нет с ним…
— Бу-бу-бу?! — возмущённо спросил он у Греты чего она на него пялится.
Грета поморгала, приоткрыла рот, а затем закрыла его обратно.
Её физиономия, типично германская, голубоглазая, покрытая веснушками, удивлённо пырилась на него. Ростом она была примерно метр семьдесят, объективно некрасивая, с мужественными чертами лица, не очень хорошо смотрящимися на женском лице, угловатая, но с большой грудью, идеально подходящей для кормления младенцев. Рацион Таргуса состоял исключительно из её молока, чего он не мог и не хотел принимать. Его, эвоката IV легиона, германской сиськой…
Нет, в другое время, в лупанарии, конечно же…
Таргус размышлял на отвлечённые темы, а Грета тем временем начала расчехлять один из аппаратов для кормления, неверно интерпретировав его долгий взгляд на него.
Но участь быть накормленным против желания его миновала. В комнату вбежали священник и германский «отец» Таргуса. Они о чём-то восторженно говорили, потом священник, заметивший оголённую грудь, возмущённо выговаривал что-то Грете, а затем святоша подошёл к колыбели с внимательно и грозно смотрящим на него Таргусом и спросил:
— Ты понимаешь меня?
Таргус хотел послать его, но ему всё это чертовски надоело, поэтому он просто промолчал.
— Ты назвал Грету тупой, — утвердительно, ужасно коверкая латынь, которой его рот просто недостоин, произнёс священник.
Малолетний поневоле Таргус был бы склонен согласиться со стариком, но он придерживался тактики молчания, чтобы эти германцы поскорее от него отвязались.
Переговариваясь друг с другом, эти варвары ждали его ответа, а он переводил взгляд с «отца» на «отца».
Не дождавшись ответа, священник снова спросил на латыни:
— Почему ты молчишь?
Таргус вместо ответа отвернулся от них на другой бок и попытался уснуть. Минута, две, они не уходят. Таргус повернулся к ним и не очень чётко махнул рукой в сторону выхода:
— Adepto de hic (6), — членораздельно, старательно выводя слова, произнёс Таргус.
Выпучив глаза, священник начал говорить «отцу» что-то на германском. «Отец» восторженно что-то отвечал ему.
Таргус потерял интерес к разговору уже давно, поэтому снова отвернулся и попытался заснуть. Постепенно, под варварский бубнёж, он уснул.
Примечания:
1 — Odi te! (лат.) — ненавижу тебя!
2 — Aqua! (лат.) — вода!
3 — Cibus! (лат.) — еда!
4 — Stulta… (лат.) — тупая…
5 — Дочь Аурелия — Таргус оставил её во главе транснациональной компании по торговле всяким фастфудным дерьмом. Если есть желание почитать об этом, то лучше прочитать Арку «Посттравматический синдром» https://author.today/reader/37368/287326, произведения «Из Бездны». Потери нити сюжета не будет, она читается как нечто самостоятельное даже с имеющейся у вас информацией из этой главы. Необязательно читать эту арку, но так вы поймёте, о чём сожалеет Таргус.
6 — Adepto de hic (лат.) — убирайся отсюда.
Глава II. Tu quis es, Targus Viridian?
Примечание:
Первые шаги.
Первые шаги — очень важные шаги.
Таргус это прекрасно понимал.
Поэтому, падая, он поднимался снова. Упорно, шаг за шагом, он двигался к заветной цели — к автономности передвижения.
Святоша с того памятного момента, когда он его послал, пребывал в доме постоянно, тщательно что-то записывая пером в примитивную пергаментную книгу, время от времени поглядывая на Таргуса. Больше на контакт святоша, которого звали отцом Ламбертом, не выходил, просто смотрел и записывал. Ещё один соглядатай вдобавок к Грете.
«И Плутон с ним», — подумал Таргус, в очередной раз поднимаясь на ноги и неловко балансируя на них, словно цирковой гимнаст на канате под тряпичным шатром. — «К слову о цирке…»
Его «папаша» очень любил театр. Это чуть-чуть извиняло его варварское воспитание и поведение, но он всё равно оставался нероманизированным германцем.
