Огненный тыл

Увы, прямая дорога до Ратниково теперь им была заказана - столько времени и нервов потратили впустую, ладно, хоть живы. Приближавшиеся немцы стреляли в воздух, поддерживая свой моральный дух, конкретных мишеней они пока не видели. Разведка улепётывала со всех ног, увязавшая в податливом глинозёме отстали Смертин с Баттаховым, открыли беглый огонь по разогнавшемуся грузовику - он перевозил как минимум отделение солдат. Водитель лихо выкрутил баранку, машину вынесло за пределы дороги, затрещал забор. Когда Глеб обернулся, она стояла в пятидесяти метрах от первого грузовика, смяв капотом ограду, трещали борта, разбиваемые сапогами пассажиров.

- Товарищ лейтенант, мы закончили… Провели, так сказать, регламентные работы, - сообщил, догнав группу Смертин. - Колесо прострелили, теперь они беспомощны.

Солдаты спешились, открыли хаотичный огонь, не стоило доводить до греха, в лесу преследовать не будут - кишка тонка. Разведчики всем скопом свернули в чащу, смяли подлесок.

- Направление – юго-запад! - скомандовал Шубин. - Выйдем по гипотенузой к шоссе.

Этот лес оказался далеко не подарком - плотность растительности - как в Сибирской Тайге, вязли ноги, корявые сучья вцеплялись в комбинезоны. Чаща вывела в разреженный сосняк, сделали передышку, тронулись дальше.

- Поспать бы сейчас, со свежими силами, - пошутил Конторович.

- Товарищ лейтенант, вы же грамотный человек, - Паша Карякин догнал Шубина: - Вот скажите блуд и заблудиться - однокоренные слова?

- Ты заблудился? - под дружный гогот спросил Дубровский.

- Почему только я? - смутился Паша. - Мы все, похоже заблудились.

Несколько минут оживленно обсуждали любовные похождения Карякина, кто-то видел его в компании некой кудрявой зенитчицы, другие засекли, как увлеченно он болтал с медсестрой из лазарета – маленькой, худенькой, с большими веснушками и вообще, довольно странно поглядывал на майора медицинской службы Симонян Маргариту Ашотовну - женщину безусловно достойную, но вдвое старше Карякина и недосягаемую, как любая из планет Солнечной системы.

- Дубины вы, стоеросовые!.. - отбивался Пашка. – Всё, что было - никакие не амурные похождения. Война кругом - некогда блудить. И вообще, пошли вы все.

- А чего сам-то пошёл? - ржал Баттахов.

За приятной беседой дорога укоротилась. В чаще включили фонари, стало легче, мешала только рация, которую волокли по очереди.

- Влад, Витя, вы такие красные, будто крапивой парились! - усмехнулся Ершов. Товарищ лейтенант, да и вы не лучше… Эка вас угораздило.

Лицо действительно пылало чесалось, страшно хотелось сменить его на другое. Через сорок минут ходьбы к звукам леса стали добавляться посторонние шумы: потрескивали мотоциклетные моторы, пару раз пронеслись автомобили. Приближалось шоссе, примыкающее с востока к Соловьевской переправе. Бронетанковая техника через Днепр не ходила, очевидно, переправа работала не в полную силу вследствие повреждений мостовых конструкций и усилий группы полковника Лизюкова, наносящей безболезненные, но ощутимые удары.

Группа Шубина вышла к шоссе в километре от Днепра - основы тригонометрии из головы пока не выветрились. Рослые сосняки опоясывали дорогу, подступали к обочинам, асфальт был неважного качества, но пока держался, в дорожном покрытии отсутствовали выбоины и воронки - немцы берегли дорогу для наступления на Москву. В текущий отрезок времени трасса была пуста, красноармейцы побежали по обочине - топот сапог отдавался в кронах сосен, на часах начало первого - от графика отстали, но не критично. Патрульный мотоцикл выехал с просёлочной дороге, густая растительность заглушила шум двигателя. Убрались в последний момент - кусты за ними ещё тряслись, когда переднее колесо мотоцикла выехало на трассу.

- Эй, кто там?.. Стоять!.. Стрелять будем! - грозно прокричал пулемётчик в люльке.

