Помоги проекту - поделись книгой:
Андрей Терехов
Красные огни
Call‑центр службы спасения.
8:41 PM.
Вирус отключал терминалы один за другим. Эд видел это боковым зрением и знал: в любую минуту компьютер заснет и звонок очередного бедолаги оборвется на полуслове. Диковатая, неуютная ситуация.
— Оператор 721424. Подтвердите адрес про…
Звук в наушниках пропал, монитор погас. Следующие пару часов Эд с остальными диспетчерами бродили по «улью»: без мыслей и без толку, пока техническая группа не объявила, что до удаления вируса терминалы не исправить.
Эду выдали красный дисковый телефон. Такие показывали в кино, в старых черно‑белых фильмах, которые очень любила Бриттани, а Эд на дух не выносил. Он нервно засмеялся.
— Его должны были установить еще в семидесятых в полицейском участке на Девяносто пятом шоссе, — рассказывал из‑под стола инженер. — Черт, ну и проводов… Но так и не поставили и списали. Ну, по бумагам так. На складе полиции он лежал до 86, а потом перешел к Детской Шотландской больнице, потом в Южный Даллас, а теперь вот нам. Телефон‑путешественник, который ни разу, похоже, не использовали. Можно сказать, старая дева среди телефонов. Все, готово.
Эд поднял трубку, из которой раздался шипящий, грязноватый гудок.
11:41 PM.
Вот уже час ныл затылок, и в памяти всплыло, как Бриттани дурачилась, раскладывала по цветам таблетки. Эд жадно глотнул воды из бутылки и едва не подавился — первобытный красный телефон звонил снова, пронзительным дребезгом, который обрушивался на человека, словно гигантский будильник‑метеорит. Эд вытер губы и одной рукой прикрыл глаза — они болели из‑за напряжения, — а другой принял вызов. В полумраке закрытых век пришла Бриттани и казалась почти реальной.
— Оператор 721424. Адрес происшествия, пожалуйста.
— Что? — голос звучал испуганно, тонко, по‑детски. На заднем плане визжала пожарная сигнализация. — Господи, я не слышу!
— Адрес про…
— Адрес? О‑о, Господи. О… Школа на углу С‑седьмой и Девяносто пятого шоссе. Школа. О, мистер, ради всего святого, быстрее!
Страх в голосе девушки смыл с Эда всю усталость и раздражение. Дикий, невыразимый испуг, ужас неизбежности. Эд открыл глаза, Бриттани растаяла. На поверхности темного экрана парило одинокое бледное отражение сорокалетнего мужчины. Бородатого, похожего на лесоруба в красной клетчатой рубашке.
— Оставайтесь на линии, пожалуйста.
Эд записывал адрес на бумажку, когда карандаш сломался. К горлу поднялась волна досады и гнева. Девочка в трубке застонала, и Эд опомнился: выдавил буквы зазубренным концом — больше деревом, чем грифелем.
— Подтвердите телефон, по которому вы звоните.
— Что? Я… Господи, мистер, откуда я знаю? Это телефон в библиотеке, я… я не знаю. Я не знаю!
Эд почувствовал, что девушка в любую минуту сорвется.
— Скажите, что случилось.
— Что? Па‑а… — она снова застонала. Эд догадался, что от страха, а не боли. — Мы были в школьном театре, и выстрелы (Эда пробрал озноб). П‑по радиооповещению. Крики. Это… это со стороны кафетерия. И Стив, он ранен! И еще одна девочка… Мы выбежали в коридор, и там М‑милли. Мы подумали, что это розыгрыш, но у нее не б‑было лица, совсем не было, о, Господи, и… Мистер, ради всего святого!
— Оставайтесь на линии, пожалуйста.
Эд набирал на сотовом полицию, в мыслях проклиная вирус, инженеров и все вокруг.
— Стрельба в школе, угол Седьмой и Девяносто пятого шоссе, есть минимум одна жертва, двое ранено. В библиотеке укрылось несколько подростков.
Эд ощутил, как десятки глаз повернулись в его сторону. На пару секунд в «улье» воцарилась гнетущая тишина.
— Кто‑то из вас умеет оказывать первую помощь?
— Что? Нет. Что? Я…
— Преступник один?
— Что? Я не знаю! Откуда я зн…
Эд похолодел, когда звуки оборвались на полуслове. Он посмотрел на красную трубку и потряс ее.
— Пожалуйста, скажите, как вас зовут?
— …ннабель, — донеслось сквозь волны шорохов и свистов.
— Аннабель, полиция и скорая уже выехала на место, они будут в пределах тридцати минут.
В трубке послышался рокот, словно прогремел далекий гром.
— О‑о, Господи! Там выстрелы, — девочка снова застонала. — Господи.
— Это максимальное время, с учетом пробок и дальности расстояния. Я уверен, что они прибудут гораздо быстрее. Аннабель, сколько дверей в библиотеке?
— Что? Две… Сколько тут дверей? — раздалось несколько голосов. — Две!
— Заприте их.
— Сейчас! Да, сейчас, — в трубке стукнуло, раздались быстрые удаляющиеся шаги. Под ногами Аннабель булькало и хлюпало, будто она бежала по воде. Звуки стихли на секунду, затем приблизились.
— Я не м‑могу. Там нет замка.
— Как нет?
— Нет зам‑мков. Дырки! Дырки на м… — на миг голос Аннабель пропал, у Эда екнуло сердце.
— Аннабель, на каком вы этаже?
— …улевой.
— Вы можете открыть окно и выйти на улицу?
— Господи, нет! Тут решетки! Куда мы… господи, хлопнула дверь! Или нет? Ребята, вы слышали? Сигнализация! Н‑не слышу!
Голос Аннабель задрожал, и Эду передался ее страх, льдом пробрал до нутра.
— Аннабель, вы можете спрятаться?
— Что? Я не…. Тут стеллажи. Стойка. Я…
— Аннабель, там есть шкафы?
— Нет, — Аннабель ответила едва слышно, — я, кажется, слышу шаги!
— Столы. Вы можете спрятаться за столами?
— Что? Да. Нет! Телефон не дотя…
— Аннабель, быстро кладите телефон и прячьтесь все под столы. Как можно дальше от телефона. Делайте!
Эд услышал стук, шорох, и в трубке воцарилась тишина. На клавиатуре нерабочего терминала завибрировал сотовый — высветился номер патрульной машины.
— Говорит офицер Инглунд, сэр, мы прибыли по адресу. Здесь нет школы.
— Вы о чем? — Эд оцепенел.
— Тут многоквартирный дом, СЭР.
— Вы… что? Школа, угол седьмой и девяносто пятой, там стрельба и дети прячутся в библиотеке!
— Сэр, я не слепой и не глухой: тут НЕТ школы.
Эд растерялся с ответом, а в трубке красного телефон раздались тяжелые, глухие шаги. Они медленно‑медленно приближались, будто человек поднимался из бесконечного темного туннеля и устал идти, но выхода все не было и не было.
— Прошу вас! — взмолилась еле слышно, из далекого‑далека Аннабель. — Про‑а‑а…
Грохнул выстрел, Аннабель завизжала пуще прежнего, к ней присоединились другие голоса. Выстрел повторился дважды, и крик девочки перешел в хрип, потом в сипение. Казалось, с текстуры звука срезали раз за разом слои, пока не остался пронзительный высокочастотный звон, который слился воедино с пожарной сигнализацией и шумами старого красного телефона.
Ни в одной школе Плейно в тот день не стреляли, и Эду стоило бы — нет, следовало этому радоваться. Да, заурядный розыгрыш, но душу отяготило неясное гадкое чувство, в компании с которым и прошла дорога домой.
На веранде Эд увидел худенькую фигурку дочери, улыбнулся. Люси чистила ананасы и по обыкновению забралась с ногами на диван, некогда синий, что выгорел на солнце до оттенка пыльной обочины. Фрукты кочевали слева направо — с соломенного столика на тарелку. У дивана вспотел переносной холодильник с пивом — Люси выносила его для Эда, как раньше делала Бриттани, потому что от спиртного отец веселел и добрел, и мир не казался ему «таким сраным гавнищем».
