Мечты сбываются

– Да! – Так же, смеясь, ответила Юля, – если учесть, что они порой рождаются рифмованными, как стихи, и в суете дня к вечеру улетучиваются. Я потом вспоминаю основную мысль, но рифма уже такой классной не получается! Я одно время увлекалась стихосложением. А ты стихи не пишешь?

– Бывает. Но я чаще к своим песням слова пишу, а это, как известно, тоже стихи.

– А мне почитаешь? – Юля интересовалась искренне, не из праздного любопытства и Павел это чувствовал.

– Как-нибудь в другой раз, я сейчас не настроен. Не обижаешься? – Он посмотрел на Юлю.

– Нет! В другой так в другой! Ты же не отказываешься! Я тоже иногда бываю не в настроении!

– Ты? Не может быть! Сколько я тебя знаю, ты всегда улыбаешься! Кажется, оптимистичнее тебя я не встречал человека.

– Да, я стараюсь держаться. Но я ведь не робот, и у меня тоже бывают срывы. Однако ты прав, по натуре я оптимист. Паш, а ты чего-нибудь боишься? Вернее, не так, есть ли что-нибудь такое, чего не боятся многие другие, а ты боишься?

– Даже не знаю, как ответить? Я как – то не думал об этом.

– Например, мертвецов, боишься? – Юля улыбалась.

– А чего их бояться? Мёртвый ничего тебе не сделает! Лежит себе, гниёт в земле и даже не чувствует, как он разлагается и его съедают черви.

– Я тоже их не боюсь. Причём с детства. Когда мы во дворе рассказывали страшные истории про мертвецов, все девчонки и даже мальчишки боялись, а мне было смешно! – Юля рассмеялась.

– Да ты вообще, по – моему, ничего не боишься! – Ответил Павел.

– Нет, я боюсь двух вещей; предательства и двухколёсный транспорт, например мотоцикл без люльки или велосипед!

– Ну, предательства, это понятно, но при чём здесь велосипед? – Павел удивлённо посмотрел на Юлю, – Прикалываешься? Ты же, как сумасшедшая, на любом транспорте гоняешь?

– Не на любом, на мотоцикле без люльки, я не гоняю! Я ездила на папиной машине, на дедовом мотоцикле с люлькой, даже на автобусе гоняла! Оказывается, он может развить такую скорость!

– Какую?

– Не знаю точно, стрелка спидометра зашкаливала, а на шкале последняя цифра была 120. Мне тогда казалось что это медленно, но водителя, который мне разрешил покататься, в пот бросило.

– Ещё бы, автобус развалился бы на части, а ему отвечать! И как, понравилось кататься?

– В общем – то да. Не так, конечно, быстро, как на тачке, но тоже прикольно!

– Так почему ты велосипеда боишься? Именно ездить на нём?

– Когда я училась во втором классе, моей подруге купили двухколёсный велик. А у меня ещё такого не было. Папа тогда в музыкальной школе работал, зарабатывал немного, а мама работала инженером на текстильной фабрике. Жили скромно, но на море однажды с родителями съездили. Незабываемое впечатление! Сколько раз потом мы с папой ездили, и на Средиземное, и на Адриатическое, и на побережье Тихого океана, а самое острое впечатление – первое! Мы долго копили на эту поездку в Сочи, – Юля на мгновение задумалась, – это был первый и последний раз, когда мы ездили на море с мамой, – Юля помолчала недолго, – так вот про велосипед. В это же лето подруга мне предложила покататься. Я сказала, что не умею, а она мне, мол, научиться легко. Ты сядешь на велик, а я тебя с горки столкну. Ну и столкнула, да так что я со всего разгона в забор врезалась. Подруга так напугалась, что даже родителям своим не сказала, что это я её велик разбила. Я тогда еле домой дошла. Мама, как увидела меня, так побледнела, я это сих пор помню. Я вся была в ссадинах и кровоподтёках. С трудом маму уговорила, что бы она не везла меня в травмпункт. Всё потом прошло, но хромала я долго, и с тех пор боюсь на велосипед садиться. Вот такая вот история! – Юля засмеялась.

– И что ты с тех пор даже не пыталась? – Павел был удивлён.

– Пыталась раза два. Но только сяду, как меня внутренний страх сковывает. Так и не научилась не на велике, не на двухколёсном мотоцикле. А на скутере даже не пыталась пробовать. Какой-то животный страх перед двухколёсным транспортом! Ненавижу себя за это, но ничего поделать не могу! – Она с печальной улыбкой посмотрела на Павла.

– Ты меня удивила, Юля! Гоняешь на тачке, прыгаешь с парашютом, со скалы в воду сигаешь! А велосипед… А ты меня не разыгрываешь? – Он посмотрел на девушку, она отрицательно мотнула головой, – Слушай! – продолжал Павел,– Надо победить в тебе этот страх!

– Я пыталась! Какой-то стопор внутри. Можно не зацикливаться на этом. Мама всегда говорила, что нет идеальных людей, и если что-то не получается, то развивать нужно то, к чему есть способности. Но если очень захотеть, то возможно невозможное. Скорее всего, у меня нет огромного желания преодолеть в себе этот страх.

– Ты не чувствуешь в этом необходимости! У отца машина есть! На такси можешь ездить! Зачем тебе велосипед? Это мы с отцом без велосипеда были, как без рук, везде пешком, что на рыбалку, что за грибами. Так я счастлив был, когда себе подержанный велик у одного знакомого купил, на свои же деньги! Я каждое лето на ферме работал. И на море ни разу не был. Но это не в упрёк тебе, – опомнившись, сказал он Юле, – не обиделась?

– На что? Ты же правду сказал,– Юля улыбалась, но Павлу вдруг стало не по себе.

– Прости, Юль! Я иногда веду себя, как идиот!

– Ну, если иногда, то ничего страшного! – Смеясь, ответила Юля, – Все талантливые люди не совсем нормальные! – Она говорила смеясь.

– О себе, да ещё вслух! – Ответил, так же смеясь, Павел, – Ты же сама – клад талантов! – они переглянулись, и Юля благодарно улыбнулась. И как всегда, её глаза засияли. Павел невольно на неё залюбовался. Но потом смутился и отвёл взгляд. Юля сделала вид, будто ничего не заметила, что бы не смутить его ещё больше.

Придя домой, Юля долго прокручивала в памяти всё, что произошло в этот вечер. Она удивилась самой себе, ни с кем и никогда она раньше так не откровенничала. Особенно ей стыдно было признаться в своём страхе, даже лучшая подруга об этом не знала, только отец. А Павлу она всё рассказала. Почему? Юля сама этого не понимала. В эту ночь она долго не могла заснуть, а когда заснула, сначала ей снилась мама, а потом Павел. После смерти мамы, у неё не было близкого друга. Отец, конечно, её очень любил, но он вечно был занят. И в те редкие часы, когда они были вместе, Юля была счастлива. И всё же ей нужен был друг – ровесник, и таким другом стал Павел. Юля была общительной девочкой, у неё были друзья и подруги, но никто её так не понимал, как Павел. А в этот вечер он стал к ней ещё ближе. Девушка долго смотрела на звёзды. Она не знала, что Павел в это время, тоже на них смотрит. Он долго ворочался, то вставал и подходил к окну, то снова ложился. Из головы не шла Юля, её улыбка, особенно её глаза и губы. Павел заснул далеко за полночь. Он обычно ложился пораньше, что бы в полшестого встать на пробежку. Привычка рано вставать у юноши выработалась с детства; что бы приготовить завтрак, сбегать к соседке и выгнать на выпас корову, ему приходилось вставать в полшестого. А вечером он шёл ей помогать убирать навоз в сарае. Соседка за это давала молоко. Домой он приходил часам к девяти вечера. Наспех делал уроки и ложился спать. На свою корову Трефиловым скопить денег не удавалось. И всегда Павел это воспринимал, как должное, но теперь ему захотелось всё изменить. Захотелось съездить на море, причём, вдвоём с Юлей. Показать ей красивейшие места на планете. Но сейчас он не может свозить её даже на Светлое озеро за его селом. Павел на какое-то время ощутил безысходную горечь, но подавил её в себе силою воли.

– Может, я ей вовсе не нужен?! – Подумал он вслух, глядя в темноту за окном, – Она красавица, умница, а кто я? Но она почему-то приходит ко мне, в эту жалкую общагу! Пытается поднять мне настроение, тащит на улицу, что бы нам побыть вдвоём. Нет, надо откровенно поговорить, расставить все точки над и, а то влюблюсь по уши, а я ей может и нужен только, как друг. Всё! Завтра ей всё скажу! Неопределённость хуже всего! – наговорившись сам с собой (Макс в эту ночь не ночевал в общаге) Павел решительно лёг и приказал себе : «Спать»! Но заснуть ему удалось не сразу. А когда тревожная дремота перешла в сон, ему снилось родное село, Юля и пьяный отец.

Глава 5

Юля и Павел часто встречались, гуляли, спорили, просто болтали, им легко было вместе. Он каждый день пытался поговорить с ней о самом главном, но так и не решился. Павел заметил, что Юля старается во всём его подержать, она стала для юноши настоящим другом. Но ему хотелось быть для неё больше, чем другом.

– Мне папа принёс пригласительные билеты на свой концерт. Сходим? – Предложила как-то Юля.

– На какое число? – Юноша обрадовался, но потом вдруг задумался, – ты Юль извини, я забыл, не смогу, сходи с подружкой, с этой, со Светкой, – сказал Павел виновато.

– При чём здесь Светка! Я для тебя взяла, ты же сам говорил, что любишь саксофон и вообще инструментальную музыку! Тем более тебе всегда нравилось, как папа играет. Слушай, у тебя проблемы, я поняла. Ты расскажи мне, в чём дело, может, я помогу?!

– Да мы репетируем сейчас, каждый день занят, ребят подводить не охота, – ответил Паша, опустив глаза.

– Ты что – то не договариваешь, и репетируете вы не весь день. Слушай, Паш, ну, мы друзья или не друзья?! Говори, давай, что у тебя случилось! – Юля настойчиво посмотрела ему в глаза.

– Ладно, скажу, всё элементарно, мне не в чем пойти, поняла?! Денег на еду хватает, а вот на одежду ещё не заработал.

– Да, ещё ты своему отцу деньги посылаешь, я в курсе, – ответила Юля. Знаешь, а давай я тебе одежду достану. Только не отказывайся! Нельзя же позволить своим желаниям не исполниться из-за каких-то тряпок! – Юля просительно посмотрела на Павла.

– А где ты возьмёшь на меня приличную одежду? – Спросил юноша слегка раздражённо.

– Это уже не твоя забота, главное, что бы по размеру всё подошло, – ответила Юля.

– Я не хочу, что бы ты тратила на меня деньги, – решительно ответил Павел.

– Будь спокоен, ни копеечки, – уверила его Юля и засмеялась, – значит решено, идём?!

– Идём – неохотно ответил Павел. Он очень хотел послушать саксофон, но привык на всём экономить и ни от кого не зависеть. Но Юля умела его успокоить и вскоре они беззаботно смеялись, идя по вечернему скверу, где уже зажглись фонари.

Концерт Павлу понравился, Григорьев играл замечательно.

– Папа сегодня в ударе, – заметила Юля, – А ты выглядишь классно, на тебя девушки заглядываются, – прибавила она, улыбаясь.

– Благодаря твоим стараниям, – смущённо ответил Павел.

– Сейчас будет последняя и самая классная вещь, – вдруг сказала Юля,– послушай, я хочу знать твоё мнение.

И тут Сергей Григорьев объявил, что играет последнюю композицию, совершенно новую в его репертуаре, и концерт на этом закончится.

После первых же звуков, Павел напрягся, вдруг, он посмотрел на Юлю широко раскрытыми глазами.

– Это же « Марина», – оторопело сказал он.

– Какая ёщё Марина, ты слушай, – остановила его Юля.

– Да я с детства этот фокстрот слушал, его мой отец написал. Юлька откуда он у Сергея?! – Павел готов был закричать на весь зал, так это его потрясло.

– Не знаю, – испуганно пролепетала девушка, – да ты успокойся, сам на себя не похож, – она положила руку на плечо юноши, готового вскочить, – Пашенька, разберёмся, только дослушай до конца, – она взяла его за руку, и Павел сидел молча, еле дождавшись окончания концерта.

За кулисами толпа поклонников окружила Григорьева, раздающего автографы. Павел окликнул Сергея, выказывая нетерпение. Юля стояла рядом.

– Ну, как? – спросил подошедший к ним Григорьев, – Понравилось?

– Сергей, откуда у вас этот фокс? Это не ваша музыка! – Павел не улыбаясь смотрел на музыканта.

– А я и не говорил, что моя. Этот фокстрот написал Борис. Правда, он из скромности не захотел, что бы я во время концерта объявил автора.

– Борис?! – Павел не верил своим ушам, – так вот в чём дело! Не зря у меня было чувство, что ему нельзя доверять! Но, как он посмел! Вор! Права была Лена Шульгина, а я как простофиля попался на его крючок!

– Паша, объясни, что происходит? – Сергей смотрел на него недоумённо.

– Этот медленный фокстрот написал мой отец. Вернее он его сочинил и играл на баяне, а я переложил на ноты. Папа назвал этот фокс « Марина» и посвятил его моей матери. Я несколько раз играл его при Борисе, но я же не думал, что он выкрадет его у меня.

– Я ничего не понимаю? – Сергей выглядел растерянным,– А ты ничего не перепутал?

– Я с детства слышал эту мелодию, ничего я не путаю! А Борис вор! Хорошо, что я свои песни ему не отдал. Он попросил у меня ноты фокстрота, говорил, что аранжирует, что бы мы с ребятами его играли. И как я ему поверил?!

Павел и Юля, молча, шли по ночному городу. Юля первая нарушила молчание:

– Паш, а ты про Лену Шульгину говорил, ты знаешь её?

– Лично не знаком, но Игорёк мне про неё рассказывал. Давай помолчим лучше.

– А я её знаю, давно. Я к её жениху ходила заниматься, – тихо сказала девушка.

– К жениху? Это к тому, который в автокатастрофе погиб? А как ты про него узнала? – удивился Павел.

– Это Борис нас познакомил, он знал, что я живописью брежу, вот и привёл меня к нему. Я у Петра азам рисунка училась. Он меня, можно сказать, к поступлению в «универ» подготовил. Я тогда ещё в школе училась, а когда Пётр умер, я занималась сама по его эскизам. У меня же нет никаких корочек, кроме школьного аттестата, а проходной балл был высоким. За счёт своих рисунков я и прошла конкурсный отбор.

– Вот это новость! – Павел удивлённо посмотрел на Юлю, – Вообще, получается, что Борис, ну просто со всех сторон положительный! А я его ненавижу!

– Грех ненавидеть, тяжело, конечно, но за врагов нужно молиться, и прощать. А Бог сам с ними разберётся.

– Да?! И когда же?! Юль, прошу тебя, не зли меня! – Павел был в мрачном настроении. Весь оставшийся путь до Юлиного дома они молчали. Павел проводил Юлю до подъезда, буркнул: « Пока», – и ушёл не оборачиваясь. Позже Павел пожалеет об этих словах и поступках и поймёт, что был неправ. Но тогда его словно «накрыло». Будто он забыл обо всём, чему был научен – прощать и любить.

Павел не помнил, как вернулся в общагу. Он решил поговорить с Леной Шульгиной, но не знал какой найти предлог для встречи. Но тут он вспомнил, что Игорёк давно приглашал его к себе.

– Точно! – сказал сам себе Павел, – Какой же я осёл! Ведь не надо придумывать повод! Я пойду к Игорьку! А там…

После работы он отправился к Игорю, предварительно позвонив ему. Игорёк искренне обрадовался:

– Ну, наконец-то! А то я думал, что тебя никогда не дождусь! – он назвал Павлу свой адрес.

Павел уже подходил к дому, как увидел, что из подъезда выходит Борис. Он тут же юркнул под навес другого подъезда. Тут дверь открылась и из подъезда вышла грузная женщина с собачкой. Павел сначала спрятался за неё, а потом, когда дама освободила дверной проём, забежал в подъезд. И вовремя, мимо проходил Борис. Он не увидел Павла. Зато собачка бросилась со звонким лаем на Бориса, чуть не вырвав у хозяйки поводок из рук.

– Буся! Буся!– нервно закричала дама,– Чем вы ему так не понравились?!– возмущённо спросила она у Бориса,– Мой Буся никогда не бросается на хороших людей!

– Выпороть его надо как следует, вашу шавку, – грубо ответил Борис, и пнул собаку.

Дама вскрикнула, а собачонка заскулила:

– Как вы смеете, негодяй! – кричала дама на Бориса,– Это вас надо выпороть! Маленькую беззащитную собачку пинать! Это каким же зверем надо быть!

– Да пошла ты! – грубо крикнул ей Борис, – Позаводили собак, людям прохода нет!

Борис пошёл дальше, а дама ещё долго возмущалась. Павел вышел из подъезда. Дама обернулась к нему, ища поддержки:

– Нет, вы видели! Видели, молодой человек?! Как он пнул моего Бусю?! – спрашивала она, дрожащим от негодования голосом.

– Да, – ответил Павел и погладил обиженную собачку, – Не повезло тебе, малыш, – он посмотрел на даму, – Люди бывают разные. Надеюсь, он не покалечил Бусю? А то у меня есть номер хорошего ветеринара.

– Какой вы добрый, юноша! – ответила растроганная дама, – Спасибо, но у нас с Бусей есть свой ветеринар! И всё-таки большое вам спасибо за сочувствие!

– Да не за что! – ответил Павел и пошёл к соседнему подъезду.

Игорёк с радостью встретил Павла. Он показал ему свою коллекцию марок и значков.

– Ого! У тебя такие старинные значки есть?– удивился Павел,– Не пробовал продать? Знаешь, сколько за них коллекционеры дадут?!

– Нет, а зачем? – недоумённо спросил Игорь.

– Прости, я…. Прости, не подумал, – Павел смутился. Он понимал, что у Игоря нет такой необходимости.

– Да ладно, многие сейчас их продают!– подбодрил его Игорёк, – У людей денег нет, вот и продают. Я тоже, знаешь, сколько хотел продать. Но это дедовские. Всё-таки память. Надеюсь, и у тебя всё сложится нормально! В смысле зарплата будет нормальная.

– Да ладно! Забудь! У тебя книг много! – сменил тему разговора Павел.

– Да! Библиотека наша гордость! Ты же сам книги любишь читать!

– Да, люблю. Только все более или менее ценные книги пришлось продать, когда мамы не стало, – Павел на секунду задумался, но потом отвернулся в другую сторону. В его глазу появилась слеза, и он не хотел, что бы Игорёк это увидел. Взгляд юноши упал на шахматную доску.

– Давай лучше в шахматы сыграем! Ты какими будешь? Давай ты белыми, а я чёрными!

– Да нет, я плохо играю,– замялся Игорь, Это Ленка с батей любят играть. Она и с Петром играла раньше. Он знаешь, как классно играл! Если бы не умер, ему бы мастера спорта по шахматам дали! А так кандидатом в мастера и остался.

– А Борис? Он ведь мастер?