Куриной слепотой в тёмное время суток эти люди не страдали.

- Не стреляйте! - крикнул по-немецки Шубин. - Разведка 185-го пехотного батальона. Ищем русских диверсантов. Поступило сообщение, что они находятся в этом квадрате.

- Вы уверены? - насторожился немец.

- Да, нам так сообщили. Будьте осторожны.

- Хорошо, удачи!.. Эй, постойте… - в голосе немца ощущалось беспокойство. - Что за акцент у вас?

- Я из Праги.

- Хорошо. Спасибо за предупреждение.

- Уму непостижимо - полюбовно договорились с немцами, - проворчал поднос сержант Климов, когда красноармейцы, истекая потом откатились в лес. - Умеем же, когда захотим. И овцы целы, и волки сыты-пьяны. Вы правильно сделали, товарищ лейтенант, мы их плохо видели, а они бы жахнули из пулемета по кустам и собирай наши косточки. Кстати, произношение вам бы надо подтянуть, в нём явно слышится тамбовский акцент. Надо чаще общаться с носителями языка.

- Товарищ лейтенант, просвет впереди голубеет, - заволновался Баттахов обладавший самым острым зрением в группе. - Если это не Днепр, тогда что?

Глава четвертая

Это был Днепр. Не столь могущий, как на Украине, но уже не переплюйка, как под болото мшара Валдайской возвышенности, где великая река берёт начало. На подходе к Смоленску ширина Днепра составляла примерно сто метров, река была равнинная, течение медленное и спокойное. Днепр имел извилистое русло, образуя рукава, перекаты, небольшие островки и мели. Излучены соединялись узкими протоками, заросшими камышами.

Ночь была безлунная и спокойная, если не замечать отдалённую канонаду, в заводях плескались пескари и пели пелядь, размеренно текла вода, берега обильно заросли тальником в прибрежной растительности, имелись разрывы, кое-где белели узкие пляжи, возвышались обрывы. Шубин, Климов и Конторович залегли на краю косогора, зарывшись в прелый перегной, остальные остались в кустах за дорогой. Последняя пролегала за спиной, на небольшом возвышении тянулась вдоль берега, повторяя его изгибы и, в принципе, была пригодна для проезда легкового автотранспорта, глухой кустарник с балкой начинался сразу за дорогой, в нём и дожидалась основная часть команды. Шубин припал к биноклю - обстановка изменилась разительно, от воды исходила свежесть, которой так не хватало уже много дней, дышали полной грудью, упивались кислородом, разве, что не стонали от блаженства. Вдоль реки дул бодрящий ветерок.

- Хорошо-то как, товарищ лейтенант, - прошептал сержант. - Вот теперь и помереть не жалко.

- А воевать дядя Вася будет? - неодобрительно покосился Шубин.

- Так я же образно.

- Ты лучше помолчи… образно.

Левый берег, на котором они находились, также занимали немцы, но крупной техники тут не было - на узкой прибрежной полосе не разгуляешься, а возможность расширить плацдарм у немцев пока отсутствовала. Слева, метрах в семистах, за изгибом излучены, виднелась Соловьёвская переправа, вернее, что-то невнятное, громоздкое, перегородившее русло, это был каменный мост - немцы перед взятием объекта воздержались от его бомбёжки. Переправа им требовалась в целом виде, утюжили лишь подступы к мосту, где были постоянные заторы военных и гражданских, трупы вряд ли кто-то убирал, и что там сейчас, оставалось лишь догадываться. Возможно их сбрасывали в реку и они уплывали вниз по течению. Советские войска тоже не должны были подвергать переправу обстрелу - это напомнило бы рубку сука, на котором сидишь, однако повреждения конструкция получила. В окрестностях моста горели фонари, небольшие прожекторы, сновали тени, иногда даже доносились крики. Подступы к переправе на обоих берегах отсюда не просматривались - тонули в море безбрежной растительности. На западе озарялось небо, монотонно гудела канонада, немецкая артиллерия утюжила позиции окружённых армий. На юге за мостом тоже что-то поблёскивало, озарялись густые леса на правом берегу, можно было различить взрывы гранат, огонь из стрелкового оружия - о происходящем оставалось только догадываться: то ли обескровленный отряд полковника Лизюкова пытался пробиться к переправе, то ли немцы отгоняли его ещё дальше. Иногда казалось, что Лизюков действует не только на правом берегу, и и левом - возможно так и было - часть его формирования переправилась через Днепр на подручных плавсредствах и продолжала нервировать захватчиков. В остальном пространстве было тихо, присутствие войны не ощущалось, на дальнем берегу громоздились чёрные заросли тальника.

- Всё понятно, - пробормотал Глеб, отрывая от глаз бинокль. - Вернее ничего не понятно, но всё не так плохо, как могло быть.

- То есть имеются слабые основания к сдержанному оптимизму, - сумничал Конторович.

- Точно!.. - кивнул Глеб. - А самые умные и начитанные сейчас потащат рацию.

- Тихо!.. - вдруг выдохнул Климов.

Разведчики застыли, уткнулись носами в землю, послышалась гортанная немецкая речь, по дороге в южном направлении шёл патруль: позвякивали котелки и фляжки. Разведчики затаили дыхание, особой паники Глеб не чувствовал, если немцы заметят под ногами что-то нехарактерное для данной местности - для чего тогда люди в кустах, успеют выстрелить - тогда другое дело. Патруль никуда не спешил: солдаты шли прогулочным шагом, взвалив на плечи карабины, болтали о пустяках: кто-то сетовал, что царапина нарывает в этом жутком азиатском климате, другой посмеивался, что это начальная стадия сифилиса, после чего неизменно отвалится нос. Лежащих под ногами разведчиков они не заметили - патруль исчез за поворотом, затихли шаги и голоса.

- Так, поднимаемся, - заторопился Шубин. - Идти не менее полутора километров, надо спешить. Этот патруль уже прошёл, другого пока не видно. Эй, в кустах!.. Вам особое приглашение нужно?

Тени заскользили по дороге, пробежали метров триста, сердце билось, риск неумеренный, но не было другой дороги - кустами шумно и долго. Резкий поворот за ворохом ветвей Глеб, к своему стыду, проморгал – нос к носу столкнулись с патрулём, которого здесь по его мнению быть не должно.

Трое военнослужащих германской армии неспешно тащились в южном направлении: у одного были засучена рукава на груди висел МР 40 , у остальных за плечами покачивались карабины «маузер». Немая сцена продолжалась недолго - разведчики среагировали первыми: Чусовой нанёс свой коронный - головой в челюсть, немец подавился, откинулся на тех, что находились сзади, Чусовой схватил его за шиворот, рванул на себя, снова ударил - каска слетела с головы. Рванулись Смертин с Баттаховым: первый проделал прыжок, обвил предплечьем горло солдата, упали вдвоём, Смертин оказался наверху, стал душить немца, замыкающий патрульный сдавленно вскрикнул, скинул с плеча карабин, но тот от страха вывалился из рук, солдат развернулся и пустился наутёк. Не подкачал выходец из солнечной Якутии - одним прыжком достиг карабина, схватил его и метнул, как копьё, не тратьте время на принятие вертикали.

- Мужик, бескровно, - выдохнул Глеб.

Метко пущенное «копьё» сбило солдата с ног, переплелись ноги, он загремел в водосток. Подлетел Баттахов, оседлал, стал душить короткими но сильными пальцами. Всё закончилось очень быстро, только автоматчик продолжал трепыхаться, Чусовой вскинул приклад, ударил в горло, сломав шейные позвонки, после чего победно выдохнул и оскалился:

- А почему бескровно-то, товарищ лейтенант?

- А потому, что меняем тактику, - объяснил Шубин. - Трое переодеваются - изображают патруль, движемся медленно. Остальные следуют параллельно, кустами… И не шуметь.

- А что, так можно? - спросил Чусовой.

- А где написано, что нельзя, товарищ ефрейтор?.. Как переправу обследовать будем?.. Переодеваемся: я, Дубровский… Кто ещё понимает по-немецки больше трех слов?

- А вы Баттахова и Конторовича возьмите, - простодушно предложил Ершов. - Вот немцы обхохочутся.

Разведчики засмеялись - сержант Климов схватился за живот, нервно за икал.

- Карякин, ты пойдёшь… Быстро мужики… Вам тут не променад… Снимайте всё с этих гавриков, пять минут на облачение. Климов, вперед по тропе. Смертин, назад… Да смотрите во все глаза, чтобы никого. Чего застыли, товарищи?.. Противно надевать немецкое?.. Пулей давайте, а то голышом побежите... Чусовой, а ты что стоишь и зубы скалишь?.. Быстро готовь вещмешки для нашего барахла - не оставлять же его немцам?

Идея отдавала безумством, учитывая слабое знание языка, но переправа у Ратниково действительно нуждалась в осмотре, а делать это из кустов - только видимость создавать. Первым делом расстегнуть ремни, развести концы, чтобы вся амуниция не посыпалась, потом расстегнуть китель, снять сапоги, вытряхнуть покойную публику из штанов.

- Товарищ лейтенант, нет никого на тропе, - шептал вперёдсмотрящий Климов. - А вы уж поспешите что ли, а то у меня нервный тик начинается.

Переоделись минут за четыре - одёрнули форму, затянули ремни.

- Чудак, что ты делаешь? - поучал Ершов Карякина. - Каску задом наперёд надеваешь -у тебя лицо здесь, а затылок там.

Новоявленный патруль смотрелся весьма недурно, в темноте этот номер мог вполне сойти. Карякин уже чесался, вертел шеей, Дубровский утробно сопел, стойко переносил тяготы и лишения.

- А мертвецов куда, товарищ лейтенант? - спросил Ершов. - Здесь оставим?

- А ты головой подумай, боец!.. - Шубин начинал раздражаться. - Их же через пять минут найдут.

- Самоубийство, - предположил Дубровский. -Да, это первое что приходит в голову.

- Тела утилизировать в кусты короче, да чтоб ничего на дороге не валялось. Шевелитесь, бойцы… Потом догоняйте нас, мы быстро не пойдём.

Всё это напоминало дурно срежиссированный спектакль, но вскоре возбуждения улеглось, дальше двигались чинно, растянувшись колонной. От чужой формы действительно всё чесалось: шея, плечи, заднее место. Немцы вшей собирают, не моется высшая раса!

Половину пути между переправами, возможно, уже прошли. Река плавно меняла направление, дважды входила в меандры, темнел островок на стремнине, увенчанный шапкой зелени, течение обтекало его с двух сторон, устремлялось дальше, звенела вода на перекате. Конфигурация береговой полосы практически не менялась: невысокие обрывы, зелень над водой, плакучие ивы в мерклом свете.

На встречу показался ещё один патруль, видимо, настоящий, ёкнуло сердце, мерно колыхались карабины за плечами, отсвечивали шлемы. Глеб машинально сместился вправо - в Германии же правостороннее движение, остальные потянулись за ним, как вагоны за паровозом.

- Вы не переживайте, товарищ лейтенант, - прошипел в затылок Карякин. – Разойдёмся, как в море корабли. Если что, наши из кустов помогут.

- Привет, - буркнул обер-гренадер, возглавлявший шествие.

- Привет, - отозвался Шубин.

- Невеселые, вы, - заметил старший. – Что-то случилось?

- Нет… - Глеб не стал развивать тему.

Патрули разминулись.

- Что это с ними? - недоумевали солдаты. - Словно не от мира сего. – Э-э, удачи. Вы из роты связи? Не видели мы вас днём.

Да, метров через десять лейтенант не выдержал - обернулся, плавился затылок. Сослуживцы уходили не оглядываясь, покачивались карабины.

- Беспокоитесь, товарищ лейтенант? - бурчал Карякин. - Да всё нормально, мы тоже беспокоимся. Главное не расчёсывай. Вы, кстати, заметили, что от них спиртным тянет?

- А меня шнапс во фляжке, - удивлённую обнаружил замыкающий Дубровский. – Вот, живут же люди, воюют со всеми удобствами… А у нас водица ключевая, да и то не всегда. Может приложимся, товарищ лейтенант? - заныл Карякин. - А то идём, как белые вороны.

- Не выдумывай, пьянству бой. Если разрешу, то позднее - после выполнения задания. Не выбрасывай. У тебя курево, зажигалка есть? А то мой похоже некурящий был.

- Есть, товарищ лейтенант. Давайте покурим, - Дубровский остановился по шарил по карманам.

Сделали короткую остановку, закурили немецкий табачок, дружно покашляли. Кругом, насколько хватало глаз, простиралась нетронутая идиллия: неторопливо текла на юг четвертая по величине река Европы, звуки канонады заглушали далекие ночные трели.

- Тишина, романтика, дымка над водой, - мечтательно вздохнул Дубровский. - Наверное рыба тут водится, хотя какая тут рыба. Вот, то ли дело у нас, в Шлиссельбурге на Ладожском озере, до войны такая знатная рыбалка была…

- Да какая у вас рыбалка, на вашем Ладожском озере? - фыркнул Карякин. - Вот у нас, в Чувашских озёрах, зеркальные карпы по восемь килограммов на голый крючок клюют. Так и просят - вынь нас, скушай!

- К чёрту ваших карпов, - поморщился Глеб, затаптывая так и не осиленную сигарету. - Вот у нас в Новосибирске, есть такая речка Иня называется. Я на ней, за час по сто пескарей надёргивал, они потом на сковородке прыгают, всё успокоиться не могут.

- Эй, чего стоим, товарищ лейтенант? донеслось из кустов. - Мы тоже покурить сядем, добро?

- Вот зараза, такую буколику испортил, - чертыхнулся Дубровской.

- Отставить разговорчики! - опомнился Глеб. - За мой, в колонну, шагом марш! Доберёмся до Ратниково, дальше как пойдёт.

До излучены ничего не произошло - иллюзия речной идиллии была потрясающая, густая растительность отгородила местечко от ужасов войны, лишь не спящий филин что-то покрикивал в лесу, да в заводи играла рыба, иногда из кустов доносился хруст веток, сдавленно чертыхались разведчики, волокущие рацию. Узкая дорога забирала вправо, повторяя контур излучены. За поворотом всё сменилось: окружающее пространство утратило признаки пасторали, обрывы сгладились, дорога пошла вниз, растительность, по правую руку, по прежнему, прятала основные силы группы, часть речной долины озарялась лунным светом. Впереди показалось Ратниково, до деревни было метров триста, к левому берегу жалась кучка строений - похоже нежилых. Основная часть деревни находилась на правом берегу Днепра, селение было небольшое, разбросанное, свет в избах не говорил. Спуск к воде в районе деревни был пологий, кое-где белели пляжи, дистанция сокращалась, тропа извивалась, забирала в сторону от кромки воды, впрочем не критично - река, по-прежнему, была рядом. Показался утлый причал на сваях, в этом месте выделялся мысок, на нём стояли три немецких мотоцикла BMW. Члены экипажей сидели на камнях, вели непринуждённую беседу, обменивались шуточками, наслаждались спокойствием тёплой ночи, мерцали огоньки сигарет. Кто-то рыбачил с причала, вырезанной из ивняка удочкой, глубина в этом месте была приличной, удило совершало монотонные движения - знатного клёва, похоже, не было. Мотоциклисты подшучивали над товарищем, любителем рыбной ловли в неподходящих для этого условиях.

- Да чтоб тебя сом в задницу укусил и в омут утянул, - с какой-то ревностью прошептал Карякин. – Вылавливают, понимаешь, нашу рыбу… Любитель хренов.

На этом участке было много перекатов, звенели отмели, но на стремнине глубина была приличной. Ржавые бакены отмечали фарватер, приближались дощатые постройки - их было немного, ранее их использовали под склады и места для хранения и ремонта малых плавательных средств. Метрах в ста, за причалом, проступали очертания моста - переправа не работала, мост был узкий, деревянный, с бревенчатым настилом, даже в темноте было ясно, что технику, тяжелее полуторатонного грузовика, он не выдержит. Немцы увлеклись, пытаясь сходу проложить дорогу в тыл советским частям. По среди моста серела дыра, проделанная тяжёлым танком. Фактически от переправы остались только две растерзанные половины, обвалились перила, надломилась одна из опор, часть настила ушла в воду и уплыла по течению, виднелись перекрещенные брёвна, зажатые между опорами.

Боевая машина, ведома бестолковым механиком ухнула в реку, переломилось орудие, оторвало башню. Когда конструкция под траками стала рушиться, механик водитель попытался увести машину в сторону и танк в падении перевернулся, но весь не затонул - виднелась часть колёсного хозяйства, оборванная гусеница плескалась в воде, как хвост гигантского речного существа. Вытаскивать из воды боевую машину немцы не стали - потеряли так потеряли. Использовать покалеченные мост не смогла бы даже пехота. На этом участке, на левый берег немцы не спешили, в пространстве между причалом и разрушенным мостом сооружалась понтонная переправа, работы велись в размеренном темпе, суеты не наблюдалось.

- Чем их мост-то не устроил? - проворчал не разобравшийся в ситуации Дубровский.

- Этот мост чинить - как треснувший бетон изолентой обматывать, - бросил через плечо Глеб.

Понтоны не поспевали за оторвавшимися от тылов частями вермахта, немцы использовали всё, что могли найти. Русло перегородили пять широких плоскодонных судёнышек, в качестве плавучих опор они вполне подходили. Всё, что ранее возвышалось над бортами - надстройки, поручни, было просто снесено. Понтоны держались при помощи якорей, чтобы не сносило течение. Часть пролётного строения уже соорудили, по реке сновали вёсельные лодки, перевозили солдат инженерного подразделения, фрагменты конструкции переправы, стучали молотки и топоры, брёвна доставляли на спаренных лодках - без спешки, грамотно, борясь с течением. Настил для пролетных строений поставляли из деревни, там рычали грузовики, разгружаясь в районе пляжа.

- Товарищ лейтенант… Смотрите, что тут творится, - зачаровано протянул Карякин. – Работают, сволочи… Как вы считаете: танки пройдут?

- Не знаю, - буркнул Шубин. - Видно провели простейший инженерный расчёт, знают, что делают. Танки эта штука, вероятно, не выдержит, а пехоту, автомобили, полевую артиллерию, возможно, бронетранспортёры. Хреново нашим будет, если вся эта нечисть расползётся…

- Уничтожим переправу, товарищ лейтенант?

- Карякин, не глупи… Даже если придумаем как её взорвать - ляжем костьми. Зачем?.. Пусть немцы её достроят, а использовать будут наши.

- Точно, товарищ лейтенант! - возбудился Дубровский. - Возьмут переправу, закрепиться на плацдарме и отсюда двинут отвоёвывать Соловьёво. Маленький вопрос: как подгадать, чтобы завершение строительства совпало с приходом наших?

Ответа не было - подобное совпадение из области фантастики. Сколько времени понадобится немцам, чтобы закончить монтаж моста – пять, шесть часов? Из увиденного явствовало, что на левом берегу войск почти нет.

Мотоциклетный разъезд остался за спиной вместе с рыбаком, тот как раз что-то поймал, заработав в свой адрес массу сальных шуточек. Мотоциклисты их не окликали, патрули примелькались, к тому же, лиц они не видели, избавив тем самым от ненужных вопросов. Напротив строящейся переправы, в стороне дощатых построек, немцы устроили пулемётное гнездо с круговым сектором обстрела - выложили кольцом мешки с песком, оставив узкий разрыв для прохода внутрь, возвышался ствол пулемёта на сошках, мерцали каски. Сооружение было новым, ещё необжитым. У берега покачивались привязанные лодки там же валялись совковые и штыковые лопаты, рваная мешковина.

- Выглядит не празднично, товарищ лейтенант, - шепнул Карякин. - Вроде их немного - рыл восемь с мотоциклами, за мешками человека четыре, да патрули, вроде нас, иногда проходят.

Интересно, есть другие? Надо выяснить, куда пойдут войска, переправившись на этот берег? Вдоль Днепра, на север - путь в никуда. Где прямая дорога на Тёплый Ключ? Нужно обследовать прилегающую местность, пока ночь и всё непонятно, что там дальше - на севере кустарник обрывался.