Девятого августа Люси исполнилось шестнадцать. У нее были грустные серые глаза, а на висках завивались локоны — все как у матери; это поразительное сходство вызывало в душе Эда печально‑радостное черти‑что.
— Что твой техасский сплин? — он рухнул на диван и левой рукой, на ощупь, отыскал жестянку. С раздражением вырвал крышечку и жадно глотнул холодного пива. Лицо согревало низкое вечернее солнце, над коттеджами растекался алый закат; свежело.
— Нормально. На кухне пол под раковиной пророс.
Люси пожала плечами в ответ на взгляд Эда. Они помолчали.
— Ты сходила к психологу?
Люси замерла, так и не отрезав до конца чешуйку. Вытерла лоб тыльной стороной ладони, положила фрукт и достала из кармана джинс баночку «Золофта».
У Эда потяжелело на сердце. До смерти Бриттани Люси росла веселой болтушкой, а потом ее радость полетела к черту, под откос: все меньше друзей, все хуже оценки, все скупее слова и все чаще запертая детская комнатка. Казалось, дома разрастается непроходимый стеклянный лес.
Эд подул на солнце, точно хотел затушить багряный диск, и глотнул еще пива. Поднялся ветерок, и в посвисте ловушки снов над головой почудился голос Бриттани, которая звала Эда. Он дернулся по привычке, но за дверью чернела пустая и тихая гостиная. Слова Бриттани слабели и сливались с ласковым шепотом бамбуковых трубок.
— Он же говорил, что у тебя намечается… — сказал неловко Эд, — что можно будет прекратить прием?
— Ага.
Невразумительный ответ Люси едва слышался в ветре и пении ловушки, будто говорила не дочь, а Бриттани — с того света. Эду захотелось обнять Люси, забрать у нее эту печаль, но он так и не решился.
За два дня вирус не сдал позиций, и Эд обнаружил в своей кабинке тот же красный допотопный аппарат. Едва Эд щелкнул рычажком, телефон взорвался мерзкой трелью, и потянулась смена. Тягуче, медленно, как страшный муторный сон, который сознаешь, но из которого не под силу очнуться. Эду казалось, что с каждым новым вызовом из него выпивают еще толику сил, еще толику радости и надежды. Голова раскалывалась, горло осипло от бесконечных разговоров. Левое ухо горело.
— Оператор 721424. Адрес происшествия, пожалуйста.
— Что? Не слыш… Адрес? — голос звучал испуганно, тонко, по‑детски. На заднем плане визжала пожарная сигнализация. — О‑о, Господи. О… Школа на углу С‑седьмой и 95 шоссе. Школа. О, мистер, ради всего святого, быстрее!
Эда разобрала злость.
— Вы думаете это смешно? Думаете? Вы отнимаете время у тех, у кого реальная беда. Вы понимаете там? — Эд размахнулся и с треском впечатал трубку в держатели.
Люси дремала на веранде, и Эд сел рядом — тихо‑тихо, словно призрак, которого занесло пыльным сумеречным ветром. По опустелой улице катались на велосипедах два подростка — по кругу, по одному и тому же бесконечному кругу, будто неведомая сила заперла их внутри.
Люси закашлялась. Открыла грустные глаза и вытерла рот рукавом рубашки.
— Пап? Давно я сплю?
— Я только пришел, — Эд ответил грубо и запнулся. — Из школы звонили, что тебя не было.
— Ага.
— Ты заболела? — Эд знал, что это не так, и разозлился еще сильнее из‑за собственного вопроса.
— Наверное. Отвращением к школе.
Эд вскинул руки.
— Мы договорились на этот счет.
— Договорились, — Люси сняла кеды и забралась с ногами на диван. Эту манеру она тоже взяла от Бриттани. Глупая, раздражающая, милая привычка.
— Что же ты делала вместо школы?
Смотрела Люси вдаль: сонно и слегка прищурившись.
Поделиться книгой: