Шмордонские тайны

Он хотел еще что-то сказать, но не успел, так как Джем врезал ему кулаком в глаз. Агент Хмырь, мелькнув в воздухе форменными сапогами, улетел по лестнице вниз, а Джем нажал на уголок отъехавшей панели, и она мягко встала на место, явив взору привычную заднюю стенку шкафа.

— Совсем обнаглели, — заметил Батон.

— Не то слово! — поддержал его Джем, потирая кулак.

— Может, надо проверить и остальные шкафы?

— Я думаю — не стоит. Если в каждом из них мы обнаружим по шпиону, у нас кулаки отвалятся. Ну их всех к черту! Давай лучше пойдем вниз и послушаем, что они говорят в новостях.

Батон с Джемом вышли из комнаты и спустились по лестнице в гостиную.

Включив шморовизор, они удобно расположились на диванах и принялись слушать новости. Информационная программа называлась: «Свисток Шмордона». Солидный диктор рассказывал:

— Лорд Пе́ндрол побывал с проверкой в Седьмой танковой дивизии и дал ее командованию ряд ценных указаний, отчего боеготовность войск сразу повысилась…

На экране возник лопоухий юнец в мундире, который что-то гневно кричалофицерам, застывшим перед ним в строевой стойке.

— Да это же Шмореныш! — удивленно воскликнул Батон.

— Действительно, — согласился с ним Джем. — Выходит, император дал своему брату титул и тем самым слегка отодвинул его от престола.

— Все равно, пока Шмор не женится и не заведет детей, это чучело остается наследником, — заметил Батон.

На экране тем временем офицеры разбежались в разные стороны, и камера показала колонну танков, выходящую из ворот военного парка.

— Седьмая танковая дивизия начала учения, — сообщил диктор. — Внимание! Будьте осторожны на дорогах!

— Интересно, как там Кебаб? — встревоженно поинтересовался Джем.

— Ты думаешь, его уже выпустили из джабля и решили привезти в посольство? — спросил Батон.

— Да бог его знает, — ответил Джем.

И в этот момент зазвонил вдруг проводной шморофонный аппарат, стоявший в гостиной на специальной тумбочке.

Джем, переглянувшись с Батоном, пошел к трубке, говоря на ходу:

— Ну вот наконец о нас и вспомнили! Пойду, послушаю, что скажут.

Трубка не кричала «алло», «да», или что-нибудь в этом роде. Трубка по-чиновьичьи многозначительно молчала. Джем взял ее и вслушался в мир шморофонной связи, который был богат по-своему.

Сначала он уловил мотив какой-то тоскливой песни, бередящей его существо, потомкто-то непонятно рявкнул: «Какого ты кренделя в душу!», и вслед за этим раздался знакомый голос графа Вискерса, спросивший:

— Алло, Джем, это вы?

От этого простого вопроса сердце Джема вдруг успокоилось, и он ответил:

— А кого вы ждали?

— Только вас, — ответил Вискерс.

— Ну, значит, дождались.

— Чудесненько, — сказал Вискерс. — Вам необходимо быть в Железном Дворце через час, поскольку аудиенцию назначил император. Но, учитывая ваше близкое ко дворурасположение, попрошу явиться за полчаса до официальной церемонии.

— Зачем? — поинтересовался Джем.

— Затем, что мне из имения прислали обалденный коньяк двадцатилетней выдержки. Я его, конечно, уже попробовал, но отнюдь не желаю, чтобы вы перед аудиенцией были трезвы.

— Спасибо! — воскликнул Джем, рассмеявшись. — Немедленно становлюсь на лыжи!

— Не понял, — ответил Вискерс.

— Ну, в смысле, выдвигаюсь со скоростью лыжника!

— Ах, да, — ответил Вискерс. — Всю жизнь мечтал побывать на вашей лыжной планете Дубаре. Но все никак не удавалось.

— Ничего, — добродушно ответил Джем. — Когда-нибудь побываете. Выпишу вам визу без очереди…

— Машину выслать за вами?

— Не стоит. Здесь идти всего триста метров.

— Жду вас, — сказал Вискерс и трубка смолкла.

— Я пойду с вами! — раздался вдруг голос с верхних ступенек лестницы.

Джем поднял голову и увидел торопливо спускающегося Отжима.

— Аудиенция назначена мне, поскольку я посол, — сообщил ему Джем. — Ни о каких «отжимах» речь в телефонограмме не шла!

— Ничего страшного, — ответил Отжим. — У меня есть личное послание Премьер-министра Морса к императору. Вот как раз сегодня я ему это письмо и передам.

Джем, пожав плечами, сказал, обращаясь к Батону:

— Какая-то закулисная дипломатия. Императору передают письма, а посол не знает, о чем в них идет речь. Зачем тогда этот самый посол нужен?

— Сейчас мы все исправим, — пообещал Батон, вставая с дивана.

Он быстрыми шагами направился к Отжиму.

— Не понял, — успел сказать последний, резко бледнея.

Батон, схватив Отжима за локоть, в одну секунду заломал ему руку за спину.

— Ай! — крикнул атташе.

— Где письмо? — поинтересовался Батон, усиливая давление.

— Не скажу! — ответил Отжим. — Ой!

— Сейчас сами найдем, — произнес Джем, принявшись обыскивать атташе, застывшего в позе пикирующей ласточки.

— Я буду жаловаться! — взвизгнул Отжим.

— Кому? — поинтересовался Джем, продолжая бегло работать руками. — Мне, раз я посол? Жалуйся. Ну, можно еще императору Шмордона настучать. Он хоть посмеется всласть… Ура! Нашел!

Джем держал в руках белый бумажный конверт.

Батон отпустил руку Отжима и выдал тому пинок под зад, отчего несчастный атташе на приличной скорости устремился к ближайшему дивану, которым тут же и воспользовался, растянувшись на нем в вольной позе.

— Заклеен, сволочь, — сообщил Джем, разрывая конверт сбоку.

— Что вы наделали! — донеслось с дивана. — Как я теперь стану его вручать?

— Во вскрытом состоянии, — обнадежил его Джем, доставая листок, исписанный мелким почерком. — От целости конверта смысл написанного не изменится.

Он развернул письмо и принялся читать его вслух.

— Ваше величество! — официальным голосом начал Джем. — Я надеюсь, Вы не забыли своего обещания, данного мне в устной форме во время бала. Речь идет о помощи, которую Вы решили оказать Джаппурии в подготовке профессионалов для разведки и контрразведки. Податель сего письма — первый представитель организованных нами спецслужб. Его имя Отжим. Он надежный и грамотный чиновник. Поскольку Джем, официально направленный к Вам в роли посла, отличается психической непредсказуемостью и скверным нравом, прошу Вас держать связь со мной через Отжима, а Джем пусть выступает в роли офисной мебели. С уважением, Морс.

— Фью-ю-ю! — удивленно присвистнул Батон.

— Поняли, кто здесь начальник?! — гневно выкрикнул Отжим, вскакивая с дивана.

— А это ты видел? — Джем показал ему кулак.

Отжим молча уселся на прежнее место.

Джем быстро изорвал письмо Морса в клочья и подбросил в воздух. В гостиной пошел бумажный снег.

— Ай! — крикнул Отжим.

Он слез с дивана, упал на колени и принялся собирать обрывки бумаги, ползая по полу.

— Ты идешь со мной или будешь и дальше работать уборщиком? — поинтересовался Джем, направляясь к выходу из гостиной. — Смотри, не опоздай на аудиенцию.

Отжим со стоном вскочил на ноги и, отряхнув руками колени, побежал догонять посла.

Коньяк действительно был хорошим. Джем с Вискерсом выпивали как раз по третьей рюмке, когда дверь приемной вдруг распахнулась, и через комнату вихрем пронесся Шмореныш.

— Алкоголики! — негодующе крикнул он на бегу и хлопнул дверью императорского кабинета.

Вискерс, не обратив на это явление никакого внимания, налил по четвертой. Сидевший в углу кабинета Отжим заметил:

— Никакого порядка у вас в Шмордоне нет. В прошлый раз чуть императора не пропили. А что пропьете сейчас?

— Ты не пьешь? — спросил у него Джем. — Тогда закрой свою пасть и не мешай нам.

— Я никогда не пью на работе! — важно сообщил Отжим.

— Ну, граф, ваше здоровье! — поднял рюмку Джем.

— Спасибо, — поблагодарил Вискерс, чокаясь с послом…

Шмореныш, влетев в кабинет императора как пуля, рухнул в кресло и заявил:

— Отец! Тьфу… то есть брат! Мне не нравится этот титул! Пендрол! Фу! Я не желаю его носить!

— Почему? — удивился Шмор. — Так называется наше родовое имение. Из него вышли все Шморы, включая Великого.

— Ну и что? — негодующе спросил Шмореныш. — От этого названия веет каким-то нехорошим запахом. А если б наше имение называлось Дри́стоном, то что? Я бы носил титул лорда Дри́стона?!

— Нет, что ты, — Шмор еле сдержал улыбку. — Но Пендрол с древне-шморского диалекта переводится как «Рыцарская крепость». По-моему, ничего обидного в этом выражении нет.

— Тогда почему все вокруг смеются у меня за спиной?

— Мне кажется, что смеются они не над титулом, а над твоими поступками.

— Да-а? — протянул Шмореныш и ненадолго задумался.

— Сынок… брат мой, — сказал Шмор. — Не торопись жить. У тебя впереди еще много времени. Прежде, чем что-нибудь сделать — подумай. И все начнет получаться.

Шмореныш, очнувшись от раздумий, взглянул на Шмора и вдруг глаза его наполнились слезами.

— Послушай, — громко прошептал он. — Может, есть способ вернуть все назад? Может, существует вариант, где я опять стану сыном, а ты будешь заботливым отцом?..

Он вдруг испуганно замер и тут же, встряхнувшись, продолжил горячечно шептать:

— Я обещаю тебе… Я клянусь… Я во всем буду слушаться тебя! Ведь ты мой отец… Как я раньше этого не понимал?.. Ну?! Скажи, ведь это возможно?!

Шмор, печально улыбнувшись, уселся в кресло и сказал:

— Я сам бы этого хотел. Но мы не властны над памятью… Ты помнишь, что я настоял на проведении всех генетических исследований? Мы с тобой присутствовали на каждой медицинской процедуре, связанной с этим. И ты убедился, что приходишься мне братом, а я занимаю престол на совершенно законных основаниях. И куда теперь девать это знание?

По щеке Шмореныша потекла слеза.

— Правда — жуткая штука, — продолжил Шмор, отведя глаза от воспаленного лица своего брата. — Иной раз ее лучше не знать. Но если узнал — все! Она как гвоздь будет торчать в мозгу, и никуда от нее не денешься!

— Но хоть как-то можно это исправить? — через всхлип спросил бывший наследник.

— Ты не представляешь, как мне хочется того же! — вскричал Шмор, вскакивая с кресла.

Он начал ходить по кабинету широкими шагами.

— Я всегда знал эту бесову правду! Но ты был для меня сыном! Самым дорогим человеком на свете, поскольку никого больше не осталось… И я хотел дать тебе все, что не имел сам: любовь, заботу, счастливое детство… И что получилось?! Ты стал гонять меня как зверя! Ты объявил меня узурпатором! Ты наплевал на мою любовь!..