— Значит, Друг погиб! — в ужасе прошептал Охотник.
Мысль о смерти преданного существа больно сдавила сердце Владимира. А фантастический сон все более превращался в реальность.
— Так где же ты был? — спросил Константин.
— Где я был…
Охотник решил не рассказывать про маленький дом в лесу и черноволосую красавицу-хозяйку. Он лишь сообщил, что ничего не помнит и что сломал ногу. Константин уговорил его пойти его к местному врачу. Тот осмотрел его ногу, покачал головой:
— Никакого перелома не было, молодой человек. Вывих — да. Но не перелом.
Сообщение хирурга вконец обескуражило Охотника. Он уже ничего не понимал. Неужели Аганья его обманула?
«Но почему? Почему?!»
АГАНЬЯ, А СУЩЕСТВУЕШЬ ЛИ ТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ?
Он надеялся, что жизнь потечет по — прежнему: работа, дом и маленькие деревенские радости. Однако воспоминания ни на секунду не отпускали его. На Охотника точно накинули крепкую рыбачью сеть, которую не прорвешь, как ни пытайся. Днем и ночью Аганья, этот таинственный ангел, стояла перед глазами. Охотнику казалось, что он не только видит ее, но и ощущает на своих плечах, груди ее руки с длинными, тонкими пальцами. Он ЧУВСТВОВАЛ запах ее тела, так похожий на запах лесных цветов. Их аромат пьянит, зовет, лишает рассудка! Она смеялась! И смех был похож на звон сотен колокольчиков:
— Охотник! Охотник! Отыщи меня!
(«Как я могу тебя отыскать, если не уверен, что ты — не мираж, не моя фантазия!»)
— А ты проверь. Если любишь, и в бескрайнем поле, среди сотен тысяч злаков, отыщешь нужный колосок.
Голос Аганьи звучал так явственно, что Владимир вскочил, бросился к воротам дома, готовый уже сейчас бежать в лес. К счастью, сообразил: ночь на дворе.
Но завтра рано утром он отправится на поиски своей возлюбленной.
Он еле дождался первых солнечных лучей и отправился в лесную чащу. Он бродил целый день и все искал, искал. Узкие тропинки, поляны и густые чащи. Мертвую тишину изредка разрывал волчий вой. Хищники были где-то здесь, недалеко, исходившая от них опасность так близка и реальна. Однако Охотник не думал о ней. Его мысли занимала одна Аганья. Он решил, что не вернется без нее.
Постепенно лес охватывала ночная мгла. Осенний холод пробирался сквозь одежду и больно жалил кожу. Разум, наконец, взял верх над страстью. Владимир решил вернуться и продолжить поиски завтра.
Он не помнил, как возвратился в свой маленький дом, как в изнеможении упал на кровать и как сразу смежились веки. Зато он помнил сон, в котором опять появилась Аганья. Сначала она заботливо вытирала с его лба ручейки пота, а потом вдруг сбросила с себя одежду и, откинула голову назад, упоенная совершенством собственного тела. Она звала, звала Охотника!
На следующее утро Владимир вновь отправился на поиски возлюбленной… Он искал ее неделю, месяц, два. Он перестал замечать кого-либо вокруг, похудел от бесконечных скитаний. Его дом и хозяйство стали приходить в запустение. Иногда, смотря на себя в зеркало, Охотник невольно ужасался: неужели это он?.. настоящий скелет с бледными впалыми щеками, черными кругами под глазами. Много раз он пытался убедить себя, что Аганья не существует, что он — наивный романтик, гоняющийся за неведомым миражом, что он подобен тем морякам, которые, «заметив» призрачный Летучий Голландец, искали потом его целую жизнь, находя в безбрежных водах океана свою кончину. Много раз Охотник пытался спрятаться за стенами дома, не ходить в проклятый лес. Но если это и случалось, ночью в тревожном сне обязательно приходила Аганья, засыпая тысячами упреков.
«Ты забыл меня! ЗАБЫЛ!»
И тогда он стонал, рвал волосы и, едва дождавшись утра, отправлялся искать ее.
Однажды поздним-поздним вечером, когда часовая стрелка уже спешила к двенадцати, кто-то постучал в дверь дома Охотника. У Владимира затрепетало сердце, на мгновение блеснула мысль: «А что, если там Аганья?» Но, увидев ночного посетителя, почувствовал, как его окатила волна разочарования. Это — всего лишь сосед, невозмутимый, рассудительный Константин.
