Мальчики с Марса. Почему с ними так непросто и что с этим делать

Идет 2016 год. Я получаю электронное письмо из своей альма-матер – Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Там анонсированы диссертации десяти лучших молодых политологов. Мне бросается в глаза одно обстоятельство: все десять – женщины. Я звоню на кафедру политологии и спрашиваю, почему, собственно, среди выпускников нет мужчин. И что я слышу? «Ой, да, и правда. А мы и не заметили».

Если мы чего-то не замечаем, значит, это нормально. В пятидесятые было нормально, что дипломы магистров делового администрирования и врачей получают лишь немногие женщины. Потребовалось феминистское движение, чтобы заставить нас обратить на это внимание. А сегодня нормой становится отсутствие мужских имен в списках лучших учеников.

Заметить происходящее гораздо легче, когда ты заинтересован в происходящем. Недавно мои друзья ходили на выпускной вечер своей дочери. Их дочь произносила выпускную речь вместе с другой девушкой и входит в престижное ученическое общество, где мальчиков лишь единицы. Ее младший брат учится в той же школе в предпоследнем классе. У них с приятелями оценки бывают самые разные – и А, и В, и D, и F[2]. Родителей мальчика заинтересовал этот вопрос, поэтому им было небезразлично, что происходит. И они ничуть не удивились, когда узнали, что прощальные речи на выпускном в целом по стране в 70 % случаев произносят именно девочки{73}, а 70 % оценок D и F получают мальчики{74}. Между прочим, когда они об этом узнали, то стали меньше сердиться на сына.

Мои друзья выросли в эпоху, когда девочкам не давались математика с физикой. Тогда, вспоминают они, мы считали, что нас просто плохо учат, что все дело в несовершенстве школьного образования. А теперь, когда стало очевидно, что мальчикам не дается практически вся школьная программа, мы говорим, что все дело в самих мальчиках.

Чтобы преодолеть кризис мальчиков в образовании и прочих областях, о которых мы упомянули, нужно прежде всего заметить, что происходит, причем не только в США, но и во всем мире.

5

Кризис наших сыновей во всем мире

Факт. За последний год в Великобритании покончили с собой больше мужчин, чем погибло британских солдат во всех войнах после 1945 года{75}.

Факт. В 63 крупнейших развитых странах, где проводятся стандартизированные тесты Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся («Programme for International Student Assessment», PISA), мальчики в среднем получили оценки ниже, чем де вочки{76}.

Во многих странах появились свои расхожие фразы, описывающие кризис мальчиков. Китайцы, например, говорят «инь шэн, ян шуай», то есть «женское вверх, мужское вниз»{77} – такая вот биржа полов. В Японии новое поколение мальчиков ехидно называют «сосоку данси» («травоядные»){78} и «хикикомори» («социально изолированные»){79}. В европейских странах появилось сокращение NEET – «не занятый ни образованием, ни работой, ни профессиональным обучением» («not in education, employment, or training»){80}. Во всем мире мальчики в полтора раза чаще девочек отстают по основным предметам – чтению, математике и естественным наукам{81}. По данным ООН, из этих предметов именно чтение служит во всем мире самым надежным показателем будущего успеха, и именно чтение дается нашим сыновьям труднее всего{82}. Оценки превращаются в ожидаемое будущее. И карьерные перспективы у девочек во всем мире сейчас лучше, чем у мальчиков{83}. А поскольку мальчики понимают, что ничего хорошего их не ждет, это находит выражение в депрессии, одним из главных симптомов которой становится ожирение. Ожирение у мальчиков и мужчин во всем мире встречается все чаще. Им страдают примерно четверть австралийцев, британцев, канадцев, немцев, поляков и испанцев мужского пола{84}.

Проведенное в Великобритании масштабное исследование показало, что с восьмидесятых годов IQ у мальчиков упал примерно на 15 пунктов{85}. Ученые выявили целый ряд внешних причин этого явления{86}. Одна из них – недостаток общения с отцами. В Части IV будет показано, как время, проведенное с отцами до 11 лет, повышает IQ детей{87}. Однако в Великобритании, как и в США, связь отцов с детьми ослабела настолько, что в обеих странах без отца растет каждый третий ребенок{88}.

Ожидаемая продолжительность жизни мужчин и самоубийства. Новый вариант окончательного решения проблемы

Когда биолог-эволюционист Рэндолф Нессе увидел результаты исследования причин ранней смерти мальчиков и мужчин в 20 странах, о котором мы уже упоминали, он заключил: «Если бы удалось уравнять статистику смертности женщин и мужчин, это было бы благодеяние даже более значительное, чем лекарство от рака»{89}. Средняя ожидаемая продолжительность жизни девочек в мире примерно на 1 % больше, чем у мальчиков{90}.

И эта разница в продолжительности жизни во многом объясняется самоубийствами. Самоубийство – область, где наши отцы и сыновья лидируют не только в США, но и во всем мире с соотношением четыре к одному.

В наши дни самоубийства во всем мире отнимают «больше жизней, чем война, убийства и стихийные бедствия вместе взятые, крадут у людей более 36 миллионов лет здоровой жизни»{91}. Во многих странах даже темп роста самоубийств повышается у мужчин гораздо быстрее, чем у женщин. Например, темп роста самоубийств мужчин в Индии повышается более чем в девять раз быстрее, чем у женщин (37 % против 4 % с 2000 года){92}. Да, понятно, почему будущий отец не хочет, чтобы у него родился сын: он не хочет, чтобы его ребенка ждала жизнь, типичная для мальчика в наши дни. А может быть, не хочет своему ребенку такой же жизни, как у него самого.

6

Почему мы не замечаем кризиса мальчиков при всей очевидности данных?

Когда полицейский стреляет в чернокожего юношу, мы протестуем и возмущаемся. И это правильно. Такие протесты выявляют еще не искорененные стереотипы и заставляют их пересмотреть. Но в словосочетании «чернокожий юноша» есть еще и слово «юноша». Полицейские стреляют в мужчин в 24 раза чаще, чем в женщин{93}. Юноша погиб и потому, что он чернокожий, и потому, что он юноша.

Так почему же мы не видим слова «юноша» в «чернокожем юноше»? Потому что на протяжении большей части нашей истории гибель наших мальчиков была гарантией сохранения общества в целом. Если наше выживание зависит оттого, насколько наши сыновья готовы умереть, протест против страданий и смерти мальчиков и мужчин противоречит инстинкту самосохранения.

Нам нужно было приучать своих сыновей к мысли, что они расходный материал, чтобы побеждать в войнах. Мы прославляли мальчиков, если они погибали, чтобы мы могли жить. Мы называли их героями.

Поскольку мы знали, что наши сыновья могут погибнуть, то не могли себе позволить психологически привязываться к сыновьям так же сильно, как к дочерям. А чтобы подготовить сыновей к тому, что они будут сражаться и, вероятно, погибнут, мы были вынуждены приучать мальчиков подавлять свои чувства. И чем сильнее мальчик подавляет свои чувства, чем толще броня у него на сердце, тем труднее нам раскрыть свое сердце перед ним.

Эта отстраненность создает так называемый «гендерный разрыв привязанности»: когда умирает мальчик, мы горюем не так сильно, чем когда умирает девочка. И разрыв этот так огромен, что ни одному журналисту не пришло в голову провести расследование, почему, собственно, полицейские стреляют в мужчин в двадцать четыре раза чаще, чем в женщин.

Но если гендерный разрыв привязанности отчасти объясняет, почему мы не замечаем кризиса мальчиков, значит, мы не замечали этого сексизма всю историю человечества, а раньше никакого кризиса мальчиков не было. Почему же сейчас он разразился в масштабах планеты?

Ответ покажет вам, почему кризис вашего сына – не ваша вина, а когда вы поймете, откуда берется кризис, то узнаете, как придать своему сыну сил, чтобы он выстоял, и как подготовить его к тому, чтобы воспользоваться перспективами, которые открывает этот кризис.

Часть II

Почему кризис мальчиков – не ваша вина

7

Кризис мальчиков. Как мы решили одну проблему и породили другую

Когда Уильям, с которым мы познакомились во введении, сделал вывод, что он «плохой отец», поскольку его сын Кевин в тридцать лет вернулся жить к родителям, его заключение стало концом долгого пути самообвинений и попыток не замечать того обстоятельства, что его сын не может начать самостоятельную жизнь.

В свое время Уильям и Анастасия, родители Кевина, лечили его лекарствами от СДВГ и апатии, теперь же они боятся депрессии, а иногда и самоубийства. Когда-то они водили его в гости, поиграть с другими детьми, и при помощи разных развлечений и занятий старались переключить его с одиночества и компьютерных игр на социализацию, но у них ничего не вышло. Когда Кевин потерял интерес к учебе, они нашли репетиторов и перевели Кевина в частную школу, но оценки у него становились все хуже и хуже. Они пытались заинтересовать его спортом, но футбольная секция, бейсбольная перчатка и даже баскетбольная корзина на фасаде дома так и не пригодились.

Когда Кевин захотел вернуться к родителям, Уильям и Анастасия оказались между двух огней: они боялись, что слишком попустительствуют сыну, и при этом опасались, что Кевину будет одиноко в трудные времена.

Если ваш сын похож на Кевина, естественно винить во всем себя. Но поскольку, как мы уже убедились, кризис мальчиков – проблема всех 63 крупнейших развитых стран, не исключено, что вы ни в чем не виноваты! Виноваты проблемы миллионов семей в развитых странах – проблемы, вызванные, как ни странно, колоссальными переменами к лучшему: облегчением доступа к средствам существования.

Доступ к средствам существования экспоненциально рос со времен промышленной революции XVIII–XIX веков, а революции в науке, технике и обмене информацией (цифровая революция) позволили развитым странам все больше заниматься не обеспечением выживания, а индивидуальными свободами. Но от новых свобод возникали новые проблемы. Если вы выведете на сознательный уровень проблемы, созданные новыми свободами, у вас появится выбор решений в соответствии с потребностями и особенностями вашей семьи.

Нет худа без добра: каждая новая проблема – это новые перспективы, благодаря которым ваш сын окажется способен на достижения того же масштаба, что и наши дочери, и тем самым облегчит следующий этап прогресса наших дочерей. Здесь я лишь намекну на решения, чтобы разжечь читательский интерес, но самое пикантное, как всегда, в деталях (и да, вся остальная книга посвящена именно деталям).

1. Брак и развод

Традиция, основанная на необходимости выживания. Общество резко выступало против разводов, благодаря чему у детей всегда были и мать, и отец, что повышало выживаемость.

Свобода. Облегченный доступ к средствам существования дал возможность позволить себе роскошь разводиться. Женское движение в сочетании с другими силами (например, появлением оральных контрацептивов) открыло для наших дочерей «Эру выбора пути для женщины». Женщины, обладавшие самой большой свободой выбора, выходили замуж за мужчин, получавших больше всего денег.

Проблема. Традиционные качества мужа, которые требовались для успеха в работе (например, умение не выражать, а подавлять свои чувства), зачастую приводили к неудаче в любви. Но теперь жены таких мужей обрели свободу, разочаровавшись в браке, требовать развода. Разводы стали угрозой участию отца в воспитании детей – возникла безотцовщина. Поскольку женщины обрели финансовую независимость, то смогли решать, выходить ли им замуж за отцов своих детей, и в результате миллионы детей растут у матерей-одиночек. Лишение общения с отцом вызывает трудности и у девочек, и у мальчиков, однако мальчикам это обходится дороже.

Решения и новые перспективы. Социализация наших сыновей, подготовка их к роли активных отцов. Обязательное обучение коммуникативным навыкам в начальной школе с целью сделать качественные отношения «естественными», что приведет к снижению числа разводов. Если же родители все-таки разведутся, они по-прежнему будут принимать равное участие в воспитании ребенка.

2. Цель в жизни

Традиция, основанная на необходимости выживания. Каждому полу приписывается определенная роль, необходимая для выживания (например, женщины рискуют жизнью при родах, растят детей; мужчины рискуют жизнью на войне, зарабатывают деньги). Это и становится целью в жизни представителей каждого пола.

Свобода. Женщины обрели свободу работать вне дома, что, в свою очередь, освободило мужчин от обязанности быть единственным кормильцем. Столько солдат уже не нужно, поэтому военная служба стала для юношей лишь одной из возможных профессий, а не юридической или социальной обязанностью.

Проблема. Мальчики лишились двух главных целей в жизни – кормить семью и воевать. Мальчики чаще растут без отцов, поэтому некому показать им другую цель. Многие мальчики страдают от бесцельности.

Решения и новые перспективы. Индивидуальная и социальная поддержка мальчиков, помощь в поиске новой цели в соответствии с особенностями их личности и системы ценностей. Воспитание волевых качеств, необходимых для достижения новых целей. Общество должно поддерживать мальчиков как будущих отцов в той же мере, в какой оно поддерживает девочек как будущих профессионалов.

3. Героизм и здоровье

Традиция, основанная на необходимости выживания. Общества, пережившие вражеские атаки, применяли «социальный соблазн», чтобы убеждать мальчиков рисковать жизнью на войне: прославляли их как героев, а выжившим гарантировали секс, любовь, брак, детей, почет и уважение. Общество поощряло «героический интеллект» – готовность пожертвовать жизнью – и ценило его выше «здравого интеллекта» – стремления обеспечить себе долголетие и здоровую эмоциональную жизнь.

Свобода. Поскольку после Второй мировой войны в мире требуется меньше солдат, а герои реже становятся примером для подражания, мальчики обрели свободу выбирать более безопасные профессии.

Проблема. Социальный соблазн, цель которого – делать из мальчиков героев (например, «большие мальчики не плачут», «настоящие герои не сдаются», «победа любой ценой» или «вперед, только вперед», но почему-то не к психотерапевту), актуален до сих пор. В отсутствие систем поддержки, помогающих развить «здравый интеллект», то есть сохранить физическое и эмоциональное благополучие, мальчики выражают свой страх в виде «удали»: экспериментируют с наркотиками, пьют, нарушают закон или эмоционально замыкаются в себе. Такое поведение вредит и самому мальчику, и окружающим, а это отвлекает родителей и учителей от скрытой депрессии, а поскольку мальчик отстраняется от них, это мешает эмоционально поддерживать его.

Решения и новые перспективы. Учить мальчиков, что «героический интеллект» – залог короткой жизни, а «здравый интеллект» – залог долгой жизни. Дать новое определение мужественности как умению храбро отстаивать свою точку зрения и делать то, что полезно и нужно тебе самому, а не поддаваться общественному давлению из боязни прослыть слабаком. Учить своего сына, как чувствовать, как выражать то, что чувствуешь, как твердо стоять на своем, избегая агрессии. Объяснять, как важно слушать собеседника, и внушать, что «здравый интеллект» – не видимость силы, а сама сила, у которой нет никакой видимости.

4. СДВГ

Традиция, основанная на необходимости выживания. «Метод ремня» приучил детей сначала делать то, что нужно, а уже потом то, что хочется. Это выработало способность откладывать награду на потом, чего требовало выживание. Ожидалось, что отцы будут применять строгие воспитательные меры («Вот погоди, придет папа, он тебе покажет»), особенно к сыновьям. Выживание требовало и физического труда (работы в поле), что давало мальчикам возможность учиться у отцов.

Свобода. Когда средний класс и более состоятельные семьи перестали бояться голода, родители почувствовали свободу разрешать детям делать, что хочется, а не сосредотачиваться только на том, что нужно сделать. Родители все чаще уделяли внимание особенностям характера своих сыновей и приспосабливались к их желаниям и потребностям.

Проблема. Поскольку строгие ограничения были сняты, особенно в семьях без отцов, дети, естественно, предпочитали делать именно то, что хочется, а не то, что нужно. Поэтому вознаграждение уже не нужно было откладывать, по крайней мере, надолго: желаемое можно было получить почти сразу. Проблему усугубило и то, что из-за увлечения компьютерными играми и виртуальными отношениями перестала удовлетворяться потребность мальчиков в физической активности. Еще сильнее здоровью мальчиков вредили пестициды, фунгициды, всевозможные пищевые консерванты, а лекарства, временно смягчавшие симптомы, нарушали деятельность мозга и других органов. В результате нарушения внимания у мальчиков часто переходили за грань болезни.

Решения и новые перспективы. Регулярные физические упражнения, здоровое питание. Дисциплина, основанная на отложенном вознаграждении. Семейные ужины, помогающие мальчику развить эмоциональный интеллект, здравый интеллект и чувство цели и смысла жизни. Если после всего этого СДВГ останется проблемой, Джон Грэй предлагает массу природных средств и творческих приемов – от занятий живописью до водных процедур.

Это далеко не полный перечень факторов, вызывающих кризис мальчиков. Я работаю и над другими книгами, в которых подробно расскажу о прочих его причинах – о том, что мы по-прежнему деструктивно относимся к сексу, просто это другая деструктивность, не та, что в прошлом, и чем это грозит вашему сыну, о вопросах школьного образования и воспитания (см. также работы Майкла Гериана (Michael Gurian) и Леонарда Сакса (Leonard Sax)), о разнице между адаптацией профессий и адаптацией наших сыновей (см. работы Марти Немко (Marty Nemko)), о влиянии подсознания на негативное отношение к мужчинам и о том, как побороть зависимость от компьютерных игр. Но в этой книге речь идет о десятилетних исследованиях, которые позволили мне выявить фундаментальные причины происходящего: это бесцельность, безотцовщина и примат героического интеллекта над здравым.

Начнем с бесцельности.

Часть III

Бесцельность

8

Разрыв между поколениями в представлении о цели в жизни

Зачем нужна цель в жизни

Японцы называют это «икигай» – «причина для существования».

Японские мужчины, у которых есть икигай, реже умирают от инфаркта. И японцы обоего пола, у которых есть икигай, дольше живут{94}. Как это ни называй – икигай или цель в жизни – если мы занимаемся тем, что придает смысл нашему существованию, это дарит нам жизнь.

Исторически сложилось, что смысл жизни мальчика – в пути к тому, чтобы доказать свою значимость.

Большинство культур, чтобы выжить, предписывали полам роли в духе «Марса-Венеры» и внушали, что это и есть их цель в жизни. Но на самом деле роли-цели матери и отца были призваны оптимизировать шансы ребенка на выживание и сделать его жизнь лучше, чем жизнь родителей.

Однако, как мы узнали из Части II, когда развитые страны смогли позволить себе роскошь разводов, началась «эра выбора пути для женщины» (растить детей, зарабатывать деньги или как-то сочетать и то и другое), однако для мужчины продолжилась традиционная «эра отсутствия выбора». Три варианта пути для папы – это зарабатывать деньги, зарабатывать деньги или зарабатывать деньги. Но теперь, когда женщины разделили роль кормильцев, молодые люди перестали считать способность содержать семью единственной целью жизни мужчины. А поскольку снизилась потребность в солдатах, мальчикам стало незачем жить. Особенно пострадали мальчики, растущие без отцов, поскольку некому подсказать им, какие еще могут быть цели в жизни.

Но сегодня даже в полных семьях между отцом и сыном зачастую зияет разрыв в представлении о цели в жизни и о том, какой дорогой нужно двигаться мальчику, чтобы стать мужчиной. Если папин девиз гласит «Я существую, следовательно, я служу», вряд ли папа одобрит культуру, девиз которой – «Я существую, следовательно, я заслужил». Отец считает, что его сын, что называется, «качает права». А сын считает, что отец лишает его «права на поиски счастья».

Как же перебросить мост через этот разрыв? Для начала нужно вместе с сыном изучить, как он может послужить обществу, поставив цель крупнее себя самого. Альтернатива – бесцельное существование, которое зачастую приводит к неспособности состояться в жизни и к вечным спутникам этой неспособности – депрессии и отвращению к себе.

Чтобы помочь вашему сыну найти цель в жизни, нужно начинать совсем не с той отправной точки, с которой начинали его папа или дедушка. Папе и дедушке сказали, какова их цель в жизни. Ваше дело – помочь сыну найти цель в жизни. Путь к цели в жизни вашего отца начался с отказа оттого, от чего у него блестели глаза, а путь к цели в жизни вашего сына должен начаться с поиска того, от чего у него заблестят глаза.

Поскольку осознание этого разрыва – важнейший шаг к тому, чтобы подвести вашего сына к цели его жизни, я хотел бы поделиться с вами, читатель, тем же опытом, каким делюсь с участниками моих семинаров. Это поможет вам понять, какова была цель в жизни у вашего отца, и помочь вашим сыновьям обрести их цель. Итак, представим себе, что вы участвуете в моем семинаре, а я прошу вас…

Вспомнить момент, когда у папы заблестели глаза…

Попробуйте вспомнить момент, когда у вашего папы заблестели глаза, заблестели от чистого восторга безо всяких тревог, забот, критики, даже без мысли о вас и о нем самом. Может быть, вы заметили этот блеск, когда он в шутку боролся с вами, играл в футбол, в кегли или просто в мячик с вами или вашими детьми и самозабвенно смеялся, словно жил ради этого момента. Или вы заметили этот блеск в походе, на рыбалке, во время купания. Или когда папа смастерил что-то полезное или интересное, или после репетиции рок-группы или хора, после выступления на сцене, после победы любимой команды, после того, как он рассказал историю, неизменно вызывавшую у слушателей смех или восхищенные вздохи. А если вы не знали своего отца, или он ушел от вас, когда вы были совсем маленькими, как вы думаете, что вызвало бы этот блеск? (Не забывайте: отцы есть у всех нас, и мы продолжаем с ними общаться, пусть только в воображении. Мы представляем себе, каким был наш отец и как относился к нам.)

Цель в жизни вашего папы. Или блеск в глазах, или работа

Вспомните, чем ваш отец зарабатывал на жизнь. Теперь представьте себе, что ваши папа с мамой незадолго до вашего рождения обсуждают, что из двух – блеск в глазах или работа – обеспечат стабильный доход, благодаря которому вы сможете жить, где жили, и располагать теми возможностями для развития, которые у вас были.

Итак, родители все подсчитали – и к какому выводу они пришли? Чем должен заниматься ваш отец – тем, от чего у него блестят глаза (водить вас на рыбалку, играть на сцене, рисовать, петь, писать книги вроде этой), или все же тем, за что ему платят деньги?

Очень может быть, что ваш папа молча «принял все как есть»: если он займется тем, чем хочется, плакали ваши денежки. Даже если его страстью было писательство, живопись, музыка или общение с вами, он понимал, что работа инженера позволит наловить больше рыбки, чтобы накормить вас, чем на рыбалке с вами. Он бы и хотел уходить на работу попозже, а приходить домой пораньше, но чем больше он зарабатывал, тем больше у него было возможностей обеспечить вам более полную жизнь, чем у него самого.

Короче говоря, если ваш папа был «хорошим отцом», то в глубине души понимал, что дорога к высокой зарплате – это путь потерь{95}, хотя и не говорил этого. Он понимал, что за работу, которая приносит моральное удовлетворение, платят меньше. Почему? Чем больше удовлетворения приносит то или иное занятие, например, живопись, тем больше людей хотят посвятить ему жизнь, особенно по сравнению с числом тех, кто мечтает, скажем, водить мусоровоз. При этом вам гораздо важнее регулярно избавляться от мусора, чем пополнять коллекцию картин. А поскольку спрос на начинающих художников значительно ниже предложения, платят им не слишком много, отсюда и клише «нищий художник». (Да, некоторые художники неплохо зарабатывают на жизнь своим искусством, но это не правило, а исключение.) Поэтому лишь немногие отцы избирают профессии, приносящие ощущение полноты жизни.

Почему ваш отец был готов отказаться от блеска в глазах? В общем-то, он и не отказывался. Он обменял блеск в глазах на «цель в жизни» – на надежду обеспечить вам лучшую жизнь. На надежду, что на место старого блеска в глазах придет новый – блеск в глазах на вашем выпускном{96}, на вашей свадьбе, при виде внуков, при мысли о том, что вы счастливы.

Роль отца состояла в том, что ваш папа обменял старый блеск в глазах – то, что он сам любил делать, – на новый блеск в глазах – любовь к вам.

У моего отца блеск в глазах вызывала работа, он всю жизнь занимался любимым делом

После этого упражнения одна моя слушательница сказала:

– А у моего отца настоящей страстью была работа. Мой отец всю жизнь делал, что хотел.

И в ее голосе прозвучала неподдельная обида.

Поскольку ее отец был еще жив, я попросил ее спросить у него, что было его страстью до того, как он познакомился с мамой, и до того, как он выбрал специализацию в колледже. Я вручил ей свою визитку. Через несколько месяцев она мне позвонила.

– Знаете, я последовала вашему совету. Папа сказал, что в старших классах любил играть в школьных спектаклях и всех смешить. Но он не мог позволить себе провести несколько лет в Голливуде или Нью-Йорке, чтобы проверить, удастся ли ему стать настоящим комедийным актером. Он сказал, что выбрал физику, потому что родители говорили, что это практичнее, чем театр. Оказывается, не так уж он и любил физику.

Я сразу понял, что в их отношениях что-то изменилось: ведь теперь она говорила «папа», а не «мой отец».

Папа говорит, что до знакомства с мамой любил летать на маленьких самолетах. Он отлетал все положенные часы и получил права пилота. Когда они с мамой познакомились, он взял ее с собой в полет на закате, и хотя она боялась, но всегда рассказывала нам, детям, как это было романтично – улететь с папой в закат – и что тогда они в первый раз поцеловались и вообще.

Папа работал пилотом, и я думала, что именно это вы и называете его страстью, его блеском в глазах. Но он сказал, что работа пилота – это сплошные инструкции Федерального авиационного агентства и большая ответственность, а вовсе не свобода, романтика и первые поцелуи. Тогда я поняла, что вы имели в виду, когда говорили, что блеск в глазах и профессия – разные вещи.

Но и это не главное! Я всегда обижалась, что папа ни разу не взял меня с собой в полет. Что я не могла приобщиться к блеску в его глазах. И вот я набралась храбрости и спросила его об этом. А он сказал, что мама категорически запретила ему брать нас, детей, в полеты, и меня, и брата, потому что маленькие самолеты очень ненадежны. И он сказал, что когда мама забеременела, они с ней договорились, что она больше не будет с ним летать, пока дети не вырастут.

Так вот, доктор Фаррелл, я хочу сказать, что это был наш с папой самый важный разговор. Я стала относиться к нему гораздо лучше, особенно когда поняла, почему мне ни разу не удалось подняться с ним в воздух на самолете: ведь дело не в том, что я для него мало значила, а в том, что я значила для него слишком много. Спасибо вам огромное!

И вот еще что. Мне грустно, что с тех пор, как мы с братом окончили колледж, папа почти не летает. Думаете, мне стоит уговорить его вернуться в профессию?

Я сказал ей:

– Спросите, что он теперь об этом думает. Но главное – скажите папе, как вы ему благодарны за то, что он отказался от своей страсти ради вас, ради вашей мамы и брата. Когда он это от вас узнает, к нему вернется надежда, что вы станете для него новым блеском в глазах. Если он увидит, как вы с мамой и братом его цените, то поймет, что достиг цели в жизни.

Я думал, тебе безразлично

Когда я работал над предыдущей книгой, то в один прекрасный день, когда сидел с ноутбуком в кафе «Панникин» в калифорнийском городе Энсинитас, пару раз перехватил устремленный на меня взгляд какого-то молодого человека. Через некоторое время молодой человек решился подойти ко мне.

– Вы ведь Уоррен Фаррелл, правда?

Я подтвердил его догадку дружеской улыбкой, и он заговорил:

Я побывал на вашем семинаре, когда вы говорили про наших пап и их цель в жизни. Хочу рассказать, что в результате произошло со мной.

В День отца я решил задать папе тот вопрос про блеск в глазах. Он, кажется, не совсем понял, что имеется в виду, поэтому я привел примеры, которые приводили вы, – рыбалка, хобби и все такое прочее. Он сказал:

– Джимми, где ты этого набрался? На своих заумных семинарах, что ли? Так вот, жизнь – это никакой не блеск в глазах, а сплошные обязанности. Когда ты это поймешь, то станешь мужчиной.

Сначала я жутко разозлился, что вы мне мозги запудрили. Но потом я сказал папе:

– Понимаешь, папа, на семинаре меня заставили понять, что я думал только о себе и о том, что все не идеально, и тут я понял, что никогда не спрашивал тебя, кто ты на самом деле, о чем мечтал и на что надеялся в молодости. И это никуда не годится.

Уоррен, я договорить не успел, когда увидел слезы у него на глазах. Я был ошеломлен, потому что до сих пор видел папу плачущим только один раз – на дедушкиных похоронах.

– Папа, что случилось? – спросил я.

Он заверил меня, что все нормально. А потом, помолчав, сказал:

– Я думал, всем безразлично.

А потом и вправду расплакался. И обнял меня, как никогда в жизни не обнимал.

– Он словно говорил вам: «Теперь я достиг цели», да? – спросил я его.

– Да. Да, точно. Он словно говорил: «Теперь я достиг цели».

Я толком не знал отца

На следующем семинаре я рассказал об этом случае перед упражнением. А после упражнения один участник встал и сказал:

Я толком не знал отца, он ушел от нас, когда мне было четыре года. Я не видел его много лет. Но я знаю, что у него были сложности с алкоголем и припадки гнева.

Я не знаю, как он ответил бы на вопрос о блеске в глазах, но знаю, что до моего рождения он получал призы на соревнованиях по серфингу. Не уверен, что я прав, но стоит задуматься, что он не справился в переменами в жизни – с переходом от серфинга к моим подгузникам, с отказом от того, что не давало ему сойти с ума… В общем, мне пришло в голову, что он бросил не меня, что пьянство и буйство, вероятно, были для него уходом от себя.

А когда я это понял, то стал лучше относиться к нему, а следовательно, и к себе. Это здорово.

Этот молодой человек считал, что у него нет никаких отношений с отцом. Но даже если мы не знали своего отца, у нас с ним сложились определенные отношения. Наши отношения с отцом – те, что у нас в голове. И если мы смотрим на мир кого-то из родителей их глазами, наши отношения с ними меняются. Мы больше не думаем о своих обидах, а сострадаем их обидам. Думаем не о себе, а о них. А это меняет наши отношения и с ними, и с самими собой.

Как упражнение «блеск в глазах или работа» поможет вам подсказать вашему сыну цель в жизни?

Когда ваш сын ощутит, как важно, что его отец отдал блеск в глазах за другой блеск, который появляется у него в глазах, когда он видит, что его семья живет полной жизнью, мальчик поймет, как сильно его любят и как много семья значит для его отца. Если вы в разводе, это поможет ему увидеть, что любовь отца к нему на самом деле сохранилась, даже если казалось, что она рухнула.

Ощутив защиту и безопасность, ваш сын сможет увидеть, как сосредоточенность на чем-то большем, чем он сам, создает ощущение полноты и цели. Когда он увидит, что его отец – «победитель», и не винит сына в том, что ради него ему, отцу, пришлось «сдаться», отец становится для него вдохновителем. Теперь уже неважно, какое решение примет ваш сын – самому становиться отцом или сделать какой-то иной вклад во что-то более масштабное, чем он сам. Папа становится для него примером, какую бы цель он себе ни поставил – сыграть традиционную роль мужчины или какую-то другую. Так вы преодолеете разрыв поколений в поисках цели.