Помоги проекту - поделись книгой:
Рассказы
Летние каникулы! Эти три месяца в году всегда бывают необычными, не похожими на все другие. Поехал ли ты в пионерский лагерь, или к родным в деревню, отправился ли в поход или на экскурсию — на каждом шагу тебя ждут открытия.
А сколько увлекательных рассказов о минувшем лете привозят ребята в школу!.. Из таких вот рассказов и состоит эта книга.
Ее автор — писатель Эдишер Лаврентьевич Кипиани — выбрал самое интересное из того, что рассказывали ему грузинские ребята.
ШКОЛЬНЫЕ ТЕТРАДИ
Прекрасен Тбилиси в сентябрьские дни. Прохладный осенний ветерок помогает забыть летнюю жару; позолоченные солнцем дома и облака ласкают взор; воздух напоен живительным ароматом, а улицы запружены молодежью — загорелыми, бронзовыми ребятами, студентами и школьниками, вернувшимися после каникул. Все улыбаются, все радостны, то ли потому, что вернулись в родной город, школу, то ли в ожидании встречи с друзьями. Прохладный ветерок с горы Мтацминда доходит до берегов Куры, сливается с прибрежным ветром и треплет кудри проходящего через мост мальчугана, колышет косы девочки, тушит спичку, поднесенную к папиросе, налетает на чуть пожелтевшие, но крепкие пока листья и где-то прячется, исчезает, как бы понимая, что еще не наступила пора прохлады и листопада.
Но не все замечают брызжущие золотом дома и улицы, не все ощущают благодатный аромат воздуха. Вот через мост идет женщина. Опустив голову, она глядит на асфальт широко раскрытыми глазами. Много уже серебристых нитей в ее волосах, морщины легли у глаз и губ. Прижав к груди завернутые в газету тетради, идет она в глубокой задумчивости.
Ученики провожали ее до моста, ребячьи голоса и сейчас звучат в ушах:
— Важа и завтра не придет в школу, Екатерина Ивановна?
— Что с ним?
— Он и в Квишхети болел?
— До свиданья, Екатерина Ивановна!
Екатерина Ивановна все время думает о Важа, потому-то идет она опустив голову. «Что же случилось с моим мальчиком? Все лето был здоров… почему он вдруг заболел перед отъездом?»
Третий день лежит Важа — его привезли из Квишхети больного. Сначала Екатерина Ивановна думала, что у него воспаление легких, что он простудился дорогой в машине; потом решила — тиф. Испугалась. Но врач сказал, что ребенок просто нервный, немного переутомлен и ему необходим покой. Все это не опасно, такое бывает в его возрасте, он скоро поправится.
Слова врача как будто немного успокоили Екатерину Ивановну, однако тревога не покидала ее.
Первого сентября учительница Екатерина Ивановна Сакварелидзе провела первый урок грузинского языка и литературы в седьмом классе «А». Сын ее Важа — тоже ученик этого класса.
И в первый же день Екатерина Ивановна дала ученикам домашнее задание:
— Опишите свои летние впечатления, как провели каникулы, что вам запомнилось больше всего. Принесете к следующей неделе.
Дома Важа подробно расспросил мать, по каким предметам и что было задано его товарищам.
— А ты что задала, мама? — спросил он наконец.
Екатерина Ивановна не хотела, чтобы Важа занимался, но он сам боялся отстать.
— Я попросила ребят описать свои летние впечатления.
— Я тоже напишу, — прошептал Важа, уткнувшись лицом в грудь подсевшей к нему матери.
— Напиши, сынок, только не утомляйся, пиши карандашом, а когда поправишься — перепишешь набело.
Сегодня Екатерина Ивановна собрала тетради. Домашнее задание выполнили все и очень интересовались мнением учительницы.
Из школы Екатерина Ивановна зашла в Министерство просвещения и вернулась домой поздно.
Важа спал. Тетрадь для домашних заданий он положил на стол в комнате Екатерины Ивановны. Рядом лежала телеграмма от ее мужа, Арчила Сакварелидзе, который выехал в Москву в командировку. Он сообщал, что добрался благополучно.
Екатерина Ивановна быстро поужинала, на цыпочках прошла к себе в комнату, осторожно притворив за собой дверь, и присела к столу.
Прежде всего она перелистала тетрадь Важа. «Как много написал», — подумала про себя.
Взглянув на заглавие, Екатерина Ивановна улыбнулась. «Моя мать» — так называлась работа мальчика. Но какая-то внезапная печаль скользнула по лицу матери. Долго сидела она, задумавшись, проводя рукой по лбу.
Потом снова взяла в руки тетрадь и снова отложила, решив прочесть сперва другие.
Придвинув к себе завернутую в газету стопку тетрадей, учительница открыла первую и начала читать.
СОПЕРНИКИ
Когда отец сообщил, что этим летом мы не поедем в деревню, мне стало дурно. Я представила себе, что со всего двора я одна остаюсь в городе — единственная девчонка.
«Что я буду делать? С кем я могу играть? — думала я про себя. — Будь я мальчишкой, я бы не побоялась одна ходить за город, на Тбилисское море или гулять на озере Лиси, а так…»
Но мои опасения оказались напрасными. До сих пор я думала, что летом все дети покидают Тбилиси, что город целиком переходит во власть взрослых, но, оказывается, это не так. Наоборот, в нашем квартале, во дворе одного большого дома, открыли пионерский лагерь. Радости моей не было границ. Я не могу жить без товарищей, и, чем больше у меня товарищей, тем я счастливее. Действительно, на что это похоже — в одиночестве посещать музеи и достопримечательные места, куда нас теперь водит пионервожатый? Сколько хорошего я бы не заметила, сколько интересного не узнала бы, не окажись возле меня товарищи и друзья.
Это было очень интересно — экскурсии, театры, вечера. Но после посещения Руставского металлургического завода меня и Этери осенила мысль — походить по улицам и дворам Тбилиси и набрать металла в подарок нашим металлургам. До конца каникул оставалось еще немало времени, и мы надеялись собрать порядочно лома, если, конечно, нам помогут другие пионеры.
В пионерском лагере нашего двора был один мальчик со взъерошенными волосами и всегда нахмуренными бровями, большой грубиян и враг девочек. Впрочем, надо сказать, он и мальчиков не жаловал и по малейшему поводу всех ругал и со всеми скандалил. Его звали Бубой. Никто не мог понять, почему у Бубы такой гадкий характер. Некоторые говорили, что у него умер отец и воспитание без отца наложило свой отпечаток, другие говорили, что на него тяжело подействовало замужество матери. А были и такие, которые ни во что не ставили эти причины и утверждали, что Буба со дня рождения злюка и грубиян. Ни родные и никто вообще не виноват, просто он таким уродился.
На второй день после организации лагеря пионервожатый объявил нам, что в августе двадцать лучших пионеров будут отправлены в туристический поход в окрестности Боржомского ущелья.
«Двадцать лучших пионеров» — это означало: участников всех лагерных дел, инициативных, честно выполнивших все задания.
А Буба… вот об этом я и хочу сказать. Буба так провинился, что ему нельзя было даже и мечтать побывать с экскурсией в Боржомском ущелье, так мне казалось. Ну посудите сами: можно ли считать хорошим пионером мальчика, который из зависти ударил своего товарища? Да, именно зависть ослепила Бубу, когда он самому лучшему спортсмену лагеря Бакури разбил нос.
Что же произошло? Ничего особенного. На спартакиаде лагеря Бакури вышел победителем: он пробежал лучше Бубы, поднялся по канату, прекрасно проделал упражнения на брусьях. Кстати сказать, это никого и не удивило: все мы отлично знали, что Бакури ходит в спортивную школу. Но когда очередь дошла до плавания, то у Бубы блеснула надежда. Плавал он хорошо и был уверен в победе. Но и эта надежда рухнула: судьи отметили, что соперники пришли к финишу одновременно.
Выходя из воды, Бакури улыбнулся Бубе:
— Скажи спасибо, что я немного устал. Ну ничего, вырастешь — научишься плавать!
Бакури, конечно, пошутил, но для Бубы это было чересчур; он злобно взмахнул кулаком и ударил Бакури в нос, вода окрасилась кровью. Буба выскочил на парапет бассейна и, приняв воинственную позу, поджидал противника. Но и тут его надежда не оправдалась. Бакури вышел из воды, сел на берегу, высоко задрав голову, чтобы остановить кровотечение, а Буба стоял наготове и тяжело дышал. Потом Бакури поднялся, искоса посмотрел на Бубу и как громом поразил его словами:
— Жалко мне тебя! — после чего не спеша направился к раздевалке.
Буба остолбенел, он не ожидал такого исхода.
— Трус! — выкрикнул он.
— Бокс не включен в программу нашей спартакиады, а то бы я тебе показал, какой я трус! — ответил Бакури и внушительно взглянул на Бубу.
Секунду они постояли как каменные, уставившись друг на друга, затем, зажав рукой окровавленный нос, Бакури снова двинулся вперед.
Все это я вспомнила, потому что… вспомнила, потому что… мне жалко Бубу. Ведь его все ненавидят в лагере. Очень уж обидно, что он такой скверный мальчик. Мне хочется, чтобы все были хорошими, все мои товарищи. Я и не подозревала, что существуют такие злопамятные ребята, как Буба. Никогда я не думала, что человек может быть плохим и завистливым, быть нелюбимым и никого не любить. Но, возможно, я заблуждалась. Правда, сама я ненависти к Бубе не питаю. Мне кажется, я даже смогла бы к нему относиться с теплотой и вниманием… Ведь ему, наверное, тоже нелегко. Не знаю, не знаю, может, я и неправа, может, я болтаю глупости…
Когда пионервожатый поддержал нас насчет сбора металлолома, мы решили организовать бригады. Но желающих оказалось так много, что едва не распались все кружки. Даже члены танцевального, литературного и физкультурного кружков хотели записаться в наши бригады.
— Так не пойдет, — сказал старший вожатый Нодар и внимательно оглядел ребят. — Мы организуем две бригады, этого вполне достаточно. Собранный утиль вы сдадите на склад металлолома, который находится тут же, на нашей улице. Все вы хорошо знаете, куда идет собранный металлолом, — рабочие Руставского металлургического завода переплавляют его в сталь и чугун. А из чугуна и стали наши заводы изготовят тракторы, комбайны…
— Тепловозы! — выкрикнул кто-то.
— Ракеты! — добавила я.
— И нагрудные значки! — послышался сзади меня чей-то голосок.
Это оказался маленький Мито, вся грудь которого была увешана значками. А дома, в ящике стола, хранилось еще больше, и он всегда жалел, что для них не хватало места на груди.
— Кроме того, — продолжал Нодар с улыбкой, — запомните, что победителей мы возьмем в туристический поход в Боржомское ущелье.
Эти слова вызвали среди ребят особенное оживление.
— Руководителем первой бригады назначим Бакури, — сказал вожатый. — Бакури, подбери себе товарищей. А вторым руководителем… — Он вдруг умолк и, прикрыв ладонью глаза, стал всматриваться в глубину двора.
У подъезда, на каменных ступеньках, одиноко сидел Буба, обхватив руками колени и уставясь в землю.
— Буба, — позвал его Нодар, — иди сюда.
Буба неохотно поднялся и, опустив голову, приблизился к нам.
— А разве ты не хочешь собирать металлолом? — спросил Нодар.
— Не хочу!
— Ты же ничем не занят в лагере.
— Но лом я не хочу собирать!
— А если мы тебя назначим руководителем бригады?
— Нет, — отрицательно покачал головой Буба.
— Смотри, победившую бригаду мы возьмем в поход.
Буба мгновенно вскинул голову, посмотрел испытующе на вожатого загоревшимися глазами, будто сомневаясь в правдивости его слов.
— Ну быстрее говори, а то желающих много!
— Да, но… — забормотал Буба (от волнения у него перехватило голос), — а с кем будет соревноваться моя бригада?
— С бригадой Бакури!
— Бакури?!
Буба и Бакури смерили друг друга взглядом. Бакури чуть вызывающе улыбнулся, Буба нахмурился.
— Хорошо, я согласен, — пробурчал Буба. — А побежденных вы возьмете в поход? Вы их оставите как проигравших, да?
Буба мучился, не в силах высказать какую-то мысль. И вдруг высказал:
— Если и побежденных возьмете, то я отказываюсь.
Вожатый усмехнулся.
— Если члены бригады не проявят себя в чем-нибудь другом, конечно, мы их не возьмем!
— Хорошо, тогда я согласен! — решительно произнес Буба.
— Только вы должны помириться, ты и Бакури!
Услышав эти слова, Буба попятился.
— Это не обязательно! — сказал он.
— А если не помиритесь, мы не назначим вас руководителями бригад, в поход пойдут другие… Бакури, иди сюда, подай руку.
Бакури сделал несколько шагов и протянул руку Бубе. Буба опять попятился.
— Я не хочу вас обманывать, — обратился он к вожатому, — при вас я подам ему руку, но потом все равно не буду разговаривать.
Вожатый Нодар с минуту о чем-то думал, будто взвешивая, стоит ли настаивать на своем, потом сказал:
— Ладно, сами помиритесь, обязательно.
Затаив дыхание пионеры следили за этой сценой. Я очень волновалась, я была так благодарна вожатому и рада за Бубу, что чуть не всплеснула руками. В то же время я боялась: вдруг Буба опять что-нибудь выкинет и испортит дело? К счастью, все обошлось благополучно.
«Наконец-то Буба сможет проявить себя, — думала я, — сможет восстановить свое доброе имя!»
На следующий день, ранним утром, мы начали действовать. Я записалась в бригаду Бубы, за мной — маленький Мито, Этери тоже присоединилась к нам.
— Смотрите, никого не буду жалеть, — сказал на первом же «совещании» Буба. — Я во что бы то ни стало должен поехать в Боржомское ущелье, и если вы подведете… вы меня знаете?
Я ждала, что Буба покажет кулак, но он просто погрозил пальцем.
— У Бакури три девчонки, а у нас только две. Конечно, мы победим, — пролепетал Мито и провел рукавом по значкам, точно хотел придать им больше блеска.
— Смотря какая девчонка, — хитро заметил Буба, взглянув на Мито. — Некоторые девчонки посильнее мальчишек, а бывают мальчишки большие разини, чем девчонки.
Поделиться книгой: