Шуравлик

Радик Кагиров

Шуравлик

Старшеклассник Паша, сразу после школы, зашагал не к своему дому, а к многоэтажке, в которой живёт Шура. Несколько раз пробовал до неё дозвониться по телефону, пока шёл сквозь метель. Даже пальцы замёрзли, но он так и не отводил телефон от уха. А одноклассница на звонки по-прежнему не отвечала.

На входе в подъезд Паша нажал на кнопки домофона. Но там ровные гудки и никто не отозвался…

Паша снова набрал номер квартиры. И ещё раз. Наконец, ответил раздраженный мужской голос. Видимо это её отчим, судя по интонациям, то ли не выспавшийся, то ли выпивший.

Отчим: Да. Кто это?

Паша: Я к Шуре.

Отчим: К какой Шуре? А, к Сашке чтоль?

Паша: Да, к ней.

Отчим: Так нет её.

Паша: А где она?

Отчим: Без понятия. Ходит где-то.

Паша: Мне найти её надо. Дозвониться до неё не могу.

Отчим: Пацан, это твои проблемы. Давай… бывай…

Растерянный Паша не спешит уходить. Снова достал из кармана смартфон, нажал на дозвон. Длинные гудки – нет ответа.

Задумчиво глядя по сторонам, Паша заметил едва видимый огонёк – в поле, рядом с жилым микрорайоном. Озадаченно и чуть опасливо пошёл в ту сторону. Приближаясь к огоньку. Рассмотрел в темноте силуэт Шуры. Она поджигала бумажные фигурки зажигалкой и бросала их в костерок. Рядом стояла большая картонная коробка, доверху наполненная мудрёными бумажными оригами. Настроение у неё отвратительное.

Паша: Так ты здесь?!

Шура: Ага…

Паша: Ищу тебя везде. Ты чего в школе не появляешься? У тебя же проблемы могут быть.

Шура: У меня уже проблем полно!

Паша: Какие? Что тут делаешь?

Шура: Свою прошлую жизнь сжигаю…

Паша: Зачем? Что случилось?

Шура: Пришло письмо… моих работ даже до конкурса не допустили. Отписались, что это старинное искусство, что оригами – это сейчас не актуально.

Паша: А журавлики то тут при чем? Они у тебя такие классные!

Шура: Да кому они нужны? Я никто и звать меня никак.

Паша: Да не! Ты кто! Ты Шура – Шуравлик! Ты лучшая на свете!

Не слушая его, девушка подпалила зажигалкой очередное оригами и бросила в костёр.

Паша: Перестань их жечь! Ты чего?…

Он вырвал у Шуры из руки зажигалку. Схватил коробку и прижал к себе.

Шура: Дай сюда.

Голос его задрожал.

Паша: Нет! Идём домой, я провожу.

Шура: Не надо меня никуда провожать! Дай сюда коробку.

Паша: Нет, не дам. Сама потом жалеть будешь! Пошли, темно уже.

Шура: Что ты, темноты тоже боишься?

Паша: А вот это ты зря… Я тебе про страхи по секрету… как другу… А ты…

Он обиженно ушёл прочь.

Закрывшись у себя в комнате, Паша весь вечер просидел в задумчивости. Машинально вертел пальцами зажигалку, то и дело воспламенял её, и снова гасил. Доставал из коробки красивые бумажные фигурки, подолгу их рассматривал. Тут и японские традиционные журавлики, и кораблики, и самолетики, и разные диковинные зверьки, и ещё какие-то непонятные складные конструкции из бумаги.

Потом парень смотрел на экран монитора. Там мелькали фотографии парашютистов-экстремалов, автогонщиков, моряков- первооткрывателей , военных лётчиков и космонавтов. И ещё череда эффектных фотографий – мощные спортивные автомобили, сверхскоростные истребители, стартующие ракеты. Струи яркого огня, бьющие из реактивных двигателей.

Просмотрел пару видеосюжетов об отважных героях войны. О том, как они воспитывали свою волю. Как отважно совершали подвиги. Как решались на то, что казалось невозможным. Так сильно захотелось Павлу совершить что-то значимое. Но что сделать то?

Набравшись решимости Паша чиркнул зажигалкой, поднёс руку к огню – несколько секунд держал ладонь над пламенем. Пытался стерпеть боль, но не получилось – отдёрнул руку.

В переполненном кафе все столики были заняты. В углу сидел в задумчивости Паша. Ждал, изредка попивая кофе. Прикинул, что он скажет Шуре, когда она придёт. Придумал даже как «оформить» столик к её приходу. Из бумажных салфеток сложил «журавликов». Подходили люди с подносами, спрашивали, можно ли тут присесть. Паша в ответ мотал головой.

Паша: Нет, я человека жду.

Он сделал уже трёх «журавликов», красиво разложил их на столе, сфотографировал и отправил снимок Шуре. Подписал: «Смотри, я тоже научился)))»

Она ответила саркастически: «А смысл?»

Паша ей тут же спросил вдогонку: «Ты скоро придёшь?»

Её ответ совсем не порадовал: «Мне одной хочется побыть. Без твоих разговоров про мотивацию».

Подошёл общительный студент Кудрявцев.

Кудрявцев: Тут не занято?

Паша: Уже нет.

Кудрявцев: Тогда присяду?

Паша согласно кивнул, сгребая «салфеточных журавликов» на свой поднос, освобождая столик.

Кудрявцев присел. Принялся торопливо жевать, заинтересованно глядя на «журавликов».

Кудрявцев: А это что у тебя за летательные аппараты?

Паша: Это оригами, древне-японское искусство. Даже не знаю, могут ли они летать. Это больше так… романтический символ.

Кудрявцев: Ну так полёт – это всегда романтично… Говорят, если постараться, то все что угодно можно научить летать… Мы вот сейчас собираем мини-спутник…

Паша: Это где?

Кудрявцев: У нас в универе, в инженерной школе.

Паша: Его прямо в космос запустят?

Кудрявцев: Да, если успеем. Через три месяца старт, а у нас есть проблемки. Ну, что-нибудь придумаем…

Кудрявцев наскоро дожевал свой гамбургер и допил напиток, попрощался и торопливо вышел. И, оказалось, он выронил свою студенческую карточку-пропуск.

Пятничный вечер – почти все проходящие через турникет студенты и сотрудники университета, шли на выход. Паша зашёл в тот учебный корпус, в котором располагались авиакосмические факультеты. Он нащупал в кармане карточку-пропуск, уже начал протягивать руку к сидящему возле турникета Вахтёру, чтобы отдать ему потерянную карточку и объяснить, что да как. Но тут Паша чуть замешкался и, поддавшись сиюминутному импульсу, приложил карточку к считывающему устройству турникета… Загорелась зелёная стрелка и, после секундной паузы, он вошёл в здание университета. Нерешительно обернулся, глядя на Вахтера. Тот всё так же спокойно сидел на своём месте, ничего не подозревая.

Озираясь вокруг, Паша пошёл гулять по этажам. Сам себе устроил импровизированную экскурсию. Рассматривал стенды на стенах – там ракеты, самолеты, ракетные и авиационные двигатели, обработка металлов, сборка микросхем… Заглядывал в полуоткрытые двери аудиторий. Пробежался глазами по доскам объявлений. Наконец, дошёл до того места, которое его больше всего интересовало. В конце длинного полутёмного коридора виднелась вывеска – «Инженерная школа».

Включив видеозапись на смартфоне, Паша направил на себя камеру и начал «репортаж».

Паша: …нахожусь в уникальном месте, на секретном объекте. Здесь делают космические спутники… Попасть сюда было нелегко, но мне удалось…

Он подошёл к массивной двери. Оказалось, она открыта.

На всякий случай, Паша замолчал – прервал свой «репортаж». Потихоньку толкнул дверь. Она поддалась. Тихо вокруг и безлюдно.

Паша проник в слабо освещённый цех сборки космических аппаратов. Посреди большого помещения стоял маленький полусобранный спутник. Он весь опутан проводами и окружён какими-то замысловатыми конструкциями. Его складная солнечная панель в полусобранном состоянии, закреплена на хлипких временных крепежах.

Показалось, что в цехе никого нет, будто помещение случайно оставили открытым. Только на отдалении, в глубоком кресле тихонько «обмяк» Сан-Саныч. На вид ему больше шестидесяти, благостный такой дядечка. Его почти не видно в полутёмном углу, за широким монитором. То ли он глубоко задумался с закрытыми глазами, то ли устало уснул.

Осмотревшись по сторонам, Паша на всякий случай снял тяжелые уличные ботинки. Оставил их на входе. Мягкими, неслышными шагами подошел поближе к сборочным агрегатам. Несколько минут он любопытно рассматривал полусобранный спутник. Потом решил его сфотографировать. Сделал несколько селфи на фоне космических агрегатов, улыбаясь в камеру смартфона.

Отсмотрел сделанные снимки. Они явно темноваты. Включил вспышку и снова начал селфиться рядом со спутником.

Отсветы вспышки увидел Сан-Саныч. Он неслышно встал с кресла, подошёл поближе, вышел на более освещённое место.

Сан-Саныч: Ты чего тут делаешь?

От неожиданности, Паша метнулся в сторону, то ли чтобы спрятаться, то ли чтобы убежать. Но случайно задел солнечную батарею спутника. Она посыпалась. Послышался неприятный скрежет падающих осколков. Парень растерянно замер на месте.

Паша: Ой, извините… Я не хотел…

Сан-Саныч: Зачем пришел сюда без разрешения?

Паша: Правда, извините… Я не нарочно…

Сан-Саныч: Что не нарочно, положим, верю…

Паша: Просто вы так неожиданно… появились.

Сан-Саныч: Это я то неожиданно? Я тут работаю больше 20 лет. А вот ты, и правда, непонятно откуда тут.

Паша: Я… просто… мне интересно стало, посмотреть, как спутники собирают…

Тут Сан-Саныч увидел, что Паша стоит на бетонном полу в одних носках.

Сан-Саныч: А ты чего без ботинок? Обуйся.

Паша: На всякий случай снял… Мало ли…

Сан-Саныч: Это лишнее. Но мыслишь в правильном направлении – аккуратнее тут надо…

На выходе из цеха Паша нашёл свои ботинки, быстренько обулся и вернулся к Сан-Санычу.

Сан-Саныч: Ты ведь мог убежать сейчас.

Паша: Я же не вор какой-нибудь.

Сан-Саныч: А проник то сюда, поди, обманом.

Вместо ответа, Паша присел возле полусобранного аппарата на корточки и потянул руки к упавшим фрагментам солнечной батареи.

Паша: Я всё сейчас соберу!

Предупредительным жестом Сан-Саныч его остановил.

Сан-Саныч: Нет, не трогай! Тут без большой подготовки нельзя.

Паша: Ну, надо же как-то восстановить…

Надев белоснежные матерчатые перчатки, Сан-Саныч привстал на одно колено и начал осторожно подбирать с пола фрагменты солнечной батареи.

Сан-Саныч: Ещё не собрали конструкцию. Не получается пока. Вот ребята думают-гадают.

Поднятые с пола фрагменты Сан-Саныч аккуратно складывал на столе, рядом с местом сборки спутника. Пока собирал, иронично приговаривал.