Зарождение чувств

Прервалась на полуслове. Мне кажется или Дик был все же несколько меньше? Сердце ушло в пятки. Я распахнула глаза.

Черная морда волка, уже знакомая мне по предыдущей встрече, была совсем рядом. Моя запутавшаяся в темном мехе рука лежала на его загривке. Я глубоко задышала, стараясь подавить собственный страх и не дергаться. Скосила глаза влево, но лошадь продолжала меланхолично жевать репей и не реагировала, находясь буквально в паре десятков метров от меня.

Медленно, боясь совершить хоть одно резкое движение, я убрала руку из шерсти. Но вскакивать и бежать было глупо. Такой нагонит в два счета, так что я мысленно трижды прокляла себя за беспечность и снова посмотрела на оборотня. Темный взгляд умных глаз завораживал. Я сглотнула.

— Хочешь бутерброд? У меня еще осталось… — Сама не узнавая свой надломленный скрипучий голос, произнесла: — На, держи.

Предельно осторожно развязала салфетку с едой и предложила пищу зверю. Однако тот не торопился расправляться с ней, внимательно меня рассматривая. И я была готова поклясться, что ему сейчас было весело за мной наблюдать! Взгляд темных глаз был красноречиво насмешливым.

— Бабуля старалась, готовила. Попробуй, — снова сказала я, надеясь, что оборотень удовлетворится тремя оставшимися бутербродами и не тронет меня. Хотя даже в моих мыслях это звучало жалко.

Умный зверь снова посмотрел на предложенное лакомство и лениво слизнул сразу три куска мяса прямо с хлебом, зеленью и помидорами. Проглотил, не разжевывая.

— Вот так, хороший песик… — пробормотала я и, заметив тут же оскаленные клыки, поспешно исправилась: — Волк. Я хотела сказать «волк».

Зубы сразу исчезли. Дьявольщина какая-то!

— Ну… раз ты пообедал уже, может, я пойду? — уточнила совсем неуверенно, медленно отползая подальше, но тяжелая лапа, опустившаяся на мое платье, не дала мне позорно сбежать. — Что, не наелся? — жалобно проблеяла я. — На меня не смотри, я невкусная.

Страшно было просто жуть! Ну и где эта магия, когда она так нужна? Сейчас бы хоть огонек, хоть искорку! Я выставила вперед руку, вспомнив, что говорила на этот счет бабуля, и попыталась вызвать хоть какие-то крохи. Все животные боятся огня, а значит, достаточно лишь загореться, как тогда в бане, когда я разозлилась, и волк точно передумает мной закусывать.

Но чахлый голубой огонек, что все же загорелся у меня на ладони, было сложно назвать пламенем. Вот и волк, кажется, удивился, вместе со мной рассматривая это жалкое зрелище, а затем… просто взял и слизнул его языком, вопреки всякой логике. Я тут же отдернула руку, с ужасом наблюдая, как зверюга нагло проглотила огонь и счастливо облизывается. По темной, как ночь, шерсти едва заметно пробежали голубоватые искры.

Я икнула от страха, когда оборотень снова уставился на мои руки, словно ожидая еще магии. Бабуля ничего не говорила о том, что они питаются магией! Совсем ничего! Дьявол!

— Я не могу больше, — посчитала нужным сообщить, надеясь, что он перестанет рассматривать мои пальцы так плотоядно. — Я не умею. Вот отучусь в академии магии — потом приходи, — не знаю, зачем ляпнула последнее, но мозг определенно отказывался работать как положено.

Волк, кажется, заинтересовался этим. По крайней мере, на мои руки смотреть перестал. И даже лапу с платья убрал.

Я сглотнула и тут же воспользовалась полученной свободой, отползая.

— Н-ну я пойду, да?

Вот чего-чего, а отрицательного мотания головой от зверюги я не ожидала. А когда он спокойно встал, сходил за оставленным мной у лошади пуком травы, принес его за тканевую перевязь и бросил мне под ноги, это и вовсе заставило меня усомниться в своей адекватности. Может, меня вместе с бабулей роняли в детстве? Хотя… собаки ведь тоже умные существа, почему бы волкам не быть такими же?

— Т-ты хочешь, чтобы я это обработала? Здесь? Сейчас? — уточнила.

Утвердительный кивок был весьма красноречивым.

— И тогда ты не будешь меня есть? — Снова отрицательное движение.

Нет, я определенно лишилась рассудка!

