Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Пираты - Хайнц Нойкирхен на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

В историческом романе "Братья-витальеры" Вилли Бределя Клаус Штертебекер — крестьянский парень, живший недалеко от Висмара. Как-то он нанялся к рыбакам ловить сельдь. При возвращении из рейса команда когги взбунтовалась, и Клаус был избран вожаком восставших. Учитывая, что теперь дома или в любом кругом ганзейском порту им грозило бы суровое наказание, Штертебекер и его товарищи решили заняться пиратством.

Исторических доказательств, подтверждающих какую-либо из этих версий о происхождении Штертебекера, до сих пор не найдено. Не обоснована документально и воплощенная в популярной пьесе двадцатых годов "Буря над Готландом" версия Эма Велка, считающего Штертебекера обедневшим сельским аристократом из Мекленбурга или Померании.

Место рождения и происхождение Клауса Штертебекера остаются неизвестными. В числе мест, где, возможно, родился знаменитый пират, источники называют наряду с Гамбургом еще более дюжины городов и деревень Мекленбурга, острова Рюген, Ганновера и Фризии. Наиболее вероятными можно считать те предположения, которые связывают его происхождение с Верденом и Висмаром. Согласно выпущенному в 1718 году географическому "Описанию обоих герцогств — Бременского и Верденского", "Михаэлис и Штертебекер приказали выдолбить в домской церкви (в Вердене) специальную нишу возле подпорной арки и поместить туда их герб". К сожалению, ниши собора, в которых размещались гербы, не сохранились. По преданию, Штертебекер завещал соборному капитулу города Вердена целое состояние, так называемый "пасхальный дар", из которого выплачивались пособия нуждающимся. Использование его прослеживается через несколько веков.

В штрафной книге города Висмара в 1380 году упоминается о жестокостях некоего Николае Штертебекера, а в 1400 году в том же Висмаре пирату Иоханну Штертебекеру выдают охранную грамоту. Очевидно, это и есть тот предводитель ликеделеров, который получил известность под легендарным именем Клауса Штертебекера.

Что касается Годеке Михеля, то в легендах и народных преданиях его жизнь занимает не так много места, как жизнь Штертебекера, хотя Михель, будучи старше своего соратника, являлся главным предводителем "равнодольных".

В упомянутом уже "Описании обоих герцогств — Бременского и Верденского" утверждается: "Знаменитый морской разбойник Готке Михаелис — местный уроженец, из Дауэльзена,— вместе со своим приятелем Штертебекером и другими пиратами получил по заслугам в Гамбурге".

Хотя это и не доказано документально, можно смело утверждать, что Михель и Штертебекер являлись главарями пиратской братии Балтийского моря уже до 1394 года. Оба они упоминаются как пиратские вожаки в Любекской хронике 1395 года и в обвинительном акте англичан, возлагающем на них ответственность за нападение на английские корабли в период с 1394 по 1399 год. В документах названы: один раз Годеке Михель и Клаус Шельд, затем в пяти случаях Михель, Шельд и Штертебекер и, наконец, в девяти случаях — только Михель и Штертебекер.

Разумеется, Михель и Штертебекер не держали у себя на борту летописцев. Если оказалось возможным установить целый ряд исторических фактов о деятельности витальеров и их высокопоставленных вождей, то лишь потому, что витальеры оказывали очень важные услуги королям, князьям и Ганзе. С предводителями витальеров заключали договоры и союзы, их отпускали на свободу, когда они терпели поражения, как это имело место на Готланде. Совсем иначе дело обстояло с ликеделерами. Об их попытках установить в своей среде равноправие, об их вождях, об их борьбе против богатых мы узнаем почти только из устных преданий, из сказаний и легенд, созданных простым народом. Лишь немногие исторические факты попали в документы. Эти факты зафиксированы врагами ликеделеров, "сильными мира", и относятся они не к периодам, когда пираты оказывали услуги, а к тому времени, когда их помощь уже не была нужна и от ликеделеров нужно было поскорее отделаться. Поэтому нам почти ничего не известно и о том, как удалось гамбургскому сенату одержать победу над Клаусом Штертебекером и Годеке Михелем.

Весной 1401 года, как говорит легенда, на второй год своей женитьбы на дочери фризского князя Кено тен Брока, Клаус Штертебекер раньше обычного покинул свои зимнюю стоянку во Фризии и направился на Гельголанд. Поэтому на его судах не было добыча. А Годеке Михель находился не у Гельголанда со Штертебекером, но, вероятно, занимал со своими кораблями удобную позицию у устья Везера. Гамбургский сенат принял решение в 1401 году окончательно покончить с пиратами. С этой целью зимой был снаряжен флот, командование которым было поручено членам городского самоуправления Шокке и Ланге. Самым сильным кораблем флота была "Пестрая корова" (позднее он назывался "Пестрая корова Фландрии"). Это был новый корабль, построенный по особому распоряжению нового гражданина Гамбурга, уроженца Голландии Симона ван Утрехта. "Пестрая корова" и стала флагманским кораблем. Командовал ею капитан Херманн Ниенкеркен. Сам Утрехт, как доносит легенда, не принимал участия ни в руководстве операцией, ни в командовании кораблем.

Сколько людей и кораблей участвовало в битве с обеих сторон, осталось неизвестным: либо адмирал Шокке не делал письменного отчета, либо его доклад потерян.

По преданию, гамбуржцы подошли к Гельголанду в сильном тумане. Когда они бросили якорь на достаточно далеком расстоянии, от кораблей Штертебекера, на воду была спущена шлюпка. В нее сел штурман "Пестрой коровы", подошел к главному кораблю ликеделеров и закрепился у его кормы. Когда шлюпку окликнул вахтенный матрос, переодетый рыбаком штурман ответил, что он только разогревает еду на огне. Однако на самом деле он расплавил свинец и залил им рулевые соединения корабля. Корабль потерял маневренность, и гамбуржцы смогли взять его на абордаж.

На борту разразилась ожесточенная схватка между "равнодольными" и гамбуржцами. Гамбуржцам никак не удавалось захватить Штертебекера. Всех наседавших на него врагов он валил наземь ударами своего огромного меча. Тогда гамбуржцы пошли на хитрость. Сверху, с реи, они набросили на Штертебекера сетку, которая сковала его движения, и лишь таким образом смогли его схватить.

Большое сражение между кораблями ликеделеров и гамбургским флотом имело место в действительности. Об этом свидетельствуют сохранившиеся казначейские счета того времени, в которых наряду с наградой в 80 серебряных марок, предназначенной адмиралу Шокке, упоминаются большие затраты на ремонт судов, получивших повреждения во время этого сражения.

Как уже говорилось, данных о потерях с обеих сторон мы не имеем. В гамбургской хронике упоминается о 40 убитых со стороны ликеделеров, но о собственных потерях гамбуржцы не сказали ни слова. Очевидно, после захвата корабля Штертебекера пиратскому флоту удалось отойти, ибо, несмотря на то, что ликование было огромное, гамбуржцы смогли доставить в свой порт только 73 пленных. Казнь Штертебекера и его товарищей состоялась 20 октября 1401 года.

О том, как проходил устроенный советом города Гамбурга суд над Штертебекером и его товарищами, об их смерти народ также создал свою версию. Процесс над ликеделерами действительно длился почти полгода, это подтверждается казначейскими счетами, хранящимися в гамбургском городском архиве. Каждый обвиняемый получил слово для защиты. По преданию, Штертебекер выступил как защитник бедных и мужественно принял всю вину на себя. Народное сказание говорит об этом так: "Штертебекер был славный малый. Бедным давал, у богатых брал". Легенда повествует о том, что была исполнена последняя просьба Штертебекера: сохранить жизнь тем из его товарищей, мимо которых он сумеет пробежать после того, как ему отсекут голову. Легенда утверждает, что, будучи уже обезглавленным, Штертебекер пробежал мимо одиннадцати своих соратников. Только когда палач подставил ему ногу, обезглавленное тело упало на землю.

После смерти Штертебекера в народе создали песню, которую в различных вариантах пели на немецком побережье Балтийского и Северного морей в течение столетий. От первоначального ее текста до нас дошла только первая строфа. Текст песни на литературном немецком языке, состоящий из 26 строф, датируется 1550 годом. Однако этот сохранившийся текст не соответствует полностью оригиналу, а содержит чужеродные добавления. В гамбургском листке "Вольный стрелок" в 1851 году были напечатаны пять строф песни, которая по своей простоте может быть отнесена к одному из сохранившихся народных вариантов песни о Штертебекере:

Штертебекер и Годеке Михель Вдвоем разбойничали на море, Пока это не надоело Богу И он не покарал их. Штертебекер воскликнул: "Ну что ж! В Северном море мы будем как в доме своем, Поэтому немедленно туда поплывем. И пусть богатые гамбургские купцы Теперь беспокоятся за свои корабли". И они стремительно отправились в путь, Подгоняемые своей пиратской целью. Рано утром у острова Гельголанд Они были схвачены и обезглавлены. "Пестрая корова" из Фландрии Подняла их на рога и порвала в куски. Их привезли в Гамбург и отрубили им головы. Палач Розенфельд спокойно Отрубил буйные головы этим героям. Его башмаки утопали в крови, Которую и внуки его смыть не смогли.

Власти Гамбурга не удовлетворились победой над Штертебекером. После восстановления кораблей, принимавших участие в сражении у Гельголанда, гамбургский флот продолжал операции против ликеделеров. Теперь гамбуржцы хотели захватить Годеке Михеля. После пленения своего вице-адмирала Годеке Михель стал более активен, чем прежде, однако и гамбуржцы после ожесточенной битвы у Гельголанда стали осторожнее. Поздним летом состоялось второе крупное сражение гамбургского флота с кораблями ликеделеров, которое происходило в нижнем течении Везера. И об этой битве мы не имеем никаких достоверных сообщений, так что даже неизвестны ни день, ни месяц этого сражения, ни то, как оно развивалось. Хронист говорит о событии лишь в нескольких словах: "Затем вскоре, в том же году, когда произошла битва у Гельголанда, называемого здесь "Святая земля", гамбуржцы вторично отправились в море и схватили восемьдесят витальеров и их главарей — Годеке Михаэля и Вигбольдена. Среди награбленной ими добычи были обнаружены мощи св. Винсента, которые были в свое время похищены из какого-то города на испанском побережье. Разбойников доставили в Гамбург, где они также были обезглавлены и их головы были насажены на колья рядом с другими".

Главнокомандующим гамбуржцев снова был Николаус Шокке, на этот раз вместе с членом городского совета Ёнефельтом. Среди командиров гамбургских кораблей хроника называет Симона ван Утрехта, Херманна Ниенкеркена и Вернера фон Юльцена.

Несмотря на то, что гибель обоих великих вожаков явилась большим ударом для ликеделеров, пиратство в Северном и Балтийском морях не прекратилось.

Это был период, когда морская торговля Ганзы переживала небывалый расцвет, а постоянные политические столкновения и войны, в связи с которыми выдавали каперские грамоты, превосходно стимулировали морской разбой. Так, например, в 1407 году ликеделеры воевали против Голландии на стороне своих фризских покровителей. В 1426 году голштинские графы в споре за герцогство Шлезвиг выдавали ликеделерам каперские свидетельства для борьбы против датского короля Эриха.

Однако насколько неискренним и втайне враждебным всегда было отношение ганзейских городов к ликеделерам, можно судить по многим примерам. В 1428 году Ганза в войне против Дании выставила флот в количестве 26 кораблей и армию численностью 12 тыс. человек. Среди членов судовых команд находились 800 представителей ликеделеров. Они захватили Фемарн, разграбили Берген и разбили норвежский флот. В то же время другие ганзейские города вели с ликеделерами борьбу как с пиратами. Еще в 1403 году ганзейские города Данциг и Любек предпринимали военные походы против пиратов. В 1408 году гамбуржцы обезглавили на площади предводителя ликеделеров Плукераде и девять его товарищей, взятых в плен бургомистром Букстехуде.

В 1433 году Симон ван Утрехт, ставший тем временем членом городского правления Гамбурга, вместе своими коллегами Лангхе, Мельтцингом и Люнебургом был назначен командующим гамбургским флотом, насчитывавшим 21 корабль. Он получил приказ вторгнуться в устье Эмса и вместе с сильной сухопутной армией взять город Эмс, чтобы ликвидировать последний оплот ликеделеров во Фризии. Вновь были обезглавлены как разбойники 40 ликеделеров, а их головы насажены на колья.

Однако уже в 1438 году Гамбург и Бремен вновь вербовали пиратов для войны против Голландии и Зеландни. Весьма примечательно обращение Бремена к невоюющим ганзейским городам, в котором говорилось, бременские пираты будут относиться к кораблям этих городов как к вражеским, если у них на борту окажутся товары из Голландии или Зеландии. Это означало, пираты служили одним ганзейским городам против других. Бременский сенат выдавал каперские свидетельства на таких условиях: две трети добычи причиталось каперу, а одна — шла в пользу сената.

Нанимаемые Бременом каперы, как всегда, не отличали друга от врага. В Ла-Манше или Зунде они останавливали все купеческие суда. Под предлогом, что те якобы везут голландские товары, пираты забирали любую ценную добычу, не обращая внимания на то, под каким флагом шел корабль. Самым известным предводителем ликеделеров этого последнего периода их деятельности был Ганс Энгельбрехт, который у берегов Швеции захватил 13 голландских кораблей с товарами на сумму 34 тыс. рейнских гульденов.

Глава IХ. 

ПИРАТСТВО В ПРОЛИВЕ ЛА-МАНШ


 Имя знаменитого капера ганзейских времен Пауля Бенеке связано с каравеллой "Петер Данцигский".

Это был необыкновенный корабль, и он считался первой каравеллой Севера. Размеры его были почти вдвое больше размеров местных судов — хульков: длина составляла 43 м, ширина 12 м, а грузоподъемность равнялась 800 т. Это был трехмачтовик с прямым вооружением на фок- и грот-мачтах и косым парусом на бизани. Площадь парусов, расположенных только на главной мачте высотой 32 м, составляла 552 м2.

Около 1462 года этот корабль пришел в Данциг из Франции. Во время стоянки в Данциге в его грот-мачту ударила молния. Счет, представленный Данцигом за ремонт судна, по всей вероятности, был настолько велик, что французские владельцы отдали корабль в залог. Так "Пьер Ла-Рошель" превратился в "Петера Данцигского". Он был укомплектован 17 пушками, 50 матросами и 300 солдатами. Командование кораблем было поручено Бернду Павесту, который получил задание вести каперскую войну против Англии. Однако Павест большую часть времени находился вместе с кораблем в порту Брюгге, и поэтому вскоре его сменил на посту командира Пауль Бенеке. Бенеке обеспечивал безопасность ганзейских когг, имевших богатый груз на борту, плававших в Брюгге или дальше по Ла-Маншу[20]. Кроме того, он занимался каперством в самом проливе и у восточных и западных берегов Англии. Бенеке захватывал корабли, забирал добычу и, как всякий пират, аккуратнейшим образом вешал на реях пленных. Однажды ему посчастливилось захватить в плен английского короля Эдуарда IV и вместе с ним лорд-мэра Лондона, сбежавших из Англии в связи с междоусобицами периода войны Алой и Белой розы и направлявшихся в Нидерланды.

В конце концов Ганза передала Бенеке командование всем военным флотом. С отрядом кораблей он появился у восточного побережья Англии, высадил на берег войска и вынудил Англию заключить мирный договор. Тем самым Бенеке доказал, что он был не только верным капером и внушавшим страх пиратом, но и выдающимся флотоводцем, как и, на одно столетие позже, знаменитый пират Фрэнсис Дрейк, состоявший на службе у английской королевы.

Поскольку Бенеке умер не от руки палача, как большинство пиратов, а спокойно кончил жизнь на улице Хайлиген-гайст-гассе в Данциге, военные успехи в качестве капера и адмирала Ганзы заслоняют его деятельность как пирата. Однако дерзкие пиратские действия привлекли внимание даже папы Сикста IV, который в одном из посланий обвинял в пособничестве пиратам тех, кто укрывал Бенеке. Пауль Бенеке выследил в порту Брюгге флорентийскую галеру "Св. Фома", имевшую очень ценный груз на борту. При этом его нисколько не смущало, что находившийся на корабле груз состоял исключительно из церковного имущества и что между ганзейскими городами и Флоренцией был мир. В каперской грамоте Бенеке не было и намека, который давал бы право нападать на этот корабль. Бенеке действовал исключительно как пират, пользуясь правом сильного. Когда "Св. Фома" покинул порт и вышел в открытое море, Бенеке напал на него на своем "Петере Данцигском". Капитан флорентийского судна решил вначале, что немец ошибся, и указал ему на свой флаг. Однако Бенеке крикнул в ответ, что он может спустить свой и тогда не будет причины для протеста. Завязался абордажный бой на борту флорентийского корабля, во время которого 13 флорентийцев были убиты и 100 человек пленены. Потери Бенеке в этой схватке остались неизвестными. Были захвачены огромные ценности, стоимость добычи пиратов на современные деньги исчисляется многими миллионами. Самый дорогой предмет, захваченный среди прочей добычи, Бенеке подарил церкви св. Марии в Данциге. Это был алтарь работы Ханса Мемлинга с изображением Страшного суда. Остальную добычу него купили купцы из ганзейских городов. "Св. Фома" стал плавать под ганзейским флагом, однако вскоре был захвачен французскими кораблями и за 12 тыс. гульденов возвращен первоначальным владельцам.

О том, как жители Данцига относились к пиратству, когда оно угрожало жизни или кошельку богатых горожан, сообщается в одной из глав "Хроники удивительнейших событий XV столетия", которая озаглавлен так: "75 пиратов, обезглавленных в 1458 году в Данциге за один день".

"Ионас Матцкен, датчанин, и Ян Хайнриксен, швед, презрев свои дворянские звания, стали морскими разбойниками, — повествует хронист. — Они считали, что не более удобного способа быстро разбогатеть, чем разбой несправедливость; явление, столь привычное в нашем мире. Этим преступным делом они особенно успешно занимались все лето 1458 года. В это время капитан и гражданин Данцига по имени Ханс Вайнрих имел несчастье попасть в лапы этих пиратов, когда проходил через Зунд на своем корабле с богатым грузом. Как только об этом стало известно в Данциге, город немедленно отправил на поиски пиратов несколько судов, которые заранее были уготовлены для такого дела. Посланные корабли обнаружили нечестивых разбойников у Борнхольма как раз в тот момент, когда те собирались завладеть любекским кораблем. Когда к ним направились наши корабли, пираты не очень обрадовались, оставили в покое любекский корабль и приготовились к отчаянному сопротивлению. Они имели два хорошо вооруженных корабля, а также парусник, принадлежавший прежде Данцигу. Этот парусник, захваченный в проливе Зунд, был укомплектован молодой и неопытной командой, и поэтому сразу сдался. После этого наши посланцы так решительно напали на два пиратских корабля, что много людей было бито и ранено. А когда наши приготовили свои абордажные крючья, разбойники не стали дожидаться схватки и сдались. Но этим они добились только отсрочки, но не отмены казни. По прибытии в Данциг они предстали перед судом, 75 человек были осуждены на смерть — им отрубили головы. Среди казненных были и оба главаря, приговор был приведен в исполнение 14 сентября 1458 года на площади Доминика. Отрубленные головы были посажены на колья и выставлены на берегу, для устрашения других пиратов. Остальные, менее виновные разбойники были изгнаны из страны, а находившийся среди них доминиканский монах был передан в монастырь, дабы подвергнуться там соответствующему наказанию".

Ла-Манш и юго-западное побережье Англии, где действовал Пауль Бенеке, подобно Северному и Балтийскому морям, были излюбленным местом деятельности пиратов. Связь материка с Британскими островами поддерживалась тогда только по морю, через пролив проходили все корабли, плывущие из Балтики и из Северного моря в западном направлении, а также суда, огибавшие Пиренейский полуостров и идущие дальше в Средиземное море, и, конечно же, суда, направляющиеся обратным маршрутом.

Так как английские короли не только не боролись с пиратством, но даже поддерживали его, пираты безраздельно контролировали морские просторы вокруг Англии, пока несколько английских городов не объединились для борьбы с пиратскими набегами. Пять приморских городов: Гастингс, Ромней, Хит, Дувр и Сэндвич, к которым позднее присоединились Винчелси и Рай, заключили союз с целью очистить юго-восточное побережье Англии от разбойников и обеспечить безопасные подходы к своим портам. В качестве вознаграждения за это английская корона предоставила им право грабить неанглийские суда, проходившие через пролив. А так сами города и их капитаны-каперы трактовали это право достаточно широко, их жертвами часто становились английские купцы. Тогда некоторые портовые города свою очередь стали действовать против кораблей союза. Происходили бесчисленные схватки, и разбой разгорался все сильней и сильней.

Западное побережье Англии также являлось мест пиратских операций. И здесь города вели борьбу с морскими разбойниками, направляя каперов к французскому побережью, в сторону Бретани. Так как население Нормандии на разбой отвечало разбоем и тоже занималось пиратством, не хуже англичан, то скоро снабжение Британских островов продовольствием и необходимыми товарами оказалось под угрозой. Разбойничьи действия французов и англичан друг против друга, совершавшиеся как с разрешения королевских особ, так и без оного, наносили одинаково большой ущерб купцам обеих сторон. Английский король даже стал выдавать купцам репрессалии — документы, дававшие право на возмещение убытков за счет купцов Франции. Это вызвало такой дикий разгул пиратства, что уже ни один корабль, независимо от национальной принадлежности, не чувствовал себя спокойно при встрече с другим кораблем.

Первым известным пиратом в английских водах был беглый монах Ойстас, по кличке "Бич канала". В течение семи лет, с 1205 по 1212 год, он грабил и убивал заданию английского короля Иоанна Безземельного, затем он счел возможным освободиться от королевской опеки и перестал отдавать причитающуюся двору часть добычи. Однако наряду с французскими Ойстас грабил также и английские торговые корабли, вызывая недовольство английского короля и гнев английских купца Его переговоры о получении у короля Иоанна новых каперских грамот окончились неудачей, и Ойстас перешел на службу к французам. Его новые покровители скоро поручили Ойстасу командовать флотом, предназначенным для нападений на английское побережье. В 1217 году этот флот был разбит англичанами на широте Сэндвича, а сам командующий попал в плен и был обезглавлен на борту своего корабля.

История пиратства в проливе Ла-Манш содержит интересную главу о пирате-женщине. В 1343 году французский пират Оливер де Клиссон был казнен за разбой и государственную измену. Тогда его пиратское ремесло наследовала его жена, известная под девичьим именем Жанна де Бовиль. Вместе с нею пиратствовали и два сына де Клиссона. На трех совместно действовавших кораблях они не только нападали на торговые суда, но и проникали в порты, где грабили городские храмы. В отместку за смерть своего мужа Жанна убивала или просто бросала за борт всех пленных мужчин.

В 1360 году в Англии был учрежден Высший адмиралтейский суд, которому было вменено в обязанность следить за всеми преступлениями, совершаемыми на море, и наказывать виновных. Однако судьи нередко бывали заодно с пиратами, вступали с ними в незаконные сделки. В доказательство этого можно привести судьбу Джона Хоулея, члена парламента, адмирала западного побережья и "королевского комиссара по подавлению пиратства". Начало его деятельности было замечательным. Он был из Дартмута, города, который сильно страдал от нападения французских пиратов. С согласия английского короля Хоулей собрал флотилию из кораблей, принадлежавших его родному городу, и отправился к берегам Франции. Здесь он навязал французам морское сражение и захватил 34 вражеских корабля. За это король назначил его заместителем командующего королевским флотом.

Хоулей воспользовался пожалованным ему титулом и правами для того, чтобы заняться морским пиратством - в собственных интересах. По этой причине он лишь в том случае выступал против пиратов, если ему нужно было избавиться от нежелательных конкурентов. Его жертвами становились французские, испанские и итальянские суда. Однако, когда рядом не оказывалось свидетелей, он не брезговал и английскими кораблями.

Чрезвычайно удачливым пиратским вожаком того времени был также Гарри Пэй, которого часто именовали Аррипэй. Район его действий охватывал французское побережье пролива Ла-Манш, Бискайский залив и простирался до Гибралтара. По преданию, в самом для него успешном году под его началом находилось более 15 кораблей, с помощью которых он захватил 120 кораблей под одним только французским флагом. Как и многие другие пираты, Пэй грабил и портовые города, где его особенно прельщали своими богатствами церкви.

Пиратство в проливе Ла-Манш приняло в конце концов такие размеры, что английский король Генрих IV заключил договор с Испанией и Францией, по которое все три стороны обязались больше не приглашать пиратов к себе на службу. С пиратством нужно было бороться сообща, за поимку морских разбойников выплачивались крупные суммы. Но в отличие от Франции и Испании у Генриха IV не было достаточно сильного военного флота, с помощью которого он мог бы выполнять договор в пределах английских вод. Поэтому английские пираты предпочитали впредь нападать на собственные торговые суда, а не на французские и испанские, как они это делали раньше.

Чтобы выйти из создавшегося положения, Генрих IV стал выдавать каперские свидетельства пиратам против пиратов, чтобы они уничтожали друг друга. Плавание этих местах стало таким опасным, что ганзейские когги, а также корабли итальянских морских городов, проходя через Ла-Манш, брали на борт вооруженные команды.

Генрих V объявил пиратство государственной изменой и запретил выдачу каперских свидетельств. Однако через два года после этого решения он, как и Генрих IV, возобновил выдачу каперских грамот для борьбы с пиратами. Пиратство в Англии казалось неискоренимым.

В 1536 году вышел новый закон по борьбе с морским разбоем. Его неукоснительное выполнение принесло ощутимый успех. За первые два года действия этого закона пиратов было повешено больше, чем в предшествовавшие три столетия. В Вэппинге был создан для казней специальный док, где пиратов вешали таким образом, что во время отлива они едва касались ногами воды, а во время прилива оказывались под водой.

Однако решительный конец пиратству в Северном Балтийском морях, а также в проливе Ла-Манш положили не законы и казни, а перемещение линий морских перевозок в Атлантику, которое произошло после открытия Америки.

Глава Х. 

ЧТО КОЛУМБ ИСКАЛ В АМЕРИКЕ?


 Согласно традиционному представлению, Колумб является героем, открывшим Америку и возвестившим начало новой исторической эпохи. Менее известно, что, став жертвой дворцовых интриг, он был брошен в тюрьму и умер в нищете, почти забытый своими современниками.

Известно, что Колумб искал морской путь в Индию по заданию испанской короны. Но почему в книге, посвященной истории морского пиратства, необходимо упомянуть и о Колумбе? Отнюдь не стремление исследовать земной шар заставило государей той эпохи снаряжать морские экспедиции, не эта благородная причина побудила Христофора Колумба проложить путь в Америку, Васко де Гама достичь Индии, обогнув Африку, Фернана Магеллана совершить кругосветное путешествие. Изначально это были экспедиции по заданиям соответствующих правителей с единственной целью: обогатиться, захватить золото, серебро, пряности, рабов. История повторялась: уже за несколько тысячелетий до этого таким же промыслом с теми же целями занимались египтяне, финикийцы и греки, а также вандалы и викинги. Однако теперь эти "открытия" сопровождались гораздо большими жестокостями и даже беспощадным порабощением и искоренением целых народов. Все это делалось под сенью креста, с благословения папы, под фарисейским лозунгом обращения в христианство языческих народов, под видом распространения истинной веры в самых отдаленных частях земли. В действительности же церкви, королям и их сговорчивым прислужникам важно было получить золото и серебро, которые являлись надежным и выгодным платежным эквивалентом, в котором нуждалось быстро развивавшееся в Европе товарное хозяйство. Венецианец Марко Поло после своего многолетнего пребывания в Китае написал книгу о сказочных богатствах этой далекой страны, о храмах и дворцах, крыши которых были якобы из чистого золота. Тем временем турки и арабы, благодаря своим завоеваниям на Ближнем Востоке, взяли под контроль торговлю с Индией и Китаем. Таким образом, нужно было искать новые пути в Азию, а именно в Азию Марко Поло.

Так как наука уже установила, что Земля шарообразна, принципиально допускалась возможность кругосветного плавания. Эта мысль была подхвачена генуэзцем Христофором Колумбом, который предложил вначале португальскому королю Жуану II, а затем испанской королевской чете Фердинанду и Изабелле свой план, состоявший в том, чтобы, следуя на кораблях западным курсом, открыть путь в Индию, а затем и в описанный Марко Поло Китай. Договор, который сумел себе выторговать генуэзец, был бы выгодным для него, если бы испанский король выполнил его условия. Этот документ, в несколько измененном виде, опубликовали в качестве преамбулы к дневнику первого плавания Колумба.

"...Ваши высочества,— писал он,— повелели мне отправиться с достаточной флотилией в упомянутые части Индии. Ради того даровали они мне великие милости, возвысив мой род и позволив отныне и впредь именоваться "доном" и быть главным адмиралом моря-океана, а также бессменным вице-королем и правителем всех островов и материковых земель, которые я открою и обрету и которые отныне и впредь будут открыты и обретены в море-океане, и положили, что преемником моим будет мой старший сын, и так из поколения в поколение во веки веков".

Правители Испании обещали Колумбу отдавать в его пользу десятую часть прибыли от торговли с этими странами. Разумеется, Колумб не мог предположить, что этот договор, когда он начнет тяготить короля и королеву, будет ликвидирован одной лишь краткой фразой: "Договоры, заключаемые с подданными, для королей недействительны". Однако короли не всегда отличаются неблагодарностью. В качестве вознаграждения за открытие новых стран и за участие в грабительской добыче золота и серебра в пользу испанской короны Колумб получил почетный подарок от испанского правителя, составивший в сумме 2 тыс. дукатов.

Путешествие Колумба на трех ставших знаменитыми кораблях "Сайта Мария", "Нинья" и "Пинта", начавшееся 3 августа 1492 года отплытием из Палоса и закончившееся 12 октября 1492 года высадкой на одном из островов Багамского архипелага, уже не раз описывали. После высадки Колумба на берег стало ясно, что он искал в действительности, каковы были его истинные стремления. Беспристрастным свидетелем является его Дневник.

Вот выдержки из этого дневника.

"Я видел, что у некоторых кусочки золота воткнуты в отверстия, которые они для этой цели проделывают в носу. И, объясняясь знаками, я дознался, что, плывя на юг или возвращаясь на этот остров с юга, я встречу в тех местах одного короля, у которого есть большие золотые сосуды, и король этот имеет очень много золота". "Поэтому и решил я идти к юго-западу в поисках золота и драгоценных камней".

И далее: "...Когда местные жители убедились окончательно, что им не причинят зла, они успокоились, и вскоре к кораблям подошло более чем шестнадцать челноков, или каноэ, с хлопковой пряжей и прочими местными вещичками. Адмирал приказал ничего у них не брать, чтобы индейцы, таким образом, узнали, что он ищет только золото, которое здесь называют "нукай".

О втором путешествии Колумба нам рассказывают доклады Диего Альвареса Чанки и Микеле Кунео.

В свое второе путешествие Колумб отправился 25 сентября 1493 года. По сравнению с первым путешествием, когда команды испанских кораблей были укомплектованы лишь с помощью силы, картина стала совершенно иной. Успех первого путешествия молва раздула до невероятных размеров. Теперь большинство испанцев было убеждено, что корабли Колумба в новом плавании направляются к золотым островам, где стоит только опустить корзину в реку, как она тут же наполняется золотым песком, а туземцы охотно меняют золото и драгоценные камни на стеклянные бусы и зеркала.

Король и королева Испании также ждали от нового путешествия Колумба золота — много золота, гораздо больше, чем было получено при первой встрече с индейцами, когда они отдавали его добровольно белым "полубогам". Колумб знал, чего от него ждут, он знал также и то, что это золото можно будет получить от индейцев только силой.

Плавание проходило при благоприятных метеорологических условиях. Лишь небольшая гроза пронеслась над кораблями во второй половине октября. 3 ноября раздался возглас: "Земля!" — корабли достигли островов, называемых сегодня Малыми Антильскими. Колумб посетил острова, открытые им в первом плавании, нашел большое количество новых, нашел также и золото. Однако это золото, прежде чем его отправить в Испанию, нужно было еще добыть... Чтобы выиграть время, Колумб отправил в Испанию часть своих кораблей, нагрузив их золотом, обещав королю и королеве послать им в скором времени столько золота, сколько имеется железа в рудниках на Бискайском побережье. На борту возвращающихся кораблей находился также "живой товар" — индейцы.

Колумб встретил сильнейшее противодействие местного населения. Индейцы больше не доверяли белым. Они приобрели горький опыт и стали сопротивляться эксплуатации и порабощению. Начались первые столкновения. Однако аборигены не могли успешно противостоять хорошо вооруженным испанцам, имевшим пушки. Тысячи и тысячи индейцев были перебиты и разорваны собаками. Испанские "золотоискатели" этим не удовлетворялись — они отрезали мужчинам уши, насиловали женщин, а молодых индейцев делали рабами в испанских поселениях.

Однако обещанного потока золота и серебра не было. Поэтому король Фердинанд отправил Колумбу с возвращающимися из Испании кораблями приказ скорее начать эксплуатацию золотых приисков и ежемесячно докладывать испанскому королевскому двору о ходе дел.

Однако Колумб и на этот раз не смог наполнить корабли золотом, он лишь отправил за океан 500 индейцев, чтобы на невольничьем рынке в Севилье они были проданы в пользу испанской короны. Плавания через Атлантику и обратно отнимали много времени. Пока они совершались, испанские завоеватели в своем фанатическом стремлении получить золото пришли к жестокому решению, которое для индейцев было равносильно смертному приговору. Они наложили на островитян дань. Каждый туземец, достигший 14-летнего возраста, должен был каждые три месяца поставлять определенное количество золота. Приносившим золото выдавалась медная бирка, которую нужно было носить на шее, чтобы все могли ее видеть. Если испанцы встречали кого-нибудь без такой бирки, несчастного хватали и продавали в рабство. Положение индейцев стало безвыходным. Они были вынуждены покидать свои жилища, перестали заботиться о пропитании, чтобы только найти золото. Многие умирали голодной смертью или, чтобы не попасть в рабство, принимали яд. По сообщению епископа Лас Касаса, из 310 тыс. человек, живших на Гаити, когда этот остров был открыт, в 1496 году оставались в живых 200 тыс., в 1508 году — 60 тыс. и в 1548 году — всего 500 человек, то есть коренное население было фактически уничтожено.

К началу XVI века из Испании в Америку через океан направился поток авантюристов. В 1519 году на побережье Мексики высадился Кортес. С помощью хитрости и силы он за два года покорил высококультурное государство ацтеков, уничтожив его население и разграбив страну. Золотая река потекла из Веракруса в Испанию.

Писарро в 1531 году проник в государство инков и, подобно Кортесу, орудовавшему под сенью креста в Мексике, разграбил и уничтожил его. В 1535 году он основал Лиму с портом Кальяо, чтобы переправлять отсюда в Испанию награбленные богатства инков. Накапливавшиеся в течение веков богатства ацтеков и инков, созданные тяжелым трудом народа, подвергались расхищению, грузились на корабли и увозились за океан.

В течение XVI столетия количество серебра в Европе увеличилось в пять раз. Четыре пятых европейского золотого и серебряного запаса составляло тогда золото и серебро испанской Америки. Всего за период с 1500 по 1800 год в Европу было привезено 90 тыс. т благородных металлов.

По морю перевозились колоссальные богатства, и это неизбежно должно было вызвать появление здесь пиратства. Морской разбой в этих водах должен был по своим размерам превзойти все известное до сих пор в этой области.

Глава XI. 

БЕРЕГОВЫЕ БРАТЬЯ


 Уже вскоре после открытия Нового Света Испания запретила всем остальным народам не только торговлю со вновь открытыми странами и островами, но и просто их посещение. Испанский король просил папу Александра VI быть арбитром в этом деле. Однако папа занял компромиссную позицию и признал права в колониальной торговле как за Испанией, так и за Португалией.

Согласно решению папы, все земли, открытые восточнее линии раздела, должны были принадлежать Португалии, а земли, расположенные к западу от этой линии - то есть вся Америка, исключая восточную Бразилию, становились собственностью Испании.

В одной из булл папы королю и королеве Испания говорилось: "Своим собственным соизволением и без какого-либо влияния с любой стороны мы, носители высшей апостольской власти, передаем Вам и Вашим наследникам все вновь открытые страны и острова, при условии, что они не принадлежат другому христианскому королю. Под страхом отлучения от церкви мы запрещаем посещение этих стран и торговые отношения с ними без нашего специального разрешения".

Правда, французский король Франциск I выражал свое недовольство этим решением. "Я хотел бы видеть статью завещания Адама, которая исключает меня из раздела мира",— заявлял он. Однако европейские страны оставались еще римско-католическими, а власть папы была настолько велика, что его указаниям подчинялись короли и князья. Лишь в эпоху Реформации, которая, начиная с 1517 года быстро охватила европейские государства, политическое влияние папы заметно ослабло. Так, например, Елизавета I, отвечая испанскому посланнику, жаловавшемуся на пиратские действия английских кораблей в водах Вест-Индии, заявила, что не признает буллу римского епископа, согласно которой испанцы обладают в Вест-Индии особыми правами. И даже если испанцы вступили первыми на некоторые земли и дали названия различным мысам и рекам, это никак не дает им права владеть этими территориями.

Сами испанцы не были в состоянии заселить или хотя бы контролировать многочисленные острова Карибского моря. Как только стал известен путь через Атлантику, на островах Карибского моря вскоре начали оседать авантюристы и переселенцы из разных стран. Наибольший контингент составляли французы, англичане, голландцы. Среди французов это были прежде всего гугеноты, которые уезжали за океан, чтобы избежать религиозных гонений у себя на родине. Испанцы-католики провозгласили войну "лютеранским корсарам" и таким образом придавали столкновениям в Новом Свете черты религиозного фанатизма. Ожесточенное соперничество грабителей прикрывалось словами о вере, зверства и убийства творились ради обладания сокровищами.

О том, как испанцы обращались с пойманными пиратами, писал в 1604 году из Лондона венецианский посланник: "Испанцы захватили в Вест-Индии два английских корабля. Они отрубили членам команды руки, ноги, отрезали носы и уши, намазали искалеченных медом и привязали их к деревьям, чтобы мухи и другие насекомые подвергали их еще большим мучениям".

Борьба за американское золото началась уже в начале XVI века. В то время, когда в Европе еще царил неустойчивый мир, в Вест-Индии все, кто не были испанцами, объединялись для борьбы против общего врага — Испании.

Тогда-то появились "береговые братья", которые отбирали у испанцев силой то, что последние не хотели им уступить. "Береговое братство" пополнялось наряду с европейскими пришельцами и авантюристами за счет дезертировавших матросов и солдат, беглых рабов, индейцев. Многочисленные необитаемые острова Карибского моря, где в изобилии имелись продукты питания: фрукты, дичь, рыба, черепахи и устрицы,— были для пиратов идеальными пристанищами. Отсюда их небольшие и маневренные плоскодонные суда быстро достигали оживленных морских путей, а после нападения на испанские корабли легко уходили от преследования, скрываясь в многочисленных проливах.

В начальный период во главе "берегового братства" стояли обычно французы — гугеноты. Большинство из них пересекли Атлантику для того, чтобы сделаться мирными поселенцами и заниматься, например, возделыванием земли. Однако после того, как испанцы несколько раз уничтожали их посевы и поджигали дома, гугеноты стали уходить к "береговым братьям", чтобы мстить испанцам.

Первые нападения на испанские корабли у атлантического побережья Испании имели место уже вскоре после открытия Америки. В испанских документах упоминается французский корсар, который в 1497 году вынудил Колумба, возвращавшегося из третьего путешествия, спасаться на острове Мадейра. Имя этого моряка до нас не дошло. Одним из первых известных пиратов-французов был Жан Анго из Дьеппа.

Испанцы в то время еще не ввели систему конвоя. Суда, нагруженные золотом и другими ценностями, шли через Атлантику в одиночку или небольшими группами. Анго располагал несколькими судами, на которых в ожидании испанских кораблей курсировал между мысом Винсента и Азорскими островами. В 1521 году Анго захватил у мыса Винсента три испанские каравеллы, которые шли в Севилью, возвращаясь из Вест-Индии. Один из командиров Анго, Жан Флери, в следующем году захватил еще три каравеллы. Среди них оказался корабль, на котором Кортес отправил из Мексики огромные богатства для испанского короля. Представление о том, какие ценности захватывали в Мексике испанцы, можете дать груз галеона "Нуэстра сеньора де Аточа", затонувшего в XVII веке у берегов Флориды. В 1975 году американские кладоискатели после пятилетних поисков обнаружили останки корабля, на борту которого, как утверждали, находилось 27 т золота и 47 т серебра.

Жану Флери посчастливилось захватить на кораблях Кортеса карты морского пути к Антильским островам, которые испанцы хранили в строгом секрете. Воспользовавшись этими картами, пираты направились к Антильским островам и перекрыли весь путь следования испанских каравелл своими кораблями. Теперь они нападали на врага непосредственно в Карибском море и грабили испанские поселения на побережье. В 1555 году французские корсары под предводительством Жака де Сора и Франсуа Леклерка совершили смелый налет на Гавану, разграбили там церкви и возвратились с богатой добычей.

Путь в Вест-Индию стал известен английским пиратам, по-видимому, еще раньше, чем французам. В 1518 году капитан испанской каравеллы в одной из бухт острова Пуэрто-Рико случайно обнаружил 250-тонный английский корабль, вооруженный пушками. В Испании этого капитана и губернатора острова обвинили в том, что они не захватили корабль и не уничтожили его команду. Одни французские и английские пираты, занимавшиеся своим ремеслом в Вест-Индии или у берегов Испании, оставались неизвестными, другие стали знаменитыми. Среди них — английский капитан Роберт Ренеджер из Саутгемптона. На широте мыса Винсента, действуя вместе с другими четырьмя английскими кораблями, он захватил и ограбил большой испанский галеон "Сан-Сальвадор". Он приказал отправить золото в лондонский замок Тауэр и сообщил обо всем этом английскому королевскому совету. Ренеджер оправдывал свои пиратские действия тем, что испанский суд незадолго до того конфисковал у него весь груз. Таким образом, захват испанского судна был представлен не как разбойничий акт, а как возмещение причиненного убытка. В дальнейшем английское правительство предоставило Ренеджеру право репрессалии. Он получил патент капитана английского флота и выгодное место таможенного инспектора в Саутгемптоне.

Для защиты от участившихся нападений испанские галеоны стали оснащать дополнительными пушками, а экипажи их пополнялись отрядами вооруженных солдат. Кроме того, Советом по делам Индий был отдан приказ о соединении кораблей в так называемые конвои: группы купеческих судов под защитой военных кораблей. Один раз в году они отправлялись на Гаити по старому маршруту Колумба. Сроки плавания зависели от времени года и от ветра. На Гаити корабли делились на две эскадры. Одна шла в Веракрус, в Мексику, вторая — к Панамскому перешейку, в Портобело. В этих портах выгружались привезенные для колонистов товары и высаживались испанские миссионеры. Караваны мулов поддерживали связь с центральными районами Мексики и Перу. На обратном пути караваны доставляли в порты золото и серебро, которое погружали на ожидавшие в гаванях галеоны.

Нагруженные сокровищами из Мексики и Перу испанские корабли собирались возле Гаваны и в составе конвоя возвращались через Азорские острова в Испанию. Но так продолжалось недолго: до тех пор, пока пираты не разузнали об этой системе и не противопоставили ей свою собственную тактику. Как только корабли выходили с Кубы в море, за тяжелыми галеонами, идущими в Конвое, устремлялись быстроходные парусники пиратов. Они терпеливо выжидали момента, когда в результате беспечного маневрирования, повреждения парусов, перемены ветра или по другим причинам один из галеонов отстанет от конвоя. Они стремительно нападали на одинокое судно и захватывали его. И тогда уже все надежды купцов и матросов атакованного корабля возлагались на солдат, которые, однако, почти всегда уступали концентрированно атакующим пиратам.

Мощный стимул для дальнейшего развертывания действий французские пираты получили от Франциска I, который, сопротивляясь возраставшему влиянию Габсбургов, стал выдавать пиратам каперские свидетельства для действий против испанских кораблей. На военном службе у французского короля особенно отличились моряки из Сен-Мало, Дьеппа и Бреста.

До нас дошли сведения о том, как каперы из Сен-Мало производили дележ добычи. Когда корабль входил в порт, первым на борт поднимался королевский офицер, который осматривал добычу и определял десятую часть, причитавшуюся королю в возмещение за каперское свидетельство. До этого ни один человек не имел права покинуть корабль или ступить на борт. Из оставшихся девяти десятых добычи одну треть получала команда для дележа, треть — судовладельцы и треть шла на покупку провианта и оснащения.

Когда Карл V после многих войн победил французского короля, Франциск I был вынужден прекратить выдачу каперских грамот. Однако за этим не последовали для Испании спокойные времена. На место французских корсаров пришли английские пираты, тайно или открыто поддерживаемые английской короной. Самыми знаменитыми английскими пиратами были Джон Хоукинс и Фрэнсис Дрейк. Они были родственниками.

Глава XII. 

ПИРАТЫ ХОУКИНС И ДРЕЙК НА СЛУЖБЕ У ЕЛИЗАВЕТЫ I




Поделиться книгой:

На главную
Назад