Помоги проекту - поделись книгой:
Хозяин же, Виктор, да, Виктор. Могу же я его так называть? После всего, что между нами было, немного фамильярности…
Виктор усмехнулся моему неподдельному испугу, достал из кармана серебристый квадратик, разорвал, надел на себя, меееедленно так, неторопливо… А потом шагнул ко мне. И его ручной питон приветливо качнулся навстречу, здороваясь.
- Яааа… Не думаю, что… - голос мой хрипел безбожно, глаза вылезали из орбит, бегая от невозмутимо-довольного выражения его лица до здоровенного зверя внизу.
Виктор молча дернул последнюю преграду между нашими телами, мои трусики, одной рукой придвинул меня за попу ближе к краю и приказал:
- В глаза мне смотреть. Поняла?
Я хотела сказать, что да, но…
Но тут он начал входить. Медленно. Мучительно медленно. Не отрывая взгляда от моего пораженного лица, ловя каждую эмоцию: боль от размера, шок от растяжения, неверие от наполненности… Я, не выдержав, закатила глаза, но меня вернули к реальности грубым рыком:
- На меня смотреть, бля!
И завершили начатое одним рывком. От которого я закричала. И сжала своего жестокого любовника бедрами, прогибаясь в пояснице до самой столешницы.
Подняться с нее Виктор мне не позволил, прижал здоровенной лапищей , зафиксировал, наклонился, чтоб коротко поцеловать в раскрытые в стоне губы… И жестко двинулся.
Выходя полностью и загоняя своего здоровенного зверя в меня, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее.
А я, сначала поглощенная новыми безумными ощущениями, потом бесконечным удивлением, что в меня «это» мало того, что поместилось, так еще и ничего не разорвало, и не больно уже, хотя дико странно и много, затем перестала вообще себя как-то отдельно от Виктора воспринимать.
Настолько слияние наше было плотным, безумным и обжигающим.
Я, не отрываясь, смотрела в его ставшие черными и невероятно жестокими глаза, на его красивое, очень сексуальное лицо, и умирала от каждого его движения во мне. И кричала. И, наверно, даже плакала. Не знаю. Со мной такое было впервые, а потому предсказать и проанализировать свою реакцию я не могла никак.
И наступление оргазма тоже не осознала.
Просто в какой-то момент, когда Виктор стал особенно грубым, а тело мое елозило по столешнице назад и вперед с дикой скоростью, напряжение внутри стало безумным. Острым до боли, насыщенным.
Я заметалась, ища выход, ища способ унять этот напряг, эту боль, сжала пальцами край стола у себя над головой, жалобно и беспомощно застонала, глядя в лицо своего любовника, и тот, словно поняв, чего мне не хватает, поняв то, что я сама не понимала, лизнул большой палец и легко провел им по клитору. Именно так, как надо. И в ту же секунду тело выгнуло судорогой удовольствия с такой бешеной силой, что , кажется , я на мостик встала, уперлась макушкой в столешницу, бессильно царапая ногтями полированное дерево.
А Виктор тут же крепче перехватил меня за бедра и стал еще грубее на себя насаживать, еще яростнее, догоняя в своем удовольствии, и , наконец, облегченно выдохнул, наваливаясь на мое измученное тело и упираясь с двух сторон от лица пудовыми кулачищами, что не раздавить своим весом.
Наши лица оказались друг напротив друга, и я получила самый мягкий, самый нежный и долгий поцелуй в своей жизни. От которого чуть было не кончила во второй раз.
Обнимая страшного хозяина богатого дома, который я так неудачно попыталась обокрасть, выдыхая ему в волосы тяжело и сладко, гладя по напряженной все еще, мощной спине, я подумала неожиданно, что больше не удастся так его обнять. Потрогать. Что это в первый и последний раз.
Эта мысль вызвала боль. Он все еще был во мне, он все еще владел моим телом, а я уже с ним прощалась.
Ведь понятно же, что все.
Где-то в глубине дома начали бить часы. Последние секунды этого года уходили в небытие. И мое страшное приключение – тоже.
Боль в груди стала расти, и я прикусила губу, не прекращая гладить Виктора по спине, зарываясь пальцами в волосы на затылке.
Он мягко проводил губами по виску, щеке, выдыхал…
А затем аккуратно отжался и привстал, пристально вглядываясь в мои глаза, опять превращаясь в того страшного властного хозяина огромного дома, получившего на Новый Год Снегурку-воровку в подарок.
Смотрел он на меня странно. Изучающе.
Медленно провел пальцами по губам, заставляя раскрыть их, впустить подушечки в глубь рта.
Наблюдал, как я это делала, глаза чернели опять…
Часы прекратили бить.
Наступил Новый Год.
Где-то далеко, с центральной площади, полной сейчас народа, послышался грохот фейерверка.
Люди праздновали.
Виктор убрал руку от моего лица, встал, отошел, приводя одежду в порядок.
Я сомкнула ноги, села. Внутри было как-то пусто. И потерянно.
- Я пойду? – я решила не рассупониваться тут, а взять быка за рога. Пока он после оргазма добрый. Должен же отпустить… Ему же хорошо было? Надеюсь…
- Куда еще? – он удивленно обернулся, не торопясь надевать рубашку, повел мощными плечами.
- Ну… Домой… Ты же отпустишь? Ты же не позвонишь в полицию?
Я стала с тревогой вглядываться в его совершенно спокойное, даже ироничное лицо.
- Да полиция-то уже в курсе.
Я так и замерла с открытым ртом.
Офигеть! Вот офигеть теперь! А когда он успел? Кнопку, что ли, нажал какую-то сигнальную? Интересно, до или после?
Дура ты, Сашка, теперь это твое официально первое имя. А второе – овца, на передок слабая. Ну, а дальше – по порядку.
Стало почему-то очень горько и обидно.
Хотя, чего обижаться?
Это я влезла в его дом, попыталась украсть вещи.
Хорошо, что не пристрелил, а только трахнул. Даже удовольствие получила!
Вот и будет теперь, чего вспомнить в тюряге.
Виктор, между тем, легко считав ворох моих эмоций, промелькнувших на лице, усмехнулся, порылся в кармане пиджака и выудил… Удостоверение. Полковника ФСБ.
Я с секунду оторопело изучала суровую физиономию на фотке и печать с водяными знаками, потом подняла на него ошарашенный взгляд.
- Планы есть на новогодние праздники? – серьезно спросил Виктор. И только в уголках глаз крылась ирония.
Я покачала головой. Медленно-медленно. Заторможенно хлопая на него ресницами.
- На Красной поляне была когда-нибудь?
- Неее… Я не умею на лыжах… - и какого хрена уточнила, непонятно.
Наверно, от обалдения.
- Ну, там тебе на лыжи не придется вставать. Давай, Снегурка, в кровать все же. А то я староват уже для таких развлекух. Потом спина болеть будет.
- Что?
Виктор улыбнулся, в этот раз без язвительности, спокойно и невероятно сексуально, подошел ко мне, поймал губы, прижался жадным поцелуем, опять приятно и кайфово кружа голову. У него в слюне наркота какая-то, что ли? Не бывает же так…
Потом легко подхватил на руки, понес куда-то в глубь дома.
Я только и смогла его за шею обхватить, прижаться к голой груди.
Виктор шагал, легко-легко, совершенно без напряга держа меня, и говорил своим нереально сексуальным голосом:
- А ты думала, что я такой новогодний подарок так просто отпущу? Нет, Снегурка, у меня на тебя планы. Серьезные.
- А если… Если я против? – пискнула я, и тут же прикусила язык.
Дура, дура, дура! А вдруг отпустит?
- А ты против? – посмотрел серьезно в лицо.
Помотала головой отрицательно. Закусила губу, чтоб еще чего-нибудь не ляпнуть.
- Ну вот и договорились.
За окнами, намертво закрытыми роллставнями, глухо взрывались фейерверки.
Люди праздновали начало Нового Года, оставляя в прошлом все проблемы и печали.
Я прижималась к крепкому торсу своего нечаянного новогоднего приключения, и думала о том, что, наверно, не врут приметы про то, как Новый Год встретишь.
По крайней мере, я на это очень сильно надеялась.
Конец
Поделиться книгой: