Выдуманная история

Часть первая

Дюк

Все персонажи вымышлены и не имеют цели задеть чьи-либо чувства.

***

«Вот я и попался. Какой чёрт заставил меня идти воевать? Контракт на кругленькую сумму! Вот что! А стоило ли оно того? Теперь сижу в этой дыре в надежде на лучшее! Как глупо! Меня ждёт верная смерть. Кто его знает, что эти гады со мной сделают.»

Дюк сидел вместе с тремя солдатами – иностранцами в подвальном помещении в одном из мелких фашистских штабов в Бельгии. Его поймали три дня тому назад, когда он пребывал в разведке вместе со своими товарищами. Их было трое. Фашисты быстро их обнаружили, заметив шевеление в кустах. Двое принялись отстреливаться и бежать, а Дюк сразу поднял руки и произнёс на немецком «Сдаюсь». Тем самым он сохранил свою жизнь. Товарищей убили на месте.

Сейчас он сидел с другими военнопленными и пребывал в состоянии отчаяния. Если бы он мог найти среди таких же братьев по несчастью того, кто мог говорить на его родном языке, то тяжесть всего положения не так бы терзала душу Дюка. Он не понимал, день сейчас или ночь. Несмотря на то, что его режим ещё не сбился, его глаза уже успели обрести мешки и несколько морщин из-за того, что ему необходимо было постоянно щуриться в темноте.

Рядом с ним лежал мужчина с разбитым лицом. Он спал и храпел своим сломанным носом, отвернувшись спиной к Дюку. У него не было обуви. Ноги были чёрные. Дюк иногда щупал свои нос и скулы, в ужасе глядя на несчастного и немногословного солдата.

Второй солдат постоянно чесал голову и ругался. Так думал Дюк, судя по интонации. Видимо, замучили вши. Некогда светло-русые волосы Дюка прилипли ко лбу от грязи пота и представляли из себя грязное месиво. Время от времени он и сам почёсывался, глядя на несчастного.

Третий лежал на спине и еле шевелил губами. «Молится. Все эти дни. Перестаёт только когда надо поесть или отлить. Сумасшедший.» – думал Дюк. Однако он был уже на грани того, чтобы самому начать молиться.

Вопросов была куча, но больше всего его волновало, когда его начнут пытать, как того солдата, что лежит рядом с ним.

Третий день его только сажали на стул, а он всё рассказывал в мельчайших подробностях. Он говорил, что знал, но на самый главный вопрос, он не мог ответить: где находится их штаб. Звучало глупо, но Дюк искренне отвечал, что он шёл в разведку вместе с опытными ребятами, которые знали эту местность очень хорошо. Шли они уже девять дней мимо трёх деревень. Каких, не знает. Его не волновало. Он служит по контракту и ни о каком чувстве патриотизма не могло быть и речи. Его вели на заработок.

Да, он сдавал своих, но страх за свою жизнь перебивал любые толчки совести. Дюк не хотел той же участи, что и сокамерника, и таил маленькую толику надежды, что он выйдет отсюда живым. И судьба дала ему шанс.

На четвёртый день Дюка в очередной раз повели на допрос. Но на этот раз его повели по другому коридору. «Ну всё, я им всё рассказал, теперь я им не нужен. Меня ведут на смерть.» – заключал Дюк.

Однако смерть его вовсе не ожидала. Дюка ожидал оберст. Он был тучным и весьма приятным человеком, располагающим к себе. По румянцу на щеках и слегка глупой улыбке Дюк понял, что человек пьян. Но для чего его, солдата, привели к этому человеку?

Они остались одни в кабинете. Мужчина размашистым жестом пригласил Дюка присесть за один из стульев. На столе стояла бутылка с темно-жёлтой жидкостью и рюмкой. Бутылка была пуста наполовину.

Дюк присел, ожидая подвоха. Однако оберст на ломанном английском спросил, умеет ли тот играть в карты. Дюк утвердительно кивнул. Мужчина потёр руки и сел напротив солдата.

– Деньги есть? – спросил оберст. Дюк отрицательно помотал головой, а в мыслях думал о совсем ином: «Я твой пленный. Меня осматривали голым. Неужели ты не знаешь, что у меня ничего нет?»

–Неинтересно, – покачал головой мужчина. Он достал из-под стола помятую пачку карт и начал тасовать.

– Почему я? – спросил Дюк.

– Хороший. Всё говоришь, – усмехнулся оберст, раздавая карты.

Пара партий была сыграна. Дюк одерживал победу. Оберст периодически выпивал содержимое из бутылки. Про рюмку он, казалось, совершенно забыл:

– Играем серьёзно, – громко сказал оберст, положив в руку Дюка свой пистолет. – Победишь – свободен, проиграешь – не выпускаю. Хороший, правда? Да не бойся!

Оберст разжал пальцы Дюка и положил пистолет в один из своих карманов.

У Дюка расширились глаза от удивления. Он думал о том, как будет обидно проиграть эту партию, выигрывая все предыдущие. Но рискнуть стоило. Он согласился. Хотя бы есть шанс уйти живым. Даже если это подвох и его пристрелят, как только он переступит порог штаба. Но зато вольным человеком. И что это ещё за трюк с пистолетом?

Партия была отыграна. Дюк в очередной раз одержал победу. Не веря своей удаче, он неподвижно сидел, устремив свой взгляд на разложенные карты:

– Свободен, – посмеялся оберст и засунул руку в карман.

– Не стреляйте! – съёжился от испуга Дюк. Оберст расхохотался, достав из кармана серебряный портсигар. – За игру.

Дюк принял подарок трясущейся рукой:

– Я могу идти?

– Иди!

Пребывая в состоянии страха, недоверия и эйфории, заставляющей взлетать, Дюк бодро пошёл к дверям кабинета. Его проводили до выхода и ушли обратно в штаб, как только Дюк вышел на улицу. Вечерело. Солдат стремглав побежал в свой штаб через те деревни, которыми он шёл с другими ребятами на разведку. Как мог, по зрительной памяти.

Тем временем оберст приказал незаметно следить за Дюком, чтобы найти тот штаб, о котором не мог рассказать этот идиот. Мужчина настолько опьянел, что сам того не понял, как проиграл: все партии он специально дурил солдата. А может и нет?

Он вспомнил, как Дюк после победы закричал, чтобы в него не стреляли, так как подумал, что он из кармана хочет достать оружие. Усмехнувшись самому себе, он схватил пистолет и, неловко качнувшись, неуверенно подошёл к стулу, где сидел Дюк и плюхнулся на него. Оберст направил на себя пистолет и, подражая интонации Дюка, повторил фразу солдата, а затем громко рассмеялся. Однако дальше он заигрался и, нажав на курок, выстрелил себе в лоб.

Дюк медленно, но верно шёл к своей цели. Его подкармливали местные жители. Они же, по странному стечению обстоятельств, обнаружили слежку за Дюком и закололи вилами тех двух несчастных, которые были отправлены на это дело. Дюк об этом не узнал, ибо обгонял своих соперников на два часа.

Дорога без опытных соратников обошлась Дюку в одиннадцать дней. Добравшись до штаба, он понял, что совершенно не знает, как объяснить то, что произошло с ним. Все спросят, где же все. Что он скажет? О плене? Тогда почему он выжил? Продался? Сдал? Нет, тогда его ждёт верная гибель. Отчаявшись найти какой-нибудь ответ, он решил рассказать всё так, как было.

Дюк вышел навстречу своим. Сначала на него нацелился ряд орудия, однако крикнув, что он свой, ряд опустился:

– Дюк! Ты ли это? Живой! – закричал один из солдатов.

– Ну ты даёшь! Боец! – подбежал другой.

– Мы всё про тебя знаем! Ты молодец! Вы попались, – подхватил третий.

– Да какой! Вы что!.. – отнекивался Дюк, но тут его перебили.

– Ты остался жив и пристрелил эту гадюку! – похвалил четвёртый.

– Ну да! Самого жирного из них! – поддакнул пятый.

– Этого! Об..об..оберста! Ещё и положил ему пистолет в руку, будто он сам застрелился, – подсказал шестой.

– Но отпечатки показали, что помимо рук этой мрази были ещё и другие, мы сразу всё поняли, что это кто-то из наших! – хлопнул по плечу Дюка первый солдат.

– Только думали, что это кто-то из наших старших, не ты, – запнулся третий.

Дюк не особо понял происходящее, но быстро сообразив, он подумал, что это его шанс:

– Да. Это я сделал. Ещё и портсигар у этой гниды забрал. О, смотрите!

Он достал из нагрудного кармана тот самый серебряный портсигар. Все восхищённо нагнулись посмотреть на эту вещь.

История

Начальство потребовало подробностей случившегося от Дюка. Чтобы защитить себя, он и дальше продолжил говорить ложь. История совсем исказилась, однако полностью делала Дюка невиновным в глазах своего штаба.

Он говорил, что его и тех двух разведчиков нашли и захватили в плен. Затем их немедленно подвергли пыткам. Те двое опытных ребят погибли в результате нанесённых увечий во время допросов. От тел избавились. Допытывал лично обер. Без охраны. И дверь камеры оставлял открытой, чтобы больше мучать людей тем, что вот, человек связан и избит, но так близко от него маячит свобода, стоит только перейти дверь.

Когда очередь дошла до него, солдата повели в кабинет обера. Там оказал сопротивление, выстрелил в обера и забрал портсигар в качестве доказательства, чтобы не подумали, что сдал товарищей и отправлен на свободу.

Рассказ штабу понравился. Но и руководство штаба решило внести свою лепту перед отчётом о небывалом героизме, чтобы повесить и себе медаль на грудь. В конечном итоге до более высокого начальства дошла такая история:

Дюк и двое товарищей намеренно шли в плен, чтобы разведать обстановку изнутри. Они быстро сдались в руки врагам, чтобы те захватили их.

Ребят подвергли пыткам. Руководил процессом допроса главнокомандующий охраны. Он принимал всевозможные бесчеловечные способы пыток, чтобы выудить информацию и передать оберу. Двое солдат погибли в муках, однако ничего не рассказали.

Следующий был Дюк. Однако солдат проявил небывалую стойкость, вспомнив все трюки, которым он обучился в штабе. Главнокомандующий охраны удивился мужественности, что вызвал обера, с целью показать Дюка.

Обер взглянул на Дюка и приказал привести его к себе в кабинет. Несмотря на увечья, израненный солдат стоял перед обером, который сидел и распивал алкоголь. Тот пригласил солдата присесть. Однако Дюк не принял приглашения. Его силой посадили.

Обер попросил охрану уйти, чтобы поговорить с Дюком наедине. Солдату предлагали и алкоголь, и еду, и деньги, и доктора, чтобы вылечить все раны, и даже свободу, если покажет свой штаб. Но Дюк твёрдо отказывался. Наконец обер встал, подошёл к стулу, где сидел Дюк и всучил ему в карман свой серебряный портсигар в знак твёрдости своих слов.

Солдат уличил в этом прекрасный момент, чтобы достать из кармана обера оружие и выстрелить в него. Далее он сбежал из штаба, замотав свои раны всевозможными тряпками, которые удалось ему найти, чтобы враги не нашли его по каплям крови.

***

Реакция последовало моментально. Эта история попала в оппозиционные газеты. Некоторые работники газет приезжали в штаб, чтобы сфотографировать героя и провести с ним интервью.

Начальство заранее поговорило с Дюком о его немножко приукрашенной истории и приказало лечь в больницу, перемотав себя бинтами. Интервью Дюк давал в неохотно. Все фото с ним были сделаны в койке местного лазарета.

Вскоре солдат получил медаль, а штаб – благодарность за хорошую подготовку солдат. Контракт Дюка подходил к концу, его провожали с почестями.

Газета

Чуть ранее. За день до печати истории.

В конторе полуразрушенной типографии сидели двое мужчин. Один мужчина, который сидел ближе к двери, был одет в тёмно-синий с тонкими белыми полосками костюм. Шляпа съехала на бок. Тёмные усы, постриженные по моде, придавали и без того солидный вид. За письменным столом сидел другой мужчина: напомаженные волосы зачесаны назад, светло- жёлтая рубашка измята, в зубах примятая сигарета. Жесты его были размашистые и нервные:

– Ну так дело не пойдёт! Ну как я могу это печатать? Где же героизм?

– Неужели тебе этого мало? Солдат жертвовал собой, чтобы проникнуть во вражеский штаб!

– Да, но с ним было ещё двое ребят. Как-то они мешают. Народу нужен герой, чтобы обсуждать и надеется на лучшее! Трое героев как-то многовато. Дюк рядом с ними немного меркнет. Я бы немножко подправил бы эту историю так, – и мужчина выплюнул сигарету, чтобы кончиком языка намочить карандаш. После проделанной операции он принялся им чёркать по листу с напечатанным текстом.

– Что ты там делаешь? – нагнулся поближе мужчина в шляпе.

– Я делаю историю. Речь же идёт о Дюке, верно? Так давай немного исправим положение. Вооот тааак, – мужчина что-то зачёркивал и писал сверху.

– Ты же понимаешь, что так делать нельзя? Это же ложь, – возмутился его собеседник.

– Я немного акцентирую внимание на нашем герое. Вот. В истории, которую ты мне принёс, сказано, что с ним было двое опытных ребят. Но как-то не сходится с тем, что опытные ребята погибли под пытками, а какому-то неказистому солдату удалось выжить, да ещё и гордо стоять перед лицом опасности. Что же это за опытные ребята? Давай их сделаем новичками. Будто это были добровольцы под руководством Дюка. Видишь, как заиграло по-новому!

– Но это всё равно ложь! Те ребята…

– Их не забудем. Напишем их имена, но исправим, что они были неопытны. Поверь, я знаю, что делаю. Никому не нужны мёртвые люди, которые ничего не сделали героического. Людям это не интересно. Нечего перегружать статьи.

– Но как же родные погибших? Они возмутятся такой формулировке!

Мужчина с карандашом взял исправленный текст и направился к выходу:

– Никто не схватится. Их сейчас беспокоят совсем другие проблемы. У них погиб человек: чей-то сын, отец, муж. Естественно мы напишем, что они не сдались, но уменьшим их значение. Никто не будет жаловаться. Это война. А хлеб нам нужно зарабатывать прямо сейчас, несмотря на положение.

Я бы советовал тебе ещё раз к нему съездить, чтобы узнать подробности его личной жизни. Откуда он, его семья, детство, как он оказался в этом штабе. Ну ты понял.

***

Газета вышла с окончательной правкой. Остальные подхватили эту эстафету и печатали историю, ссылаясь на газету как первоисточник.

Новость распространилась и, казалось бы, такое незначительное вмешательство в историю со стороны типографии, изменило ход действий. Дюк стал народным любимцем, а имена двух разведчиков так и канули в небытие.

Мать

От внезапно свалившейся славы Дюка стали преследовать вполне разумные мысли: а что если обман раскроется? Что будет тогда? Его отправят в тюрьму? Или хуже?

Но судьба была благосклонна. Как только юноша начал подвергаться атакам своих страхов, так скоро пришла весть о том, что война окончена. Радостное ликование и вздох облегчения – вот что испытал Дюк.

Дома Дюка встречали как героя, как писали в газетах: мать, сестра и её годовалый сын.

Мать была вполне ещё молодой, цветущей женщиной с светло-русыми волнистыми волосами, украшенные серебряными нитями начинающей седины. Дюк унаследовал схожие черты с матерью и, честно говоря, имел с ней более тесную связь, нежели остальные дети этой женщины. В глубине души, женщина признавала, что Дюк был её любимцем.

Сестра, немного младше Дюка, однако уже успела выйти замуж и родить ребёнка. Она временно переехала к матери, чтобы пережить ожидание – её муж ушёл воевать, иногда, правда, их навещал. Оттого и появился племянник Дюка. Как сообщало недавнее письмо, скоро и муж сестры должен был вернуться домой – целым и невредимым, но без особых почестей.

Сестра была совершенной копией отца: и внешне, и характером. Прямолинейна, практична, строга. Но несмотря на свою холодность от природы, она побежала вслед за матерью навстречу Дюку, чтобы обнять его. От бега и встречного ветра слетела шляпка, и, к своему удивлению, Дюк увидел, что некогда чёрные, как плоды белладонны, волосы сестры тоже покрылись сединой, как и у его матери.

Ещё был старший брат, однако он не смог дождаться конца войны, так как погиб, но оставил свой след в виде полупрозрачно-светлых волосков на сестре и матери.