Помоги проекту - поделись книгой:
Агафья бросилась к нему:
– Котофеюшка, не обжегся? Что же ты прыгаешь, тебе же нельзя, суставы больные!
Подхватила кота, бережно опустила на пол. Схватила тряпку, проворно навела на столе порядок и молча занялась приготовлением новой порции зелий. На этот раз она явно не заботилась о красоте процесса.
Наконец обе гостьи, переглянувшись и задавив последние сомнения, выпили то, что поднесла им Агафья, и полезли в сумочки – расплатиться…
Красная «мазда» ехала сквозь сумрак, густеющий на глазах.
– Алла, высади меня, что-то укачало. Я на метро доеду.
Наташе действительно было невыносимо плохо. Ей показали сказку – нелепую, неправдоподобную, на уровне дворовой самодеятельности. А она, дура, на минуту поверила. Конечно же, ничего не изменилось. Глоток горьковатой теплой жидкости не подарил ей никакой новой жизни. Всё как раньше… А чего она ожидала? Что сойдет с крыльца – и окажется в Аукинском городище, куда они с Мишкой ездили на практику?
«Мазда» затормозила на обочине.
– Ты что, какое метро, это же Новая Москва… – озабоченно начала Алла, но осеклась. – Ладно, попробуем. О’кей, Гугл, ближайшая станция метро.
– «Филатов луг», через пятьсот метров поворот налево, – откликнулся голосовой помощник.
– Ты действительно хочешь – своим ходом? – недовольно спросила Алла. – Темнотища, еще привяжется кто… Давай я тебя хоть до метро подкину.
На Аллу смотреть тоже было невыносимо. Она светилась спокойной гордостью победительницы. Вот уж кто поверил и в Агафью, и в ее проклятые снадобья!
– Спасибо, сама добегу…
Старый кот попытался вскочить на скамью, но это у него не получилось.
Агафья – всё еще в балахоне, но без остроконечной шляпы – аккуратно взяла его на руки и посадила на скамью.
Кот поднял на женщину слезящиеся глаза и хрипловато произнес:
– Дуреха! Бездарь! Учу тебя, учу…
– Да что я не так сделала, Котофей Баюнович?
– Она еще и не поняла! Уволю! Выгоню!.. И свечи задуй, что им зря гореть. Свет включи… Мне с полки прыгать пришлось, чтоб твою стряпню разлить! Думаешь, в моем возрасте легко прыгается? Вот как стукнет тебе тоже четвертая сотня, так ты и попрыгай, а я полюбуюсь!
Агафья включила свет и принялась гасить свечи, не переставая оправдываться:
– А что со стряпней-то не так? Я состав поменяла… но же сами говорили, Котофей Баюнович, что зелья тут – для отвода глаз… что люди скорее поверят в зелье, чем…
– И что теперь – плескать им любую гадость? Что дает отвар болотного копытника в сочетании с настоем поляники розовой – ну-ка, скажи!
Агафья от страха вскинула ладони к щекам:
– Ой! Неужели отрава?!
– Сильное слабительное. Эти барышни от твоего двора далеко бы не отъехали… Гнать тебя надо, Агафья, гнать!
Пухлое розовое лицо женщины исказилось, из глаз брызнули слезы:
– И пра-авда! Бездарь я-а! Вы меня учите-учите, а все без толку! И не гоните меня, сама уйду…
Она села на скамью, отвернулась от кота и взахлеб расплакалась.
Кот помялся на длинных худых лапах, подошел по скамье к Агафье, примирительно боднул ее серым лбом в локоть.
Женщина продолжала всласть реветь.
– Агаша, ты что… Агаша, ну ты прости… пустырничку вон выпей. Жаль, валерьянки мы не держим…
– Вам валерьянки нельзя-а-а…
– Сам знаю, что нельзя… Успокойся, Агаша. Ты не бездарь. Имена барышень сама вызнала, я не подсказывал. И что им надо было – тоже вызнала. И одной из них ты сама помогла, безо всяких зелий. Моя школа, прямо горжусь!
– Да-а, а второй-то?.. Даже не знаю, к добру или к худу ее судьба повернулась!
– А это уж не от нас с тобой зависит! – Котофей поднялся на задние лапы, поставил передние на плечо сидящей Агафье. – Ты молодец, но учиться тебе еще многому.
Женщина в последний раз всхлипнула и затихла, успокаиваясь.
– Ты же знаешь, – мурлыкающе продолжал кот, – мне скоро омолаживаться. Стану снова котенком несмышленым, науку забуду. Кто меня тогда будет учить? На тебя вся надежда, Агафьюшка. А времени осталось мало. Знаешь, как меня называли эти барышни, когда сюда ехали? Дряхлая шпротина…
Кот расчувствовался, расслабился… и тут его подхватили цепкие руки.
– Омолаживаться – это потом, а глазные капли – это сейчас! Как ветеринар велел!
– Агашка, пусти! Не хочу!.. Ветеринар – скотина!.. Капли – гадость!.. Отпусти, говорю!
– У кого глазки слезятся? У Котофея Баюновича глазки слезятся! А вот я сейчас их промою…
– Пусти, дура! Порву!.. В клочья!.. Фффшшш! Ма-а-а-у-а!..
Наташа так задумалась, что не заметила, откуда он шагнул на дорожку, этот прохожий. Свет от фонаря падал на него сзади и превратил незнакомца в черный силуэт.
Девушка, съежившись, попыталась прошмыгнуть мимо, но прохожий, развернувшись, схватил ее за локоть:
– Натка?!
Тут уж и лицо разглядывать не надо. Только вскрикнуть:
– Ох… Миша!
Подтащил под фонарь, на свет. Локоть не выпускает:
– Я ее ищу, ищу, а она по Новой Москве бродит…
– Миша… ты… – Наташа взяла себя в руки, закончила почти спокойно: – Здравствуй. Как живешь, как дела?
– Помогаю Егорычу экспедицию организовывать. Помнишь Антона Егоровича, который у нас на Аукинском городище практику вел? Он спонсора нашел. В тайге речка Блестянка берег подмыла, пласт обрушила, а там такая красота!.. А сюда я приехал к геногеографу. У него выходной и дача, так я прямо на дачу нагрянул. По телефону разве разговор? Надо же посмотреть, что за человек с нами будет работать! Представляешь, с нами геногеограф поедет!.. Гены первобытных людей, фантастика! А ты-то как живешь?
– Нормально живу. Работаю в фирме «Мадригал»…
– Где-где?
– «Мадригал». Закупаем оборудование для…
– Да плевать мне, для чего оборудование. Что там может делать археолог?
– Веду клиентскую базу, учусь делать рекламные рассылки…
– Натка, это точно – ты? Я не чужую девицу поймал и мучаю? Ты же мечтала…
– Я помню, о чем я мечтала. – Голос Наташи был очень ровным. – Но мы не дети и живем в реальной жизни. Как говорит моя тетка…
– К дьяволу тетку. Гляди мне в глаза. Честно отвечай на один-единственный вопрос. Тебе нравится твоя нынешняя жизнь?
«Ответь “да”», – приказала себе Наташа. И уверенно произнесла:
– Нет.
– Вот и славно, – разом успокоился Мишка. – Завтра уволишься в своем «Гамадриле». Поедешь со мной на Блестянку.
– Не в «Гамадриле», а в «Мадригале». Это солидная фирма, она закупает…
– Вот и прекрасно, что солидная. Значит, не рухнет из-за твоего увольнения.
– Миша, а если меня не возьмут в экспедицию?
– Кто не возьмет? Егорыч не возьмет? Да он же говорил, что ты талант! Вот я ему сейчас позвоню…
– Сумасшедший, убери телефон, ночь уже! Завтра позвонишь!
– А правда, ночь… Ты к метро шла?.. Ну так бежим скорее, пока его не закрыли!
Агафья привычно и ловко смазывала царапины на руках зеленкой.
Чтобы промыть Баюнычу глаза, его пришлось замотать в старую кофту. Не любит он, когда в глаза лезут, хотя бы и с лекарством. Враз дичает и звереет, не хуже манула. Или даже леопарда.
А сейчас обиделся, удалился на кухню. Ничего, отойдет. Он к Агафье добрый. Грубит иногда, так это не со зла… Учит ведь чародейству.
Агаша улыбнулась, глянула на разрисованные в зеленую полоску руки, убрала пузырек в аптечку.
Наука наукой, чародейство чародейством, а любила она вот такие простые минуты, когда она – хозяйка, а Баюныч – старенький кот, о котором надо заботиться, любить, лечить, гладить и за ухом чесать.
Как же, наверное, будет здорово, когда у нее, Агаши, на коленях заснет крохотный полосатый Котофеюшка, уставший от игр с плюшевой мышкой и от занятий по вербальной магии. Смешной милый малыш…
Рука Агафьи сделала по воздуху движение, словно гладила кого-то…
Усталость накатила на Наташу в полупустом вагоне метро – и сразила наповал. Девушка разом заснула, положив голову на плечо сидевшему рядом Михаилу. Парень боялся пошевелиться, чтобы ее не разбудить, и только время от времени, скосив глаза, проверял: тут ли драгоценная находка, не померещилась ли ему?
А Наташе снился пристальный, словно издали оберегающий, желто-зеленый взгляд старого полосатого кота.
Поделиться книгой: