Главные заблуждения нашего времени

«ПЛАВИЛЬНЫЙ КОТЕЛ»

В государстве, которое изначально замышлялось как межнациональный коктейль, где не было ни эллина, ни кельта, ни латинянина, ни черного, ни желтого, вполне закономерным механизмом этнической интеграции стала модель «плавильного котла». Образ «плавильного котла» стал одним из базовых элементов в конструкции «американской мечты».

Подчеркивалось, что только в США личный успех не зависит от этнической или религиозной принадлежности. Продвигалась идея о том, что главный фактор успешности в обществе достижения – это американская гражданская идентичность.

Следует отметить, что любая мечта всегда мифологична. Хрестоматийно хорошо известна развернувшаяся в США борьба против расовой сегрегации и реакция властей на эти действия, когда даже культовые герои Америки подвергались жесточайшему прессингу и давлению в связи с тем, что они позволяли себе лишь поднять голос в защиту чернокожих американцев.

В 1969 году в СМИ США развернулась кампания травли в отношении «иконы стиля», короля рок-н-ролла и звезды Голливуда Элвиса Пресли только лишь в связи с тем обстоятельством, что он допустил непозволительную «вольность» выступать с чернокожей вокальной группой и записать единственную политизированную песню «В гетто», направленную против расовой сегрегации, которую довольно долго все радиостанции Америки, как сговорившись, не давали в эфир. И сегодня в США политическая и экономическая элита представлена в основном англо-американцами. Цветные по-прежнему занимают низшие ступени социальной иерархии.

В XX веке мессианство США было поставлено на службу ТНК, основной удар которых в сфере пропаганды приходится прежде всего на христианские ценности. Особенно стабильно фокус наводился на продвижение антиправославной риторики.

«Американская мечта», пуританский рай на земле уже не одно столетие являются составляющими американского цивилизационного феномена, агрессивно вторгаются и разрушают этику и культуру Западной Европы и России, Азии и Африки, Латинской Америки. Мало кто способен противостоять искушению потребительством и гедонизмом, не проявляя при этом хотя бы толики протестантской этики капитализма.

Глава 4

Расизм и геноцид как следствие рационализации мира

Как известно, время генезиса и развития протестантизма практически совпадает с этапом внешней экспансии Запада в форме Великих географических открытий, а в XVIII веке противоборство между народами Западной Европы за лидерство в заокеанских владениях закончилось полной победой протестантов-англосаксов. «Примитивные» туземные народы были вытеснены из ареала исконного проживания.

Теории о расовом неравенстве активно развивал и продвигал граф де Гобино, деятельность которого приходится на период между Реставрацией 1815 года и революцией 1848 года. Вооружившись индоевропейской гипотезой, Гобино сформулировал расовую теорию, квинтэссенцией которой стал «Трактат о неравенстве человеческих рас». В этой работе Ж. А. Гобино попытался синтезировать представления о культурной относительности, то есть независимости и несравнимости каждой культуры, с превосходством белой расы.

Продолжателем дела де Гобино стал социолог и культуролог Чемберлен. В конце XIX века он переселился в Германию и полностью посвятил свои научные изыскания творчеству Р. Вагнера и немецкой культуре XIX века. Следуя его логике, уровень культуры определяется количеством «арийского» элемента в населении страны. Этот постулат делал немцев высшим в культурном отношении народом – Х.С. Чемберлен впервые употребил словосочетание «белокурая бестия». Не лишним будет отметить различное этимологическое содержание слова bestia (лат. «зверь») в русском и романо-германском переводах. В России слово «бестия» уверенно приобрело в XIX веке смысловое значение «жулик», «прохвост». Для Западной Европы это слово обладает практически сакральным значением и означает первобытную, близкую к самой природе силу.

Чемберлен типологизировал все великие цивилизации, великие народы, великие личности, отталкиваясь от их приближенности или удаленности от «нордического» человека, «белокурой бестии». Нордические предки были без труда отысканы им у Карла Великого, Данте и даже у «златокудрого Менелая» и Иисуса Христа. Высшим воплощением и олицетворением нордической расы для Чемберлена была Германия накануне Первой мировой войны.

Немцы, как свидетельствует история, оказались упорными и педантичными учениками и воплотили теорию де Гобино и Чемберлена на практике в канун и в годы Второй мировой войны. Чем это закончилось – общеизвестно. Однако дух «нордического» человека не умер. Труп его смердит в наши дни на Украине, бродя призраком фашизма по территории Донбасса.

В 20-е годы прошлого столетия концепция де Гобино распространилась и приобрела необычайную популярность в США. «Евангелие от белокурой бестии» без особых усилий привлекло немало сторонников, особенно в южных штатах. Идея де Гобино идеально и полностью оправдывала рабство и жестокое обращение с рабами.

Концепции де Гобино и Чемберлена были созвучны установкам кальвинизма. Согласно кальвинистской идеологии, невозможно ограниченными человеческими усилиями смыть пятно первородного греха или спасти то, что должно погибнуть.

Расизм, расовое чувство и протестантизм

В целом экспансионизм Запада, находящегося в состоянии постоянного расширения жизненного пространства, задал те шаблоны теоретических разработок, которые оправдывали жесточайшее истребление народов в процессе, истоки которого обнаруживаются в эпохе крестовых походов, колониальных захватов, холокоста, уничтожения славянского населения в ходе Второй мировой войны, геноцида населения юго-востока Украины и возрождения современного фашизма в наши дни.

Либерализм в своей высшей стадии в виде империализма всегда опирался и опирается на силу, на право сильного, на теорию естественного отбора, перенесенную из биологии в социологию под соусом социал-дарвинизма.

В XIX веке европейцы уже владели третьей частью всей планеты. В конечном счете их владычество покоилось и пока держится на мощи их вооружения, на военно-техническом превосходстве. Отсюда рукой подать до расистских концепций, поскольку именно техническое превосходство, убийство на расстоянии открывает дорогу тезису, обосновывающему естественное право на уничтожение даже беззащитного врага и мирного населения. Ведь сильнейший имеет все основания для уничтожения слабых. Так рождалось воплощенное в архетип себялюбие западного человека – покорителя.

В контексте колониальных захватов прогресс, как само собой разумеющееся, предполагал и геноцид как побочное и неизбежное явление, противопоставление цивилизации и дикарей, варваров.

Именно у протестантов Великобритании и США А. Гитлер обнаружил те оригиналы и теоретические модели, чьей искаженной, но все же копией стало массовое уничтожение евреев, парадоксальным образом когда-то содействующих становлению европейской Реформации и капитализма. Начало «славных» дел было положено в Америке массовыми преступлениями против человечности, против коренного населения.

В 1620 году «цивилизаторскую» миссию англичан познали на себе индейцы племени пекотов, на землях которых была основана английская колония Плимут. Англичане-протестанты уничтожили около 8 тыс. коренного населения. Апофеозом геноцида стала Пекотская война, в которой было перебито еще 10 тыс. индейцев. Оставшиеся в живых аборигены были свезены на Олений остров в Бостонской бухте, где, лишенные пищи и крова, были обречены на медленную и мучительную смерть. Ряд исследователей склонны рассматривать этот эпизод как организацию первого в истории концентрационного лагеря смерти, куда людей заточили по национальному признаку. Подобные действия колонисты предпринимали и в бельгийском Конго. А если перенесемся на 100 лет вперед, то увидим омерзительный по своей степени цинизм при уничтожении мирного населения Вьетнама и Сербии.

Глава 5

Новый мировой порядок. Политический протестантизм

Новацией в новом механизме, названным новым мировым порядком, стало использование так называемой «мягкой силы» для достижения собственных геополитических интересов, отказ от затратных военных операций, от дорогостоящих войн, разработка технологий смены неугодных режимов, формирование в будущем механизма гуманитарных интервенций посредством экспорта либеральной демократии.

В то время пока государства – участники Первой мировой войны застилали поля сражений телами погибших, происходило оформление англосаксонского проекта как главного проводника и инструмента интересов финансовых элит. Фундаментом, закладывающим основы нового мироустройства, стало создание ФРС и рождение так называемого «Плана Марбург», который стартовал в 1903 году. В Нью-Йорке был основан клуб социалистов «X». Его членами были не только социалисты Л. Стеффене, У. Инглиш, но и банкиры М. Хиллквит, Ч. Э. Рассел, Р. Уикс. План щедро финансировался Эндрю Карнеги.

Из этой гремучей смеси, симбиоза коммунистов и банкиров и выросло в итоге движение «Интернационала», в которое входили Э. Карнеги, И. Варбург, Г. Гувер и др. В 1910 году Э. Карнеги «пожертвовал» 10 млн долларов на создание «Фонда Карнеги» для международных мирных инициатив, а К. Додж обеспечил финансовую поддержку президенту В. Вильсону.

Вудро Вильсон подпал под мощное влияние этих интернационалистов-глобализаторов. Американские либеральные политики кальвинистского происхождения стали объектом мощного прессинга и манипулирования со стороны лидеров сионистского движения, деятелей Всемирного Еврейского конгресса, еврейского лобби внутри страны, вдохновителей и создателей «Плана Марбург». Как справедливо отмечает Дж. Уайс: «Историки никогда не должны забывать, что именно Вудро Вильсон обеспечил Льву Троцкому возможность въехать в Россию с американским паспортом». Как известно, Л. Д. Троцкий также считал себя настоящим интернационалистом.

Объединение англосаксонских усилий по переформатированию международных отношений Вестфальского мира по окончанию Первой мировой войны было достигнуто в тесном союзе политических деятелей Великобритании: Бальфура, Ллойд-Джорджа и США в лице Э. Хауза и X. Вейцмана – председателя Всемирного еврейского конгресса.

Британский политик того времени Локер-Лампсон писал в одном из английских изданий: «Ллойд-Джордж, Бальфурия – все мы были воспитаны как ярые протестанты, верившие, что приход нового Спасителя совершится после возвращения Палестины евреям». По замечанию Н. А. Нарочницкой, «это не что иное, как мессианская идея Кромвеля и его хилиастов (хилиазм от греч. yV-iaq «тысяча» – богословское понятие о «периоде торжества правды Божьей на земле», в котором христиане будут править миром на протяжении 1000 лет. – Примеч. ред.), а также идея большинства протестантских сект и кальвинистских церквей в Америке».

Невиданное единение в рамках англосаксонского проекта произошло у сил, направляющих его механизм в участии и в реакции на события революции 1917 года в России. Эдвард Хауз и американская элита явно принадлежали к тем силам на Западе, в пользу которых эта революция и совершалась. Разрушители-революционеры были генетически и духовно близки протестантам-преобразователям, последователям О. Кромвеля, казнившим английского короля Карла I. И не стоит недоумевать, почему британский двор – родственники российской царской семьи Романовых – отказали Николаю II в убежище и приюте в Великобритании. Пуританской Англии и кальвинистской Америке была ненавистна православная царская власть, берущая истоки в еще более ненавидимой ими Византии.

Полковник Эдвард Хауз определил основные направления американской политики в отношении России в 1918 году:

признание временных правительств, которые создавались или предполагалось создать в различных районах России;

предоставление военной и финансовой помощи этим правительствам;

основная опора на Украинскую раду, Эстонию, Латвию, Литву, поддержка отдельно и большевиков, и белой армии;

передача Кавказа Турецкой Республике;

Среднюю Азию сделать подмандатной территорией, возможно, протекторатом Англии;

Сибирь отделить и сформировать там свое правительство.

Но на путях глобализаторов встала Россия, в проекте —СССР.

Попытка внедрения интернационального либерализма в России. Троцкизм

В этот период Л. Д. Троцкий не был ни прорусским, ни прогерманским, ни просоюзническим политическим деятелем. Троцкий активно выступал с позиций Клуба Марбург за мировую революцию, то есть как интернационалист. Он обладал обширными и прагматичными связями в высших эшелонах интернационального движения в США и Канаде.

Ничего личного, только бизнес. В 1917 году ставилась предельно конкретная и прагматичная цель – захватить русский рынок. Все остальные идеологемы и теоретические интеллектуальные нагромождения служили лишь ширмой и прикрытием для достижения этой цели. Ставка в переустройстве России делалась на Л. Д. Троцкого (взгляды которого сегодня во многом определяют идеологию американских консерваторов).

Ориентация Л. Д. Троцкого на защиту интересов англосаксонской олигархии подтверждается и его близкими соратниками, в частности Х.Г. Раковским. «Я во всем этом принимал участие, —отмечает он. —Октябрьскую революцию финансировали те же люди, что и революцию 1905 года, а именно Якоб Шифф и братья Варбург. Это значит – великое банковское созвездие, один из пяти банков – членов Федерального резерва… Пока не прибыл Троцкий проездом из США в Россию, я был единственным человеком, выступающим финансовым посредником… Возвышению Троцкого в значительной степени способствовала его удачная женитьба. Он женился на Седовой, дочери Животовского, объединенного едиными финансовыми узами с банкирами Варбургами. Здесь причина, почему Троцкий одним махом становится во главе революционного списка».

В целом налицо зависимость Л. Д. Троцкого не от идей и взглядов, а от источника финансирования, вполне характерная и для «пятой колонны» путинской России. Многие работы Троцкого проникнуты духом гибкости подходов, готовностью торговать взглядами, что на деле означало отсутствие настоящих убеждений и принципов. Одним из элементов троцкизма выступал «центризм» как способ консолидации левых и правых группировок, противостоящих ЦК. Этот инструмент Троцкий активно использовал не только против В.И. Ленина, но и против И. В. Сталина. Модель диалектического единства «правого» и «левого» уклонов —универсальная троцкистская схема.

На политическом счету Троцкого – поддержка высадки англичан в Мурманске и Архангельске, разжигание гражданской войны на Украине, где он приложил максимум усилий для срыва переговорного процесса большевиков и махновцев. Троцкий имел прямое отношение к втягиванию чехословаков в Гражданскую войну, к созданию Омского правительства А.В. Колчака.

Отдельного внимания достойна активнейшая деятельность Троцкого по торпедированию Брест-Литовского мирного договора. В 1917 году в ранге главы российского внешнеполитического ведомства в беседе с британским генералом Д. Джадсоном Троцкий давал тому клятвенные заверения «всеми силами затягивать переговоры и иметь в виду интересы союзников». В 1918 году Троцкий обещал английскому посланнику Б. Локкарту пропустить через Россию японские войска для борьбы с Германией. Все эти действия прикрывались и оправдывались теорией «перманентной революции».

Помимо фактов, свидетельствующих о тесных контактах и взаимосвязи Троцкого с британской и американской разведкой, наличествуют документальные свидетельства контактов Троцкого с верхушкой нацистов Третьего рейха в декабре 1935 года. На встрече с Г. Гессом Троцкий пообещал «согласиться на территориальные уступки, развернуть во время войны активную диверсионную работу на военных предприятиях и на фронте, которая должна проводиться по указаниям Троцкого, согласованным с германским Генштабом».

В контексте вышеприведенных фактов становится совершенно очевидно, что борьба, которую твердо и решительно повел против троцкизма Сталин, означала курс на решительный отказ от внешнего управления, на защиту национальных интересов и суверенитета.

Либерализм, как видим, активно использовал троцкизм как внешний инструмент воздействия на внутриполитическую ситуацию в России. Именно троцкистские взгляды лежали в основе как хрущевской «оттепели», так и горбачевской «перестройки». Не изменилось ничего и в наши дни. Цель глобализаторов-интернационалистов жива и активно продолжает реализовываться. Ее предельно откровенно излагает Джон Д. Рокфеллер в работе «Вторая американская революция», на обложке которой, кстати, изображена пентаграмма (пятиконечная звезда), цементирующая все те же вековечные интересы революционеров, оппозиционеров и мирового капитала.

Таким образом, обман общества, а не общественное благо составляет сущность неолиберализма, в рамках которого политика является составной частью бизнеса ТНК. Правила неолибералов просты: «Во-первых, дай обществу работать на тебя и, во-вторых, делай бизнес из политики».

Доктрина унилатерализма. Неоконы

Именно неоконсерваторам принадлежит сомнительная заслуга в закладке теоретического фундамента под идею «глобальной гегемонии» США после 1991 года. Преимущественное влияние на практическую американскую внешнюю политику они стали оказывать после трагических событий 11 сентября 2001 года.

К наиболее видным и влиятельным неоконам (неоконсерваторам) последнего двадцатилетия относят Пола Вулфовица, Дугласа Фейса, Льюиса Либби, Ричарда Перла, оказывающих беспрецедентное влияние в духе Э. Хауза на американских президентов и администрацию Белого дома.

Приход к власти республиканца Буша-младшего снова выдвинул неоконсерваторов на политическую авансцену. Планы глобальной гегемонии США нашли свое отражение в подготовке и осуществлении доктрины унилатерализма (любая программа, которая поддерживает односторонние действия. —Примеч. ред.):

построение «нового мирового порядка», основанного на однополярном мироустройстве;

масштабная борьба за изменение расстановки политических сил на «великой шахматной доске»;

применение в случае необходимости превентивных мер в форме «гуманитарных интервенций»;

возможность действия США в одностороннем порядке.

Как отмечает Е. М. Примаков, в этот период правому окружению президента Буша все больше импонировала идея неоконсерваторов, считавших исторической миссией Соединенных Штатов силовое навязывание устоявшейся на Западе модели демократии всем странам. Так в 2001 году стартовал американский проект по экспорту демократии, имеющий сходные корни и истоки с троцкистским проектом по экспорту революции.

Пол Вулфовиц в 1992 году разработал программный документ «Руководство по оборонной политике», многие концептуальные положения которого начали активно претворяться в жизнь в годы президентства Барака Обамы. Ее суть в следующем:

США не должны допустить появления глобального противника;

для защиты своих национальных интересов допустимо и следует применять военную силу;

игнорировать деятельность ООН, поскольку она не отвечает американским интересам;

«не коалиция определяет миссию, а миссия определяет коалицию» – принцип, предлагающий не брать в расчет позицию даже союзников, которые обязаны следовать за США.

Сама идея «гуманитарных интервенций» является весьма противоречивой, пропитанной духом макиавеллизма и применением двойных стандартов. Авторитарные режимы, изобилующие массовыми примерами нарушения прав человека, при условии предоставления территории своих государств для базирования американских войск и открытия доступа к ресурсам объявляются вполне демократическими. А демократические, но отказывающиеся подчиняться американскому диктату, объявляются тоталитарными и нередко физически уничтожаются.

Глава 6

Глобализация и неолиберализм

По мнению египетского ученого Самира Амина, вирус либерализма появился в XVI веке в треугольнике с вершинами в Париже, Лондоне и Амстердаме и вызвал широкомасштабную эпидемию, приобретая форму социальной шизофрении. «Все это было придумано в Европе на протяжении трех столетий между Возрождением и Французской революцией». Придумано и навязано миру, приобретая черты якобы неотвратимой глобализации.

По мнению глобализаторов, капитализм и либерализм—это гарантия стабильности и процветания человечества. Однако это не так. Амин отмечает, что не следует путать рыночную и капиталистическую экономики. Рынок – это конкуренция, а капитализм – это границы конкуренции, устанавливаемые монополиями. Отмена регулирования рынков приводит к появлению нерегулируемых рынков либерализма, на деле регулируемых властью ТНК, находящихся за пределами рынка. Иными словами, «капитализм синонимичен постоянной нестабильности».

Вульгарный экономизм, неоднократно критикуемый Марксом, является, по замечанию С. Амина, теорией вымышленного мира. Экспансия капиталов абсолютно не содействует гармонизации социальной сферы, не подразумевает никакого общественного развития. Нет никакой занятости, покрытия разрыва между доходами.

Отсюда он делает вывод, сводящийся к тому, что капитал и государство неотделимы друг от друга, ибо само функционирование системы капитализма требует постоянного внимания и вмешательства государства, то есть госрегулирования. Сутью современной эпохи является, таким образом, продукт столкновения экспансии капитала и общественных сил, противостоящих его экспансии.

Очевидно и даже банально утверждение о том, что демократия – это возможность альтернативного выбора. Но глобальная экспансия либерализма неизбежно формирует убеждение, что альтернативы не существует. Либерализм объявлен принципом высшей рациональности, то есть устраняется сама возможность и необходимость выбора. А коли так, нет и необходимости в демократии. Устанавливается диктатура неолиберализма.

Глобализированный либерализм вовсе не путь к спасению человечества, вовсе не лекарство от всех болезней. В реальности западный проект, преемственно развивающийся на протяжении нескольких столетий, может сегодня предложить миру только усугубление неравенства между народами, тотальное обнищание, невозможность демократии.

Капитализм вовсе не тождествен либеральной демократии. В самой природе капитализма скрыт авторитарный потенциал. Современность утверждает приоритет индивидуальных прав над общественным правом. Пусть победит сильнейший. Закон социального дарвинизма в действии.

В этой оценке С. Амин близок к мыслям, изложенным Джоном Кампфнером в работе «Свобода на продажу», который пишет: «Существует пакт государства с гражданами. Эта тайная сделка направлена на то, чтобы всех осчастливить. Цена—спокойствие и тишина – не кажется столь высокой… Альтернатива? Попробуйте открыть рот, и вам вменят судебный иск, задавят налогами, сотрут в порошок. Играйте по правилам и будьте в порядке. Свободный выбор может привести к тому, что вы останетесь за бортом».

Капитализм заменяет традиционную прямую зависимость от власти. Ранее власть являлась источником богатства, ныне богатство – источник власти. Мы становимся очевидцами агонии и перерождения западной социально-экономической модели, глубокого кризиса англосаксонской неолиберальной экономической школы, ставшей причиной политического кризиса современного Запада.

Глобализация и неолиберализм. Суть взаимодействия

Глобализация призвана сформировать социально-экономические условия для завершения западного проекта—воплощения в жизнь концепции «нового мирового порядка», то есть создания международной классовой системы, в которой власть, опираясь на олигархов, принадлежит доллару, контролируется международными институтами СБ ООН, МВФ, Всемирным банком и многочисленными правовыми организациями.

После распада СССР эти организации в условиях однополярного мира заняли одностороннюю позицию, причисляя каждое государство, народ, лидера, действующих вопреки воле Запада, к фундаменталистам, террористам, а взгляды представителей научной элиты, выступающих против идеологии либерализма, были объявлены ненаучными. Очевидно, что РФ не субъект, а объект западного аксиологического (ценностного) проекта. Выжить, окрепнуть, сохранить себя Россия может только с помощью разработки контридеологии либерализму, вскрыв его деструктивную сущность.

Разве сегодня Запад, Восток, Север и Юг располагают равными правами в использовании средств массовой информации? В наше время часто говорят о «мировой деревне». Но кто является хозяином этой деревни? Все ли имеют право участвовать в управлении современным миром, или некоторые вынуждены существовать на правах граждан второго сорта? В мире доминируют двойные стандарты и право сильнейшего.

Основным инструментом глобализма становится виртуализация жизни, подмена реального виртуальными образами, то есть симулякром. Итогом такой манипуляции выступает исчезновение материальных, осязаемых благ и ресурсов, уход человечества в компьютерные облака. Так, переход на расчеты через безналичные счета на банковских картах позволяет мировой финансовой элите держать фактически под прицелом личные счета, доходы и расходы каждого индивидуума. Наличные объявлены архаикой, фактически поставлены вне закона. Ведь они делают человека относительно независимым. Глобалисты не заинтересованы в этом. Нужен тотальный контроль и прямая зависимость «глобального человейника» («Глобальный человейник» – фантастический роман-антиутопия писателя и философа Александра Зиновьева, вышедший в 1997 году. —Примеч. ред.) от ТНК.

Из производительной силы капитал перешел в сугубо «извлекательную». Западный проект фактически встал на экстенсивные рельсы, вынося производственную сферу за границы «цивилизованного мира» и экспортируя технологии и знания. В конечном счете западный проект потерял интерес к сохранению и развитию индустрии, трансформируясь в финансово-спекулятивную пирамиду.

Чистый или вульгарный экономизм глобализма определил и характер политической власти, опирающейся на идеологию неолиберализма. Глобальная модель Запада—это внетерриториальная пирамида, опирающаяся на денационализацию в самом широком понимании. Это и разрушение национальных суверенитетов, и денационализация капиталов.

Следует осознавать, что глобализм по своей природе антигосударствен, поскольку национальные правительства и национальные территориальные границы препятствуют разграблению и изъятию ресурсов. В силу этого глобализация как этап в развитии новейшей истории так тесно хронологически совпадает и переплетается с массовой вспышкой терроризма. Глобалисты готовы поддерживать любые антигосударственные силы вне зависимости от их природы и характера. «Арабская весна» 2010-2011 годов и события на Украине в феврале-октябре 2014 года тому яркое свидетельство.

Новая глобалистская этика зиждется на презрении к людям труда, обесценивании материального производства. Офисный планктон, умеющий «делать деньги», идет в авангарде глобализации, ибо материальное производство – дело отсталой периферии. Во главу угла поставлено потребление и потребитель. Любые моральные ограничения объявляются нарушением прав и свобод. Трудиться и работать в таком обществе попросту не модно и не престижно.

В неолиберальном сознании рожден специальный термин, заменяющий понятие Отечества, – «страна пребывания». Либералы используют ресурсы места пребывания, отправляя заработанные капиталы в тихие зарубежные финансовые гавани. В силу того, что спекулятивные сделки и торговые биржевые операции составляют «соль» глобальной экономики, ключевой фигурой глобальных рынков становится трейдер (продавец).

Производительные, научные и творческие силы глобализируемой, поглощаемой страны либо приглашаются к сотрудничеству на основе безусловного признания и продвижения либеральных ценностей, либо исключаются из профессионального сообщества, объявляются изгоями.

Индивидуализм противопоставляется коллективизму, объявленному толпой со стадным инстинктом, и рассматривается как идеальное воплощение гражданских свобод. В СМИ продвигаются шоу, в которых высшей доблестью становятся подлость, эгоизм и предательство.

Глобализм в качестве мишени видит прежде всего историзм нации, ее культуру и язык. Поэтому всячески поощряется отказ от своего языка в пользу некоего «международного».

В основе либерального капитализма лежало общество комфорта, всеобщего благоденствия. Сегодня эта идея трещит по швам. Мир становится все более жестким, силовые спецоперации, гуманитарные интервенции, нарушающие международное право, стали атрибутом современной политики.

Углубляется всемирная экономическая и демографическая поляризация. Широкое обеспечение социальных благ неизбежно наносит удар по столпу либерализма—комфорту. А раз нет комфорта—нет и социального консенсуса. Эпоха либерализма завершилась. Началась эпоха неолиберализма.