Помоги проекту - поделись книгой:
Половое сношение только после смерти жертвы имело место в 42 % изученных нами 92 случаев. В одном из них убийца эякулировал в нанесенную им ножевую рану. Еще в одном убийца совершил сексуальное надругательство над двумя предварительно застреленными жертвами.
Элементы пыток, нанесения физических увечий и причинения чрезмерного количества травм присутствуют во множестве случаев таких убийств. Необычность или вычурность визуализации и действий может быть необходима маньяку для сексуального возбуждения. Нужная для получения и поддержания эмоционального возбуждения степень сложности или причудливости убийства может потребовать от извращенного преступника нанесения жертве физических увечий.
По опыту криминалистов-психологов ФБР, частым элементом убийств на сексуальной почве является введение посторонних предметов в вагинальные и анальные отверстия жертв. Это часто сочетается с другими актами нанесения увечий, такими как нанесение множественных резаных ран, отрезание молочных желез и ягодиц и укусы разных частей тела. Следует заметить, что подобные действия могут не сопровождаться завершенными половыми актами, особенно в случае дезорганизованного преступника. Вследствие этого в полостях жертв отсутствуют следы предэякулята и эякулята. Если они все же присутствуют, то зачастую являются продуктом мастурбации, а не полового сношения, и чаще всего они обнаруживаются на теле жертвы или в непосредственной близости от него. Это указывает на то, что убийство и насилие стали толчком для возбудившей убийцу сексуальной фантазии. Поскольку межличностные отношения в лучшем случае даются убийце с трудом и он привык самоудовлетворяться, он прибегает к мастурбации даже при наличии реального партнера (своей жертвы). Обычно мастурбация имеет место после причинения смерти, когда фантазия достигает максимума интенсивности.
Научные сотрудники ФБР предполагают, что помещение посторонних объектов в тело жертвы дезорганизованным преступником является разновидностью регрессивной некрофилии[9] и, следовательно, суррогатом полноценного полового сношения. Фантазия убийцы превращает это действие в половой акт, при этом у следователей нет прямых улик, свидетельствующих о его сексуальной подоплеке. Именно по этой причине полицейские, психологи и психиатры часто упускают из виду сексуальную составляющую преступления. Обследующие убийц психиатры редко получают возможность изучить фотографии с места преступления и делают свои выводы исключительно на основе словесных описаний содеянного. Вследствие этого внедрение постороннего предмета во влагалище обычно ошибочно рассматривается как нанесение увечий, а не как суррогатный половой акт. Руководствуясь концепцией сексуального замещения, профайлер может составить более точный и подробный психологический портрет убийцы. (Описание места совершения дезорганизованного преступления со свидетельствами регрессивной некрофилии приведено в главе 9 в разделе «Пример из практики».)
У трети из 92 жертв, по которым имелись соответствующие данные, присутствовали следы пыток. Один из убийц подбирал голосовавших на шоссе женщин и отвозил их в удаленную местность, где сначала насиловал, а потом наносил удары по голове молотком. Другой убийца принуждал своих жертв к оральному сексу, одновременно вводя им во влагалище рукоятку молотка.
Нанесение увечий часто происходит уже после смерти жертвы, когда убийца получил над ней полный контроль. Одна из жертв была обнаружена с изувеченными гениталиями и ампутированными грудями; чтобы отрезать груди, ее убийца вернулся на место преступления спустя 14 часов. Еще одна жертва была найдена с ножевыми ранениями влагалища и паховой области и перерезанным горлом. Ее соски были удалены, лицо сильно изувечено, а отрезанные волосы висели на ветке дерева неподалеку.
Некоторые убийцы рассказывали о целях нанесения увечий. Один из них сказал, что расчленил труп жертвы из прагматических соображений: в попытке избавиться от тела. Однако вдобавок к этому он вырвал жертве ногти, хотя впоследствии утверждал, что не помнит этого.
Для многих убийц сексуальный подтекст имеет особое значение. Для одних убийство является логическим продолжением изнасилования, другие получают сексуальное удовлетворение от самого процесса лишения жизни и совершают насильственные действия уже после смерти жертвы.
Разновидностью нанесения увечий является деперсонализация, которую мы наблюдали в некоторых из исследованных нами случаев. Под деперсонализацией понимаются действия убийцы, совершаемые для лишения жертвы ее личной идентичности. Эти действия могут иметь место до умерщвления жертвы, как в случае с преступником, почти до неузнаваемости обезображивавшим лица мальчиков, которых он насиловал и убивал. Другой убийца накрывал лица своих пожилых жертв одеялами, подушками, полотенцами или простынями. При этом деперсонализация может проявляться и не настолько открыто. Одной из неявных ее форм является переворачивание жертвы на живот, чтобы не было видно лица.
На первых этапах убийства преступник руководствуется своими кровожадными идеями и фантазиями. На первом этапе большое значение для его действий имеют стресс-факторы, расположение духа, планирование и предпреступное поведение, выбор жертвы и провоцирующие факторы. Второй этап убийства ставит преступника перед реальностью совершенного им деяния.
Третий и четвертый этапы заключаются в избавлении от тела и постпреступном поведении и описываются в следующей главе.
5
После убийства
После убийства преступнику необходимо решить, как поступить с телом. Если подобное столкновение с реальностью стало для него неожиданностью, убийца может сдаться властям. Как сказал один из них: «Эти убийства не укладывались у меня в голове. К такому я не был готов. Да, фантазии были, но справиться со зрелищем смертей и трупов я оказался не в состоянии. Я испугался и сдался». И наоборот, для одного из убийц кульминацией преступления стало не убийство как таковое, а удачное и никем не замеченное расчленение тела и избавление от него.
Некоторые убийцы накрывают тело, промывают раны или взаимодействуют с телом как-то еще, что демонстрирует их сожаление или участие к жертве. Другие же прячут или погребают тело, чтобы сохранить дело в тайне и удерживать контроль над ситуацией. Третьи выставляют тело жертвы напоказ в публичном месте, чтобы шокировать и оскорбить общество.
Ряд аспектов этого этапа убийства способствует лучшему пониманию данного вида преступлений. В этой главе рассказывается о третьем и четвертом этапах акта человекоубийства. Способы избавления от тела, его состояние и место обнаружения дают представление о реакциях убийцы на воплощение своей фантазии на третьем этапе. Четвертый этап представляет собой постпреступное поведение убийцы.
Этап 3: избавление от тела
Модели избавления от тела
В данной выборке присутствовали несколько различных моделей избавления от тела. Хотя причины, по которым одни убийцы просто бросают труп жертвы, а другие применяют изощренные методы избавления от него, понятны далеко не всегда, отдельные преступники все же объясняли свое поведение. Один из них передал содержание своего внутреннего диалога при виде тела жертвы после первого убийства:
У меня на руках труп. А ведь люди видели, как я сюда заходил. И как же мне с этим быть? Просто сложить в мешок или завернуть в простыню и утащить отсюда? Решил, лучше по кусочкам. Порубил [труп] на куски… что-то в холодильник сложил… что-то по пустырям раскидал… выносил куски в мешке и разбрасывал куда попало… Страшно мне было.
В следующий раз этот преступник был уже в большей степени готов решать проблему избавления от тела. Он рассказал, что во второй раз заранее спланировал, что убьет жертву в машине, а затем расчленит труп. Тело убитой он положил в мешок и перенес в квартиру, где проживал с матерью, по пути встретив на лестнице двух человек. «Мне пришлось потрудиться на совесть… почти четыре часа… Сперва я расчленил тело, потом избавился от всей этой кровищи с кишками и отмыл ванну дочиста» — сказал он.
Существуют и более простые способы избавления от тела жертвы. В одном случае прямо посреди пустыни был найден частично разложившийся женский труп. Впоследствии полицейские установили, что женщину убили где-то еще, после чего привезли тело на место его обнаружения. Другой убийца просто оттащил труп своей жертвы в близлежащий перелесок, чтобы он не так бросался в глаза.
Преступник может решать проблему с трупом и без его перемещения в другое место. Он может прятать тела там же, где совершает убийства, как в следующем примере:
Преступник насиловал и удушал жертв у себя дома. Тела он закапывал в подвале, а когда места там стало не хватать, начал выбрасывать их в близлежащую реку.
Еще один убийца неглубоко закопал свою жертву прямо на месте убийства. Свои действия он обосновал так: «Я просто присыпал ее землей, чтобы случайные прохожие не заметили, если только они не специально труп ищут».
Убийцы другого типа даже не пытаются скрыть трупы своих жертв и оставляют их на виду прямо на месте преступления. Мужчина, убивший восемь женщин в разных комнатах общежития, оставил их там, где они находились. Полиция, вызванная единственной уцелевшей жертвой нападения, обнаружила их трупы следующим утром.
Иногда преступник совершенствует свои методы избавления от тела и делает их частью своих фантазий об убийстве. «Испугавшийся» после первых совершенных им убийств преступник сдался властям и сел в тюрьму, где мысленно прорепетировал во всех подробностях процедуру избавления от тела. Освободившись из тюрьмы, он убил восемь женщин.
Я избавился от отвращения к трупам. Так же спокойно, как я, к мертвецам относятся только гробовщики да патологоанатомы. Но некоторые из моих фантазий были настолько дикими, что и патологоанатома наизнанку вывернуло бы.
Состояние трупа
Дополнительно пролить свет на поведенческие особенности убийцы может изучение состояния, в котором он оставил труп своей жертвы. Заметность, состояние одежды и положение тела являются результатом определенных решений преступника.
В числе прочих причин заметности или незаметности трупа может быть стремление убийцы продемонстрировать свой акт. Предположительно, так было в случае с мужчиной, оставившим труп одной из шести своих жертв на крыльце дома своего брата. Убийцы же, стремящиеся к сохранению контроля над своими деяниями, прячут тела жертв.
Имеются случаи необычно причудливого состояния одежды жертвы. Многие из жертв, захороненных в подвале дома одного из убийц, были найдены с предметами одежды во рту и будучи в различной степени раздетыми. В другом случае преступник обмыл труп убитой, перебинтовал раны, одел ее в чистую ночную рубашку и уложил в кровать.
На следующий день после убийства двое мужчин и их подруга вернулись на место преступления, где оставался труп, чтобы перевезти его туда, где его скорее обнаружат. Они сняли с трупа одежду, вымыли его в близлежащем ручье и перевезли на ближайшую свалку. Там девушка услышала, как один из мужчин сказал: «Сделаем так, чтобы это выглядело как изнасилование». Вытащив труп из машины, мужчины нанесли по нему несколько ударов ножом, попытались обезглавить его и изувечили различные части тела. После этого один из них попытался совершить с трупом половой акт.
Некоторые убийцы размещают тела своих жертв определенным образом, имеющим значение только для них и основанным на их сексуальных фантазиях. При этом они не всегда настолько же старательны, как в описанном выше случае. Один убийца всего лишь уложил труп своей жертвы на бревно лицом вниз. Однако оказалось, что такое положение тела имело для него определенное значение. Выбор положения жертвы свидетельствовал о выраженной поведенческой особенности, связанной с его фантазиями и указывающей на предумышленность совершенного им преступления.
Место обнаружения трупа
Для человека, совершившего убийство на сексуальной почве, выбор места, где он в конечном итоге оставит труп жертвы, имеет особое значение по различным причинам. Это может быть важным с точки зрения того, насколько быстро будет обнаружен труп. Мужчины, расположившие тело жертвы так, чтобы создать видимость ее изнасилования, выбрали для этого часто посещаемую свалку, поскольку хотели, чтобы его обнаружили без труда. И напротив, мужчина, выбрасывавший части тел своих жертв в реку, привязывал к ним гири, поскольку не желал, чтобы их когда-либо нашли.
Для убийцы может иметь значение само место, в котором он оставляет труп. Вполне возможно, что оно играет определенную роль в его фантазиях, как в следующем случае:
Убийца, работавший водителем машины «Скорой помощи», похищал своих жертв с ресторанных парковок и перевозил в другое место, где насиловал и убивал их. После этого он звонил в полицию и анонимно сообщал о замеченном трупе, затем возвращался на работу, ехал на вызов и прибывал в больницу с трупом жертвы в своей машине «Скорой помощи».
Оставляя труп в пределах своего рабочего участка, этот убийца мог полностью реализовать свою фантазию. Можно предположить, что преступник, зарывавший трупы жертв в подвале собственного дома, хотел не просто спрятать их, но еще и иметь поблизости источник для подпитки своих фантазий, особенно если принять во внимание, что в некоторых случаях до захоронения имели место акты некрофилии.
Еще одной важной причиной выбора места является стремление убийцы выразить свое отношение к другому человеку. Известно, что мужчина оставивший труп жертвы на крыльце дома брата, находился в сложных отношениях как с ним, так и с их матерью. В другом случае убийца захоронил головы двух своих жертв под окном спальни своей матери лицами вверх.
Как упоминалось выше, у этого мужчины был продолжительный конфликт с матерью, и он убивал женщин, которые, по мнению матери, никогда не стали бы с ним встречаться.
Убийца сообщил, что захороненные таким образом головы распаляли его фантазии. «Ты смотришь на людей сверху вниз», — говорил он матери, и истинный смысл этих слов был понятен только ему.
В некоторых случаях убийцы хранят отдельные части тела у себя. Это возбуждает их еще сильнее. Убийца, фетишизировавший женские ноги в туфлях на высоком каблуке, отрезал своим жертвам ноги и хранил их в своем морозильнике.
Еще один хранил груди своих жертв и делал с них слепки. Он описывал свое состояние повышенного возбуждения в процессе избавления от тела следующим образом:
Я спешил как мог. Сердце колотило двести ударов в минуту. Давление было такое, что в висках стучало. Я подумал, что сзади кто-то крадется, психанул, схватил пистолет, но это стучало у меня в ушах. Меня всего колотило. Думал, ласты склею, пока от улик избавляюсь.
Психоз отдельных убийц находил свое выражение в их выборе места оставления трупа. Это особенно заметно в следующем случае. Убийца, у которого диагностировали параноидную шизофрению, сохранял внутренние органы своих жертв. Он пил их кровь и поглощал истолченный головной мозг, утверждая, что так ему приказывают летающие тарелки, а иначе его собственная кровь «иссохнет». До совершения своих преступлений этот мужчина неоднократно проходил лечение в психиатрических стационарах, кроме того, он убивал и калечил животных точно так же, как впоследствии людей.
Этап 4: постпреступное поведение
На последнем этапе реакции убийцы могут варьироваться в диапазоне от чувства облегчения до сознательного стремления избежать поимки. Преступление совершено, с избавлением от трупа покончено. И тем не менее постпреступное поведение часто показывает, что фантазии не покидают убийцу.
Немедленная реакция
Покидая место преступления, убийца может испытывать огромное облегчение. Некоторые преступники рассказывали, что по возвращении домой засыпали глубоким сном. Другие осознавали реальность содеянного и реагировали более активно. Один мужчина зашел в пивную и заказал еду, но не смог притронуться к пище. Затем он пошел к проститутке, затеял скандал и порезал себе вены. Его отвезли в больницу, где врач опознал его по описанию в полицейской сводке и вызвал стражей порядка. В некоторых случаях первичной реакцией бывает бегство. Убийца может пуститься в бега, стремясь избежать поимки, из-за отсутствия конкретного плана действий или будучи в восторге от содеянного и пытаясь продлить это ощущение. Точно установить подоплеку его действий порой бывает сложно. Иногда для бегства используется автомобиль жертвы.
По пути к своему бойфренду 18-летняя жертва подсадила в свою машину незнакомца, голосовавшего на парковке у придорожного ресторана. Мужчина заставил ее заехать в парк, где изнасиловал, избил и задушил. Спрятав труп у близлежащего водоема, убийца поехал дальше на машине жертвы.
При этом остается неясным, что заставило его продолжить путь: было ли это реакцией на содеянное, попыткой скрыться или способом продлить свою фантазию. Мужчина оставил себе машину и вещи жертвы, которые распродавал по дороге. Если бы он пытался скрыться, то вряд ли оставлял бы за собой подобный след. Представляется более вероятным, что такая его реакция была обусловлена потребностью поддерживать возбуждение, вызванное совершенным преступлением.
Последующие реакции
В дальнейшем реакции убийц обычно продиктованы стремлением защититься от преследования. Преступники могут избавиться от улик, затаиться или сфабриковать себе алиби. Тем не менее поведение убийцы в этот период часто идет вразрез со стремлением не привлекать к себе внимания. Есть четыре вида такого поведения: (1) возвращение на место преступления; (2) наблюдение за поисками и обнаружением трупа жертвы; (3) хранение предметов, напоминающих о совершенном убийстве; (4) участие в расследовании. Подобные реакции показывают, что зачастую стремление продлить возбуждение от содеянного оказывается сильнее инстинкта самосохранения.
Почему же они возвращаются? Испытуемые перечислили множество причин, среди которых желание вновь пережить свою фантазию (31 из 118 случаев); желание узнать, как продвигается расследование (22 из 118 случаев); убийство другой жертвы на том же месте (9 из 118 случаев); совершение полового акта с трупом (7 из 118 случаев).
Один из убийц вернулся на место преступления спустя четырнадцать часов и отрезал жертве груди; другой вернулся на место убийства через несколько недель, чтобы совершить с трупом сексуальные действия. В случае с двумя мужчинами, вернувшимися на место преступления для имитации изнасилования, исключительная степень зверства при нанесении увечий свидетельствует не только о стремлении замести следы, но и о желании позабавиться с трупом.
То, как убийца обходится с телом жертвы, может пролить свет на его психологический портрет. Следователям приходится учитывать такие детали, как состояние трупа и место его обнаружения.
Другие убийцы, напротив, поддерживают свое чувство контроля над ситуацией (и следовательно, над фантазией) путем полного отказа от взаимодействия с трупом жертвы после избавления от него. Убийство остается тайной, а тело жертвы оказывается тщательно спрятано. Понимание того, что эта тайна известна только им, дает подобным людям ощущение власти и господства, которого требуют их фантазии.
Убийцы хранят разнообразные предметы — от самых обычных до по-настоящему диковинных. Это могут быть личные вещи жертвы, например предметы гардероба и украшения, такие как нижнее белье, часы и кольца. Выше был описан случай, когда убийца забрал машину и чемодан жертвы, что в конечном итоге и привело к его поимке. В качестве трофея убийца может хранить фотографии. Так, один из преступников сохранял фотокарточки с документов, которые имелись у жертв при себе, а другой — фото обнаженных жертв, собственноручно сделанные им перед убийством. В качестве трофеев могут выступать также и части тела: разные убийцы сохраняли у себя ноги, груди и кровь своих жертв.
Обычно убийцы оставляют себе фетишизируемые ими предметы. Такие «сувениры» имеют для них особое сексуальное значение. Часто убийцы сохраняют различные части нижнего белья, фетишизация иных предметов не всегда бывает очевидна. К примеру, мужчину, который хранил в морозильнике ноги своих жертв, сексуально возбуждал вид женских ног в туфлях на высоком каблуке.
Не все «сувениры» имеют отношение к жертвам. Бывает, что орудия убийства имеют такое значение для преступника, что он хранит их в качестве трофеев, невзирая на очевидную необходимость избавиться от улик. В одном из таких случаев убийца отказался сообщить, где спрятаны пистолет и нож, применявшиеся в качестве орудий убийства. Он заявил, что они ему «особенно дороги» и что он хочет покрыть их бронзой, если когда-нибудь выйдет из тюрьмы.
Что именно будет делать убийца с такими «сувенирами», обусловлено значением, которое он придает и этим предметам, и самому акту убийства. Ими дорожат и регулярно любуются, а также используют для сексуального возбуждения. В то же время иногда сувениры раздают. Вновь отметим, что в подобных случаях убийца подвергается серьезному риску навлечь на себя подозрения. Один преступник подарил ювелирные украшения жертвы своей сожительнице, потребовав от нее не задавать никаких вопросов об их происхождении. В другом случае убийца отдал жене пакет продуктов, которые его жертва загрузила в свою машину незадолго до убийства. Необычный набор товаров вызвал у жены подозрения, и впоследствии супруг признался ей в своем преступлении.
Стоит отметить, что на практике профайлеры ФБР разделяют понятия сувенира и трофея. Это различие заключается в значении предмета для преступника. Установлено, что дезорганизованный преступник хранит вещи своей жертвы в качестве напоминания о случившемся (т. е. убийстве) и, возможно, подпитки будущих фантазий. С другой стороны, организованный преступник обычно хранит личные вещи жертвы в качестве своего рода трофея или награды за успешно осуществленное предприятие. Для него такой предмет во многом схож с висящим на стене дома чучелом головы дикого зверя — свидетельством охотничьего мастерства хозяина.
Следившие за ходом расследования по сообщениям в СМИ (54 из 118 случаев), судя по всему, получали удовольствие от того факта, что ускользнули от полиции, а их деяния привлекли к себе внимание общественности. Таким образом, они получали своего рода подтверждение своей власти над ходом событий. Подобные люди выискивают соответствующие новости в теле- и радиопередачах и газетах, могут хранить газетные вырезки и даже вести дневниковые записи о событиях, последовавших за преступлением.
Типичные реакции убийцы на совершенное преступление включают в себя возвращение на место преступления, наблюдение за поисками и обнаружением тела, хранение «сувениров» и участие в расследовании.
Убийца, стремящийся внедриться в ход полицейского расследования, демонстрирует потребность показать свою власть и контроль наряду с желанием сохранять активную связь с актом убийства, которое является источником его возбуждения. Он верит в свою способность одурачить следователей и может писать или звонить полицейским и даже оставлять для них зацепки. Он провоцирует следствие и активно старается демонстрировать свое превосходство, например, облегчив обнаружение трупа. Как заметил один из убийц, «чтобы это не выглядело серьезной заслугой».
Как минимум в одном случае присутствовали указания на то, что период после совершения преступления был для убийцы не менее возбуждающим, чем непосредственно акт убийства. Хотя преступник и помнил, что испытывал сексуальное возбуждение, расстреливая своих жертв с далекого расстояния, именно расследование этих убийств наполняло его ощущением реализации своей фантазии. После каждого из шести убийств этот человек сохранял газетные заметки и фото и помещал их в специальный альбом, посвященный этим событиям. Он регулярно мастурбировал на фотографии своих жертв и на протяжении всего расследования писал письма в полицию и СМИ. Можно с уверенностью предположить, что для этого человека последствия совершенных им преступлений затмевали сами убийства по степени ощущения власти и восторга.
Связь между постпреступным поведением и способом убийства
Существует ли какая-либо связь между постпреступным поведением и способом убийства? Нами были изучены виды оружия, примененные в 64 случаях убийства, и двенадцать видов постпреступного поведения. Для целей анализа оружие было разбито на две категории: (1) только огнестрельное (36 из 64 случаев); (2) только тупые или острые предметы (28 из 64 случаев). Результаты показывают, что убийцы, использовавшие только огнестрельное оружие, были больше склонны вести дневниковые записи (56 % против 26 %), хранить газетные вырезки (64 % против 26 %), следить за ходом расследования из газет и прочих СМИ (82 % против 50 %) и намекать на свою причастность к преступлению или признаваться в нем кому-либо (21 % против 6 %). Преступники, использовавшие только огнестрельное оружие, были также несколько более склонны фотографировать своих жертв (21 % против 11 %) и возвращаться на место преступления (44 % против 34 %).
Преступники, использовавшие только тупые или острые предметы, были несколько более склонны каким-либо образом вмешиваться в ход расследования. Связи между типом оружия и сохранением «сувениров», коммуникацией с полицией или СМИ, сменой места жительства или работы или отъездом из города были незначительными или отсутствовали.
В завершение этой фазы создается рекурсивный фильтр, через который убийца воспринимает свое преступление, оправдывает свои действия и извлекает полезный опыт для следующего преступления, в случае если ему удается избежать поимки.
Задержание
Поведенческая вовлеченность убийцы в различные фазы совершенного им преступления завершается с его задержанием полицией. Задержание испытуемых происходило по-разному. Некоторых убийц опознавали выжившие жертвы (в 6 из 36 случаев) или выдавали сожительница или супруга (в 2 из 36 случаев). Некоторые сдавались полиции сами (в 4 из 36 случаев). Шестерых задержали за другие преступления. И в 18 случаях преступников идентифицировали в ходе разыскной работы. В двух из этих восемнадцати случаев применялся метод психологического портретирования, созданный силами отдела поведенческого анализа ФБР.
Навеянное фантазиями постпреступное поведение убийцы способно предоставить следствию важнейшую информацию о нем. Некоторых убийц связывали с их преступлениями сохраненные «сувениры», а в других случаях подозрения полиции относительно личности убийц подтверждались наличием у них личных вещей жертвы.
Фантазии об убийстве не прекращаются с задержанием. Степень возбуждения может упасть, физические стимулы могут прекратиться. Однако фантазирование продолжается: убийца вновь переживает одни преступления и замышляет другие. Один из испытуемых пришел в ярость, когда исследователи захотели осмотреть его камеру. Все ее стены были увешаны порнографией, в основном садистской направленности.
Юридический аспект
Изучение судебных материалов показало, что семеро преступников (20 %, или 7 из 35 случаев) совершили убийство, будучи освобожденными под залог. В 9 из 32 случаев с соответствующей информацией убийцы заключали сделки о признании вины для смягчения приговора (в одном случае для переквалификации преступления на несексуальное и в восьми — для сокращения срока тюремного заключения).
Предшествующие посягательства сексуального характера
Изучение прошлых преступлений показало, что только двое убийц (6 %, или 2 из 38 случаев с соответствующей информацией) не осуждались прежде за сексуальные преступления, а тринадцать (38 %) были осуждены за них по четыре раза или более. На вопрос о количестве сексуальных посягательств, за которые они не понесли наказания, ответили четырнадцать человек. Из них трое (21 %) утверждали, что подобных случаев не было, восемь (57 %) сообщили о наличии от одного до шести подобных случаев, а трое (21 %) сообщили о более чем 25 случаях посягательств сексуального характера, оставшихся безнаказанными. Двадцать человек ответили на вопрос о количестве случаев совершенных ими сексуальных домогательств, по которым они были оправданы судом. Из них тринадцать (65 %) сообщили, что таких случаев не было, четверо (20 %) сообщили об одном, и трое (15 %) сообщили о двух. Напротив, из девятнадцати человек, ответивших на вопрос о количестве сексуальных посягательств, в которых их неправомерно признавали виновными, шестнадцать (84 %) сообщили, что таковых не было, двое (11 %) сообщили об одном, и один (5 %) сообщил о двух. На вопрос о количестве сделок о признании вины в прошлом ответили двадцать человек. Тринадцать из них сказали, что таких сделок не заключали, а семеро сообщили о наличии от одного до трех случаев досудебных сделок по обвинениям в сексуальном посягательстве (двое преступников договорились о признании вины в менее тяжких половых преступлениях, трое договорились о переквалификации части посягательств на несексуальные, а трое договорились о снижении срока наказания).
Прошедшим службу в армии задавался вопрос о наличии невыявленных случаев сексуальных посягательств в период прохождения ими службы. Из тринадцати случаев в восьми (62 %) ответ был утвердительным либо с их собственных слов, либо судя по материалам их личного дела.
Изучение возраста первого осуждения за убийство показало, что десять человек совершили его в несовершеннолетнем возрасте. Агрессивное поведение в юности подробно рассматривается в главе 6.
6
Модель мотивов убийства на сексуальной почве
Концептуальную основу понимания убийств на сексуальной почве составляют пять взаимодействующих между собой элементов, о которых рассказывалось в главах 2–5: (1) социальное окружение; (2) события, способствующие формированию личности убийцы в детском и подростковом возрасте; (3) стереотипные реакции на эти события; (4) возникающие в результате этого действия по отношению к другим; (5) реакции убийцы на свои преступные действия посредством психологического рекурсивного фильтра (см. схему 6.1). Важно отметить, что данная модель затрагивает в основном психосоциальные и когнитивные факторы и не учитывает воздействия нейробиологических и генетических факторов, которые могут присутствовать в некоторых случаях. Также мы приводим пример из практики, поясняющий отдельные элементы модели.
Модель
Социальное окружение
Специалисты в области семьи и детства часто высказывают мнение о том, что семейный уклад и взаимодействие между членами семьи, особенно в части восприятия ребенком родных и их общения с ним и между собой, являются важными факторами развития ребенка. Качество связи ребенка с родителями и другими членами семьи имеет определяющее значение для того, как он будет относиться к окружающим во взрослом возрасте. По сути, эти детские связи (иногда называемые эмоциональной привязанностью) формируют схему восприятия ребенком происходящего вне семьи.
В исследованной нами выборке убийц эти социальные связи были неудачными или приобретали ограниченный и избирательный характер. Лица, ответственные за надзор и воспитание, либо игнорировали особенности развития ребенка, либо своим проблемным поведением (в частности, преступными наклонностями, алкоголизмом и наркоманией) способствовали созданию у него искаженных и неправильных представлений о себе («Это не я»). Значимые для мальчика люди не обеспечивали ему заботу и защиту, напротив, на него возлагались ожидания, свойственные скорее для взрослого возраста («Мальчики должны быть сильными и обеспечивать себя сами»). Взрослые не были мальчику ни защитниками, ни помощниками. За определенные антиобщественные проявления ребенка могли наказывать, но социальные ограничения не регистрировались им на эмпирическом или когнитивном уровне, иначе говоря, получив выговор или представ перед судом, он оправдывал свое поведение тем, что «все мальчики попадают в передряги». Помимо лиц, непосредственно ответственных за воспитание и надзор, понятие неэффективного социального окружения распространяется на членов общества, контактирующих с молодым человеком в силу своих рабочих обязанностей (например, учителей, школьных психологов, священнослужителей, полицейских, адвокатов, судей).
События, способствующие формированию личности
В нашей модели события, способствующие формированию личности, обусловлены тремя факторами. Первый из них — психологическая травма, нанесенная физическим или сексуальным насилием. В своем развитии ребенок встречается с самыми разнообразными жизненными событиями, как соответствующими норме, так и выходящими за ее пределы и обычно крайне негативными. В главе 2 мы останавливались на некоторых примерах таких событий, включающих непосредственно травмирующий опыт (физическое и/или сексуальное насилие) и косвенный травмирующий опыт (присутствие при актах насилия в семье). В условиях неэффективного социального окружения психологическому стрессу ребенка, возникшему в связи с травмирующим опытом, не уделяется должного внимания. Ребенок не только оказывается беззащитен перед лицом психологических травм, но и не получает помощи в восстановлении после них. Внешняя среда не интересуется негативными последствиями случившегося.
Первое предположение в связи с травмирующими событиями детства состоит в том, что воспоминания об ужасах и обидах формируют паттерны мышления ребенка. Создавшаяся в результате этого ментальность способствует образованию поведенческих стереотипов, в свою очередь способствующих развитию мечтательности и фантазирования. В научной литературе, посвященной детям, пережившим психологическую травму в связи с физическим и сексуальным насилием, сообщается о таких негативных проявлениях травмы, как нарушение сна, кошмары и неприятные воспоминания (Burgess and Holmstrom, 1974, 1979; Conte, 1984; Pynoos and Eth, 1985). В других исследованиях описывается увлеченность таких детей болезненным повторяющимся отыгрыванием травмирующих эпизодов (Axline, 1969; Gardner, 1971; Terr, 1979, 1981, 1983). В играх эмоционально неуравновешенных и неблагополучных детей часто присутствуют противоречивые и повторяющиеся темы, что контрастирует с творческой и гибкой тематикой игр благополучных детей. Мы полагаем, что во время игры травмированный ребенок остается сконцентрированным на мыслях, ассоциируемых с травмирующим событием (Hartman and Burgess, 1986), а не на вовлечении в игровой процесс или самовыражении в рисунках (Howe, Burgess and McCormack, 1987). Результатом удачной реакции на травмирующее событие является адаптивное поведение. Неудачная же реакция на травмирующее событие подчеркивает беспомощность жертвы и способствует появлению у нее агрессивных фантазий, направленных на достижение отсутствующих в реальной жизни господства и контроля (Burgess et al., 1984; Pynoos and Eth, 1985; MacCulloch et al., 1983).
Поделиться книгой: