Помоги проекту - поделись книгой:
— Я чуть-чуть… — приблизившись к инструменту, отчего-то с краю присела на банкетку, словно опасаясь. И подняла крышку.
Наверное, это выглядело очень глупо с точки зрения соблазнения подобного мужчины. Боже! Возможно, она только что самую большую ошибку в своей жизни совершила!
Но… ей так захотелось вдруг клавиш коснуться! Просто вспомнить звучание, ощущение под руками… Она с семи лет играла. Нет, не звезда и не талант, просто любимое увлечение. Отрада. И ей часто не хватало сейчас этой возможности молча излить душу в музыке…
О-к-е-й.
Не такой поворот Шуст предполагал. С некоторым недоумением уставился на бокал и сумочку в своей руке. У него уже мысли и намерения все в одном направлении сконцентрировались, бухнули в пах, в предвкушении, значит, а тут…
Досадно как-то… чтоб жестче не сказать. Крепкое словцо с языка рвалось.
Но в этот момент, отвлекаясь, заметил любопытный феномен: подсветка зала на ткани платья и даже на каштановых волосах Талы странным золотистым отсветом мерцала. Как золотой пыльцой девушку обсыпали.
Понятно, что чистая физика… как и это его ярко-полыхнувшее нынешним вечером желание к ней. Поверни тумблер — и все же пропадет. Но… Что ж, если откровенно, хотелось удовлетворить желание, а не подавить, что не часто с ним случалось.
Так что все-таки сам заинтересовался. Решил ближе рассмотреть.
Зашел следом в зал, где приглушенно горела дежурная подсветка, толкнув дверь за собой, закрывая. Сегодня ни у кого ни привата, ни банкета заказано, видимо, не было. Да и музыка снизу плохо проникала за преграду стен и дверей, тишина, как обрушилась, на уши облегчением. Отставил фужер на пустой стол, отложил ее сумку, наблюдая, как Тала робко садится за инструмент.
Неужели…
И тут она коснулась клавиш. Музыка полилась плавно, хоть и чувствовалось, было заметно в движениях, что девушка давно не практиковалась. Точно не профессионал. Но все равно играла Тала очень хорошо, он умел это оценить.
Она выбрала классическое произведение, известное. Его многие для тренировок выбирали. Наверное, то, которое чаще всего ранее играла или, может, любила больше. Однако из-за того, что села на край банкетки, приходилось чуть тянуться в правый бок, это явно затрудняло исполнение.
Денис подошел к ней впритык.
Черт! Ему нравилось! Даже то, что она вдруг концерт устроила, ни охоты, ни возбуждения уже не умаляло, ничего не перебив и не испортив. И вид полуобнаженной спины, где сбоку, за складками платья, вполне можно было при движениях девушки уголок груди заметить, заводил так, что пах ломило, в животе будто огненный ураган закручивался тугой спиралью.
Да… Она играла прекрасно. Гораздо лучше него…
И это добавляло почему-то пикантности развивающейся ситуации. Стоило признать, что его давно настолько не возбуждал никто. Так что же в этой Тале было?..
Зря она села так, неудобно играть. Вдруг поняла, что сейчас не дотянется, и даже досаду испытала при мысли, что собьётся, прервет мелодию. Слишком приятно оказалось погрузиться в это ощущение слияния с музыкой вновь. И тут, буквально вогнав Талу в состояние шока, Денис, стоящий у нее за спиной, опустил правую кисть на клавиши, четко подхватив мелодию… Ни в единой ноте не сфальшивил!.. Поразительно!
Продолжая играть, страхуя ее, мужчина сел с той самой правой стороны.
Тала честно не знала, как при такой оторопи, сумела не сбиться и сама продолжить. Доиграли в две руки… Красиво вышло.
Но она, если откровенно, оторвать уже от него взгляд не могла. И все ошеломленное удивление, скорее всего, читалось, как на ладони…
Глава 4
— Говорил же, синхронность и слаженность наработается, — подмигнул ей Денис, явно видя все ошеломление. — Вот, и двух часов не прошло, а уже как получается, — он развел руками, как бы на клавиши и их игру намекая.
Хорошо…
Хорошо! Тала даже не представляла, что этот мужчина, которого сорок минут назад Света бандитом называла; явно воротивший делами, о которых сама Тала и представления не имела в силу неопытности и совершенно другого уровня существования, так сказать… Что этот мужчина, сумевший разбудить в ней дремавшую страстность одними касаниями и властным взглядом… Умеет на пианино играть! Да еще и так!..
— Ты красиво играешь. Гораздо лучше меня, золотая девочка, — будто в мысли ее заглянув через широко распахнутые глаза, усмехнулся Шуст той своей кривой улыбкой.
— Почему?.. — растерялась, даже головой встряхнула, еще не сумев свой вопрос сформулировать, да и не зная, имеет ли право тот задать? Хотя польстила его похвала даже чрезмерно. — Почему «золотая»? — отчего-то такое от него услышать было не меньшим шоком, чем увидеть, как Денис играет.
Ее мама так всегда называла. Потом Света стала, зная, как подруге не хватает тепла родного человека. Света, вообще, очень хорошая была, пусть и такой путь избрала по жизни. Хотя… ей ли теперь в чем-то подругу упрекать? Да и желание жить, и жить хорошо, а не влачить существование на грани нищеты, оно как бы куда понятней такие решения и выбор делает.
А… Да. Вот и разгадка обращения, видимо. Слышал, наверное, внизу, от Светы, когда та к ней обращалась…
— Ты сияешь вся, детка, посмотри, — усмехнулся Шуст, кивнув куда-то вниз.
Но она на него не могла перестать смотреть, пусть и попыталась. Да, действительно было мерцание какое-то. Откуда, почему?.. Не сумела сейчас сосредоточиться… В этих глазах утонула, буквально к банкетке ее прижимающих таким жаром, что пылать начала настолько, словно мужчина, сидящий рядом с ней, сдерживался из последних сил. И… возможно, именно так и было?
А Тала вдруг свою вину ощутила.
— Прости… Извини, что зашла сюда… Это было спонтанно. Спасибо, что позволил мне сыграть. Очень соскучилась по инструменту, — неловко попыталась объяснить свой, очевидно, нелепый порыв.
Шуст же вдруг рассмеялся, причем как-то будто натужно, но и искренне при этом. Все же она еще точно не особо разбиралась в таких людях, хоть и считала себя по жизни неглупой. Однако, казалось, он не сердится.
— Мне понравилось, золотая девочка, я получил удовольствие от твоего исполнения. Да и сам кое-что вспомнил, занимался для общего развития как-то, — чуть лукаво он бровь изогнул, будто прожигая ее плотным, жадным взглядом…
К вопросу об удовольствии, кстати, который она так и не задала.
— Я не уверена, что знаю, что дальше делать, Денис, — решила напрямую идти, точно, как вначале. — Чтобы и в последующем не разочаровать тебя… Ты меня буквально с ног сбил, одурманил голову, похитив всякий здравый смысл, Свету вон не послушала… — немного нервно улыбнулась. — Но я не то чтобы особо искушенная или опытная, — признала уж, как есть. — Хочется тебе не только музыкой удовольствие доставить… Может, могу рассчитывать на небольшую подсказку? — уже она лукаво в глаза глянула, почему-то вспомнив, как у нее ученики помощи выпрашивали, забросила пробный камушек.
А Шуст внезапно искренне захохотал. Вот уже точно, что от души! Тала даже не поняла, что такого смешного сказала? Но хоть не сердится, уже одной проблемой меньше.
И в это мгновение мужчина сжал, стремительно обхватил ее обеими руками за плечи, и на себя буквально дернул! Перетащил, повернувшись одновременно так, чтоб на свободный край банкетки ориентироваться. И да… она теперь на его коленях сидела, поверх мужских бедер. Над его жестким, возбужденным пахом. Налитой член сходу нагло вжался в слабую преграду из тонких колготок и не более широких стрингов. И от этого понимания задохнулась. Остро, ново, непривычно и… так основательно, что ли! У нее все внизу, под этими стрингами тоже, да, полыхнуло непривычной нуждой, какой-то пустотой, становясь совершенно влажным.