— Извини, что так поздно, приятель, — пробасил он, — но тебя ведь днем с огнем не сыщешь.
— Проходи, — Охотник проводил его в дом и обнаружил, что нечем даже угостить соседа.
— Это ничего, — Константин вытащил пузатую бутылку, — надеюсь, хоть корочка хлеба найдется?
— Корочка хлеба найдется. (Прости, бывали лучшие времена). Да только пить не стану.
— Обидеть хочешь?
— Ладно, чтобы не думал плохого, немного выпью.
Впрочем, Владимир знал, что Константин пьет мало. Нетрудно догадаться, что бутылка была средством вызвать Охотника на откровенный разговор. Начал Константин осторожно: что же с тобой произошло? Сам на себя не похож. По деревне разные слухи ходят. Не выдержал Владимир, рассказал все без утайки. Сосед слушал, качая головой, потом промолвил:
— Странная история, если не сказать больше. Может, ты зря ее ищешь?
— Мне и самому иногда кажется, будто все это — нелепый сон…
— Я не о том! — перебил Константин. — Сон — не сон, но люди и в нашей деревне, и в соседней рассказывали о неких черноволосых людях, что живут где-то в подземных лабиринтах.
— В подземных лабиринтах?..
— Да! Но иногда они все-таки оттуда выходят. Выходят тайно, в основном под вечер. Вот только зачем?
— …тайно, под вечер?..
— Выходят ненадолго. И опять быстро исчезают.
Охотник не мог понять: что это? Шутка? Если шутка, то злая! Налив до краев стакан, он залпом влил в себя его огненное содержимое. Горько усмехнувшись, спросил:
— Прямо, как кроты?
— Смейся! Но, говорят, за несколько дней до твоего исчезновения их ВИДЕЛИ недалеко от нашей деревни.
Последнюю фразу Константин произнес так, что у Владимира мурашки побежали по телу.
— Продолжай! — взмолился он.
— Хорошо. Ты ведь знаешь Василька, сына нашего тракториста Тимофея?.. Помнишь, во второй половине августа приехал к ним погостить из города племянник Тимофея?.. Ровесник Василька, тоже лет двенадцати. Решили мальчуганы заночевать в поле, в стогу сена. Забрались в стог, а спать не хочется. И тут заметили, будто кто-то идет по полю. Сначала мальчишки ничего не заподозрили. Подумали — может, кто-то из селян. Чужие к нам редко заходят. Да только Васильку показались странными их фигуры. Двое мужчин — здоровые, сутулые, с длинными, до колен руками… Прямо какие-то нечеловеческие фигуры!
— Продолжай! — закричал Владимир. «Какое странное совпадение! Нечеловеческие фигуры! Как у тех звероподобных существ, от которых меня спасала Аганья».
— …Неизвестные направились в сторону ребят. Мальчишки потом рассказывали, что у них душа ушла в пятки. Забились в стог, дрожат. Однако потом любопытство все-таки пересилило. Выглянул Василек и… увидел их перед собой. (К счастью, они Василька не заметили.) Ночь была светлая от множества звезд на небе, мальчик их смог даже рассмотреть. Телосложения они крепкого, волосы длинные, скрывают лица. Один указал другому в сторону нашей деревни, и они разошлись в разные стороны.
Больше они не возвращались. А ребята, полуживые от страха, так и сидели в стогу еще несколько часов. И только под утро прибежали домой. Рассказали родителям. Те хотели сообщить односельчанам, а потом раздумали. Наоборот, предупредили Василька и его двоюродного братишку, чтоб молчали. Кто знает, откуда те люди пришли. Как говорится, жди беды. Время ныне страшное.
— Да, да, — пробормотал Охотник, — ничего не видеть и не слышать! Зарыться трусливо в нору, и в итоге самому оказаться потерпевшим. А что дальше, Константин?
— Все-таки Тимофей мне рассказал. Я — другим мужикам. Решили отыскать тех странных длинноруких людей. Да где там! К тому же, многие не поверили рассказу мальчишек. Мало ли что им со страху почудилось.
— А сам что думаешь обо всем этом?
Видишь ли… — Константин задумчиво посмотрел на своего собеседника, — отец мой, умирая, поведал удивительную историю… Но давай сначала выпьем!
И, вопреки своим правилам, Константин залпом осушил полный стакан и продолжил:
— Ты — первый, кому скажу об этом. Помнишь моего отца?
— Еще бы! Даже стариком силищей он обладал немалой. Железные подковы гнул. Представляю, каков он был в молодости!
— Спрашиваешь! Все девки по нему сохли.
— Однако, к делу! Что же рассказал тебе отец?
— А рассказал он следующее: «Всю жизнь, сынок, прожил я с твоей матерью. Ни на какую другую женщину не посмотрел. Но однажды приключилось необъяснимое. Иду я со станции к нам в деревню через лес. И вдруг обо что-то споткнулся, упал, так ударился головой, что потерял сознание. Очнулся, лежу на постели в маленькой избушке. Рядом — черноволосая красавица девица с бледным лицом. Обхаживает меня. Вы, мол, больны. Полежать надо, отдохнуть. А я — доктор… Напоила меня каким-то отваром. Я заснул. Приснилось мне, что она голая рядом лежит, меня ласкает. Ну, а дальше… Прости меня, Господи, грешного!
Только проснулся — она мне опять отвар дает. И опять этот сон! Так несколько раз. Ну а потом очнулся… я — на опушке леса. Прихожу в деревню, а тут шум, гам! Кузнец Игнатий пропал! Оказывается, люди меня неделю искали. Жена кричит, где был?! Пришлось соврать, что встретил старых армейских дружков. И загуляли. Поверила твоя мать или нет — не знаю. Но переживала, родимая, чувствуя неладное… Я ведь ту черноволосую потом долго искал. Но — ни ее, ни домика. Точно во сне все приключилось».
Слушая Константина, Охотник ощутил, как кровь ударила ему в голову. Насколько все похоже. Кто вы, черноволосые люди?
— Что мне делать, Константин? — спросил он.
— Поскорее забыть ее, дело тут нечисто.
— Не могу забыть! Сил нет!
— Забыть! — стукнул кулаком по столу всегда невозмутимый Константин. — Это — прошлое, которое никогда к тебе не вернется. Возможно, к лучшему! Нет! Наверняка, к лучшему! Посмотри, друг, какая жизнь вокруг! Руки, ноги, молодость, красота — все при тебе! Сон — он на то и сон. Проснешься, и любое, самое прекрасное, видение исчезнет. И никогда не собрать даже маленьких его осколков. Забудь ее!
И только почему-то слезы блестели в глазах Константина.
Месяц летел за месяцем. Жизнь заставила Охотника зарабатывать себе на пропитание. Он уже не мог, как прежде, все свое время посвящать поискам Аганьи. Да и надежда найти ее таяла, как снег в конце марта. Иногда он бродил по лесу в ожидании чуда. Но чуда не было. А в ушах звучал властный призыв Константина забыть ее! И однажды Охотник решил раз и навсегда прекратить поиски черноволосой красавицы.
Он попытался жить прежней жизнью. «Забыть! Забыть!» Но как это трудно! Осколки прекрасного сна по-прежнему больно кололи его сердце. Он завел себе новую борзую. Естественно, назвал ее Другом. Вечерами Друг весело носится по двору, а Охотник смотрел на него и… рыдал о потерянном счастье, проклинал тот страшный сентябрь.
А природа вокруг дышала летом. Нескончаемый птичий звон разносился по округе. Пернатые своим серебристым пением стремились пробудить в душе Охотника любовь к окружающей жизни. Они словно кричали ему: посмотри на это голубое небо, на облака, похожие на огромные лебединые стаи; упади в зеленую траву, вдохни ее аромат и слушай… Мы споем тебе о новой, реальной любви, которая, возможно, рядом. Только выйди за ворота. Окунись в круговорот жизни! Смотри, и Друг тебя зовет!
…ВЫЙДИ ЗА ВОРОТА! ВЫЙДИ ЗА ВОРОТА!..
Его как будто звали грустные глаза Аганьи. Одновременно где-то рядом послышался детский плач.
«Что это?»
Плач — прямо у ВОРОТ ЕГО ДОМА! Охотник вышел на улицу и… остолбенел. Бледная, худая Аганья была тут. Она прижимала к груди плачущего ребенка.
Глава четвертая. Посланцы смерти
Он смотрел на нее, как смотрит умирающий от жажды человек на источник чистой родниковой воды. Он не мог поверить, что осколки фантастического сна все-таки склеились. И даже не сразу заметил, что по щекам Аганьи стекают похожие на крохотные бриллианты, слезы.
— Я пришла… — но дальше слова застряли у нее в горле. Она лишь прижимала к груди ребенка и рыдала. Неожиданная догадка, точно молния, вспыхнула в голове Владимира.
— ЗНАЧИТ, ЭТО… БЫЛО?!.. — прошептал он.
— Да, — сквозь рыдания проговорила Аганья, — я принесла нашего сына.
Охотник осторожно взял его. Маленький человечек вдруг перестал плакать и улыбнулся беззубым ртом.
— «КОНЕЧНО, ЭТО БЫЛО!»
— Но почему, Аганья?..
— Не спрашивай. Я не могу ничего тебе сказать. Да и разве важны слова, объяснения. Ведь я пришла!
— Я так ждал!
— Знаю. Потому что и я ЖДАЛА!
— Ждала! Повтори еще раз это слово.
— Я повторю его тысячу раз. Но мы так и будем стоять у ворот?
— Входи! Скорее входи ко мне! — закричал Охотник, испугавшись, что если он опоздает хоть на мгновение, он опоздает навсегда.
И Аганья вошла в его дом.
Он о многом хотел спросить любимую, но БОЯЛСЯ. Боялся одним неосторожным вопросом обидеть ее. Тогда она выпорхнет из этой маленькой избушки как птица из клетки. Однако вечером того же дня Аганья сама сказала ему:
— Я ушла оттуда, откуда не уходят. Но я здесь, потому что люблю! Пришла, рискуя всем…
— Если тебе и нашему сыну грозит беда — только скажи! Я никому не позволю тронуть вас! — Охотник грозно сжал в руках ружье.
— Владимир! Владимир! — Аганья заметалась по комнате. — Не говори ничего! Ты НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ!.. Обещай одно: ни во что не вмешиваться!
— Аганья!
— Я же пришла! Я решилась! И все проблемы с НИМИ я разрешу сама.
— Кто такие ОНИ? — спросил Охотник.
— ОНИ называют себя теми, кто не забыл свое ПРОШЛОЕ, — вдруг резко сказала Аганья. И тут же, спохватившись. — Прости, я так измучилась в последнее время. Ты даже не представляешь, сколько всего мне пришлось пережить…
Владимир обнял ее и крепко прижал к груди. Поглотившая его любовь была равна размерам Вселенной.
Появление в доме Охотника черноволосой незнакомки сразу же вызвало в деревне всеобщее любопытство. Кто она, появившаяся неизвестно откуда? Кто этот ребенок? И почему Владимир сразу так переменился? Расцвел. На расспросы односельчан Охотник отвечал:
— Вернулись мои жена и сын.
«Странно, — думали соседи, — почему он нам никогда о них не говорил». Но ничего большего они добиться от Владимира не могли. Единственный, кто знал тайну их знакомства — Константин, дал Охотнику слово обо всем молчать. И слово это он держал.
Нельзя сказать, что Аганья вызвала в деревне всеобщую любовь. Старики относились к ней с подозрением. Ребятишкам она внушала необъяснимый страх. Но более всего ее невзлюбили молодые девушки, ведь едва ли не каждая из них втайне надеялась, что именно на нее обратит внимание красавец Охотник. Поэтому контактов с Аганьей люди избегали. А она была этому рада. Ее мир теперь составляли любимый человек, ребенок и небольшое хозяйство, которое она вела идеально. Ее только беспокоило, что односельчане обходят дом Владимира стороной. Но Охотник успокоил девушку: он и раньше не был особо общительным и слыл в деревне «одиноким волком».
О чем еще мечтать! Есть Аганья, есть маленький сын — то, что составляет смысл жизни. Он был счастлив. А раз так, то имеют ли значение толки, пересуды, подозрительные взгляды соседей. Однако ему не давал покоя вопрос: кто же такие ОНИ? Он чувствовал, что Аганья боится.