Помоги проекту - поделись книгой:
— Пожалуй, пойду, проведаю Ярика. Спокойной ночи!
Она пересекла комнату, послала воздушный поцелуй сидящим, и закрыла за собой дверь своей спальни. Переглянувшись, Тамара и Никита рассмеялись.
— Даша такая очаровашка, когда смущается, — проговорила Тамара, улыбнувшись. — Может, еще раз устроить вечер с шампанским?
— Летом открывается первая половина нашего туристического комплекса, — прошептал на ухо жене Никита. — Предлагаю уединиться втроем на парочку дней, без детей. Вы же не будете против? В конце концов, ради чего я женился на таких красотках?
— Ого! — легкий румянец появился на щеках Тамары. — Я начинаю бояться вас, господин Назаров! Ну, хорошо, мы подумаем над вашим дерзким предложением!
****
На лесной полянке, так удачно попавшей под жаркие лучи солнца, уже сошел снег, и Никита, попросив водителя остановить машину, высадил Мишку и Полину. Ему хотелось проверить одну мысль, упорно сверлившую голову последние дни.
Как обычно за ними следовали Слон и Лязгун, вооруженные сегодня не только короткоствольным оружием, но и автоматами. Выезд хозяина за пределы «Гнезда» всегда сопровождался двумя машинами охраны. Из второго внедорожника высыпала группа прикрытия и окружила поляну.
— Поля, ты можешь вызвать своих друзей отсюда? — спросил Никита дочку. — Или они выходят только во дворе дома?
— Легко, папочка, — Полина сняла тонкие вязаные перчатки, присела и вытянула руки, замерев на несколько мгновений.
Щенки уже давно вымахали в молодых псов с жесткой щетиной на холке. Мощные лапы зверей оставляли глубокие отпечатки на сырой земле, а сами они с радостным повизгиванием махали куцыми хвостами, раскидывая лесной мусор. Их давненько не вызывали в Явь, и встреча со своей любимицей для них был сродни игре. Вожак первым бросился под ноги Полины, прижал голову к передним лапам и завыл, не выдержав эмоционального напряжения от встречи. Остальные присоединились, органично вплетая свои голоса в соло Вожака.
Телохранители и бойцы внешней охраны поежились от этих звуков.
— Вожак! Милка! Серый! — топнула сапожком Полина. — Прекратить! Хватит!
Гончие, уже давно получив свои клички, забегали вокруг своего Хозяина и его детенышей, а потом сели, глядя снизу-вверх. Хвосты метались из стороны в сторону.
— Папа, а зачем тебе Гончие? — стало любопытно дочери. — Ты хочешь их приучить к охоте?
— Хочу узнать, насколько долго взрослые Гончие могут жить в Яви, — не стал раскрывать истину Никита. — Прогуляемся? А Миша покажет, что он нового придумал.
Сын заулыбался. Ему уже надоело ломать дурацкие чурбачки сжатием пальцев. Хотелось похвастаться перед отцом, чего он добился за последние полгода под бдительным присмотром тети Яны.
Слон приник губами к гарнитуре.
— Двое у машин, остальные — согласно схеме.
Сам же он с Лязгуном предусмотрительно шагали позади, зная, что ни одна Гончая не допустит их к Хозяину ближе, чем на три шага. Опасные зверюги, от них так и несет холодом. Словно нежить воскресла. Как с ними Полинка управляется? Возле нее словно котята увиваются, а как только кто-то из посторонних, у кого чужая кровь, приближается — мгновенно выстраиваются в боевой порядок. Вожак стоит первым, наклонив лобастую башку, а Милка и Серый позади его поддерживают. Удивительная синхронность. Ведь никто не учил.
Глядя на Никиту, Слон мог поклясться, что удивительная способность дочери его тоже не радует. Одно дело демона укрощать, а совсем иная картина — с адскими Гончими возиться. Ответственность невероятная. Но каким-то образом хозяин управляется, даже умудрился каждому жителю «Гнезда», будь он из обслуги или боец, «навесить» особую опознавательную метку «свой-чужой». Так что Слон мог не волноваться, что его однажды сожрут. Напугать — напугают, но живым оставят.
Между тем Никита, держа за руку детей, углубился в лес. Поселок находился за невысокой холмистой грядой, поросшей лесом, и туда Гончие не побегут. Относительно пологая местность, разрезанная оврагами, не даст им возможности вырваться на открытое пространство. Самое главное, чтобы они рванули по ложбине и выскочили на лесную дорогу. Охота и загон — вот что хотел выяснить Никита.
Зашипела рация, плотно сидевшая в кармашке куртки Лязгуна. Телохранитель что-то буркнул, выслушал ответ и подошел к Никите.
— Хозяин, дальний пост передал: мимо них проехал мотоцикл с люлькой. Три человека. Похоже, рыбаки.
— Отлично, — Никита присел и хлопнул ладонью по колену, подзывая Вожака. Пес подлетел и замер, ощущая вливающуюся в его голову информацию. Четкие мыслеформы преобразовались в конкретную задачу. Рыкнув, Вожак метнулся в сторону, а его брат и сестра потянулись следом, припав носами к земле. Через несколько минут их черно-пепельные шкуры исчезли из виду.
— Хозяин, а куда ты их направил? — Лязгун перекинул автомат с одного плеча на другое. Он смотрел вслед зверям.
— Побегать по округе, — Никита встал и улыбнулся детям. — Заодно отогнать непрошенных или любопытных.
— Да мы и сами сможем! — заволновался Слон. — Думаете, здесь кто-то бродит?
— Бродит, — кивнула Полина. — Вожак их немного напугает, и они больше сюда не придут.
Слон и Лязгун переглянулись. Насчет Видящей они не сомневались. Значит, девочка уже заранее просчитала вероятности и уверена в безопасности людей. Посторонних в округе всегда хватает. Ребята из поселковой охраны жаловались, что в неделю раза три-четыре выезжают на перехват, а сталкиваются с обычными жителями из пригородных дач. На рыбалку ездят или заготавливают жерди в лесу для хозяйственных нужд.
Страшного в этом ничего не было, понимали все, но Никита на ежедневом совещании поднимал вопрос по безопасности поселка. В большей степени он пытался выяснить, как отнесутся люди к жесткому контролю огромной территории. Например, князь Городецкий без лишних сомнений взял под охрану свои земли, тянущиеся к востоку. Хочешь проехать по ним, существенно сократив путь к цели? Плати. Нет, государственные дороги он данью не обкладывал. Не его это прерогатива, а императорских чиновников.
****
— Да ты не бзди, братан! — перекрикивая треск движка, водитель повернул голову в сторону сидящего в люльке сухощавого мужичка в пятнистом охотничьем комбинезоне. — Эта дорога уже наезжена! Даже если поймают, ребра ломать не станут! Здешний хозяин добрый! Ха-ха!
Второй пассажир, сидевший за водителем, тоже одобрительно хохотнул. Он больше смотрел по сторонам, чтобы вовремя заметить патрульную машину и предупредить друга.
— Не имеют права такого! — продолжил словоохотливый водитель, поблескивая стеклами черных очков, которые защищали от прямых лучей солнца, бьющих сквозь кроны деревьев. — Земли Назаровых начинаются только в трех километрах отсюда, а здесь свободная территория!
— Говорят, патруль и эту дорогу контролирует! — откликнулся мужик в люльке. — А если контролирует, значит, есть устное разрешение от губернатора! Поехали бы правее…
— Там просека поганая, колдобина на колдобине! — заорал водитель, потому что движок взревел чересчур громко. — Да уже скоро! Вон, поворот показался, а после него еще пару километров…
— Что это? — по плечу водителя хлопнула рука пассажира. — Влево смотри! Волк, что ли?
Серая тень, мелькавшая между деревьями, на мгновение исчезала в кустарниках, а потом снова появлялась, угрожающе приближаясь к дороге.
— Радим, приготовь ружье! — водитель сдавил ручку газа и чуточку повернул ее. Движок взревел, и мотоцикл понесся вперед подобно степной дикой лошади. — Шкура сама в руки лезет!
— Да они линючие сейчас! — захохотал возбужденный пассажир на заднем сиденье. — Нафига тебе такое счастье с блохами…. А, черт!
Водитель и сам уже увидел картину, которая в дурном сне не приснится. На что волки бывают нахальными и дерзкими, но, чтобы перегораживать дорогу несущемуся на него транспорту — где бы такое записать!
Зверюга, мало похожая на волка, разве что отдаленно, стояла на середине узкой лесной дороги, широко расставив мощные лапы и упрямо наклонив лобастую башку. Необыкновенно красные глаза неподвижно смотрели на приближающийся мотоцикл. Водитель со страхом подумал, что перед ними появился оборотень или новый вид волков. «Мутант», — всплыло в памяти модное сейчас словечко.
Глаза твари полыхнули огнем — или это воображение людей сыграло с ними злую шутку — и водитель резко повернул руль влево, пытаясь развернуться. И по закону подлости двигатель заглох. Наступила тишина.
— Радим, дай дробовик, — стуча зубами, сказал второй пассажир. — Хватит пялиться на эту тварь. Просто дай мне ствол.
— Еще один, — всхлипнул мужик, сжимаясь в люльке. — Не, мужики, я на такое не подписывался! Среди бела дня какие-то матерые волки останавливают мотоцикл!
Вожак, сделавший главное дело, медленно поднял голову; мягко ступая по сырой земле, он двинулся к странному зверю, пахнущему резко и неприятно. Только что этот рогатый противник устрашающе рокотал, но теперь замолчал, печально отвернув единственный глаз в сторону. Вожак, если бы умел усмехаться, так бы и сделал, но его эмоции были похожи на ледяной холод, к которому он привык.
Тем временем Милка неподвижно замерла сбоку, молча ожидая, что предпримут люди, пахнущие страхом и еще чем-то неприятным. А Серый завершил маневр семьи, появившись на обочине справа. Он лениво зевнул, показывая ряд острых белоснежных шильев, от которых людей пробрал жуткий страх.
— Зырян, ты того…, - Радим сглотнул слюну, — давай назад потихоньку. Не надо стрелять. Даже если мы завалим одного, другие нас разорвут.
— Откуда они взялись, а? — второй пассажир чувствовал себя как маленький котенок, попавший в клетку с опасными хищниками. Ему в спину дышала смерть, и чтобы хоть как-то сбить наваждение, он крутил головой, отмечая каждое движение оборотня. Иного слова он подобрать не мог. Только оборотни могли быть такими жуткими, огромными и необычайно смелыми.
— Они стоят на месте, — выдохнул Радим. — Заводи колымагу и поехали отсюда.
В этот момент Гончие сделали шаг вперед как по команде. Водитель судорожно врезал по педали несколько раз, пока двигатель снова не заработал. И в самом деле, твари не собирались нападать на людей, а как будто охраняли свою территорию. Они просто не давали возможности ехать дальше. Люди это поняли. Зырян развернул мотоцикл и рванул так, как никогда не ездил даже по хорошей асфальтированной трассе.
Очнулись они только когда высокая водонапорная башня «Родников» оказалась далеко позади. Остановив мотоцикл, Зырян спрыгнул на землю. И как по команде все трое закурили, задумчиво глядя в темнеющее пятно леса.
— Боярин вывел новую породу сторожевых псов, — уверенно сказал Радим, сплевывая на землю тягучую слюну. — Видели, как они четко распределили цели? Не бросились тупо на нас, а завернули обратно. Дескать, дергайте отсюда, пока живы!
— За такое можно и в суд подать! — осмелел второй пассажир, держа сигарету дрожащими пальцами.
— На кого ты подашь? — хмыкнул Радим. — Зверюги правильно выдрессированы. Это намек, мужики. Понимаете? Нельзя нам там ездить. Говорил же, по просеке потихоньку до реки добрались бы… Эх, рыбалка пропала!
— Да не может быть, — неуверенно произнес Зырян. — Волки мигрируют, случайно вышли на дорогу…
— Хочешь так думать — ради бога, — отрезал здравомыслящий Радим, у которого до сих пор сердце стучало через раз. — Я по этой дороге больше ни ногой. И свояку передам, чтобы не вздумал там жердины рубить. Нахрен, порвут еще! Поехали, хватит торчать здесь!
****
— Они ушли к себе, — вдруг произнесла Полина, на секунду замерев.
— Сколько времени прошло? — спросил Никита у Слона.
— Двадцать минут, — ответил рында, глядя на часы.
— Маловато еще, — прикинул что-то в уме волхв. — Ладно, поехали домой. Гончие уже в своем логове отдыхают. Им вообще без разницы, из какого места в Инферно уходить. Лязгун, что у нас по объекту?