Она его хотела! Кто б мог подумать, что повезет настолько?
— Поверь мне, Тала, если бы я захотел опытных и умелых, через двадцать минут десяток в мой кабинет привели бы, — просветил ее голосом, который вдруг стал невыносимо властным и подавляющим, поднимая у Талы волосы на затылке дыбом, по спине дрожь слабости прошла.
Да, она как-то так и предполагала. В нем это право на управление всем и вся в пределах его влияния на уровне базовых инстинктов ощущается, как и то, что сфера влияния Дениса Шустова — огромна.
Но и не страшно. Пусть и ясно уже, что без вариантов, нет шанса повернуть назад. А разве она на попятную хочет?.. Нет!
Смотрит в его потемневшие, полные огня глаза, и понимает, что эта его сила и властность, вся его мощь возбуждает только больше. Что если именно этого Тале не хватало всегда? Стать слабее, не контролировать ничего, просто оставить во власти кого-то другого все проблемы и заботы? Просто для себя получить удовольствие…
Не то чтобы у нее сейчас проблем меньше в жизни, конечно, да еще каких. Но рядом с Денисом те совсем затирались.
— Нет, я точно не опыт искал, когда тебя заметил, — усмехнулся тем временем мужчина, так и не ослабив захвата рук. — Собственно, я вообще девок не искал, а тут ты на глаза попалась! И все, уж прости… — честно сказать, у него в голосе не звучало и грамма раскаяния, она умела отличать, от учеников всякого наслушалась.
Шуст точно не жалел, да и она как бы…
— Я тебя хочу, моя золотая девочка! Ты разбудила мое любопытство. А вот как оно дальше… — он вдруг поднялся, продолжая удерживать ее на руках. Тала за его плечи ухватилась, чтоб равновесие сохранить, не ожидая, а взгляд так и завис в плену мужских глаз.
Шуст сделал несколько шагов в сторону, опустив ее на… стол вроде бы. Забавно, будто главное блюдо. Волосы рассыпались вокруг плеч, юбка моментально на бедра вздернулась, открывая ему все, что хотел бы только видеть. От холодной поверхности по спине мурашки… Или от него все же?
— Думаю, как и с мелодией этой, по ходу вдвоем разберемся, что и куда! — уверенно и немного пошловато хохотнул Шуст, явно довольный открывшимся видом и…
Резко наклонившись, Денис впился в ее губы так, будто пожирал дыхание, с которым и так резко сложности возникли, словно только об этом весь последний час и думал. Она даже поверила, что так и было…
И, мамочки! Тала не знала, что можно так целоваться!
Его руки жадно напали на ее грудь, сминая ткань и плоть разом! Моментом захватил соски, натирая и сжимая настолько, что Тала за платье подруги испугалась немного. А вот больно не было, и сам Денис, даже настолько вдруг отбросивший контроль, скорее, будоражил ее больше, нежели пугал.
Не верилось, что она так его заводит, но от этого собственное поведение становилось терпимей, а возбуждение слаже…
Обхватила руками его шею (вроде ж не запрещал нигде себя трогать, а ей захотелось так же сильно сжимать, как он ее держал), потянулась ртом к этим жестким, нападающим на нее, сухим и жадным губам. Те будто всякие остатки разума из нее выпивали. Опьянили, как крепкий алкоголь, ударили по вискам жаром!
Сама попыталась в ответ поцеловать. Может, и не так, как он, но как Тала поняла и испытала вдруг потребность.
Не одернул, чуть прикусил зубами в ответ, ворвался языком в ее рот, словно хотел вкус Талы узнать, каждый уголок на ощупь испробовать. А ей сил не хватает на простые вздохи, потому что тело колотит какими-то неведомыми ранее эманациями страсти, что вокруг них будто растекались в пространстве, заводя еще больше обоих!
И тут Денис нежданно взял и намотал на оба кулака ее волосы… Ну точно так, как она представляла недавно… Прям провидицей стала!.. Потянул, заставив выгнуться, и напал этим беспощадным ртом на грудь Талы, заставил ее задохнуться с каким-то непривычным, протяжным вздохом, больше стон напоминающим!
Что же она творит, мамочки?! Но и останавливаться не хочет!
Платье…
— Можно, мы платье сохраним? Честно скажу, мне его одолжила Света. Да и домой в чем-то еще ехать придется, — попыталась улыбнуться, хотя мысли в голове терялись, хотелось к нему прижаться плотнее… и убежать одновременно.
Слишком интенсивно все сходу, она так не умеет. Господи, ей даже принимать страсть такой силы — страшно! Но и отказать не в состоянии… потому что сама утонуть вдруг в Денисе Шустове хочет. Запылала в секунду!..
А голос, и так подводящий ее часто последнее время, преломился окончательно. Крошится, низким стал, совсем неженственный, наверное, и это коробит. Но у нее аж в груди все сильнее болит от жжения, так продолжения хочет!
— Тогда сама сними, если сохранить планируешь, — ухмыльнулся Шуст, но не сердился вроде.
Потянул ее вверх, подхватив одной рукой под плечи, помогая сесть. И, пока Тала быстро принялась от наряда избавляться, сам шагнул в сторону, что-то придавив в торце стола, щелкнула пружина… Она, стянув уже наполовину с себя ткань (вероятно, вовсе не так, как это всякие стриптизерши красиво делать умели, но руки тряслись, как у заправского пьяницы, не до тонкости), с удивлением увидела выдвижной ящичек с… кучей тюбиков каких-то и презервативов. Безопасность… Очень хорошо, конечно… Но и немного дезориентирующе — к своему стыду, Тала половину из этого и не знала, для чего применяют.
А мужчина, заметив этот взгляд, по-своему интерпретировал.
— Продолжим твое знакомство с ночными клубами, золотко? — подмигнув, он достал упакованный презерватив из кучи. — Тут всегда и ко всему в желаниях гостя готовы, — прозвучало как-то легко и даже весело, словно именно Шуст тут ее желания удовлетворять собирался, как радушный хозяин.
Вообще, он очень ровно держался, словно спокойно и целиком контролируя ситуацию, но при этом она четко видела черноту его расширенных зрачков, поглотившую синеву радужки, испарину на висках. А неистово раздувающиеся ноздри мужчины и резкие вертикальные заломы кожи на щеках, обозначившие вдруг контуры сцепленных мышц, очень явно выдавали степень бушующих внутри страстей.
Однако, господи! Как же шикарно он управлял собой!
Это вызывало у нее искреннее восхищение!
И тон Дениса, само его отношение к ситуации, расслабили вдруг, сняли неловкость с ее стороны. Хорошо! Он уже в курсе, что Тала полный ноль в таких развлечениях. Но ведь не отвернуло, а хочет так, что она видит его член, мощно выпирающий через брюки… которые Шуст, кстати, уже уверено и быстро расстегивал, пока она окончательно платье сняла, для надежности отбросив на диванчик за столом. Он свои брюки ногой в сторону отпихнул куда небрежней.
И тут Тала в полной мере обратила внимание на все, что теперь ее взгляду открывалось…
Ого! Ладно… Это впечатляло. Она с таким размером не сталкивалась. Почему-то очень хрупкой себя почувствовала, наблюдая, как Денис уверенно раскатывает презерватив по такому же внушительному и тяжелому стволу своего члена, пульсирующего давящим возбуждением, как и все в этом мужчине.
В каком-то необъяснимом порыве, возможно, ощущая себя слишком уязвимо перед ним настолько обнаженной, потянулась вперед, чтобы и рубашку на Денисе расстегнуть. Захотелось вдруг почти невыносимо, чтобы голой кожей ее коснулся. Ну, как бы уравновесив положение…
Он не оттолкнул, еще и поощрил усмешкой такое рвение.
— Этой частью наряда мы дорожим настолько же? — поинтересовался Шуст тем временем чуть иронично, и жестковато провел раскрытой ладонью от ее сапожек до бедра, как оглаживая ногу, по ходу расстегнув и сняв с нее обувь. Явно намекал на колготки.
— Потерю этого элемента я переживу, — улыбнулась и она, стараясь не скатиться в состояние растерянной и смущенной дурочки.
Словно его манеру держаться отзеркаливала, пусть и ясно, что вовсе не на том уровне.
Что-то в ее словах ему точно понравилось, прям увидела, как сверкнуло во взгляде Шустова одобрение.
А в следующее мгновение уже у нее в глазах заискрилось! Кровь в голову бахнула так, как никогда за всю жизнь! Когда Денис вдруг взял и каким-то четким выверенным движением просто разорвал колготки… прямо на Тале.
Выдохнула с шумом, ощутив, как пульс подскочил под двести.
Надо признать… это немножко испугало. Но и взбудоражило так, что сердце через ребра вырываться на свободу принялось, кажется.
И, как отмашка на старте гонок или выстрел в упор, это словно сняло любой контроль с самого Дениса.
Жестко, жадно, по-хозяйски вновь накрутил ее волосы на скупой кулак, властно потянул Талу на себя, выгнув так, чтоб ему удобней было в ее распахнувшиеся губы впиться. И в этом какой-то вдруг ненасытный стал, будто за весь прошлый вечер, за все свое терпение брал откуп, да еще и с процентами!
Ворвался языком в рот так нагло, будто уже с ней секс начав, а его вторая рука при этом настолько же алчно блуждала по телу Талы. Ощущалось, что ему весьма по вкусу ее грудь, вот прям с наслаждением сжимал и перекатывал плоть в ладони, от сжавшихся, острых сосков не мог оторвать какое-то время пальцы, заставляя ее дрожать совсем непривычно. И целовал Талу так при этом, словно душу выпить пытался.
Может, в этом опасность Шуста как раз? О такой ли беде Света предостеречь пыталась?.. Только Тала сейчас не была уверена, что в принципе помнит, кто это и о чем они точно разговаривали.
Она себя в его губах потеряла. Словно кожа, все мощное тело Дениса, навалившееся на нее, медленно раскалялись, выжигая из Талы любые иные сейчас порывы и мысли. Только то, что его касалось, оставалось в душе и голове.
А Денис, и вовсе отставив любую медлительность в сторону, резким движением оттянул ее стринги вниз, стащив с ног, и, крепко сжав бедра Талы, как разложил под себя удобней. Очень чувствовалось: привык, что по жизни всё и все под него подстраиваются, вот в каждом жесте просто!
Буквально мгновение — горячая и большая мужская ладонь властно накрыла ее влажные складки, палец сходу нахально погрузился внутрь тела, погнав по нервам неконтролируемую дрожь! А она уже дышать толком не могла, в груди как тисками спазм от этого накала! Тут же второй палец добавился, словно проверяя, достаточно ли Тала готова поддаться, чтобы принять его немалый член. Ладно, вероятно, стоило так сделать, учитывая размеры.
А потом, очевидно, довольный реакцией ее тела… Шуст одним махом натуральным образом насадил Талу на себя, заставив в очередной раз задохнуться! Закусила губу до боли… Совсем новое ощущение, будто впервые все, но иначе, даже слишком хорошо!
Все, у него лопнуло даже подобие какого-то терпения! Спасибо, про презервативы вспомнил, а ведь старался никогда таких ляпов не совершать. Черт знает, где потом всплыть может… Не допускал и малейшего шанса что-то против него использовать, тем более возможность на шантаж и вероятность беременности. Да и просто брезговал, коли начистоту, прекрасно зная, сколь ничтожны принципы иногда таких «бабочек», за ночь нескольким готовы подставиться. А тут так накрыло, что едва не засадил девчонке сходу, порвав одежду в клочья.
Непонятно, с какой такой стати… А она это как ощутила вон, про платье распереживалась. Ладно, право имеет. Не он ей то платье купил, чтобы рвать, пока. Так что раздеться более-менее позволил. И все равно же бахнуло, когда уже она его раздевать начала.
Да и не казалась Тала
Но что в этой девчонке такого, что его собственный череп красной раскаленной пеленой затягивает?! Отчего он так возжаждал ее прям, что руки трясутся от жадности?! Как «царь Кощей над златом чахнет»!
Поделиться книгой: