Ведьма

Саша покивала.

— Идём, я там всё проверила, — позвала она. Николай прошёл за ней следом, на кухню, и покачал головой. После инспекции Саши в холодильнике остались только несколько пакетов с овощами, пачка сливочного масла, да пара бутылок минеральной воды.

— Это лучше не есть! — указала Саша на стол — туда сложила всё, что сочла негодным. А ведь холодильник был набит почти под завязку… Она встретилась взглядом с Николаем, и голос её стал почти что умоляющим. — Правда! Если нужно, я научу тебя, как выбирать правильные продукты!

— Этому можно учить? — Николай постарался сохранить серьёзность. Саша покивала.

— Можно. Я должна спросить разрешения, но мне разрешат. У тебя ещё сырая картошка пропала там, под столом, и хлеб заплесневел. Чайник и кофе-машину тоже помыла, там у тебя жизнь завелась. Вот, всё собрала, чтобы в доме никакой гадости не осталось. Ты не обиделся? — спросила она немедленно.

Серьёзный, очень серьёзный взгляд. Она не шутит; видимо, ответ для неё очень важен.

— Не обиделся. — Николай осторожно привлёк её к себе, обнял. — Мне сложно всё это понять. Но я стараюсь. Да, сейчас всё и выбросим.

— Ты включил камеры, — заметила Саша, пока они одевались. — Думаешь, кто-то придёт? Кто-то незваный?

— Нет, просто на всякий случай.

Саша покивала — понимаю — и покинула квартиру после Николая. Щелчок замка — всё, можно уезжать.

…У неё дома, после ужина — когда целый час просидели, держа друг друга за руки (а довольная Роза переходила с одних колен на другие) — настроение мало-помалу вновь стало праздничным. Будут ещё хлопоты, и хлопоты неприятные, ну и ладно.

— Тот пакет, — вспомнил Николай, посмотрев в глаза Саши. — Тот, что ты с работы взяла. Там ведь твои вещи?

— Да. Я написала заявление об увольнении, прежде чем к тебе подошла. Знаю, мне нужно будет отработать, по закону, — улыбнулась Саша. — Я не хотела оставаться там без тебя. Всё, мы опять о работе! Идём, теперь ты мой!

Они встали, по-прежнему держа друг друга за руки, и Роза, посмотрев на обоих людей, степенно покинула кухню. Тактичная, подумал Николай. Они смотрели друг другу в глаза, улыбаясь, и воздух становился жарким, и тянуло друг к другу так, что не оставалось сил сопротивляться…

Он почти прикоснулся губами к её губам, когда во входную дверь постучали. Не слишком громко, три раза по два стука.

Николая словно холодной водой окатило. Он успел заметить негодование на лице Саши, и вроде бы даже увидел, как она оскалилась на какую-то долю секунды — почудилась дикая кошка. Сгорающая от страсти кошка, которой показали и у которой сразу же отобрали её кота…

Саша чуть сильнее сжала его ладони, отстранилась и улыбнулась. Всё, никакой дикой кошки. Наверное, померещилось.

— Открой, — попросила она вполголоса. Но во взгляде читалось: и да спасёт Провидение тех, кто за дверью, если беспокоят по пустякам.

Когда они вышли в прихожую, Роза уже стояла на пороге гостиной.

— Она не убежит, — заверила Саша. — Открывай. Там нет опасности.

И откуда она знает? Николай отомкнул замок, подавив желание посмотреть вначале в “глазок”, и опешил.

На человеке по ту сторону был старый-престарый пуховик, изрядно потёртый и не очень чистый. Такая же видавшая виды лыжная шапка, выглядывающая из-под наброшенного капюшона. Джинсы, которые носят уже лет десять, и старые-престарые ботинки. Почудился даже запах свалки, помойки — но всего лишь почудился.

Человек снял капюшон и шапку. Николай потерял на пару секунд дар речи, а Саша за его спиной ахнула.

— Лёня?! — совладал с голосом Николай. — Леонид? Откуда??

— Оттуда, — махнул рукой за спину Леонид Семичастный, генеральный директор “Крепости”. — За домом наблюдают. Можно войти?

— Входите, входите! — поманила его Саша. — Только задержитесь у входа, ладно? Роза, познакомься — это Леонид Сергеевич. Леонид Сергеевич, это Роза, прошу любить и жаловать.

Леонид широко улыбнулся, отчего сразу же стал выглядеть совсем хорошо, и присел на корточки — как и Николай до него. Роза обнюхала руки и лицо вновь пришедшего, и замурлыкала, оглядываясь на хозяйку.

— Всё, проходите, — разрешила Саша. — Что с вами случилось? Вы сбежали из больницы? Но вы же не больны, я чувствую!

Леонид и Николай обменялись взглядами. На лице Семичастного отразилось изумление.

— Верно, не болен, — признал Леонид. — Откуда вы знаете? Впрочем, это пока неважно. Ребята, мне нужна ваша помощь. Прямо сейчас.

21. Мнимый больной

— Не на кухню, — предупредил Леонид. — И не в ту комнату… а, простите, это у вас спальня.

— Тогда я пока не буду включать верхний свет, — сказала Саша, проводя гостя в гостиную. Зажгла ночник — шторы уже задёрнуты, свету ночника их не преодолеть. — Вы испуганы, устали и есть хотите. Накормить вас ужином?

— Просто чая или кофе, если не трудно. С утра маковой росинки во рту не было. Вы уж извините… да ладно, Коля, я ж не деревянный. Понимаю, что я вам вечер испортил.

— Я мигом! — Саша кивнула и удалилась на кухню.

— Я всё расскажу, — добавил Леонид, с наслаждением откидываясь на спинку стула. Под пуховиком оказался вполне приличный пиджак поверх вполне пригодной рубашки. И к чему ему эта странная маскировка? Кто и зачем наблюдает за домом? — Слушай, откуда она всё это знает? Что испуган, что голоден, что не болею?

— Долгая история, Лёня. Кто наблюдает за домом и зачем?

— Давай уже при ней. Все люди, которым я сейчас доверяю, в этой квартире. Ну, почти все, — уточнил Леонид не улыбаясь. Роза подошла к его стулу, посмотрела на вновь прибывшего… и запрыгнула к нему на колени.

— Она не линяет, — заметил Николай.

— Милое создание, — согласился Леонид, осторожно погладив кошку по голове. Роза потёрлась лбом о его подбородок, спрыгнула на пол и убежала на кухню.

Ещё через пять минут Саша принесла с кухни поднос — булочки, мёд, хлеб, ломтики запечённой курятины своего приготовления и все приборы для чая. У сытого уже Николая потекли слюнки.

— Ешьте, — велела Саша, улыбаясь. — У вас не всё в порядке с желудком и печенью. Вам бы с моей мамой поговорить.

— Божественно! — признал Семичастный, вдохнув ароматный пар. — А кто у нас мама?

— Она хорошо разбирается в здоровье и питании, — охотно пояснила Саша.

— Простите великодушно, я ведь руки так и не вымыл! — Семичастный поднялся и направился в ванную. Роза шла по пятам, и замерла снаружи двери — словно часовой.

Саша обняла Николая, пока Семичастного не было в комнате, и сразу же отпустила, едва отворилась дверь в ванную. “Мы ещё успеем”, шепнула она едва слышно и улыбнулась, одними глазами. Видимо, думает, что Николай зол на Семичастного. Да, что уж греха таить, где-то с минуту был немного зол.

— Потрясающе! — признал Семичастный минут через десять. Видно было, до чего он голоден, но ел весьма прилично. — Вы сами ведь всё это приготовили? Спасибо. Разговор у меня долгий, и лучше вести его не здесь.

— Но вы сами сказали, что за нами наблюдают! — Саша выглядела обеспокоенной. — И кто наблюдает, вы знаете?

— Только предполагаю. Так… если я не ошибаюсь, Коля, в ближайшее время тебе должны позвонить. Нужно как-то дать понять, что ты никуда не собираешься, пусть там всё хоть горит.

— Легко, — усмехнулся Николай и встретился взглядом с Сашей. Та кивнула с серьёзным видом.

— Как в фильме про шпионов! — воскликнула она. — Простите! Всё серьёзно, да?

— Очень серьёзно, — подтвердил Семичастный. — У вас есть и компьютер, и связь с Интернетом, — добавил он. — Коля, ты должен был придумать способ так проникнуть в нашу сеть, чтобы тебя не почуяли. Даже если бы тебя уже уволили и всё, что могли, заблокировали. Ну не прикидывайся, я же тебя знаю.

— Есть такой способ, — согласился Николай, стараясь оставаться бесстрастным.

— Чудно. Может пригодиться. И тогда…

Телефон Николая зазвонил. Он посмотрел на экран — один из дежурных системщиков, Панфилов. Вменяемый, надёжный парень, толковый и рассудительный. Николай показал экран Семичастному, кивнул Саше — та немедленно убежала в спальню, и почти сразу же там заиграла негромкая романтическая музыка. Николай снял трубку и включил громкую связь.

— Валерий? Что-то случилось?

— Да, Николай Петрович. Мы справимся, но у нас неполадки на сетке, которая в ваш кабинет идёт. Нам бы попасть туда.

Семичастный и Николай переглянулись.

— Да, конечно. Я позвоню сейчас на вахту, чтобы сняли сигнализацию. Не забудьте потом снова включить камеры.

— Коля, кто ещё там? — окликнула Саша из спальни.

— Это по работе. Подожди минутку, дорогая, это может быть важно.

Из спальни донеслось вполне убедительное рычание.

— Валерий, вы там справитесь? — поинтересовался Николай, постаравшись передать нетерпение и раздражение.

— Да, разумеется, — голос из трубки совершенно серьёзный. — Отдыхайте, Николай Петрович, я потом пришлю отчёт. Мы всё сделаем. Спасибо, и простите за беспокойство.

Отбой. Николай позвонил на вахту и назвал код для снятия сигнализации.

— Спасибо, Саша! — поблагодарил Семичастный, как только довольная Саша вернулась в гостиную. — Думаю, они поверили, что вы никуда не торопитесь. Коля, ты ведь сможешь заглянуть к себе в кабинет, прямо сейчас?

— Думаю, да. Саша…

— Я уже включила компьютер и вошла! Всё готово!

— Умница! — Николай обнял её и быстрым шагом прошёл в спальню.

— Не бойтесь, Леонид Сергеевич, — понизила голос Саша. — Там музыка играет, и я лампу повернула. Вас не заметят.

Николай сел за её компьютер, и минуты через две на экране появилась картинка. Да, действительно Панфилов, с другим дежурным системщиком. Действительно, что-то покрутили под фальшпотолком, погасили свет и закрыли дверь за собой.

— Эта камера на виду? — полюбопытствовал Семичастный, присевший на соседний стул. — О, отлично, есть ночной режим. Давай подождём ещё. Так что, на виду?

— Не потайная, если ты об этом. Но у неё дефектный индикатор. Невозможно понять, что она включена.

— Всегда знал, что ты хитрец, — покачал головой довольный Семичастный. — Таа-а-ак… Ну вот, как я и думал.

Дверь открылась — свет не зажигали, но сразу видно, что вошли Анна и Евгений. И даже лица не прячут — надеются на полутьму?

— Терпеть не могу, когда я прав в подобной ситуации, — проговорил Семичастный сквозь зубы. — Вон, шарятся в твоём столе. Там есть что ценное?

— Всё, что есть из носителей, зашифровано.

— Это означает “умрёшь от скуки, пока взломаешь”, — хмыкнул Семичастный. — Я так понимаю, это всё записывается. Только на твой компьютер? Смотри, они его отключать вроде собираются!

— Записывается. И не на мой компьютер. На этом месте мне должны позвонить и сказать, что перебои с электричеством, — усмехнулся Николай. И верно: вновь позвонил Панфилов.

— Тысяча извинений, Николай Петрович. Вашу комнату пришлось обесточить, там проводка коротит. Как только всё заработает, я позвоню!

— Знаешь, Валерий, вот звонить больше не надо. Пришли сообщение. А на вахту сдать вы и сами сможете.

— Да, конечно! Извините ещё раз!

Отбой. А на экране Анна и Евгений вынесли системный блок — помимо тех вещей, что взяли из стола Николая — и закрыли комнату.

— Дилетанты, — поджал губы Леонид. — Даже я понимаю, что сначала нужно было отключить все камеры. Я так понимаю, взломать твой компьютер не получится. В смысле, доступа к твоим данным не получат.

— Маловероятно, что получат, — подтвердил Николай. — Очень маловероятно.

— Что ж, у нас есть время. Я знаю, как покинуть здание, чтобы нас не заметили. Саша, скажите, можно ли оставить компьютер включенным? Ваша кошка…

— Роза с ним не играет, — тут же ответила Саша. — Она у меня умная. Да, дайте мне пару минут, я только всё приберу. Я правильно поняла, Леонид Сергеевич, что там, во дворе, должны подумать, что мы тут надолго?

— Всё верно.

Саша поманила Николая к себе и взглядом попросила Леонида выйти. Закрыла за ним дверь и, встав так, чтобы её тень падала на шторы, принялась раздеваться.

Николай попробовал отвернуться и отойти, но споткнулся о сердитый взгляд Саши.

— Не обижай меня! — шепнула она. — Не отворачивайся! Лучше дай мне вон то… да, мою уличную одежду.

Она обняла его — оставшись в одном только нижнем белье. И поцеловала. Держать себя в руках удавалось лишь огромным напряжением воли.

— У нас будет ещё время, — добавила Саша, отстранившись и погладив Николая по голове. — Всё, теперь медленно отойди, включи ночник и выключай лампу. Оставь музыку, она из компьютера. Я потом её выключу… ну, дистанционно. Роза, а ты не подглядывай!

22. Тайные тропы

К удивлению Николая, они, все трое направились не вниз, к выходу (ну и в самом деле, как остаться незамеченным, выходя из подъезда?), а наверх. Леонид прижал палец к губам — поднимались медленно, не разговаривая, не приближаясь близко к окнам. У лестницы, ведущей на чердак, Леонид замер, прислушался к тому, что творится в соседних квартирах, и удовлетворённо кивнул. И полез в карман, из которого достал связку ключей.

Пока Семичастный добывал нужный ключ, Николай осматривался. Странно, вокруг стало различаться больше деталей. Когда в первый раз вошёл в подъезд, отметил только чистоту, отсутствие дурных запахов, аккуратную побелку и покраску. А сейчас видел больше.

Сейчас не просто видел аккуратно покрашенную часть стены — видел отдельные мазки; видел многочисленные едва заметные различия в цвете тут и там; виднелись прилипшие к краске тончайшие волоски — видимо, от кистей. Видны были едва сохранившиеся карандашные линии — по ним выравнивали, докрашивали, чтобы стало ровно.

То же и с побелкой. Каждая неровность, мельчайшие различия в цвете и плотности побелки. Вроде смотришь — и видишь качественно, с заботой проделанный ремонт. Присматриваешься — и видны не то чтобы дефекты, но подробности, история того, что и как делалось. Вот тут явно кончилась уже готовая смесь для побелки и взяли другую — цвет слегка другой, плотность и текстура. А вот тут поменяли кисть, когда наносили второй слой краски, подчищали неровности и огрехи. Как интересно!

И запахи. Раньше был усреднённый жилой запах — дома, в котором живут люди, в целом опрятные, достаточно хорошо зарабатывающие, чтобы питаться хорошей едой — ведь именно пищевые запахи досаждают в подъездах сильнее прочих. И — в подъезде не курят. Тоже большой плюс: у Николая в подъезде два заядлых курильщика, которые любят засорять общий воздух. Что ни делали с ними, как ни вразумляли — всё тщетно.

Так вот, запахи — Николай различал множество самых разных — парфюм и пряности; запахи готовки — в квартире за его спиной недавно испекли пирог. Копчёные нотки лыжной мази и яркий, сногсшибательный мандариновый дух, самый новогодний фрукт. Справа волнами доносился мощный, всесокрушающий, забивающий всё прочее аромат канифоли — неужели так нужно что-то паять именно сейчас? И многое, многое другое. Представляю, каково Розе, подумалось отчего-то. С её-то чутьём!