— Рванули так, что от мотоцикла какие-то детали сыпались, — усмехнулся Лязгун, приняв доклад дозорных. — Зверюшки им перекрыли дорогу и вынудили развернуться. Никто не пострадал. Разве что штаны отстирывать придется…
Охрана сдержанно засмеялась. Идея применить Гончих в качестве сторожевых собак, да еще с фактором запугивания, могла здорово помочь поселковой страже. Еще несколько таких демонстраций — и люди поймут, что ходить там, где их просят не ходить, не стоит. А что делать, если упрямый крестьянин понимает только самый толстый намек? У Никиты за спиной почти сотня жителей поселка, за которых он, как Глава Рода, несет нешуточную ответственность.
Машины развернулись на поляне, и меся широкими шинами весеннюю грязь на дороге, помчались к имению. Прижавшись к Никите, дочка долго молчала, а потом спросила:
— Аня будет жить с нами?
— Да, милая. Я уверен, что вы подружитесь.
— Она хорошая, — кивнула Полина. — Но тебя боится.
— Так бывает, — не удивился Никита. — Для нее все ново и незнакомо. Для любого человека тяжело, когда он покидает родной дом. Привыкнет.
— Она по-другому боится. Ты сильный маг, тебя даже Дуарх слушается. Ей страшно.
— Аня тоже умеет управлять магией, — что-то тревожило Никиту в словах дочери.
— Да, но это плохая магия!
— Можешь объяснить, почему? — насторожился волхв.
— Я не знаю, — сморщила носик дочка. — Аня хорошая, а магия ее — плохая! Опасная!
«Закладка? — холодной змеей вползла в голову мысль, которую еще раньше высказала Тамара. — Мина замедленного действия? Когда рванет — неизвестно. Но зачем это Каримовым? Нет, торопиться с выводами не стоит. Полина, возможно, еще не может точно сфокусироваться на правильном решении. Плохая магия не значит вредная для нас. Ладно, присмотрим за Анорой. А Кирсанову позвонить не помешает. Проверим, что в голову девчонке вложили».
Яна как нельзя лучше подходит для присмотра за Анорой-Аней. Заодно и обучать будет, постепенно выясняя, какой Стихией девушка лучше всего владеет. А пока для Никиты важным было дать ответ Балахнину и его компании в лице Шереметева и Волынского. Император, с которым он имел приватную беседу в начале года, дал добро на сближение с оппозиционными кланами. Упускать ситуацию из-под контроля, разрешая создание новой организации, состоящей из матерых клановых зубров, он не собирался. И Никита был согласен с ним, как никогда. Таким в рот палец сунешь — откусят по локоть.
А успехи сына его радовали. Михаил, несмотря на юный возраст, начинает создавать серьезные скрипты, пусть и с подсказок отца. Никита помнил, как его первый учитель волхв Кирилл, несмотря на постоянный контроль, умудрялся пропускать ошибки своего подопечного. Потому как не верил, что владеющий богатым арсеналом природной Силы мальчишка может так глупо путать назначение тонких рунических вязей и создавать неправильные плетения.
А как иначе? Магоформ великое множество, и каждая из них таит в себе своеобразие чародейского искусства. Немудрено и промахнуться, сделать ошибку.
Никита не должен себе позволить пустить на самотек подготовку сына и дочери к первой инициации, которая состоится через пять лет, а может — и того раньше. Да и физическое развитие может повлиять на сроки. Не проспать бы…
Мелодичная трель телефона взбудоражила расслабившегося после прогулки по лесу Никиту. Надо же, сам князь Балахнин соизволил поговорить! Неужели мысли трансформируются в желания? Только что о нем думал! Насколько же князю не терпится получить согласие молодого Назарова, что становится подозрительным любое шевеление вокруг его персоны.
— Слушаю вас, Алексей Изотович, — ответил Никита.
— Никита Анатольевич, вы еще не передумали переехать в столицу? — густой голос Балахнина обволакивающе добр. — А то ведь как бывает: захочется с вами встретиться, а вас и нету рядышком!
— Я уже говорил, что мне в Вологде спокойнее думается, — усмехнулся Никита, проходя в гостиную, так и не скинув пальто. Приветливо кивнул Яне, читающей глянцевый журнал, и показал жестом, чтобы она никуда не уходила. Из разговора с Балахниным он не собирался делать тайн. Но девушка понятливо и быстро исчезла, помахав на прощание рукой. Забавная она, платиновая чародейка. — Ваше нетерпение, Алексей Изотович, уже попахивает прямым приглашением в гости.
«Шантажом оно попахивает, — усмехнулся про себя волхв, думая о другом, и откинув полы пальто, сел в кресло. — Как же влечет в большую политику этих людей, имеющих все, чего душа желает. Нет же, пытаются и меня в орбиту своих интересов затянуть».
— О чем и речь, господин Назаров, о чем и речь! Как вы смотрите на предложение посетить клуб «Двадцать» завтра в семь часов вечера? Там вы могли бы озвучить свое решение.
«Старый плут. Так и рвет удила. Что за спешка такая?»
— Клуб «Двадцать»? — переспросил Никита, наморщив лоб. — Это тот самый, куда не каждый аристократ столицы попадет?
— Ирония ваша понятна, Никита Анатольевич, — усмехается Балахнин. — Впрочем, вы же не знаете, что коллегиальным решением вы приняты в этот элитарный клуб. Карточку члена «Двадцати» мы вручим вам в торжественной обстановке. До встречи?
— Хорошо, я буду, — ответил волхв, прерывая разговор. Задумчиво простучал барабанную дробь по корпусу телефона.
Клуб «Двадцать» являлся старейшим элитарным заведением столичной аристократии. Он был создан еще в середине восемнадцатого века сильными русскими родами, и вначале в него входили всего восемь знатных бояр и князей: Трубецкие, Лопухины, Вельяминовы, Морозовы, Бутурлины, Шереметевы, Аксаковы, Меньшиковы. Потом, по мере роста других амбициозных молодых родов, объединявшихся в союзы и кланы, росло и представительство в клубе. И как только число их достигло искомой цифры, решили прекратить прием. Последними счастливчиками были, кажется, Волынские и Балахнины.
Сам по себе клуб являлся местом общения Глав Родов (а по совместительству — кланов), и никто из младших представителей не имел права переступать его порог, если только Глава самолично приводил его, чтобы передать бразды правления. Преемник знакомился с высокородными и старался убедить всех, что достоин такой чести.
Приходить в «Двадцать» можно было хоть каждый вечер, или вообще появляться по настроению. Но раз в год намечалось общее собрание, на котором обязаны были присутствовать все члены клуба. Информация об аристократическом заведении была скудной, и детали его функционирования в печать не просачивались. Никита не знал, было ли в этом году собрание, или его специально организуют под молодого вологодского аристо.
Проще было узнать у Великого князя все тонкости деятельности клуба. Скорее всего, право посещения было только у императора, но как средний брат Константин Михайлович должен быть в курсе, что происходит за дверями «двадцатки».
Телефон Меньшикова не отвечал. Наверное, занят. Никита не стал докучать ему звонками и стал ждать возвращения своих трудолюбивых жен. Они серьезно увлеклись продвижением «Нимфы», и чуть ли не каждый день уезжали в Вологду. Для такого случая Никита был вынужден приставить к ним постоянную охрану, и теперь шесть человек во главе с Нагайцем и Ромкой Возницыным сопровождали жен.
Иногда Никита боролся со своим искушением переехать в столицу. С собой он был честен: его красавицам не место в глубинке, пусть даже Вологда стала намного оживленнее. И наличие портала из «Гнезда» на Обводной никак не решало проблему их взаимоотношений со светским обществом. Его просто катастрофически не хватало, особенно для Тамары. Может, и в самом деле поселиться в семейном особняке в Петербурге?
Отбросил ненужные сейчас мысли. Дел очень много. Хорошо, что ввели в эксплуатацию туристическую базу. Летом начнется первый прием отдыхающих. Да и «Родники» почти закончили. Школу построили, возвели еще две улицы, котельную, водонапорную башню, даже спортивный зал, к радости Глеба Донского, уже под крышей. Теперь самое главное: согласовать проект медицинского биоинженерного комплекса и начать его строительство. Меньшиковы уже готовы вложиться. Кошкин пока молчит, обдумывает риски.
Никита не заметил, как за окном сгустились сумерки. Он продолжал сидеть в кресле в полутемной гостиной, краем уха слыша разговоры кухарок, полностью погруженный в свои мысли. Бодро заиграл сигнал вызова. Надо же, Великий князь Константин сам решил позвонить!
— Был занят, не мог ответить, — кратко пояснил Меньшиков. — Говори.
Поделиться книгой: