Счастливый перелом

Оксана Чекменёва

СЧАСТЛИВЫЙ ПЕРЕЛОМ

Часть первая

— Пойми, Джиллиан, это твой единственный шанс, — проникновенно глядя на меня, увещевала миссис Монро. — Сейчас, в это время года, найти работу с проживанием практически невозможно. По крайней мере — я о такой не слышала. А здесь ты за несколько дней работы получишь столько, сколько обычно получаешь за месяц.

Даже больше, потому что прижимистые супруги Хенли скрупулёзно вычитали из моего оклада плату за проживание и питание. Но оставшегося мне вполне хватало, и я любила свою маленькую подопечную Вики, поэтому даже не пыталась найти другое место. И вот теперь, спустя три года, оказалась на улице. Не в прямом смысле, конечно, но до конца года свою комнату в доме Хенли мне нужно освободить, а до него осталась всего две недели.

— Оплата замечательная, — согласилась я. — Но другая страна… Если честно — мне немного страшно. И я бы хотела постоянную работу.

— Постоянной сейчас нет. И вряд ли будет в ближайшее время. Решайся, Джилли, это выход и для тебя, и для меня. Потому что я тоже не представляю, где взять свободную гувернантку, да ещё и имеющую загранпаспорт, за неделю до Рождества. И лучше, если дети встретят Рождество с родственниками, чем в приюте, ты согласна?

— Согласна, — понимая, что моими чувствами откровенно манипулируют, кивнула я. — Но почему родственники сами не приехали за ними?

— Насколько мне известно, опекуном мальчиков назначен дядя, точнее — двоюродный дядя, который около месяца назад сломал ногу, и до сих пор передвигается на костылях. Так что он физически не сможет сопровождать троих малышей во время перелёта на другой континент. Все юридические вопросы по поводу опеки и переезда мальчиков в Штаты взяли на себя адвокаты местного филиала его фирмы. Они же и обратились в моё агентство с просьбой подобрать сопровождение для детей, поскольку мистер Барнел настаивал на профессиональной гувернантке. Джиллиан, соглашайся. Перелёт оплачен в оба конца, билеты в первый класс, выдаются деньги на текущие расходы, очень хорошая оплата. Обратный билет с открытой датой, посмотришь мир, в конце концов. Соглашайся.

— Хорошо, — кивнула я.

А был ли у меня выход? Ни жилья, ни работы, ни накоплений. Когда во время моей учёбы в колледже, мои родители развелись, продали наш дом и стали активно устраивать свою личную жизнь, я поняла, что возвращаться мне некуда, и стала искать работу с проживанием. Моим первым и пока единственным местом работы был дом супругов Хенли, чей сын, после гибели жены, отдал им на воспитание двухлетнюю внучку. Пожилые супруги тоже не особо горели желанием заниматься малышкой, поэтому и наняли меня, и именно с проживанием, поскольку очень любили путешествовать, так что большую часть времени мы с Вики оставались вдвоём. Но год назад друзья, с которыми Хенли познакомились в одном из круизов, пригласили их отдохнуть на своей вилле в Греции, настояв, чтобы они взяли с собой и внучку, о которой были наслышаны. Именно этим и объясняется наличие у меня загранпаспорта — Хенли оплатили мне его получение, а так же билеты для меня, лишь бы не обременять себя заботами о малышке во время совместного отдыха с друзьями.

А недавно отец Вики женился второй раз. И его новая жена настояла на том, чтобы девочка жила с ними. Я была рада за малышку, её мачеха мне, в общем-то, понравилась, вот только я внезапно осталась без работы. И всё, что мне смогли предложить в агентстве на данный момент — отвезти к дяде-опекуну трёх внезапно осиротевших мальчиков, мать которых погибла, а отец умер пару лет назад. Родственников здесь, в Англии, у них не осталось, наверное, поэтому в завещании матери был указан её американский кузен. Сама она тоже была американкой, у детей — двойное гражданство, и это позволило избежать множества юридических проблем.

Так что, спустя сутки, перевезя свои вещи от Хенли в дом отца, который согласился пока подержать их у себя, взяв лишь немного одежды на несколько дней, я забирала братьев Энок из приюта. Всё, что я знала о них — лишь имена и возраст детей, по словам миссис Монро, у мальчиков была няня, которая уволилась в тот же день, как узнала о смерти своей работодательницы, поэтому их и поместили пока в приют. Первым в холл вышел старший, семилетний Николас, едва ли не по полу волоча довольно объёмную спортивную сумку, следом вышла воспитательница, ведя трёхлетних близнецов, Сэма и Сета. Младшие дети глядели на меня настороженно, старший — испуганно-выжидательно, но, когда я представилась и сказала, что отвезу их к дяде, заметно расслабился.

Всю дорогу до аэропорта близнецы молчали, сидели, прижавшись друг к другу и сосали большие пальцы. Я поинтересовалась у Николаса, нет ли у них с собой каких-нибудь игрушек, которые лучше переложить в мой рюкзак, чтобы взять их с собой в салон самолёта, поскольку большую сумку придётся сдать в багаж. И была в шоке, услышав, что в сумке лишь одежда. Ни книг, ни игрушек, ни каких-либо памятных вещей, вроде фотографий. Только одежда. Именно её няня собрала перед уходом по просьбе социальных работников, увозивших мальчиков в приют.

— Они сказали: «Соберите немного вещей на первое время», вот няня и собрала. И нас сразу одели и увезли. Я даже книжку взять не успел, которую читал, — вздохнул Ники, который попросил называть себя именно так.

Выяснив, что читал он первую книгу про Гарри Поттера, я порадовала его, сообщив, что все книги про Поттера есть у меня в электронной «читалке», и он сможет читать в самолёте, благо лететь нам долго. И мальчик, впервые с момента нашей встречи, робко улыбнулся.

Пользуясь тем, что в аэропорт мы приехали заранее, а на «дорожные расходы» мне была выделена кругленькая сумма, мы зашли в пару магазинчиков, и в межконтинентальный полёт отправились во всеоружии, имея в запасе несколько детских книг, раскраски, фломастеры, трёх маленьких плюшевых медвежат, две машинки и трансформер, а так же детский рюкзачок для Ники, в который всё это сложили.

Учитывая кучу мультиков на моем планшете и множество детских песен в плеере — полет должен пройти не так уж и плохо, по крайней мере, я на это надеялась.

Мои надежды оправдались с лихвой. Не сказать, что я прямо-таки супер-спец по малышам, но кое-какой опыт у меня имеется, и официально заявляю — таких послушных трёхлеток я не встречала никогда. Даже Вики, которую я считала настоящим ангелочком, и то раскапризничалась бы в этой новой для себя обстановке. Но близнецы молча шли, держась за мои руки, туда, куда я их вела, молча сидели там, где сажала, молча, не вынимая больших пальцев изо рта — на чём я решила не заостряться, они явно себя так успокаивали, — и прижимая другой рукой новеньких медвежат, слушали сказку или смотрели мультики.

Волшебное поведение малышей нашло свою разгадку во время ужина — они так же молча, послушно и достаточно аккуратно, лишь с небольшой моей помощью, ели свои порции, но в какой-то момент Сэм случайно опрокинул свой стакан, и остатки сока пролились на штанину его брючек. В принципе, неприятно, но не страшно, для такого крохи — едва ли не нормально. А вот отреагировал он на это не вполне соразмерно — расплакался, сжался в комочек, а когда я потянулась, чтобы утешить его — описался.

И, видя столь бурную реакцию близнецов — поскольку Сет тоже расплакался, — и испуганно-выжидательный взгляд Ники, я, наконец, поняла — детей били. Отсюда и идеальное послушание, и явное ожидание наказания за столь незначительную провинность, и шараханье от протянутой руки. Вздохнув, я вынула из своего рюкзака футболку, сожалея, что не догадалась достать из сумки сменную одежду для малышей, прежде чем сдать её в багаж, попросила Ники присмотреть за братом, подхватила рыдающего Сэма и отнесла в туалет. Умыв и обмыв малыша, и надев на него свою футболку прямо поверх рубашки, я застирала его трусы и брюки, после чего отвела умыться и воспользоваться туалетом Сета. За это время стюардесса унесла остатки их ужина, так что, подняв подлокотник, я уложила на получившийся из двух просторных сидений диванчик обоих малышей валетиком, и, спусти несколько минут, наплакавшиеся близнецы уже спали.

А сама я пересела к Ники. В принципе, мы весь вечер перемещались, поскольку нам досталось два двухместных «диванчика». Во время взлёта я сидела рядом с Сетом, а Сэм — с Ники, потом я забрала Сэма к нам — мальчики прекрасно умещались на одном сидении, а я могла читать им обоим. Сейчас, оставив их спать, я села рядом с Ники, который всё время от взлёта до ужина сидел, уткнувшись в мою электронную книжку, да и сейчас, кстати, тоже, но, судя по тому, что губами уже не шевелил — не читал. Решив дать ему время расслабиться после инцидента, я принялась за свой ужин, который стюардесса подогрела для меня второй раз — всё же полёт в первом классе имеет свои плюсы. Закончив ужин, я достала плеер.

— Хочешь послушать? — предложила я Ники. — У меня есть много детских песен. Или можно посмотреть какой-нибудь мультфильм. — Мальчик ткнул пальцем в плеер. Я помогла ему надеть наушники. — Ты умеешь им пользоваться? У меня много разных треков, можно выбрать…

Но Ники уже нажал на «пуск», включив мелодию, которую я слушала последней.

— Красиво, — шепнул он спустя какое-то время.

— Там ещё много красивых мелодий, — с ободряющей улыбкой ответила я и расслабленно откинулась в кресле — кажется, мальчик нашёл себе новое занятие, можно отдохнуть.

Какое-то время я просто сидела, разглядывая пассажиров и лениво размышляя, почитать или не стоит. И тут Ники выдернул один наушник из уха и протянул мне.

— Что это за музыка?

— Это «Токатта» в исполнении оркестра Поля Мориа, — ответила я, узнав свою самую любимую мелодию из всего сборника.

— Её папа часто слушал, я помню! Я хотел её позже найти, но не знал название.

— Я обязательно запишу для тебя и название, и исполнителя, и ты всегда сможешь найти её, — пообещала я.

Какое-то время мальчик молча наслаждался музыкой, я заметила, что он прослушал этот трек трижды, потом выключил плеер.

— Когда папа был жив — было так хорошо, — едва слышно сказал он, рассматривая свои пальцы. — Мама была с нами всё время, и няни ещё не было…

— Ники, скажи, это няня вас била? — спросила я, понимая, что доставалось не только близнецам. Мальчик кивнул, не поднимая глаз. — А маме ты говорил? — ещё один кивок. — И что она сделала.

— Сказала, что если няня нас наказывает, значит, мы себя плохо ведём, — в голосе Ники явно слышались слезы. — Нужно быть хорошими мальчиками, и тогда никто не станет нас наказывать.

— А что значит «быть хорошими мальчиками»? — решила я всё-таки уточнить.

— Не бегать, — начал перечислять Ники, — не пачкаться, не кричать, не смеяться громко, не плакать, не мешать ей смотреть телевизор, не писаться по ночам… — его голос сошёл на нет.

— Но разве ваша мама не видела, как няня с вами обращается?

— Её почти никогда не было дома, — Ники взглянул на меня совсем не детским взглядом. — Она говорила, что её друг не любит, чтобы дети путались под ногами. Она приезжала… редко… ненадолго… Близнецы её почти не помнят. Она приезжала, привозила подарки, целовала, говорила, что побудет с нами подольше… И уезжала. Иногда на следующий же день. В этот раз обещала приехать на Рождество. Теперь уже не приедет.

Мальчик скривился и беззвучно заплакал. Господи, он ведь тоже малыш совсем — осознала вдруг я. На фоне близняшек он казался таким взрослым, а ему семь лет, всего-навсего, и он только-только потерял мать, которую знал, в отличие от близнецов, и, скорее всего, любил, даже несмотря на её предательство, иначе не назовёшь.

Я усадила Ники к себе на колени, обняла и дала выплакаться. Он тихо плакал у меня на руках, пока не уснул. Откинув соседнее кресло, я уложила мальчика, а потом стала укладываться сама — знала, что прилетим мы среди ночи, так что нужно лечь пораньше, чтобы хоть сколько-нибудь поспать.

«Утро» прошло спокойно, мальчики снова вели себя идеально, послушно, без капризов, проснулись и позволили себя одеть, и даже немного поели, хотя едва не засыпали на ходу. И близнецы всё так же были настороженно-молчаливы, но теперь я знала причину. Такое за полдня не пройдёт, тут нужно только время, терпение, забота и любовь. А, возможно, и помощь специалиста. Надеюсь, в семье дяди они всё это получат. Очень надеюсь. В любом случае — нужно обязательно рассказать их дяде о том, что дети пережили.

В Филадельфии был поздний вечер, в аэропорту — ярко, людно и шумно, так что мальчики немного взбодрились. Нас встречал молодой человек с табличкой «Мисс Райдер», он представился Алеком, водителем мистера Барнел. В машине мальчики вновь уснули, все трое. Когда мы въехали в большие кованые ворота, открывшиеся автоматически, и остановились у дверей огромного, как мне показалось в полумраке, особняка, было уже около полуночи по местному времени. Я разбудила Ники, а близнецов Алек предложил отнести в дом, не будя. Когда мы трое — я с рюкзаком за спиной и Сетом на руках, Алек с сумкой мальчиков на одном плече и Сэмом на другом, и Ники со своим рюкзачком, — поднялись по ступенькам, дверь распахнулась, и в приглушённом свете прихожей я увидела человека на костылях. Первое впечатление — высокий. Выше меня на голову. Второе — борода. Не очень длинная, она закрывала всю нижнюю часть лица. Отступив назад, давая нам войти, он негромко, чтобы не разбудить близнецов, сказал.

— Мисс Райдер, Николас, с приездом. Я — Рассел Барнел. Извините, что не смог сам встретить вас, но, — и он кивнул на свою левую ногу, на которой белел гипс, — я стал бы лишь обузой.

— Добрый вечер, — поздоровалась я шёпотом, следом Ники, едва слышно. — Всё в порядке, Алек же нас встретил.

— Вы голодны? — Мы с Ники синхронно помотали головами. — Тогда, думаю, вам лучше сейчас лечь, поговорим завтра. Второй этаж, Ники, первая дверь налево, нижняя кровать. Близнецы — вторая дверь, мисс Райдер — напротив. Я бы проводил вас, но по лестнице я пока передвигаюсь очень медленно, только задержу. И постарайтесь поспать подольше, чтобы быстрее привыкнуть к смене часовых поясов.

Мы поднялись наверх по широкой мраморной лестнице. За первой дверью оказалась просторная детская с кучей игрушек, разбросанных по всему полу, и двухэтажной кроватью. Ники сказал, что справится сам, так что мы с Алеком пошли дальше. В следующей комнате стояли две детские кроватки, в остальном — обычная безликая гостевая комната, хотя и просторная, а, судя по большим окнам — и светлая тоже.

— Странно, — шепнула я, укладывая Сета в кроватку и снимая с него обувь, раздевать не стала, боясь разбудить. — Та комната — настоящая детская, а эта…

— Там комната Мэтью, — пояснил Алек, — сына мистера Барнела. Он сам предложил, чтобы Ники жил с ним, мальчики почти ровесники. Тем более, там даже кровать новая не нужна, у Мэтью двухэтажная, ему нравится спать наверху. А для близнецов мебель заказали, но сейчас такое время… В общем, привезут только после Рождества. А эти кроватки я сегодня в ближайшем мебельном магазине купил, чтобы детям хотя бы было на чём спать.

Найдя свою комнату, я прихватила с собой сумку мальчиков, решив разобрать её, чтобы утром им было во что переодеться. И поняла, что близнецам переодеваться не во что — вся их одежда оказалась грязной, видимо, в приюте никому и в голову не пришло её постирать, мне выдали детей в последней чистой одежде. Решив, что на поиски стиральной машины уйдёт больше времени, я быстро простирнула по одному комплекту одежды под краном в ванной комнате, примыкающей к моей спальне, после чего рухнула в постель и выключилась — сказалось волнение прошедших суток, да и в самолёте удалось поспать совсем немного, в отличие от мальчиков, я долго не могла уснуть.

Когда я проснулась, было все ещё темно, но это ни о чём мне не говорило — стояли самые длинные ночи в году. На моих часах было десять утра, стало быть, в Филадельфии только пять. Я решила проверить, как там мальчики, и нашла всех троих в спальне близнецов — Ники читал малышам сказку из новой книги. А ведь они, наверное, голодные — перекусы в самолёте особо сытными не были, лично я просто умирала с голода. Вики давно уже прыгала бы по мне, стараясь разбудить, но эта троица тихо ждала, не претендуя на внимание старших, хотя Ники знал, где меня искать. Ну, конечно, «няне нельзя мешать смотреть телевизор», на сон это правило, видимо, тоже распространяется.

Мы тихо спустились на первый этаж и разыскали кухню. Решив, что миссис Барнел не станет сердиться, если я похозяйничаю на её кухне, я быстро приготовила омлет, и мы позавтракали. Когда мальчики пили молоко с печеньем, а я — чай, послышался стук костылей, и в кухню вошёл мистер Барнел, заспанный, взлохмаченный, в майке без рукавов, не скрывающей мускулистую грудь и руки — господи, Джилли, нашла, на что пялиться! — и в широких спортивных штанах. Присев на свободный стул, мистер Барнел обвёл глазами застывших мальчиков, меня, стол, и попросил:

— Можно и мне чая, пожалуйста.

Я быстро налила чашку и поставила перед ним со словами:

— Извините, я тут похозяйничала, но дети были голодны. Надеюсь, ваша жена не будет сердиться, я не знаю, какие у вас правила насчёт кухни.

— Моя жена умерла, когда Мэтью и года не было, — покачал головой мистер Барнел. — И никаких особых правил в отношении кухни у нас нет. Днём приходит миссис Энок, готовит обед и ужин, с завтраком мы с Мэтью справляемся сами. Ну, здравствуйте, ребятки, — обратился он к близнецам, — я ваш дядя Рассел. А вас как зовут?

— Это Сет, а это Сэм, — поспешил представить близнецов Ники, поскольку сами они продолжали молчать.

— У Сета вихор на макушке, — указала я мистеру Барнелу на обнаруженное мной различие.

— Понятно, — кивнул он. — Когда закончите завтракать, можете вернуться в свои комнаты и поиграть, а мне нужно поговорить с мисс Райдер.

Мальчики залпом допили молоко и быстро ушли — похоже, завтрак в компании незнакомого мужчины их нервировал.

— Слишком тихие и послушные, — чуть нахмурившись, покачал головой мистер Барнел, глядя им вслед.

— Насколько я успела узнать, мать забросила их после смерти мужа, устраивая свою личную жизнь, а няня безнаказанно избивала и муштровала детей. Новой няне придётся приложить все усилия, чтобы они вновь стали нормальными детьми. Вы ведь проследите за этим?

— Вот об этом я и хочу поговорить с вами, мисс Райдер. С няней для мальчиков проблема. У Мэтью была гувернантка, приходящая, она забирала его из школы, кормила, помогала с уроками, а когда я возвращался с работы — уходила домой. Когда я узнал, что теперь у меня будут жить племянники, я хотел, чтобы она стала и их няней тоже, но она отказалась, особенно учитывая, что работа предполагалась круглосуточная. И уволилась. Я пытаюсь найти другую няню, но сейчас такое время…

— Да, — кивнула я, — понимаю.

— В общем, выбора практически нет, брать, кого попало, я не хочу, на поиски нужно время, а детям нужна няня прямо сейчас. Мисс Райдер, не согласитесь ли вы остаться, пока я не найду детям няню?

Я растерялась. На подобное я вообще не рассчитывала, думала, что сегодня или завтра отправлюсь домой. Но… я не связана никакими обязательствами, дома меня никто не ждёт. Рождество в семье? Я давно стала там лишней, у отца молодая жена и двое малышей, у мамы — очередная «любовь всей её жизни», к тому же последние годы все праздники я всё равно проводила с Вики. В общем, причин отказаться нет, а вот согласиться — да, есть, целых три: Ники, Сет и Сэм. Правда, был один момент…

— У меня нет разрешения на работу в Штатах, — вздохнула я.

— Это же совсем ненадолго. Так что нет необходимости оформлять все официально. Я заплачу вам вперёд, это послужит гарантией того, что всё будет честно, без обмана. И… — выдвинул он едва ли не главный аргумент, — за вами останется последнее слово при утверждении кандидатуры новой няни.

— Я согласна, — кивнула я. — Останусь, пока вы не найдёте хорошую няню мальчикам.

— Есть какие-нибудь вопросы ко мне?

Вопросов было много, но первым вырвался именно этот:

— А где у вас стиральная машина? — на удивлённо поднятые брови мистера Барнела, я пояснила: — Вся одежда близнецов грязная, для таких крох у них слишком мало сменной одежды.

— Я распорядился собрать вещи детей на первое время, а остальное отправить контейнером, но я не предполагал, что «на первое время» — это?..

— Четыре смены одежды, — вздохнула я.

— Машинка есть в подвале, но обычно мы всё отправляем в прачечную, там ведь ещё и гладят, — пояснил мистер Барнел. — Но мы сделаем вот что — сегодня днём Алек отвезёт вам в магазин товаров для детей, и вы купите там мальчикам всё, что нужно. Просто покажите на кассе своё удостоверение личности, и все покупки запишут на мой счёт.

— А так можно? — удивилась я.

— Там можно, это ведь мой магазин, — улыбнулся мистер Барнел. — Я предупрежу управляющего, а он — персонал.

В этот момент на кухню забежал темноволосый мальчик примерно одного роста с Ники, но гораздо крепче и даже на вид сильнее худенького кузена.

— Здравствуйте, — он широко улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках. — Я Мэтью, и мне восемь лет. Пап, сделать тосты или сэндвичи?

— Здравствуй, Мэтью, — улыбнулась я в ответ, — меня зовут Джилли, и я побуду вашей няней, пока твой папа не найдёт новую. Как насчёт омлета?

— Круто! — обрадовался мальчик, правда, непонятно чему, омлету или тому, что я побуду новой няней. — Пап, а можно, я в школу не пойду, а? У нас всё же гости. А послезавтра уже каникулы.

— Осилите ещё одного бесёнка? — с улыбкой поинтересовался у меня мистер Барнел. Я кивнула. — Тогда ладно. Два дня погоды не сделают. Думаю, тебе нужно познакомиться с новыми братьями и помочь им освоиться в новом доме.

— Ура, — радостно заорал Мэтью, порывисто обнял отца, уронив прислонённые к столу костыли, поднял их, попрыгал немного и, с трудом успокоившись, уселся за стол, напевая: — В школу не надо, в школу не надо!

А я смотрела на него с улыбкой — нормальный, весёлый, шумный ребёнок. Надеюсь, братья Энок тоже со временем станут такими. Потому что дети должны быть детьми, а не маленькими привидениями, которых видно, но не слышно.

Ладно, пока я здесь — постараюсь сделать всё возможное, чтобы малыши начали хоть немного доверять взрослым.

Часть вторая

И потянулись очень насыщенные дни. Поначалу было реально некогда присесть, поскольку мало того, что пришлось организовывать быт мальчиков, приехавших в другую страну с одной сумкой одежды на троих, так этот переходный период пришёлся ещё и на праздники. И я порой очень жалела, что не могу раздваиваться.

Очень выручало то, что малыши были удивительно, едва ли не сверхъестественно послушны, к тому же Ники тоже изо всех сил старался взять на себя заботу о братьях, ограждая взрослых от забот. Видимо, такая привычка выработалась у него во время жизни с няней — держать младших братьев от неё подальше. Но иногда даже этого было мало.

Например, поездка в магазин за одеждой со всеми четырьмя мальчиками прошла на удивление спокойно. С нами был Алек, выступавший роли не только водителя, но и носильщика. Дополнительным удобством было то, что мерить одежду или обувь на близнецов я могла по очереди, а многое брала просто «на глазок» и «на вырост», поскольку мистер Барнел дал мне указание взять детям всё необходимое с запасом, и в средствах не ограничил.

Мэтью тоже весьма активно помогал мне, принося и подавая нужное. Это был очень подвижный и весёлый парнишка, болтавший за двоих, но он сразу принял новоявленных братьев и, чувствуя себя старшим, взял их под своё крыло. Он так же настоял, чтобы некоторые вещи — футболки, бейсболки, — я купила для них с Ники одинаковые. Я не возражала — если это позволит братьям сблизиться ещё больше, то почему бы и нет?

А вот с покупкой подарков у нас возникла проблема. То есть не с самими подарками — переехав, дети остались вообще без игрушек, Мэтью поделился своими, но, в любом случае, проблема «что именно дарить» не стояла. А вот с поездкой за подарками вышла загвоздка. Покупать подарки близнецам при них самих было бы странно, но и оставить их дома я не могла — они откровенно боялись мистера Барнела, как, впрочем, и всех остальных людей, кроме меня и старших мальчиков. Но и на семилетнего Ники оставить их я не решалась.

Выручила Джейн — сестра Алека и секретарша мистера Барнела. Она привезла ему на подпись какие-то бумаги, поскольку он продолжал работать дома. К нашему удивлению, её малыши не испугались, так что она посидела с ними пару часов, пока мы с Мэтью и ики носились по всё тому же детскому магазину, выбирая малышам подарки. А потом, вместе с близнецами, я уже покупала подарки старшим мальчикам. А поскольку мистер Барнел выдал мне неприлично большой аванс, утверждая, что работа в праздничные дни заслуживает отдельной премии, я смогла тоже купить кое-что мальчикам на свои собственные деньги. Для Ники я приобрела плеер, в который закачала множество детских песен, а кроме того — сборник оркестра Поля Мориа, чьи инструментовки так понравились Ники во время полёта. «Токатту» я поставила самой первой, чтобы, нажав на «пуск», мальчик сразу же услышал любимую мелодию своего отца.

Ёлку тоже привёз незаменимый Алек. Мы со старшими мальчиками два дня наряжали её и всю гостиную — на чердаке оказалось несколько коробок с рождественскими украшениями. Только чулки для камина пришлось подкупить — ведь количество детей в доме увеличилось вчетверо. Малыши были лишь наблюдателями. Вначале я попыталась и их привлечь к общему занятию, но это закончилось разбитым шариком, рыданиями и описанными от испуга штанишками. Так что остальное время они сидели на ковре, в окружении игрушек, и наблюдали за нашими действиями. И порой в их глазёнках мелькал неподдельный интерес, что чрезвычайно меня радовало. Мистер Барнел сказал, что нашёл для детей психолога, но его посещения можно будет начать лишь после рождественских каникул.

Кстати, сам мистер Барнел время от времени покидал свой кабинет, чтобы поучаствовать в процессе подготовки к Рождеству. Физически он мог не многое, но взял на себя общее руководство, а так же распутывание гирлянд — дело кропотливое, отнимающее много времени, зато не требующее здоровых ног. Он также затевал общие разговоры ни о чём со мной и старшими мальчиками, и Ники постепенно открывался ему, что-то рассказывая и даже смеясь шуткам. Малышей он не трогал, давая просто привыкнуть к своему присутствию, и постепенно это стало приносить свои плоды — всё меньше страха было в их глазёнках, всё чаще в них мелькало любопытство. Учитывая, что собственного отца они не помнили, дядя стал для них первым мужчиной, постоянно присутствующим в их жизни.

Со мной мистер Барнел говорил только о мальчиках, живо интересуясь всем, что я могла о них рассказать, и это было нормально, хотя для меня и непривычно — супруги Хенли особо внучкой не интересовались, едва ли не единственным, обращённым ко мне вопросом о ней было: «Хорошо ли она себя вела?» Остальное их мало интересовало. Но мистеру Барнелу на самом деле было интересно знать всё не только о родном сыне, но и о племянниках.

Впервые он заговорил со мной о чём-то, не относящемся напрямую к мальчикам, когда, накануне Сочельника, уложив детей спать, я сидела в гостиной, упаковывая подарки. Мистер Барнел покинул свой кабинет и уселся рядом, помогая мне. Тогда-то он и рассказал мне, что свою кузину Кейт, мать мальчиков, он в последний раз видел более двадцати лет назад, на одном из семейных праздников, после этого её мать вдрызг разругалась со своим братом, его отцом, и уехала, увезя дочь и порвав все отношения с семьёй. Мистер Барнел даже не знал, что Кейт перебралась в Англию, выйдя замуж за англичанина, он вообще о ней практически никогда не вспоминал, пока недавно его не поставили в известность о том, что он стал опекуном трёх осиротевших племянников. А когда я поинтересовалась, нет ли у мальчиков других родственников, он ответил, что есть, и много, и некоторые даже проявили желание забрать сирот к себе, но опекуном в завещании Кейт был назначен именно он, а это значит, мальчики будут жить у него, без вариантов.

Я с уважением посмотрела на мистера Барнела, он открылся для меня с новой стороны. Прежде я считала, что у него просто выбора не было, точнее, был один — мальчики живут у него или отправляются в приют. Оказалось, что он не стал перекладывать ответственность на чужие плечи, а принял совершенно незнакомых ему племянников под своё крыло без раздумий и сомнений.

А мистер Барнел стал задавать вопросы уже мне, интересуясь моей прежней работой, семьёй и учёбой, я даже не заметила, как всё ему выложила, как на духу — и про Вики, и про родителей, и даже про два своих неудачных романа во время учёбы в колледже. Даже не знаю, почему разоткровенничалась, но мне нравилась сама возможность поговорить с кем-то, старше восьми лет. Мы засиделись до двух часов ночи, но всё же упаковали все подарки.

Следующей ночью мы вновь встретились «под ёлочкой» — я переносила под неё подарки, спрятанные в кладовой, и наполняла лакомствами и мелкими игрушками четыре чулка, висящих над камином, а мистер Барнел ел печенье с молоком, оставленное детьми для Санты. Наутро меня разбудил Мэтью, прыгающий по моей кровати — хорошо, что хотя бы не по мне, как это делала Вики, поскольку был раза в два крупнее неё. Ники с близнецами стояли в дверях, причём близнецы были немного напуганы происходящей суматохой. Пока я спускалась с ними вниз, Мэтью умчался будить отца, мы встретились в гостиной и стали дарить друг другу подарки. К своему удивлению я тоже получила подарки — вязаную шапку от Мэтью и варежки от Ники. Мальчики признались, что выбрали их, когда мы с ними покупали подарки близнецам, показали Алеку, а он их купил, пока я не видела — в общем, настоящий мужской заговор, в котором принимал участие даже мистер Барнел, финансово.

Но больше всего меня удивил подарок от самого мистера Барнела — изящные часики на цепочке. Я попыталась отказаться от такого дорогого подарка, но мистер Барнел заявил, что все его сотрудники получают подарки на Рождество, а так как я, хоть и временный сотрудник, но зато успевший проявить себя с самой лучшей стороны, заслуживаю намного большего. И вообще, босс всегда прав, так что я просто обязана без возражений принять эти часики. Я не могла не подчиниться прямому приказу босса, высказанному с комично нахмуренными бровями, поэтому поблагодарила и надела часики на шею.

Рождество прошло чудесно. Мистер Барнел весь день не уходил в свой кабинет, был с нами, когда мальчики опробовали свои новые игрушки и даже пытались кататься на новеньких скейтбордах по комнате. Потом у нас был чудесный праздничный обед, приготовленный миссис Энок, которую тоже пригласили к столу. Мистер Барнел даже вышел с нами во двор и, опираясь на костыли, наблюдал, как мы с Мэтью и Ники играем в снежки, а близнецы копаются в снегу новенькими пластмассовыми лопаточками. Потом мы все вместе смотрели фильм «Один дома», под который близнецы заснули прямо на ковре среди игрушек.