— Ну ладно. — Дрожащими руками потянулась к узлу. Надеюсь, жрать меня сегодня и правда никто не собирается.

Я осторожно отделяла целые листики от стеблей и складывала их на расстеленную сбоку чистую ткань, опасливо нет-нет да поглядывая на оборотня, кажется задремавшего невдалеке. Хотя стоило мне попытаться подняться, как он тут же открыл глаза и утробно зарычал, как бы показывая, что побег не удастся. После этого сидела я ровно и старалась даже не дергаться, тихо обрабатывая траву и надеясь на то, что зверюга все же уснет крепким сном.

Что странно — в отличие от убежавшего Дика, Агата на него совершенно не реагировала, хотя лошади волков чуют за версту и дико боятся их. Она все так же продолжала лениво что-то жевать и наслаждаться летним деньком, в отличие от меня напряженной.

Последний лист упал на верх уже довольно внушительной горы таких же продолговатых листочков. Отложив в сторону последний лысый стебелек, я замерла, не зная, что делать дальше. Оборотень словно почувствовал: моментально встрепенулся и открыл глаза. Сел на своем месте.

— Я закончила. — Я указала на две горы — стеблей и листьев. — Ты обещал не есть меня, можно теперь я пойду? — Мой просительный голос был жалок, но, что еще делать, я не знала.

Огромная голова склонилась к плечу. Невольно я снова восхитилась лоснящейся густой шкурой. Как бы там ни было — зверь был прекрасен. Теперь-то я точно рассмотрела его во всех подробностях и могла с уверенностью сказать, что это именно волк, не волчица. Скорее всего, даже вожак какой-то стаи. Мощный загривок, сильные задние лапы, крупное тело, умный взгляд — буквально все кричало о том, что передо мной альфа-самец.

— Меня дома бабушка ждет. Она обещала пироги на ужин… — Во взгляде оборотня мелькнула заинтересованность. Ой! Вот это я зря про пироги! Надо срочно исправляться! — А хочешь, я и тебе пирогов вынесу? На опушку за нашим огородом?

Зверюга молчала, словно раздумывая.

— Бабуля специально для тебя приготовит с мясом. Я попрошу, — предприняла я последнюю попытку. И тут он наконец отмер и утвердительно кивнул.

Я аж облегченно выдохнула.

— Ну, я пошла тогда? Пироги вынесу, как обещала! — поспешила снова заверить.

Оборотень молчал, но никак не отреагировал, когда я медленно и осторожно встала, кривясь от боли в напрочь затекших ногах. Подобрала с земли перебранные листья иван-чая, подошла к лошади и вскочила на нее…

Он так и смотрел мне вслед, пока я, прижимая к себе туго набитый мешок и едва не стуча зубами от пережитого страха, удалялась все дальше. Я так и смотрела назад, пока он не скрылся из виду.

А когда скрылся, просто тихо расплакалась от пережитого стресса. Ну сколько можно-то, а?.. Хотя не сожрал — уже хорошо. Теперь еще пироги ему готовить… Сомневаюсь, что он простит, если я не выполню обещание, а так, глядишь, и меня есть передумает.

Глава 10. Камила

В деревню я вернулась вся зареванная и все еще трясущаяся. Первым делом повела меланхоличную Агату соседу. Едва скатившись с гладкой спины лошади, я постаралась не повалиться лицом в землю, ноги совсем не слушались. Усложнял дело мешок с травой, который надо было сберечь, несмотря ни на что: еще раз идти за иван-чаем я не намерена!

— Милка, что с тобой? Медведя увидела или опять какая нечисть сюда движется? — Сосед, принявший лошадь, обеспокоенно осмотрелся.

— Нет, не нечисть… — сказала я, едва держась на ватных ногах. Мне бы сесть сейчас, а лучше полежать…

— Медведь? — Сосед не угомонился, подозрительно прищурился и оглядел меня со всех сторон. Пришлось согласиться.

— Угу. Совсем рядом прошел, еле ноги унесла. — Я кивнула. Ну не про оборотня же говорить — засмеют.

— Да, Милка. Вон какой бледной стала! Приходи в себя — не порвал же! — Тяжелая лапища мужика опустилась мне на плечо, буквально пригибая к земле своим весом. — Ты лучше вот что скажи: почто юному Анриусу отказала? Бедный парень второй год хороводы вокруг твоей бабки водит, все добиться одобрения не может.

Я покосилась вправо и наткнулась взглядом на соседского сына, который, утирая пот, работал неподалеку, прилаживая расшатавшиеся ставни на окнах. Невольно залюбовалась полуголым ладным мужским телом. За работой-то жарко, должно быть. Непривычно русые волосы забавными кольцами ложились на плечи парня. Светловолосые в наших краях редкость, как и кудрявые. Сильные руки вовсю орудовали молотком, заставляя мышцы на теле бугриться и красиво перекатываться. Похоже, меня он не заметил.

Пожала плечами. Обижать Анри я не хотела никогда. Не он виноват в том, что я его больше как брата воспринимаю. Мы же все детство вместе провели, даром что он на пару лет меня старше. Впрочем, не было у меня симпатии любовной и к остальным парням нашей деревни. Как вообще можно любить того, с кем вместе купаться бегал да шалаши на деревьях строил все детство? Они все мне дороги, даже те, кто «приблудной» обзывал, но замужество? Бр-р-р…

— Он ведь как брат мне, — тихо призналась я. — И люблю я его как брата.

Сосед тяжко вздохнул.

— Но ты все же подумай. Анриус у меня парень справный. Он вам и дом построить сумеет, и от напасти защитит. А уж любить будет… Ты не сомневайся, мой сын налево-то не пойдет, ежели что.

Я вздохнула. Весь этот разговор даже заставил временно забыть о моем страхе оборотня.

— Да понимаю я все. Но вы ведь сами знаете — меня бабуля в академию отправляет. Не могу я. — Надо было хоть что-то сказать.

— Знаю. — Сосед кивнул. — Ну так Анриус и дождаться может…

— Да я даже не знаю, сколько там учатся! — Я все же немного сорвалась, выкрикнула в сердцах и явно привлекла к себе внимание. По крайней мере, мерный стук молотка резко прекратился.

— Привет, Мила! — Анри был уже тут как тут, легок на помине! Только он всегда меня Милой называл. Ласково так. — Чего бледная такая? Не захворала? — В голосе молодого мужчины сквозила неприкрытая забота.

Я невольно залюбовалась мокрым от пота ладным торсом парня, наблюдая за скатившейся по боку капелькой влаги. Сразу покраснела, сама понимая, как распущенно и некрасиво себя веду, сначала отказывая другу, а потом еще и разглядывая. Ситуацию спас сосед.

— Да наша Милка без приключений совсем не умеет, то загрызня где-то разыщет, теперь вот медведь рядом шатается… Пойду я проверю засов на сарае, пожалуй, да лошадь вычищу… мало ли… — Хитрый взгляд мужика — и мы с Анри остались один на один.

— Отлично выглядишь, Мила.

Стыд сильнее опалил щеки. Я опустила глаза к земле.

— Спасибо, ты тоже. — Понятия не имею, что надо говорить в таких ситуациях. Комплиментами меня еще жизнь не баловала.

— Мы вечером с компанией на озеро собираемся — искупаться, пока вода теплая. Пойдешь с нами? — Парень действительно был весьма мил. И я это знала.

— Извини, Анри. Не могу. Обещала пирогов напечь. — Это не было ложью. Действительно ведь обещала. Пусть и оборотню.

— Хорошо. — Парень улыбнулся. — Тогда, может быть, в другой раз.

— Может быть… — Мне было нечего ему сказать. Он знал, что я отношусь к нему как к брату. Я говорила. И не раз говорила.

— Ну тогда хорошего вечера, Мила.

Я кивнула и, больше не говоря ни слова, быстро пошла домой. Стоило выйти на главную улицу и снова увидеть маячивший невдалеке лес, как стало зябко. Былой страх снова болью вгрызся мне в сердце. Ноги подкашивались. Прижав к груди мешок с травой, я показалась на глаза бабуле, сидевшей в саду.

— Камила, ну что опять? — Старая женщина укоризненно покачала головой, заприметив меня издали.

— Я ему п-пирогов об-бещала, — простучала я зубами, все еще не совсем веря в то, что смерть снова обошла меня стороной.

— Ему — это кому? Оборотню? — Бабуля была привычно проницательна, внимательно рассматривая мои трясущиеся плечи. — А шаль где?

Я покраснела, тут же переключившись с мыслей о смерти на дорогую вещь. Должно быть, оставила на той поляне, когда улепетывала. И ведь пока ехала, даже не вспомнила. Стыдно-то как! Она ведь немалых денег стоит!

— Ладно, не страшно. Ты мне скажи главное — это был тот же оборотень? — В глазах женщины мелькнул нешуточный интерес.

Я кивнула, все еще прижимая к себе тканевый мешок с листьями.

— Он... он… — Я икнула, не в силах выговорить остаток предложения внятно. Страх, отступивший было немного, вернулся с удвоенной силой.

— Так, ну все, пошли в дом, расскажешь. — Бабуля вздохнула, поднимаясь с лавочки в саду, подошла ко мне, приобняла и принялась растирать мои замерзшие плечи. Я только сейчас поняла, как же продрогла.

Знакомое с детства уютное помещение встретило приятным запахом выпечки и теплом. Я поежилась и, умывшись, села на скамью.

— Сначала поешь, а потом расскажешь про волка, — непреклонно произнесла бабуля, пододвигая мне тарелку с еще горячими пирожками.

Спорить я не стала, буквально вгрызаясь в ухваченную пальцами сдобу. Запила чаем. Есть после стресса хотелось просто зверски. Насытившись, я откинулась на спинку высокого стула и уже спокойнее посмотрела на бабушку.

— Рассказывай, — отреагировала та, поднеся к губам кружку с чаем, и тихо отхлебнула.

Я вздохнула и мысленно попыталась отгородиться от воспоминаний, но вместо этого лишь вспыхнула былым возмущением.

— Почему ты не сказала, что оборотни питаются магией?!

Любопытство в глазах бабули лишь усилилось.

— Четко. Внятно. По порядку! — вместо ответа приказала женщина, и я не смогла ослушаться, рассказала все, что со мной произошло, от и до. И как попыталась сбежать, и как скормила бутерброды, и про огонек на руке, и про то, как оборотень меня работать заставил… Закончила рассказ обещанными пирогами.

— Мне надо убедиться. — Старая женщина задумчиво пожевала губу и сверкнула непримиримой решительностью во взгляде. — Значит, сейчас печем пироги с мясом, а вечером вместе пойдем на опушку.

Я побледнела. Не то чтобы я собиралась обмануть волка, но бабуля… Она же даже убежать, если что, не сможет. Больная нога не даст.

— Бабушка, может, не надо? — робко спросила я, не желая напоминать про болячку.

— Надо, Камила, надо! А ну, вставай и берись за тесто. Я немного оставила. Думала утром лепешки поджарить, но так даже лучше.

 Ничего не оставалось, кроме как послушно пойти и заняться пирогами. К счастью, мясо у нас было, и весьма свежее, — поутру староста теленка заколол. Пусть он баб и не любил, но жадным не был, действительно заботясь о благополучии нашей Ласии.

— Отлично! — оценила мои старания бабуля, зачем-то переодевшаяся в нарядное платье.

Я удивленно на нее посмотрела, отмечая и бусы на шее, и длинную пышную юбку, и даже аккуратно уложенные волосы. Да и сама бабушка выглядела словно на несколько лет моложе — морщины на лице разгладились, старческие пигментные пятна практически сошли на нет, взгляд был ясный, прямой…

— Это… — Я не нашлась что сказать. Как? Что? И главное — зачем? Изумленно похлопала глазами, открывая и закрывая рот, но так и не выдавила ни звука.

— Ты бы тоже переоделась, милая. — Бабуля была невозмутима, кончиками пальцев поправляя выбившийся из прически закрученный локон.

Я захлопнула рот и молча удалилась сменить платье. Зная бабушку — спорить тут было бессмысленно. А изменения в ее внешности… Помотала головой. Я уже не могу быть ни в чем уверена! Просто невероятно чудной год! Сначала загрызень, магия, потом бабушка, оборотень…

На опушке мы стояли обе в нарядных платьях, с пирогами в руках. И если бабуля явно чувствовала себя комфортно в такой обстановке, то я то и дело дергала подол нового длинного и пышного платья, где-то раздобытого бабушкой, и ощущала себя полной дурой.

— Бабуля, а если он не придет? — Не то чтобы меня одолевали сомнения, но вернуться домой и снять этот пыточный инструмент хотелось безумно. Корсет больно впивался в лопатки, плотная ткань юбки ужасно терла, и я чесалась от этого, странного вида новые туфли из жесткой кожи нещадно давили. А уж голова… Я уже сейчас ненавидела все шпильки, которые воткнула бабуля мне в прическу, собирая волосы со спины.

Да, я не спорю — вид у меня действительно вышел ничего даже, но к чему все это? Мы в деревне. Дикому оборотню пироги относим. Безумие!

И хорошо бы нас никто из своих не заметил — засмеют же!