Театр тут тоже был варварским. А ещё они любили танцевать. О, эти германцы очень много танцевали. Это расходилось с теми сведениями, которые Таргус знал о древних германцах, которые не подверглись романизации. Кровожадные варвары, которые упорно сопротивлялись экспансии, явно не танцами увлекались, а заточкой своих железных топоров и копий, которые они направляли против древних легионеров…
Ещё был один новый персонаж, появившийся в жизни Таргуса: некий Фридрих, который постоянно пытался сюсюкаться с ним и всячески выражал своё расположение. Но он чувствовал фальшь в мимике этого грязного германца, прибывшего невесть откуда, поэтому сразу его невзлюбил. В день приезда этого Фридриха святоша единственный раз подошёл к Таргусу и обратился к нему на латыни:
— Это камер-юнкер Фридрих Вильгельм Беркгольц, доверенное лицо вашего отца.
Таргус тогда лишь молча поморщился и пробубнил нарочито неразборчиво что-то о матери этого Фридриха.
Он только и делал, что стремился к обретению мобильности, а также, переступая через себя, осваивал язык германцев.
Это ребёнку тяжело учить язык быстро и чётко, но Таргус — агент Арканиума, у него есть специализированные методики, подготовка, поэтому он уже понял, что язык не так прост, как он ожидал:
1. Артикли, которые выставляются по непонятным принципам. Они были, Таргус это понял не сразу, но лишь после внимательного наблюдения за болтающими между собой германцами. У него было очень много времени, чтобы послушать их и эти проклятые артикли ставились с какой-то, пока что ему непонятной, системой.
2. Разные диалекты, коих Таргус за это время насчитал минимум четыре. Грета говорила на своём германском, слуга Пауль, обслуживающий Фридриха, говорил на своём, Фридрих и «отец» говорили на своём германском, а один странный тип, чем-то напоминающий Таргусу склавина, носящий имя Андре, говорил на какой-то своей версии германского, время от времени переговариваясь с «отцом» на вообще непонятном языке, который Таргус точно когда-то слышал, но не мог вспомнить, когда.
«Варвар на варваре и варваром погоняет», — пришёл он к неутешительному умозаключению. — «Римская республика аж в 1912 году от основания города пришла к единому стандарту языка и правописания, поэтому можно было поехать хоть в Александрию-на-Гиндукуше и спокойно говорить на латыни с местными, не испытывая сложностей в понимании! А эти варвары…»
Ещё в германском языке была сложность с построением предложений. Точнее, он пока что не смог выявить механизм их построения. У него, конечно, имеется несколько догадок на этот счёт, но пока что слишком мало информации.
Это не совсем уж тупой язык диких варваров, имеется налёт культуры: он заметил несколько заимствований из латыни, правда, сильно исковерканные.
А ещё он однажды увидел местный алфавит, когда его «папаша» забыл на столе лист дерьмовой бумаги с какими-то своими записями. Буквы имели происхождение из латинского, но они формировали такую дичь, что Таргус готов был выблевать.
Он начинал ненавидеть этот мир…
— Я знаю, что это «Z»! — раздражённо выкрикнул Таргус, сидящий на подушке перед репетитором, размахивая табличкой с буквой «Zz». — Старик, ты расскажешь мне про буквосочетания и порядок слов в предложении, или я клянусь тебе, я клянусь тебе, что как только стану герцогом, запру тебя на остаток твоей поганой жизни в темницу!
К сожалению, этот германец не говорил на латыни, но рядом сидел святоша Ламберт, который как-то перевёл слова Таргуса на хохдойч. Видимо, он смягчил некоторые слова, потому что репетитор молча вытащил из кожаной папки новые листы с записями и перешёл к объяснению буквосочетаний, как и хотел Таргус.
За прошедшее время он накопил огромный лексический запас, но не обзавёлся знаниями о порядке построения предложений и вообще о синтаксисе хохдойча.
«Смешное название», — в очередной раз подумал Таргус. — «Такое можно услышать только от варваров».
Святоша переводил непонятные моменты, причём пришлось пойти с ним на контакт, чтобы добиться этого. Старикашка и «отец» всполошились в тот день, когда Таргус велел святоше делать то, что он ему говорит. Они явно на что-то рассчитывали, но Таргус послал святошу с его святыми писаниями куда подальше.
Впрочем, разговор с варварами стоил того: теперь, когда есть пусть и паршивый, но переводчик на благословенную латынь, изучение варварского наречия заметно ускорилось.
Ещё он узнал, что его, оказывается, зовут Карлом Петером Ульрихом, он является «сыном» герцога Карла Фридриха Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского. Таргус о таком никогда не слышал, поэтому предположил, что находится в параллельном мире, где немытые германцы взяли верх над Римом. Мерзость, но в параллельных мирах бывает всякое.
Его уверили, что он является наследником этого Карла Фридриха, который спит и видит, как отжимает у неких датчан своё бывшее владение Шлезвиг. Последнее Карл Фридрих упоминал постоянно, при каждой их беседе.
Что они думали насчёт латыни Таргуса, несвойственной для карапузов его возраста, ему было плевать. Так или иначе, они держали это в тайне, а святоша носился с ним как с писаной торбой, то и дело толкая речи про господа бога и святое знамение.
Они объяснили всё, как оно обычно бывает у примитивных дикарей, влиянием своих божеств и так далее. Таргусу было параллельно. Он-то знал, что есть только нормальные боги: Юпитер, Юнона, Нептун, Церера, Веста и Плутон. Это второе поколение богов, были и ещё, подревнее, но Таргус никогда не был особо религиозным.
В истинности своих богов он не сомневался, потому что лично видел Бездну, или Теллур, как её называли его предки. Так как в существовании одной сверхсущности он убеждён на практике, значит, нет оснований отрицать существования других божеств из того же пантеона.
Впрочем, он также не сомневается в существовании других Аспектов: Порядка, Хаоса и Смерти. И это ведь только то, что перед ним раскрыли, их на деле может быть гораздо больше. Ужасные и безграничные сверхсущности, борющиеся друг с другом за бесконечность миров…
Но это сейчас не имеет никакого значения, потому что он в мире, где верят в распятого на первом по популярности у римлян кресте бородатого мужика и его отца, всемогущее сверхсущество, которое позволило этому случиться. Святоша Ламберт вещал ему на ломанной латыни, на которой в Субуре (1) бы побрезговали говорить, различные местные религиозные придумки, а Таргус слушал его якобы внимательно, но на деле размышлял о чём-то отвлечённым, например, организация скоропостижной и абсолютно неподозрительной смерти своего «папаши» в день собственного официального совершеннолетия. Тогда он превратит этот сарай в нормальное место для житья и покажет германцам, как надо жить в нормальной римской провинции. Они либо романизируются, либо умрут все до единого…
Выслушав урок и усвоив его, Таргус молча встал с подушки и направился в свою комнату, где у него стоял небольшой столик, на котором он писал шифрованные записи. Он собирал и каталогизировал информацию на всех обитателей герцогского дворца, поэтому уже знал очень много про всех этих германцев. В будущем он использует это, чтобы давить на них и шантажировать.
Святоша пытался скрытно разобраться в его записях, но потерпел тотальную неудачу. Таргус, презирая его интеллектуальные способности, применил самый простейший шифр и не прогадал: Ламберт упорно и безуспешно пытался понять, что там написано, за чем, мысленно посмеивался якобы спящий Таргус, просыпавшийся каждый раз, когда приходил святоша со свечой.
Что имел Таргус на данный момент?
Грета трахается с Андре, прямых доказательств нет, но их весёлые переглядки не оставляют никакого сомнения в том, что между ними есть что-то пикантное.
Отец Ламберт подбухивает время от времени и не против потрахаться с Гретой или хоть с кем-нибудь из женского персонала, но ему, вроде как, нельзя. Религия не позволяет. Хотя то, что он узнал о местной версии христианства, говорит о том, что святошам нельзя даже думать о таком. Подумал — согрешил.
«Покайся, суканах!» — злорадно подумал Таргус, записывая дополнительное описание внешности репетитора. — «Цвет глаз: серый, цвет волос: чёрный, под глазами характерные тёмные мешки от недосыпа или алкоголизма, рост: где-то метр семьдесят семь, комплекция: тощий, предположительно, плохо или нерегулярно питается или же страдает гельминтами. Примечание: держаться на безопасной дистанции и после контакта тщательно мыть руки…»
Варваров очень удивила аномальная для местных любовь Таргуса к гигиеническим процедурам. Он потребовал у святоши, чтобы тот передал его «отцу» запрос на оборудование отдельной ванной комнаты, где Таргус, при поддержке Греты, принимает гигиенические процедуры каждый день. Заразиться гельминтами в текущих условиях равносильно смертному приговору. Здоровье у Таргуса всегда было крепким, но испытывать его в таком нежном возрасте он бы не хотел.
Кто ещё есть в его списках? Да все!
«Папаша» его фанател от танцев, театра, работе над имеющимися владениями не уделял времени почти никогда, держал в гостевых палатах труппу франкских актёров, состоящую из блядунов и блядей, некоторые из которых страдали любопытными и неизлечимыми в текущих реалиях заболеваниями, передающимися половым путём. Таргус сделал зарубку на память о том, чтобы перестрелять этих разносчиков инфекций при первой же возможности.
Сифилис, а актёр, играющий некоего Арлекина в постановке «Мнимая служанка», страдает именно сифилисом, прибыл в Европу из Галенойи (2), от довольно развитой цивилизации ацтеков, в ходе «культурного» обмена между легионерами-экспансионариями и местными жительницами.
Здесь сифилис уже был, значит, колонизация Галенойи идёт как минимум не первое десятилетие, если зараза уже достигла земель германцев…
Утроив бдительность и начав внимательно осматривать еду, Таргус продолжал жить дальше, держась подальше от актёров из немытых франков, непроверенной обслуги из немытых германцев, а также от репетитора, вызывавшего у него подозрения.
— Эй, Ламберт! — позвал Таргус заглянувшего святошу.
Он уже слез со стула и сидел на полу рядом с красиво исполненными деревянными фигурками солдат, которые производил местный конюх, применяя только охотничий нож.
— Да, Ваша Светлость? — вошёл в детскую священник.
— Что ты знаешь про этого репетитора? — поинтересовался Таргус, равнодушно расставляя десяток деревянных солдатиков в один ряд.
— Господина Шиллера? — уточнил Ламберт.
— Мне плевать, как его зовут, — махнул своей пока что небольшой ручонкой Таргус. — Он чем-то болеет?
— Насколько я знаю, нет, — удивлённо ответил пожилой святоша.
— Тогда почему он тощий? — нахмурился Таргус, замерев с сжимаемой в руке фигуркой, которую он назначил деканом.
На самом деле, он не играл, а развивал моторику и наращивал точность действий руками. Писать у него получалось коряво, но относительно разборчиво, и то, только ценой огромных усилий, поэтому необходимость в развитии точной моторики была весьма актуальной. Он сейчас стал заметно меньше измазываться в чернилах, чем на первых этапах, поэтому эффект от «игр» с солдатиками был.
— Его Светлость, ваш отец, спас господина Шиллера, уволенного три месяца как из Марбурского университета, от бедствия, — пояснил святоша. — Изначально он думал, что учитель не потребуется так скоро, но вы проявили потрясающую обучаемость, поэтому господин Альбрехт Шиллер, бакалавр Марбургского университета, пришёлся ко двору.
«Обучаемость, бе-бе-бе…» — мысленно передразнил святошу Таргус. — «Узнай ты и твой бякалавр, где я учился, удавились бы от зависти…»
— Значит, у него нет глистов? — на всякий случай уточнил он у святоши.
— Я не понимаю… — Ламберт непонимающе развёл руки.
— Гли-сты! — Таргус указательным пальцем с трудом обозначил ползущего червяка. — Гельминты!
— А, я понял, о чём вы… — сообразил Ламберт. — Нет, ничего подобного я о нём не слышал.
— Проверь его дерьмо или найди человека, который проверит, — потребовал Таргус. — Если среди дерьма будут белые или серые ползучие червячки — гоните этого Миллера подальше. Если там обнаружатся вкрапления белых или серых, или жёлтых шариков, которые в научной среде принято называть цистами, то тоже гоните этого Диллера к Орку!
— Цистис — это пузырь? — блеснул познаниями греческого священник Ламберт.
— А ты, я посмотрю, эрудит? — усмехнулся Таргус, продолжив строить формации из деревянных солдатиков.
Поделиться книгой: