Арестант особых кровей

— За этой красноволосой велено присматривать. Чтобы никто ее и пальцем не тронул.

— Правильно, трогать можно только старшему!

Они снова рассмеялись, а я отошла, чтобы не портить себе настроение.

Вот почему никто со мной не разговаривал — я на мусорке особо оберегаемая особа. Хальд хочет испытать меня трудом, но не хочет, чтобы меня касался кто-то кроме его самого… Если судить по первому дню, «мусорщики» лишены прогулок в парке, нормальных обедов и ужинов, а вместо медитаций в середине дня просто сидят на скамьях и разговаривают, а это не способствует хорошему самочувствию. Ничего, я перетерплю и привыкну.

Не будет же он держать меня здесь вечно? И самое главное: почему он заинтересовался именно мной? В этом поселении есть как минимум две более интересные женщины — привлекательная Марла и кукольно-красивая апранка, которой я сегодня помогла. Хальд не мог не обратить на последнюю внимание.

Вечером я планировала разузнать у Птички Токи, знает ли она о красивой апранке, оказавшейся на мусорке, но усталость после дня без медитаций оказалась сильнее моего желания разобраться в ситуации. Да еще и психолог после ужина невыносимо долго и мучительно нудно расписывал, что любое преступление может быть прощено, если совершивший его раскается. Слушая эти скучнейшие, оторванные от реальности сентенции, я еще сильнее захотела спать.

На следующий день я продолжила наблюдать за апранкой. К ней приставали не только арестанты, к ней цеплялись и охранники. Надзиратель, контролирующий, как мы работаем и как себя ведем, и тот позволил себе ущипнуть ее за подбородок, когда она подошла к нему спросить о чем-то.

И ладно приставания: можно понять, когда красотке не дают прохода. Но девушку выделяли всеми способами, и это было похоже на травлю. Ей не дали сесть на скамье, когда пришло время обеда (хотя места хватило бы), а когда она пошла к столу за бутылкой воды, какой-то прыщавый парень обогнал ее, забрал две оставшиеся бутылки и ушел, демонстративно отпив из каждой. С ней не разговаривали, а некоторые даже плевали ей под ноги, когда она оказывалась рядом.

В чем она провинилась? И провинилась ли?

— …Время! — рявкнул надзиратель, ни имени, ни прозвища которого я пока не знала. — Если не подойдете к кару ровно в полчаса, останетесь без ужина! Концентрат жрать будете! А ну скорее!

Я ускорилась; кажется, не успею. В самом конце смены мне захотелось в туалет, и я потратила драгоценное время, чтобы добежать до него и вернуться.

Быстро на меня посмотрев, будто боясь высмотреть что-то лишнее, надзиратель кивнул и пропустил меня в кар.

А вот апранку не впустил, хотя к кару мы подошли одновременно.

— Опоздала! — гавкнул он злобно. — За тобой кар вернется через полчаса! Я вас научу дисциплине, насекомые!

Я замерла и, прежде чем он успел что-то сказать, спрыгнула с подножки на землю и встала рядом с наказанной.

Лицо надзирателя вытянулось.

— Это что еще?

— За опоздавшими кар вернется через полчаса, — спокойно проговорила я. — Это ваши слова.

— Да, это мои слова! Какого цвина ты тут раскорячилась? Запрыгивай в кар!

— Я тоже опоздала, товарищ надзиратель, если смотреть по часам. Так что я останусь здесь и приму свое наказание.

Скрипнув зубами, он зашел в кар и занял в нем свое место (не хочется самому ужин пропускать!). Как только надзиратель уселся, кар тронулся с места. С нами, опоздавшими, остались два человека охраны.

— И что это значит? — спросила апранка, сложив руки на груди.

— Хотела поговорить с тобой без свидетелей. — Оглянувшись на охрану, я добавила: — Почти без свидетелей.

— Да, я заметила, что ты весь день на меня пялишься, — хмыкнула девушка. — Влюбилась?

— Ответь на один вопрос, и я отстану, обещаю. Почему ты попала на мусорку и почему к тебе так плохо относятся? Старший надзиратель поспособствовал?

— Такие распоряжения всегда дает только он. Но фактически меня сюда отправила Марла.

— Почему?

— Ты обещала задать только один вопрос, — напомнила апранка, но все-таки ответила. — Марла — любовница старшего надзирателя. Испугалась, что я могу его увести, и засунула меня сюда, потому что он на мусорку носа не кажет. Плюс репутацию подпортила, наболтав, что я зарабатывала эскортом. Вот меня и стараются опустить. — Апранка посмотрела в мое лицо и, обнаружив на нем смятенное выражение, протянула: — Ах, бедная крошка. Ты, небось, в ужасе от здешних порядков.

— Да нет, о здешних порядках мне известно. В твоем печальном рассказе неувязка. Если Марла любовница старшего, то зачем она уговаривала меня спать с ним?

Апранка впервые заинтересованно на меня посмотрела.

— Она уговаривала тебя с ним спать?

— Да. Более того — я здесь из-за того, что не согласилась.

— А почему ты не согласилась?

— Категорически не переношу блондинов и надзирателей, а блондинов-надзирателей особенно, — чуть изменив слова, которые недавно говорила Марле, ответила я.

Моя собеседница вдруг улыбнулась и сказала:

— Надо же, я тоже. Будем знакомы — О-Тайла Ньях.

— Тана Скайлер, — представилась я, удивленная таким резким переходом от враждебности к улыбке.

— Значит, мы с тобой обе от происков Марлы пострадали.

— Да.

— Я так и не сказала тебе, что мне очень понравилось, как ты зарядила по заду тому говнюку. Спасибо.

— Пожалуйста. Всегда готова дать кому-то под зад. Из-за этого в полицию и пошла, — пошутила я.

— В полицию? — восхитилась О-Тайла, и окинула меня взглядом. — Надо же! Как же ты сюда попала?

Наплевав на правила Курида, запрещающие арестантам говорить о совершенных преступлениях, я стала рассказывать новой знакомой и сестре по несчастью (или соседке по мусорке), что попала на Хесс из-за того, что разбила кар начальника, и нисколько в этом не раскаиваюсь. О-Тайла в свою очередь поведала, что занималась запрещенными энергетическими практиками, и что сожалеет только о том, что попалась. Сойдясь на том, что обе категорически виновны, мы рассмеялись.

Когда за нами вернулся кар, мы уже болтали, как закадычные подружки.

То ли кто-то рассказал Птичке Токи, что я общаюсь с О-Тайлой, то ли Марла приказала, то ли произошло что-то еще — но очень быстро я из милого Зайчика, за которого все переживали и которому все хотели помочь, превратилась в отверженную. Когда я подошла с подносом к столу, где обычно завтракала, люди, с которыми я обычно завтракала, как один, отвернулись от меня — и вот это было совсем не обычно. Мужчина, сидящий рядом со свободным стулом, задрал на него ногу.

Я посмотрела на Токи, главную за столом.

Вместо того чтобы объяснить, в чем дело, она посмотрела на часы и стала щебетать со своими друзьями о том, что перестала замечать течение времени. Осознав, что объяснений не получу, я развернулась и стала выглядывать свободный столик.

Еще вчера мне кивали, то тут, то там слышалось: «Блага, Зайчик!», а сегодня я стала невидимкой. Свободный столик не нашелся, поэтому я присела на свободное место за столом, который занимали центавриане. Они не стали меня прогонять, но свое неудовольствие выразили очень явно. Обморозив меня взглядами, они перестали есть, словно одно мое соседство лишает аппетита, и вышли из-за стола.

Аппетит и у меня испортился, но я съела весь завтрак до последней крошки и, не торопясь, вышла из столовой. Арестанты, встречающиеся по пути, делали вид, что меня не существует, но при этом я ощущала всеобщее внимание, тягостное, как ярмо. Как ни старалась я себя уговорить, что это все не имеет значения, что я легко переживу этот бойкот, ничего у меня не вышло: чувствовала я себя паршиво.

Дойдя до гаража, где уже собрались у кара «мусорщики», я подошла к О-Тайле. Она жила в другом корпусе, первом, столовая и зона отдыха у них была своя, поэтому мы могли видеться только во время работы. Нас посчитали и приказали рассаживаться. Когда кар поехал, О-Тайла спросила:

— Вчера ты повеселее была. Не выспалась?

— Кажется, я теперь тоже пария.

— Теперь ты коришь себя за то, что вступилась за меня?

— Наоборот. Я бы корила себя, если бы не вступилась.

— Вас в полиции учат быть такими правильными, или это у тебя врожденное?

Я усмехнулась:

— Увы, это врожденное. А ты бы разве не помогла незнакомой девушке, если бы кто-то напал на нее?

— Помогла бы. Но я бы кричать стала, звать на помощь, а не давать под зад.

Я вздохнула и стала смотреть в окно. Действительно, надо было позвать на помощь, охрану на уши поднять, а не лезть самой в кусты. Вечная моя проблема: вместо того, чтобы поступить цивилизованно, по-умному, я совершаю сгоряча какую-нибудь глупость и оказываюсь в итоге крайней.

Не зря Яри говорит, что мои красно-рыжие волосы как сигнал опасности, знак — держитесь от этой дамочки подальше.

После обеда на мусорку привезли нового проштрафившегося, мужчину. Поначалу я не обратила на него внимания, но после того как О-Тайла стала делать мне знаки, указывая на него, пригляделась получше. Защитный костюм и маска скрывали его фигуру и лицо, так что я пожала плечами, и О-Тайла раздраженно махнула на меня рукой.

Не только моя новая подруга таращилась на этого субъекта, многие арестанты не сводили с него глаз и активно перешептывались. Да что с ними всеми? В очередной раз я посмотрела на мужчину, и на этот раз отметила, что выглядит он плохо, и с координацией у него беда.

Надзиратель ослеп? Человеку плохо! Я хотела подойти и сказать, что новенький вот-вот упадет, но заметила, что в охране тоже появился новый человек, толстый и лысый, и что этот человек не сводит глаз с новенького мусорщика. Это удержало меня от активных действий, но я все равно посматривала на болезного — мало ли!

Когда объявили перерыв, и я с наслаждением стянула с лица маску, О-Тайла подбежала ко мне и возбужденно сказала:

— Это он!

— Кто? — не поняла я.

— Бог!

Я посмотрела на О-Тайлу внимательнее, и тронула ее лоб рукой: не повысилась ли у нее температура? Девушка качнула головой, сбрасывая мою руку и, повернувшись лицом к новенькому, сказала:

— Это Найте из «Новых богов». Он попал сюда, на Хесс, около месяца назад, но его держали в других условиях, облегченных или что-то вроде того, не с нами, в общем. А сейчас он на мусорке, на штрафных работах, со всеми! Ты можешь это представить? Звезда Союза копается в мусоре!

«Бог» тем временем снял маску и перчатки и пошел к столу, опасно пошатываясь. Увидев его профиль, я судорожно вдохнула, и, обездвиженная шоком, провалилась в прошлое.

…Арена, гул толпы, юноша в обгорелой одежде. Не победитель, но финалист, которому безоговорочно отдан приз зрительских симпатий. Шальная улыбка. Слова: «Чего только не сделаешь на спор». Ему тогда было чуть больше двадцати.

А сколько ему сейчас?

— …Узнала? — радостный голос О-Тайлы вернул в настоящее. — Это он! Бессмертный Найте!

— Только выглядит этот бессмертный так, словно сейчас умрет, — выговорила я, заставляя себя не волноваться.

Подумаешь, звезда Союза… Моя любимая звезда, кумир юности. Человек, который был моим вдохновителем, которому я по-детски подражала, когда училась владеть эо.

И человек этот, реальный человек, добрел до скамьи и опустился на нее. Его вид совпадал с образом, который жил в нежном, еще по-девичьи восторженном уголке моего сердца.

— Это не он, — убежденно сказала я. — Звезды Союза не попадают в трудовые колонии, тем более на общих условиях. Скорее всего, это просто похожий человек.

— Да, в это тяжело поверить, но это он, — возразила О-Тайла. — Все об этом только и судачили, когда его привезли. О, Звезды, как бы я хотела залезть в Сеть и узнать, за что его упекли!

— А я тебе говорю, что это не он, — отрезала я. — У него столько денег, что, даже если бы он убил человека в прямом эфире, то смог бы отмазаться.

— Не веришь? Давай подойдем к нему и спросим, — предложила О-Тайла, и, воодушевившись, взяла меня за руку. — Идем-идем. Он такой же арестант, как и мы, бояться нечего.

— Нет, — засомневалась я, но апранка уже тащила меня за собой.

Виновник нашего спора сидел, низко опустив голову, так что мы могли видеть только его примятые русые волосы; он пытался открыть бутылку дрожащими пальцами.

Я попятилась, понимая, что мы ведем себя как дети, и на этот раз сама потянула О-Тайлу. Но она уже не могла уйти, она зависла — то ли близость звезды ее парализовала, то ли еще что.

— Да не пялься ты так! — шепнула я.

Арестант понял голову; мы чуть не умерли, когда он тяжело на нас посмотрел.

Обретши дар речи, О-Тайла пролепетала:

— Вы правда бог? Я имею в виду, вы правда тот самый Найте из «Новых богов»?

Мне казалось, «бог» нас точно убьет, до того напряженным и злым было выражение его лица, но он просто кивнул.

— Добро пожаловать! — ляпнула апранка и толкнула меня в плечо: мол, я же говорила, что он тот самый!

Но тот ли он самый?.. Юноши, который был так мне дорог, которым я так восхищалась когда-то, уже нет, его место занял мрачный, болезненного вида незнакомый мужчина с худым лицом. Но у этого мужчины те же черты, что и у моего кумира, те же глаза…

Не стоило смотреть ему прямо в глаза, ох, не стоило! Я тут же тронулась умом, иначе не объяснить, зачем я шагнула к нему и задала идиотский, даже оскорбительный в данной ситуации вопрос:

— Вы действительно Найте Малейв?

Бутылка выпала из его рук и саданула по ботинку.

— Да, детка, — ответил он зло, — я тот самый Найте Малейв. Я сортирую здесь мусор, потому что сделал человеку внушение, чтобы он от меня отстал. Может, тебе тоже сделать внушение, чтобы ты от меня отошла?

Меня бросило в жар, а потом в холод. Желудок скрутило в узел. Прижав руку ко рту, чтобы не брякнуть еще какую-то глупость, я убежала, жалея, что не умею телепортироваться или хотя бы проваливаться под землю по желанию.

Глава 6

Найте

Самому себе стыдно признаться, но факт есть факт: когда Лысый сообщил, что меня ждет посетитель, я испугался. Обольстительная красотка Лария, женщина-мечта для многих, для меня стала воплощением кошмара. Готов ли я снова встретиться с этим кошмаром? Вряд ли.

Меня провели в административное здание и завели в комнату для посещений, где усадили на стул, как примерного мальчика.

— Будешь плохо себя вести — накажу, — сказал Лысый, демонстративно поглаживая КИУ в чехле. — Понял меня, звездун?