Счастливый человек

Илья Т

Счастливый человек

Окружающие говорят, что книга, если она написана, должна быть опубликована и нельзя писать в стол. Что отличает печатающегося писателя от человека, пишущего сугубо для себя? Мы живем в удивительное время: люди публикуют в массы все что угодно, это уже не просто поиск популярности или желание поделиться, такой формат реализации информации стал абсолютно органичной частью бытности современного человека. И все же, как мне кажется, ответом на поставленный вопрос является формат, именно формат написанного. С.Д. Довлатов называл себя рассказчиком, вероятно, боясь покушаться на высокое звание: «писатель». Мне рисуются менее возвышенные образы, если пишущий в состоянии максимально достоверно передать свои мысли читателю, скорее всего, его можно занести в когорту писательской братии, вопрос качества остается открытым, а судей хватает и без нас. От идеи донести максимально четко свое послание и появились такие понятия как «сюжет», «образ», всевозможные литературные приемы. Вообще, рассуждать о писательстве дело неблагодарное, да и не новое. Пишущему в стол проще: можно конструировать предложения как угодно, не оглядываясь на их доступность читателю, ибо автору будет все понятно и так. Это сродни детским загадкам, которые тяжелы для взрослых, но ответ сразу же открывается детям. Самый чарующий шарм кроется в простоте.

Я свято убежден, что счастливый человек не начнет писать книгу. Ему это попросту не требуется, как и варианты стимуляции хорошего настроения, будь то алкоголь, наркотики, беспорядочный секс. Любое художественное произведение – это протест, который у каждого свой. Могу ли я четко сформулировать свой протест? Однозначно нет. Однажды я поймал себя на мысли, что победить мир очень просто: достаточно не держать зла на тех, кто сделал тебе больно и концентрироваться на хороших воспоминаниях, связанных с этими людьми, их не надо прощать, достаточно просто не держать зла, иметь силы нести ответственность за правду, принимая её и давая в ответ. Не предавать. Всё. Безусловно, смотря глобально, неважно как вы живете и что делаете, мир никогда не узнает о такой победе, но главное, что об этом знаете вы.

Если честно, у меня нет ни малейшего представления, как будет выглядеть эта книга, чем она закончится, и решусь ли я поделиться всем тем, чем планировал изначально. В последнее время я все чаще сталкиваюсь с проблемой недостоверной передачи мысли, окружающие все реже правильно меня понимают и с каждым разом всё тяжелее себя убедить, что проблема не во мне. Пару месяцев назад одна девушка прямым текстом заявила, что со мной тяжело общаться, потому что я подстраиваю понятия и термины под себя. Заставило задуматься: почему так? Достаточно трудно признаться себе во внутренних переменах с годами, в 27 я пришел к выводу, что самые простые вещи – самые сложные, и тут встает вопрос, как донести подобное до окружающих? Сложно о простом или просто о сложном, весьма непросто уклониться от демагогии при таких формулировках. Например, я не пью на работе, совсем, ибо если поймают – уволят. Схема предельно проста. Тем не менее, сей факт моих коллег не останавливает, после чего кара руководства их все-таки настигает. Казалось бы, что может быть проще? Не пей, а то уволят. Я боюсь представить количество оправданий для нарушения этого правила, не удивлюсь, если витиеватость и накрученность этих схем в их головах похлеще любой докторской диссертации по какой-нибудь квантовой физике. Та же история с изменами: люди не имеют решимости разорвать отношения с нынешним партнером, но неимоверно жаждут лечь в постель с другим/другой. И таких примеров сотни. Невольно задумываешься, кто же все-таки больший авантюрист: тот, кто совершил нарушение, предательство, и вышел сухим из воды, или тот, кто смог убедить себя поступить как надо. Кого проще обмануть, себя или другого человека? Очень глупая фраза: «Себя не обманешь». Себя мы обманываем чуть ли не ежедневно, регулярно находя оправдания нелицеприятным поступкам.

Всегда думал, если решусь написать книгу, то начну это делать с неподдельным пафосом, в нуарной атмосфере под соответствующее настроение. Не раз рисовал в голове обстановку и события, при которых это произойдет: Ночь. Неполная луна периодически выглядывает из вереницы проплывающих облаков. Немного выпив чего-нибудь крепленого, я подхожу к большому деревянному столу, через стеклянную дверь, ведущей на лоджию, несколько минут смотрю в окно, погрузившись в мысли об одиночестве и несправедливости, а также о своей исключительности в этой бушующей мирской суете. Уже стемнело, свет уличных фонарей заливает оранжевым цветом небольшой участок двора, где впритык припаркованы соседские автомобили. Я захожу на лоджию, открываю окно и закуриваю, гоняя в голове сотни мыслей в секунду, периодически отвлекаясь на попадающих в поле зрения людей. Докурив, я возвращаюсь в комнату, сажусь в кресло, которое податливо откидывается и приветствует меня задорным скрипом. Еще несколько секунд выждав и последний раз отвлекшись на вид из окна, обращаю свой взор в монитор, клацая мышкой, создаю новый текстовый файл и начинаю жадно перебирать пальцами по клавиатуре. В реальности же я просто лег на кровать, скрючившись в неестественной позе, достал ноутбук с дивана, потому что слезать с кровати было чрезвычайно лень, и просто начал заполнять заранее созданный файл. Иной раз в голову предательски лезет мысль, что жизнь – это череда несбывшихся ожиданий.

Все-таки с чего-то надо начать. В книге же должен быть персонаж. Знакомьтесь – я, имя Илья, на момент окончания моих писательских потуг мне будет лет 28, надеюсь не больше, и самое главное – я устал. Нет-нет, это не декадентские вопли обиженного на жизнь парня, я устал с улыбкой на лице, может подобная формулировка не совсем ясна для человека неподготовленного, но зато она самая ёмкая. Судя по опыту прочитанных книг, читателя надо подготовить, адаптировать его под манеру письма, плавно ввести в сюжет и уже потом раскрывать все карты. Я долго думал, как же мне со всем этим справиться, как создать атмосферу непринужденной беседы тет-а-тет с оппонентом по ту сторону книги, монитора, экрана. В голове рисовались десятки вариантов завязки, придумывались сюжеты, литературные ходы, но все тщетно, вернее, не то. И тут меня осенило: к огромному сожалению, приходится признать, что я человек своего времени, хоть и сей факт меня неимоверно печалит. В 2020 году поток информации бушует подобно горной реке, стремящейся к водопаду, отовсюду. Буквально за несколько десятилетий качество информации перешло в количество и цениться стала именно лаконичная форма её подачи. Людям интереснее, а может и выгоднее, пролистать несколько заголовков, чем углубиться в какую-то обширную статью, над которой корпел тот или иной инфокурьер. Исходя из вышеописанного, плюс ко всему, учитывая общемировую цензуру, логичнее называть людей не журналистами или ньюсмейкерами, а именно инфокурьерами. Ах да, небольшая ремарка, любителей софистики у нас полно, поэтому оговорюсь сразу, естественно я не говорю обо всех, всегда есть исключения, но я затрагиваю тенденцию, а следовательно – большинство. Так вот, почему инфокурьеры? Все просто. Мы ворвались сколько-то лет назад в чарующий и удивительный мир капитализма. Формы сего устройства везде разные, но мне это мало интересно, почитайте антиутопии, там любят на подобные темы рассуждать. В мире капитализма все стремятся заработать любыми путями, а что самое важное – окружающая действительность позволяет это делать и даже одобряет. Журналистика же требует творческого подхода и деньги не должны стоять на первом месте, но, увы, тенденция не та. Не знаю, что-то где-то потерялось, и в погоне за угодой актуальным потребностям кто-то выкладывает информацию, которую сухо рерайтят и перекидывают по разным новостным площадкам. Точно не скажу, но, вероятно, потребители сформировали подобные расклады. Удивительное дело, народ всегда хотел чем-то управлять, и вот наконец-то удалось, получите – распишитесь. На этом фоне вспомнилась старая шутка: как говна украл, вроде украл, не спалился, удалось! А вроде – говно. Оговорюсь, от журналистики я далек ровно так же, как и от проблем толерантности, гомофобии, шовинизма, т.е. далек чрезвычайно, но я так вижу, поэтому пресловутое слово: «инфокурьер» мне ближе и описывает ситуацию максимально достоверно. Я это всё к тому, что я такой же потребитель информации, как и остальные, следовательно, логично, что выдавать я буду, примерно, аналогичное потребляемому: много, скупо на подробности и по возможности доступно. Хотя, повторюсь, с последним, на протяжении некоторого времени, проблемы.

Знаете, иной раз чувствую себя школьником, который не выучил уроки и стоит у доски, судорожно выцепляя взглядом друзей-одноклассников и напрягая слух в ожидании уловить хоть какую-нибудь подсказку. Надежда в такие моменты иссякает быстро, ты переводишь виноватый взгляд в сторону учительницы, которая аналогичные перфомансы лицезреет уже лет двадцать. Висит немая пауза, она тяжело вздыхает, надевает очки и по движению ручки в её пальцах ты предсказываешь про себя двойку в журнале. Несколько месяцев назад я начал записывать темы для книги, буквально по одному-два предложения и тогда мне казалось, что раскрывать их не составит проблем, да что там проблем, из меня хлынет водопад предложений, абзацев, страниц. А на выходе, я малейшего представления не имею как к этим темам подвести, не говоря уже о пресловутом раскрытии. И вот получается, что стою я у доски, вроде как, готовился, в надежде на подсказку поднимаю взгляд в поисках собеседника, который откликнется, даст мне веревочку, за которую можно зацепиться, выдернуть пробку и заполнить пустующие страницы в файле, а парты пусты, ни одноклассников, ни собеседника, да и вместо учительницы в очках тоже я, который смотрит на самого себя с обоснованным недовольством, и мысленно рисует двойку за сегодняшнюю попытку.

Наконец-то я набрался смелости стать каменщиком в рабочей дисциплине, то есть положил на совесть и продолжаю свои метафизические потуги уже в рабочее время. Даже как-то добавляет азарта, но опустим. Недавно я убедился, что у всего есть предел. Человек конечно такое существо, которое ко всему привыкает, но привыкнув, стагнируется по всем фронтам, я полгода ничего не делал окромя пьянства и поиска увеселительных мероприятий, а тут уже месяц как в кипящей рабочей среде, ну и соответственно, адаптировался. На пару дней меня настиг кризис идей, нет, вернее, идеи были и есть, но вопрос реализации стоял чрезвычайно остро. И тут я понял, что физический труд потихоньку начинает вытеснять мой интеллектуальный потенциал, помощь же пришла откуда не ждали, как оно всегда и бывает. Почти месяц я был без связи, и тут наконец-то оказался в Англии. Первым делом решил позвонить маман, узнать, как она, лет ей немало, а кроме меня никого нет. В ходе разговора со значимостью в голосе выдал, что наконец-то начал писать книгу, прочитал пару отрывков и поинтересовался её мнением. Чем хорошо узнавать мнение у маман, так это тем, что по её реакции сразу понятно, даже по голосу, действительно ли ей нравится или она просто пытается тебя подбодрить по причине того, что ты её единственный сын и она тебя любит. Услышав одобрительный отзыв, было предельно ясно, что он искренний и у меня неплохо выходит. Я никогда себе не признавался в периодической необходимости чужого одобрения, рисовался перед собой самобытным парнем, которому итак неплохо. По поводу одобрительного отзыва маман, знаете, я уже давно понял кое-что о женщинах. После сорока у них открывается два навыка, как у персонажа в компьютерной игре: считать себя экспертами во всех областях без исключения и делать комплименты или выказывать одобрение таким способом, который разит похлеще любого оскорбления. Начнем с последнего:

–Ух ты, сынок, мне очень нравится, не ожидала, что у тебя такие интересные и глубокие мысли и стиль изложения хороший.

Теперь представьте себя на моем месте: с самого детства я слыл неглупым парнем, хорошо учился, за что меня иногда били в начальной школе, интересовался всем, до чего мог дотянуться по мере возможностей, читать я полюбил лет в 16, но с малых лет родители пичкали меня Лондоном и Твеном (до сих пор их не жалую, авторов, не родителей). Так вот, с маман я нередко любил поговорить о вечном, круг моего общения так вообще непритворно отпускал комплименты касательно моих выводов и рассуждений, а там люди неглупые, в чем я искренне убежден, тут же: «не ожидала конечно, но ты молодец». Что значит не ожидала? Вообще, с людьми, у которых со мной немалая разница в возрасте получается хорошо общаться лишь на коротких дистанциях, дальше почему-то не складывается, который год не могу поймать момент перелома. Касательно первого навыка женщин за сорок, так это вообще ад и погибель, начиная класса с седьмого маман регулярно мне заявляла, что я ничего не знаю. Мои контраргументы о том, что у меня хорошие оценки разбивались о надменное: «тебе их просто так ставят». Когда я поступил на юрфак ситуация перешла немного в другую плоскость, посещать универ у меня не было никакого желания, я работал и гульванил как мог, но сессии сдавал, потому что в перерывах все-таки брался за учебу. Сдавал экзамены я, естественно, на «удовлетворительно» и аргументация маман приняла форму: «ты ничего не знаешь, у тебя вон одни трояки». В общем, меня заманили в простейшую логическую ловушку, из которой выбраться не было никакой возможности. Тем не менее, в юридических вопросах она спрашивала у меня совета, после его получения, как правило, ответом являлось: «всё не так, тётя Валя вообще мне сказала…», к слову тетя Валя работала воспитателем в детском доме и по ряду оскорбительных комплиментов вообще уверенно держала первенство. Затем маман шла к юристу, который говорил ей тоже самое, что и я. В эту игру не выиграть. У меня в голове до сих пор живет убеждение, что всех женщин после сорока призывают в добровольно-принудительном порядке на курсы всезнания и колких комплиментов, где их неимоверно быстро этому обучают и отправляют обратно в семью на практику. Собственно, вернемся к одобрению. После разговора меня нехило пробило на мыслительный процесс, я долго не мог уснуть, подскакивая через каждые десять минут с целью тезисно записать появившиеся идеи в отдельный файл, дабы не забыть их в будущем. Как, порой, мало надо человеку в плане мотивации, вы задумывались насколько тяжеловесное и емкое слово «мотивация»? Под него же всё что угодно подогнать можно, от войны до утреннего кофе или наоборот. Вот и мне до этого прецедента казалось, что подстегивать должно что-то грандиозное и забористое, прям событие, ан нет, достаточно нескольких лестных фраз от близкого человека, который частенько остужает твое самомнение. Похлеще любого «Джаст ду ит», скажу я вам. Короче, надо это всё дело реализовывать как можно скорее, а то забью, уж я-то себя знаю.

Перед командировкой списывался с другом, который поведал:

– Сидел недавно в тиндере, попалась бывшая одногруппница из универа, поставили друг другу лайки и начали переписываться, вспоминали университетские истории и т.д., но всё почему-то скатилось к обсуждению членов, как так вышло – не понимаю.

– Девушки обсуждают члены только с теми, кому доверяют – выдал я.

– В граните высечь эти слова, Андреич, в граните!

Таким образом «золотой фонд цитат» пополнился еще одной фразой. Очень жаль, что мы с ним не догадались записывать хорошие фразы, многие забылись, а были прям хороши. Есть такие друзья, без которых уже и себя представить не можешь. Это как шрам, с которым связана интересная история и ты при каждом удобном случае её рассказываешь, а то и по нескольку раз одному и тому же человеку. Я, кстати, страдаю этой паршивой привычкой, рассказывать одни и те же истории по сто раз людям, которые о них уже в курсе. Сначала мне напоминали об этом, а потом привыкли, да и я привык. Поводов заморачиваться итак полно, этот явно в перечень вписываться не должен. С другом этим неразрывно связаны последние 14 лет моей жизни и вспоминать о них я буду практически регулярно, так что терпите и помните: «Не повод заморачиваться». Дабы детальнее описать картину наших взаимоотношений, есть хороший пример: даже наши родители любят пошутить на тему того, что мы геи, а им, родителям, за 60 уже, и мы не геи, честно, я даже женат был, на девушке, у меня справка есть! Такие дела. Ах да, звать его Егор Шлыков. Естественно, это псевдоним, изначально я хотел назвать его Евстигней, но как-то не звучит. Просто с именем Евстигней был связан некий жизненный период. После лютых попоек, когда очень хотелось есть, мы заказывали доставку еды по телефону, представляясь именем Евстигней, пили мы часто, соответственно и еду заказывали нередко, поэтому наши номера мобильных были записаны во всех конторах доставки, таким образом первым забавным случаем по утру во время тяжелейшей алкогольной абстиненции был задорный голос девушки по ту сторону телефона, которая с выверенной интонацией произносила: «Здравствуйте, Евстигней, чего желаете?». Да и имя он свое все равно не жалует, нет, оно не какое-то дурацкое, простое русское имя, ну не нравится ему, что ж поделать, он все-таки друг, буду потакать по мере сил. Вообще, много персонажей вводить я не планирую, так что запомнить будет несложно. Пока не знаю для кого это удобнее – для вас или меня. Узнаем.

Так случилось, что мои прогулы в конец надоели преподавателям в универе, вернее, одному преподавателю, и он не хотел ставить привычный мне «трояк» принципиально. Предмет носил грозное название «криминология», но никаких конструктивных знаний в себе не нёс, однако, когда это кого волновало? В общем, не сдав два раза к ряду этот предмет я основательно готовился к комиссионной пересдаче: набрал конспектов у однокурсников, открыл миллион вкладок в браузере и даже взял учебник в библиотеке по этой злосчастной дисциплине. Не сказать, что выучил идеально, но старался как мог. Если честно, я больше рассчитывал на факт именно комиссионной пересдачи, надеясь на то, что другой преподаватель сможет повлиять на пожилого доктора наук, который затаил на меня лютую злобу из-за моих непосещений его важнейшего для юридической науки предмета. А злобу, между прочим, он и правда затаил, ведь я и до этого готовился, менее тщательно конечно, но при сдаче, мне казалось, что я попал в фантасмагорию, другого слова просто не находилось, чтобы описать происходящий дурдом. Я не буду детально воспроизводить вопросы и ответы, но, чтобы вы могли представить ситуацию, опишу её максимально просто: прихожу, тяну билет, мне попадается простейший вопрос из серии «сколько будет два плюс два?», я радостно записываю очевидный ответ, сажусь напротив преподавателя и с полной уверенностью в своей правоте заявляю: «ЧЕТЫРЕ!», на что экзаменатор декларирует свое «нет!». Что можно сделать в подобной ситуации? Я вот тоже понятия не имею. Судорожно начал в голове перебирать: «два плюс два, это один плюс один плюс один плюс один, или два умножить на два, или два в квадрате, получается все равно, сука, четыре!», но все мои варианты решения, повторюсь, простейшего вопроса оказались неверны по решению преподавателя. Ей богу, лучше не готовиться, чем точно знать ответ и получать отказ раз за разом. У меня сдали нервы, я принес конспекты, начал показывать их вершителю моей судьбы, чуть ли, не вдаваясь в крик: «тут же все, что вы диктовали, вот, я даже несколько конспектов взял, чтобы сверить! Один в один как у меня в ответе». Но человек с правом вето оставался непреклонен. Наступает день комиссионной сдачи, я в полной уверенности, что он не сможет провернуть свой трюк с неотложным «нет» в присутствии еще одного преподавателя, иду бороться за продолжение реализации своего права на образование. Зайдя в кабинет, я увидел двух мужчин, один – мой пресловутый мучитель, второго я не знал, он выглядел значительно младше, однако на лице его читалась экзистенциальная усталость. «Тем лучше» – подумал я, полагая, что ему не захочется меня сильно мучить дополнительными вопросами. Мне протянули ведомость для подписи и тут случился роковой момент, которого я ну никак не мог ожидать. В глаза бросился состав членов комиссии. Весь ужас на моем лице в тот момент был вызван тем, что фамилии их были одинаковыми. Повисла немая пауза, огоньком надежды в тот момент стала мысль, что может они просто однофамильцы, но, увы, буква отчества в инициалах младшего совпадала с первой буквой имени разрушителя надежд нерадивого студента, то есть – меня. Не буду описывать очередной кошмар сдачи, но шло все приблизительно по вышеописанной схеме, конфликтом отцов и детей в аудитории и не пахло. Короче, меня отчислили. Обиды добавлял тот факт, что я почти всё сдал и должен был переходить на последний курс, если бы не камень преткновения по имени «криминология».

Нетрудно догадаться, что хейты из-за отчисления посыпались на меня со всех сторон, начиная от маман и заканчивая моей девушкой, которая грозилась меня бросить из-за того, что я забиваю на своё будущее. Меня это мало пугало, потому что сразу после неудачной пересдачи я твердо решил, что пора бы мне сходить в армию. Я точно знал, кого надо озадачить этим решением в первую очередь – отчима. Он всю жизнь отдал служению Родине, начиная с суворовского училища и занимал не последнюю должность по прошествии многих лет. Нет, я не искал блата, просто хотел его порадовать. Видите ли, все мое детство и юношество отчим пугал меня станцией «Оловянная», судя по рассказам, находившейся где-то в Забайкалье, под Читой. Он сам там служил, и рассказывал, что электричества там нет, вода привозная, а свет только от фар машин, характерной деталью этого чудесного быта являлись птицы, замерзающие на лету, о чем он неустанно напоминал, вероятно, пытаясь убедить меня в тяготах неизбежного будущего. Я подобных условий даже представить не мог, поэтому особо не пугался, а место под Читой у меня почему-то ассоциировалось с бурятами, у которых всегда при себе ножи. Не спрашивайте почему, я и сам не знаю. Так вот, морально настроившись на принятие удара злого рока в виде неизбежной воинской повинности, которая сулила отправление на защиту дальних краев нашей необъятной, я ринулся в гости к отчиму заявить о своей готовности. На удивление состоялся следующий диалог:

– Здрасьте, я тут решил в армию пойти

– Нахрена?

– Эм…Ну, меня ж отчислили, восстановиться могу только через год, вот пока время есть, отслужить бы надо.

– Ерундой не занимайся, я так все решу.

– Не, так не пойдёт. Надо нормально.

– А куда хочешь?

– Так вы ж говорили про Оловянное.

– Да брось ты.

– Тогда куда-нибудь, чтобы окончательно не отупеть за год и по возможности что-нибудь, связанное с юриспруденцией, дабы навык не терять.

– В следствие пойдёшь, пару недель в части побудешь, потом прикомандируют.

Я рос без отца, поэтому примеров отеческой любви в моей биографии нет, но мне рисуется что-то схожее с диалогом выше. Кстати, в части я провел два с половиной месяца, после чего все-таки был прикомандирован в военно-следственный отдел. К сожалению, или к счастью, рассказывать армейские истории у меня нет никакого желания. Нет, вы не подумайте, все было нормально и местами очень даже весело. Просто иногда тошно наблюдать людей, у которых поход в армию – важнейшие событие в жизни, и они неустанно норовят рассказать очередную историю о своих лихих армейских деньках. Я уж лучше «Ивана Чонкина» почитаю, там хоть интересно. Так или иначе, я не жалею, что сходил туда, хоть и полноценно отслужившим меня можно назвать с большой натяжкой. Вместо махания лопатой, свой срок службы я преимущественно работал головой. Хотя и махания были, и стрельбы, в общем, за два с половиной месяца в части я кое-что увидел из настоящей армии, да и в отделе бывало непросто, но оттрубившими полноценный год именно в части, я был заклеймен обидным словом: «канцеляр». А универ я, кстати, закончил, восстановился после армии и даже защитил диплом на «отлично». Это было единственное «отлично» в моем дипломе, зато какое! До сих пор козыряю перед маман, хоть и нынешняя моя профессия далека от юриспруденции.

После прикомандирования к военно-следственному отделу, я заимел удивительную возможность уходить после обеда в субботу домой и возвращаться только в понедельник утром. Омрачало сию радость лишь то, что дома был глобальный ремонт и делать там совершенно нечего, кроме сна на леопардовом диване. Однако вселенский баланс был на моей стороне и не давал пасть духом. Шлыков незадолго до моего отбытия из части съехал от родителей в квартиру, которую они сдавали до этого, и естественно на выходные я заваливался к нему, потому что там две комнаты, компьютер, интернет, большой телевизор и несколько игровых приставок. Парень я домашний, поэтому такой досуг мне был, как говорится: «в жилу». К сожалению, дома, все эти тридцать три удовольствия были недоступны по вышеописанной причине. Добавлял радости и тот факт, что Егор по выходным подрабатывал, уходил с восьми утра и часов до пятнадцати. Это были семь часов моей личной свободы и форменной деградации, которая была необходима для максимальной релаксации после непростой служебной недели. В эти часы мой досуг был предельно прост: я валялся на диване в трусах, пил пиво и смотрел сериал «Солдаты». Идеальное воскресенье, скажу я вам. В один из таких чудесных дней, около двенадцати по полудню послышался отчетливый звук вставляющегося в дверь ключа и, спустя несколько секунд, открывающейся входной двери. Я было подумал, что это Шлыков пораньше вернулся, ан нет, это была его мама, которая принесла какие-то вещи и кое-что из посуды. Маму Шлыкова я конечно знал, но ситуация всё равно неловкая. Одеться я, естественно не успел, пол был уже обильно усыпан пустыми пивными бутылками, в общем, не комильфо. Мама Егора смотрела на меня каким-то обреченным взглядом, ну, её тоже можно понять, с личной жизнью у сына не очень, он наконец-то съехал и стал зарабатывать, а вместо приятного вида барышни на диване у него в квартире лежит его лучший друг в трусах и видок у друга, мягко говоря, непрезентабельный.

– Привет, Илюш. На вот, передашь Егору.

– Здравствуйте, И.Ю., передам конечно.

Мама Егора обвела взглядом всю видимую ей часть жилплощади, после чего вздохнула и с какой-то досадой промолвила:

– Ну, сейчас ремонтик сделаем, и живите…

Ситуация стала комична до безобразия, я было хотел ей рассказать всю историю, что я здесь делаю и как оказался, но понял, что лучше не надо, потому что на моё повествование она выдала бы что-нибудь типа:

– Илюш, не надо ничего объяснять, материнское сердце… его не обманешь.

Ну или что-то в этом духе. Короче, я просто молчал, а она спешно ретировалась из квартиры. Естественно, по приходу друга я ему все рассказал, мы поржали и продолжили пьянствовать под мелодии камбоджийского рока. Я к чему вспомнил эту историю, мужчинам очень трудно порой объяснить ситуацию или посвятить кого-то в причины своей неудачи, особенно если слушателем является женщина. С детства маман мне говорила: «Не оправдывайся, мужчина не должен оправдываться», позже, несколько моих пассий тоже любили повторять эту фразу, чем изрядно меня подбешивали. Кто-нибудь определял границу между объективными причинами и оправданием? Расскажите пожалуйста, потому что ваш оппонент видит оправдания при любых раскладах. Кстати, начальники на работе, реагируют на мои косяки один в один. Прям как женщины. Исходя из этого уравнения, женщина равно начальник. А вы: слабый пол, слабый пол. Правда, и отношение с таким подходом формируют соответствующее, а мы все знаем, как наш народ относится к своему руководству. Я вообще человек спокойный, но подобные выходки, а именно абсолютное нежелание вникнуть в проблему, которая помешала мне что-то сделать, заставляет взрываться изнутри. Представляется картина семейной пары, прожившей двадцать лет в браке и в своей манере ненавидящей друг друга. И вот просит жена мужа хлеба купить, а его похитили инопланетяне по дороге в магазин, вернув спустя несколько месяцев. Он возвращается домой, переполненный радостью жизни, ибо смог вернуться, даже цветов жене купил, заходит, а она стоит в халате и бигуди, смотрит на него, хмуря брови, и спрашивает:

– Ты хлеба купил?

– Дорогая, меня инопланетяне похитили!

– Вечно у тебя оправдания, мог бы шапочку из фольги надеть.

– Но…

– Ни о чем тебя попросить нельзя. Говорила мне мама!

Крик. Запой. Занавес.

Конечно, я нарисовал образ мужчины-тряпки, который волочит свое существование, принимая все тяготы и лишения мужской доли. Каким вообще должен быть современный настоящий мужчина? Изменился ли образ этого мифического существа за последние пару десятков лет? Изменился однозначно, а каким он должен быть не имею ни малейшего представления. Я сторонник версии, что мы живем в век женской эмансипации, женщины работают на тех местах, где лет четыреста назад их было трудно представить, содержат семьи, а в Германии нередки случаи насилия над мужчинами со стороны их вторых половин. Тем не менее, в сети все чаще вопят о каких-то ущемлениях, харасменте, неуважении и прочих ужасах по отношению к прекрасному полу. Прецеденты бывают всегда и абсолютно разные, но неугомонные дамы все чаще пытаются замахнуться на тенденцию. Как мне кажется, получив век женской эмансипации, ответным явлением стал регресс мужественности у, так сказать, сильного пола. В погоне за свободой мы потеряли важные ориентиры. Взять классическую литературу нашей страны, у разных писателей прослеживались похожие образы женщин, при этом они были индивидуальны и самобытны, но общность их жизненных ориентиров прослеживалась, были как бы негласно обозначены запреты и вольности, читатель мог различить черное и белое в мыслях и поступках любой героини, а их решимость, жертвенность и умение любить вызывали уважение и даже некоторый трепет. Мужчины же были сильны, прямы, умны, ну или старались подходить под эти критерии. А сейчас мы не хотим ни на кого походить, мы хотим свободы, индивидуальности, самореализации и много других страшных слов, создающих только иллюзию желаемого. Истинной целью стали деньги. Это уже даже не средство для комфортного существования, желание иметь больше денег стало движущей силой любого сознательного или бессознательного поступка. Причем идея это общемировая, не могу вспомнить исторического периода, когда бы идея получения как можно большего количества денег любыми путями была так культивирована во всем мире, среди людей всех возрастов, религий, сословий. Безусловно, я не настолько наивен, чтобы не понимать необходимость денежных средств в современных реалиях, но хотя бы стараюсь держать в голове тот факт, что это, в первую очередь – средство, их заработок, получение – это часть жизни, а не вся без остатка. Больше всего меня пугает, что идея получения денег вытесняет все остальное в нас, люди все чаще становятся карикатурными и безжизненными. Меня всегда восхищали, так сказать, простые люди, рабочий класс в книгах С.Д. Довлатова, это частенько пьющие люди, иногда хамоватые, но реально думающие и переживающие искренне о мире и событиях вокруг, какой-нибудь строитель мог на раз поддержать беседу о разностях философии Канта и Гегеля, причем со знанием дела и верой в необходимость думать об этом. Подобный контраст не может оставлять равнодушным. У поколения постарше всегда найдется интересная история о каком-нибудь бомже, который оказался образованным и интеллегентнейшим человеком. А сейчас все просто и четко: рабочий класс соответствует своими интересами и рассуждениями названию, а бомжи – обычные безынтересные люмпены. Поверьте, я говорю со знанием дела. На данном этапе своей жизни я и сам являюсь рабочим классом, мне нравится работать руками, нравится не только витать в облаках метафизики, но и элементарно уметь забить гвоздь или починить какой-нибудь механизм. Не поймите неправильно, мне нравится мой коллектив, я принимаю их правила игры и вместе с ними обсуждаю насущные бытовые проблемы, идиотов-руководителей и политику в стране, подкрепляя всё это тоннами обсценной лексики. Мы даже молоток гвоздоёбом называем, что уж. Однако при этом меня мучает неопределенность положения: с одной стороны, я полностью удовлетворен тем фактом, что зарабатываю на жизнь честным физическим трудом, вроде как, свой в суровом мужском коллективе, уж лучше так, чем быть холеным рафинированным эрудитом (об этом определении я напишу чуть позже), с другой – культурная пропасть между нами, которая то выталкивает меня из окружающей ментальной среды, то заставляет ассимилироваться глубже, чем мне хотелось бы, очень пугает. Простейшем примером служит диалог типа этого:

– Илюх, а ты чего сидишь?

– Живу по заветам Черчилля: никогда не стой, если есть возможность присесть, и никогда не сиди, если есть возможность прилечь.

– А что, у тебя своих мыслей нет? Зачем тебе Черчилль?

Достаточно карикатурная зарисовка вышла, первое что вспомнил пока писал, не самый наглядный пример конечно, но, надеюсь, суть я передал. Вероятно, именно поэтому я начал писать книгу сейчас, это небольшой спасительный островок в океане непонимания среди окружающих. Причем, я уверен, в подсознании они догадываются: что-то не так. Видно, иногда, оставаясь один на один со мной, им интересны мои выводы, порой даже любопытствуют, какую книгу я читаю в данный момент и о чем она. Я начинаю упоенно рассказывать, мой собеседник делает заинтересованный вид, но вскоре ему надоедает, и мы переводим тему, дабы не устраивать театр абсурда. Все равно, описанные люди заслуживают уважения, они смогли выйти из зоны комфорта, им непросто, девяносто процентов ненавидят свою работу, но у них есть свой мотиватор, который не дает сломаться. Как правило, это семья: жена и дети. Учитывая современный культ комфорта – поступок значимый для человека. Если это кто-то когда-то прочитает, то я предвкушаю тень сомнения, скрывающуюся под мыслью: «Почему не сменить работу? Можно же заниматься любимым делом и зарабатывать», или же что-то подобное. Лет пять назад я тоже мыслил непреклонными категориями и гневно критиковал людей, жалующихся на вышеописанные расклады в судьбе. За свою непродолжительную жизнь мне удалось сменить около десяти профессий. Этот опыт позволил мне понять одну важную вещь: у нас в стране невозможно долго заниматься любимым делом с удовольствием. Под страной я подразумеваю людей, не государство. Мы народ крайностей, который пытается метить в золотую середину, но всегда промахивается. Как бы вы ни любили свое дело, вам создадут такие условия и нагрузку, что вся легкость и желание пропадет через некоторое время, промежуток разный, но финал один. Например, большинство людей любят секс. А условный Вы, его просто обожаете. Вот начинается процесс соития, все хорошо, но тут Вам привязывают парочку гантелей, становится менее комфортно, но терпимо и вы продолжаете наслаждаться процессом. Затем вам надевают очки и, скажем, зимнюю шапку, вы вопрошающе смотрите на человека, который над вами как будто издевается, а он убеждает, что так надо. Процесс продолжается. Спустя некоторое время отовсюду Вы начинаете слышать советы, как это надо делать и где Вы ошибаетесь, причем и Вам, и вашему партнеру/партнерше хорошо, ведь это основная цель совокупления – получение удовольствия, но окружающих это ничуть не волнует, и они продолжают комментирование. Вы понимаете, что весь процесс превращается в фарс, собираетесь закончить, ан нет. Вам насильно скармливают какой-нибудь возбудитель и заставляют продолжать. Механически процесс не изменился, но к любимому занятию в таких условиях появляются зачатки ненависти. Поэтому, после ряда подобных событий я отложил категоричность мышления в сторону и пользуюсь им только в вопросах морали и нравственности. Например, мне противно от того, что даже в самых суровых мужских коллективах, взрослые люди позволяют себе жаловаться одному на другого, потом идти к объекту критики и жаловаться на первого. Это же детский сад. За непродолжительный период я выяснил, что в нашем небольшом коллективе все друг другом недовольны и без тени сомнения убежден, что обо мне тоже говорят плохо. Я не хочу принимать никаких аргументаций подобного поведения. Эти люди воспитывают своих детей и потом объясняют им, что такое хорошо и что такое плохо. Бедная кроха.

Потеряв ориентиры, мы стали изворачиваться с помощью субъективизма. Мол, я имею право на свое мнение, мне так видится. Это, конечно, не везде работает. Знаете, почему IT сфера так успешно развивается? Потому что всем абсолютно индифферентно, как вы видите ситуацию, код либо работает, либо нет, и проверить это можно моментально и без потерь. Зато в социальной сфере, реализация подразумевает долгую перспективу, можно лепить что угодно. Каждый раз боюсь свернуть в политику, поэтому периодически себя одергиваю. Но самый большой разгул субъективизма всегда была в искусстве. Теперь, в эпоху плюрализма мнений, каждый суслик – агроном. На любой шедевр или же бездарное творение можно сказать: «Мне нравится, не нравится, это моё мнение», а еще непобедимое: «ты не понимаешь». Жизнь приучила меня любить аргументы, неважно какой сферы это касается. Мнение должно быть хоть чем-нибудь подкреплено, кроме внутренних хотелок. Я человек с убитым чувством прекрасного, в живописи не понимаю ни на грамм. Даже «Мона Лиза» в Лувре заставила меня только прищуриться, обозначить в голове, что я её видел и развернуться в сторону выхода. И тем не менее, я полностью осознаю, что, скажем, Айвазовский божественно рисует. Может нравиться или нет морская тематика, но факт того, что нарисовано великолепно – стопроцентный. Да и «Мона Лиза» нарисована здорово, просто меня не восхищает. Однажды мы обсуждали с одной особой фильм:

– Слушай, я не понимаю, чем все так восхищаются, сюжетные ходы слизаны с двух фильмов другого режиссера и адаптированы под конкретного персонажа, идея стара как мир, в сценарии полно дыр. Порадовала только актерская игра.

– Ты не понимаешь.

– Может быть, тогда попробуй мне пожалуйста объяснить то, чего я не понимаю, приведи аргументы или парируй мои.

– Тебя не убедить, потому что ты агрессивно настроен по отношению к этому фильму.

– Я абсолютно спокоен, просто хочу услышать мнение человека, которому этот фильм так понравился, чем же?

– Ой, ты не поймешь.

– Я тебя сейчас ударю.

На мой взгляд, искусство призвано формировать у человека взгляды относительно той или иной ситуации, должен быть контакт с творцом в виде аргументов, разбора, критики. Даже хороший конструктивный спор – уже победа. А мы имеем только впечатление, основанное ни на чем. Скажут – это хорошо, здорово и остро социально, все так и подумают. Напустить пыли и создать впечатление значительно проще, чем заставить человека задуматься и сформировать обоснованное мнение. Любителям ориентироваться исключительно на эмпирический метод познания, хочется сказать: ребята, если при просмотре шедевра кинематографа, прочтении гениальной книги или любовании на всемирно признанную картину вас бить током, то вы запомните только силу разрядов.

Таким образом, формировать мнение стало гораздо проще: меньше думай, больше чувствуй. Результат обилия любого продукта человеческой деятельности показывает, что дефицит бывает полезен. Именно запреты и нехватка чего-то рождает в нас истинный интерес и заставляет быть деятельными. Советская цензура родила талантливейших писателей, поэтов, музыкантов и художников, признанных мировым сообществом. Я не фанат политики Советов, не утверждаю, что это заслуга только цензуры, но она подогревала интерес к нестандартному у жаждущих и заставляла творцов гнуть свою линию, быть настоящими под гнетом. Сейчас мы имеем всё, касаемо информационного поля и не имеем ничего, чтобы заставляло нас быть жаждущими, а творцов – борцами. Наш культурный генезис – это ролики на ютубе, а неутолимый голод – лайки с репостами. Да, формулировки достаточно узколобые, как-то нет настроения изгаляться с метафорами или аналогиями. Просто, если я не прав, каков процент читающего населения на данный момент? Появились ли за последние лет тридцать писатели уровня Хемингуэя, Набокова, Достоевского? Есть ли душа у современной музыкальной индустрии? А с какими словами ассоциируется понятие: «Современное искусство» мы итак знаем.

Грусть. Безмерная и непостижимая как океан, вам открывается только видимая её граница, как горизонт, но простирается она значительно дальше вашего поля зрения и понимания. Вы никогда не задумывались, что для радости всегда почему-то нужна причина? Даже самые прожженные оптимисты не могут долго быть преисполнены позитивом. Это как жажда или чувство голода, периодически нужно чем-то пополнять состояние благоприятного возбуждения. Думается, именно поэтому люди создали праздники и с нетерпением их ждут. Как поездка в автомобиле, где стрелка индикатора количества топлива неуклонно рвется к минимуму, но вы знаете, что неподалеку обязательно будет бензоколонка, главное дождаться и доехать, а если машина глохнет, то вы сами толкаете её в пункт назначения. Грусть же не нуждается в катализаторах. Никто не ищет повода погрустить. Грусть самодостаточна и неумолима – роковая женщина, из-за которой вы страдаете, но без неё не может быть вас самих. Ей не нужен повод, она обступает и мягко окутывает в свои объятия. Причины грусти так глубоки, что их выяснение подобно поиску черной кошки в комнате без света, аккуратно перебирая ногами в темноте, вы даже не знаете есть ли это животное здесь. Радость скоротечна, она плещется внутри и ловко пересекая края, выливается наружу, желая охватить ближних. Как правило, радостные события связаны с группой людей. Любой праздник несет свой результат в коллективе. У большого количества людей может быть общая причина для неё. Грусть наоборот, у каждого своя. Ей нельзя поделиться, можно попробовать объяснить, но никто не сможет разделить её с вами по-настоящему. Радость может быть иллюзорной, причины её могут быть искусственными. Грусть всегда настоящая, ей нельзя обмануться.

Раньше я всерьез думал, что латентной причиной моих переживаний является одиночество. Оглядываясь назад, я понимаю, что раньше для одиночества не было места, причем его заполняли не люди, а я сам. Мне хотелось всем вокруг доказать свою правоту, победить мир так, чтобы он об этом знал. На данном отрезке своего пути я сделал вывод: жизнь человека делится на два этапа, когда он хочет во всем быть правым и ошибается, и когда он хочет ошибаться, но к своему несчастью оказывается прав. До определенного момента меня ничуть не пугали неудачи, не останавливала неправота. Спотыкаясь, я продолжал уверенно идти к цели победы над миром аморальных устоев, обмана, предательства. Не быть как они. Я хотел найти какое-то важно знание, которое сделало бы меня выше и достойнее, научиться поступать так, чтобы ни у кого не возникало ни капли сомнения в правильности моих решений. Абсолютная правота была как фетиш. Сейчас же, я все больше приближаюсь к ужасающему слову: «реальность». Знаете, чтобы ни случилось, я успокаиваю себя мыслью, что жизнь очень разная. Эта же мысль дает способность ничему не удивляться. Ни страшным преступлениям, ни благороднейшим подвигам. Когда пропадает способность удивляться, жизнь становится проще, но пластмассовее. Иногда мне кажется, что это побочный эффект чрезмерной рефлексии. Даже когда у меня начинаются отношения с девушкой, я вскоре прокручиваю в голове наш разрыв, его возможные причины, чтобы в перспективе не оказаться обезоруженным при этом явлении. Вывод, что я боюсь по-настоящему переживать напрашивается сам собой. Не знаю, боюсь ли я, скорее стремлюсь контролировать. Сейчас я не испытываю потребности всем вокруг что-то доказывать, о победе над миром достаточно знать только мне, отчетливо понимаю, что моя правота – только моя, но самое ужасное, что я хочу ошибиться, спрогнозировать что-то плохое и ошибиться, однако, к сожалению, не выходит. Я начал об одиночестве, но я не всегда один. У меня есть два лучших друга: про Шлыкова я уже писал, есть еще Серега. Кстати, они настолько разные, насколько могут быть разными два лучших друга одного человека. Шлыков одинокий домосед, который небезосновательно ненавидит большинство окружающих, поверьте, если смотреть на это его глазами, то окружающие этого заслуживают. Еще он кандидат наук и любитель поболтать о вечном. Многие мои мысли, фиксированные здесь – результат наших ночных рассуждений. С Серегой же мы познакомились в компьютерном зале, я неплохо играл в одну игру и как-то на этой почве мы заобщались. Таким образом, наша дружба продолжается уже четырнадцать лет, недавно я стал крестным его дочери. У Сереги трое детей, он постоянно находится на гребне волны бытовых забот, неустанно рассказывает о детях и приятных хлопотах с ними связанных. У него умница-жена, которая ведет себя прям мудро, на моем жизненном пути встречалось крайне мало людей, которых можно было бы описать словом «мудрый». Что интересно, мне правда нравится слушать его истории о семье, они полны жизни и света, которых так не хватает. Приезжая к нему в гости, я наслаждаюсь созерцанием кипящей жизни в этом маленьком мирке, удивляясь, какие формы может приобретать счастье для разных людей. В общем, у Сереги здорово, а главное – просто и по-настоящему. Мне вообще нравится лицезреть дружные семьи и приятную бытовую суету, скорее всего, это идет из детства, подобного у меня не было, но и иначе я бы не хотел. Я отчетливо помню все моменты и периоды, когда был счастлив, ровно так же, как и те, когда рвало душу. Однажды я познакомился с семьей одной коллеги, там вообще была образцовая семья, похожая на ту, что показывали в старых американских фильмах, у них было всё: достаток, двое детей, взаимопонимание и все виды уюта. Уже не помню, как, но я узнал, что моя коллега изменяет мужу с каким-то парнем значительно моложе неё. Ощущение, как будто разбился хрустальный дворец, осколки которого пробили меня насквозь. Мне было физически тошно от этого знания, я даже близко не переживал так из-за предательств своих пассий. Естественно, общение с ними я прекратил, никому ничего не рассказав, потому что не имел и не имею никакого морального права на это. Я очень люблю правду и это почему-то взаимно. Нередко я узнаю о гнусностях, которых мне знать не следовало бы, но увы, они меня настигают самыми невероятными путями. У Шлыкова же наоборот, атмосфера в квартире полностью соответствует его образу жизни: несколько электрогитар, приставки, большой телевизор и хороший компьютер, за которым он и проводит рабочее и свободное время. Если у Сереги я, в основном, слушаю, то у Егора наоборот, говорю много и на совсем другие темы. В жизни взрослого человека не так много радостей, именно настоящих, поговорить всласть – одна из них, поэтому в этом удовольствии я себе отказать не могу. С Шлыковым мы дружим тоже около четырнадцати лет и наши совместные метафизические поиски не прекращаются до сих пор. Но знаете, одиночество все равно никуда не уходит, и не уйдёт, потому что оба моих друга, как и я, смогли создать свой мирок, каждый свой, куда можно прийти погостить, но он навсегда останется только их, а мой только моим. На протяжении немалого количества времени я был уверен, что проблема решается созданием своего островка счастья, придя на который, я смог бы отбросить все скверности мира окружающего, и спрятаться там, на островке. Также был убежден, что для его создания мне нужна надежная спутница. А сейчас как-то уверенность ушла. Меня уже не тревожит отсутствие спутницы, да и необходимость такого островка, как и возможность его появления, всё более сумрачны. Есть я, есть ноутбук, куда я всё это пишу и продолжу писать. В принципе, этого уже немало. Неразрешенным остается только один вопрос, если меня беспокоит не одиночество, то что?

Не помню, сколько уже прошло времени с тех пор, как я написал предыдущий абзац, примерно полторы недели. Дурдом на работе продолжается и неотвратимо изничтожает последние силы. Сублимации не получается. Тем не менее, я смог выкроить пару часиков на свое новое хобби. За эти полторы недели я четко уяснил, что эта книга – то мое, что никто не отнимет, на данном этапе она моё все. Здесь я в своей тарелке, здесь меня слышат и понимают. Работа, проблемы, радости – проходящие события, зависящие от ряда обстоятельств. Здесь же только я и то, что я напишу. Думал ли я, что это сродни личному дневнику? Думал, но это не так. Я все-таки пытаюсь поддерживать повествовательный формат и периодически осуществляю акты саморедактуры и самоцензуры, чтобы фокусироваться на главном и не распаляться на ненужные детали. Забавно то, что я не стремлюсь к пониманию от окружающих, но факт наличия его хотя бы на страницах книги недурно бодрит. Мне кажется, что ни у одного человека на свете не получится быть самим собой до конца при сотворении любого творческого продукта. В каждом из нас есть некоторый блокиратор, который держит на грани полного раскрытия нашего естества, но не дает эту грань перейти. Оно, наверное, и к лучшему, потому что, заполнив всё собой, не останется места другому. Вся прелесть творчества в цепной реакции, автор подсознательно придерживает себя, оставляя пространство для свободного плавания его детища, которое попадает в жестокий мир чужой оценки. Я – не совсем я на этих страницах, процесс написания напоминает поход в спортзал: вы включаете бодрящую музыку, разминаетесь, планируете комплекс упражнений, настраиваете себя и только потом приступаете. Если начать резко, то, во-первых, высок риск получения травмы, а во-вторых результат будет противоположным от запланированного. Я пишу около месяца, и за это время появилась своя система подготовки к процессу: первым делом я открываю файл с темами, которые записывал и выбираю подходящее наугад, бессистемно, смотря на какое-то предложение я просто понимаю: «вот об этом я смогу сегодня написать», затем я перечитываю предыдущие абзацы, что-то переделываю, где-то пытаюсь подогнать под один стиль, иногда переставляю какие-то куски, и настроившись, приступаю. Труднее всего даются первые несколько предложений, затем голову окутывает тепло, и ты ощущаешь себя в состоянии небольшого транса, мысли перестраиваются, текут плавно, ты смотришь на себя одновременно буднично и со стороны. Обидно только, что сей процесс нехило утомляет. Генри Миллер заявлял, что удивительно, как много можно написать, если уделять этому процессу всего пару часов в день. К сожалению, мне пока не удается посвящать себя литературным потугам каждый день, но я не теряю надежды прийти к этому. Миллер фигни не скажет, это точно. Ну и раз я уже начал про то, как работа неумолимо отбирает у меня последние крупицы свободного времени, то расскажу историю, связанную непосредственно с трудовыми буднями. Я отношусь к тому типу людей, которые не умеют врать и всегда попадаются, задумав хитрость. Несколько дней назад мы с коллегой таки решились на небольшую авантюру, за которую можно быть уволенным и, конечно же, попались руководителю. Он нас отчитал и отпустил восвояси. Несколько дней мы с коллегой ходили задумчивые и обсуждали уволят ли нас, а если нет, то скажется ли проступок на дальнейшей карьере в компании. Помимо внутренних мучений касательно насущного вопроса меня напрягала мысль о том, насколько же раздражающей может быть неопределенность. Прелесть категорий в том, что человек знает, как реагировать на них, на положительные моменты он отвечает радостью, на негативные – тоской и переживаниями. С неопределенностью всё куда сложнее. Она не выходит из головы, заставляет себя накручивать, мир вокруг резко приобретает серые тона и бросает в крайности реакций, зависящих от того, в чем вы себя убедили сами. Я пытался спасаться юмором и придумал с десяток шуток относительно своей неудачи, коллеги подбадривали по мере сил, но пресловутое чувство неопределенности не покидало. Я даже думал пойти к руководителю и расставить все по местам, но не решился. Была мысль позвонить маман и рассказать ей ситуацию, дабы хоть как-то облегчить эту назойливую ношу, мучающую меня уже несколько дней к ряду, но вовремя себя одернул. В голове вдруг появился образ брутального главного героя из какого-нибудь боевика, который молча идет решать проблему, не посвящая никого в трудности своей ситуации. И тут я признался себе, что желание поделиться проблемами и переживаниями, это подсознательный призыв сгрузить часть ответственности и эмоциональных тягот на другого человека. С близкими так не поступают, а остальным плевать. Поэтому теперь я стараюсь все меньше кому-то что-то рассказывать и делиться. В итоге нас не уволили и допускаю, что ментор даже не заморачивался на тему происшествия. Достаточно паскудное ощущение – быть зависимым от кого-то. И это при условии, что я особо не страшусь потерять эту работу, но даже при таких раскладах, несколько дней я был удручен. Вспоминается ужас неопределенности в отношениях, когда ты реально ими дорожишь, вот тогда-то полет фантазии просто уносит в бездну душевных терзаний. А пока рабочий лад потихоньку возвращается в привычное русло, я с улыбкой предвкушаю свой досуг.

Сегодня мой день рождения. Мне исполнилось двадцать восемь лет. Я стараюсь всячески скрывать дату своего рождения, потому что нахожу странным отмечать праздники, когда не имеешь на них соответствующего настроя. Собрать друзей и пойти в заведение я могу в любой день, для этого не обязательно нужен повод. Какой может быть праздник, когда в определенный день ты должен поучаствовать в увеселительном мероприятии по причине календарной даты. Также стараюсь всячески избегать предновогодней суеты и ударяться в работу на новогодние и майские праздники. Вечером позвонила маман и с грустью сообщила, что сломала руку, благо ничего критичного, но я расстроился основательно. На помощь пришел Шлыков со своим неподражаемым чувством юмора, приправленным изрядным цинизмом. Да что скрывать, я и сам такой же. В общем, диалог был следующий:

– Прикинь, маман в мой ДР сломала руку.

– Я вот прямо представил, как она замотала руку в мокрое вафельное полотенце, положила на край стола и ударила сверху камнем. ДР у сына как-никак.

Я буквально загоготал. Маман тоже наверняка оценит, но попозже.

У меня было некоторое время наедине с собой, чтобы обмозговать последние лет десять. В принципе, глобально в моей жизни ничего не поменялось, кроме меня самого. Нет, были конечно значимые события: окончание универа, армия, брак с последующим разводом, смена нескольких профессий, но почему-то они не ассоциируются у меня с чем-то значительным. Просто ряд этапов, которые я прошел, будут и другие. Друзья те же, комплексы, о которых мне прекрасно известно, да и обстановка вокруг не особо изменилась. Каждое новое событие походит на прыжок в длину, я прыгаю, узнаю результат, а потом возвращаюсь на исходную, совершая следующий уже в другую сторону. Интересно, получится ли когда-нибудь прыгнуть, и, узнав результат, остаться на месте или вообще пойти на другую дорожку.

Удивительно, но около семи человек меня поздравили без напоминания в социальных сетях. Явление достаточно редкое на сегодняшний день. То есть эти люди действительно помнят дату моего рождения и вспоминают о ней в день наступления. Значит я не самый плохой человек, наверное. Обладая неплохой памятью, я забываю постоянно две вещи: имена людей, с которыми недавно познакомился и даты дней рождения, если они у меня ни с чем не ассоциируются. Мне даже не стыдно. Одним из поздравивших был мой старый приятель по имени Саня. С Саней у меня связаны теплые воспоминания школьных лет, а именно десятого и одиннадцатого классов. Мой приятель из обеспеченной семьи, они переехали в Калининград и сразу купили себе трехуровневую квартиру в центре города. С Саней мы познакомились на школьной практике, выяснилось, что мы оба занимаемся баскетболом и договорились собираться с ребятами на площадке. Вскоре выяснилось, что его родители нередко бывают в разъездах и мы стали приходить в гости к нему домой. Естественно, спустя непродолжительное время, начали устраивать масштабные гуляния. Ситуация сложилась, как в западных фильмах про подростков: в хате Санька проходили увеселительные мероприятия и попасть туда мечтала вся школа. Учителя тоже были в курсе, но успеваемость наша, как ни странно, не падала. В перерывах мы умудрялись учиться. Однажды мы докутились до того, что Саня попал в, тогда еще, милицию, ключи от квартиры остались у нас, а родители его были где-то в Европе на отдыхе. Смску для них мы сочиняли коллективно, как казаки письмо турецкому султану: «Здравствуйте, это Сашины друзья. Он сейчас в милиции, ключи от квартиры у нас. Вы не волнуйтесь, с ним все хорошо, а за квартирой мы присматриваем». В общем, было весело, маман говорила, что молодость не пропьешь, но мы пытались. Потом все как-то сошло на нет, Саню отчислили из вуза и забрали в армию, но уже до этого он променял нашу компанию на новую. Несколько раз он приглашал меня потусить с его новыми друзьями, но проведя несколько часов с ними, я дал понять, что не имею привычки тратить время на людей, которые мне не нравятся. Я не раз пытался ему объяснить, что они хреновые друзья и не стоят его внимания, да и вообще разгульный и беззаботный образ жизни пора заканчивать, иметь неплохие мозги и ресурсы для формирования будущего – здорово, незачем их попусту растрачивать. Результат моих объяснений равнялся нулю. Зла я на него не держал, и в некоторые периоды дальнейшей жизни старался выручать по возможности. Не виделись мы несколько лет, у него появились жена и ребенок. Не помню по какому случаю, решили как-то мы с ним встретиться и пропустить по пивку. Мне кажется такие встречи всегда проходят одинаково, вы рассказываете друг другу как живете, что произошло, а когда все истории закончились задаете вопрос, ради которого и решили прийти:

– Сань, ну вот прошло уже лет восемь, оглядываясь назад, скажи честно, я прав тогда был?

– Прав, сейчас это так очевидно.

– Ну, главное, что на данный момент все хорошо.

– Надо будет обязательно потом еще встретиться!

– Конечно.

Думаю, встретимся снова мы примерно через тот же промежуток времени, а главное, что это всех устраивает, поэтому нет ничего плохого, только хорошие воспоминания, которыми можно периодически наслаждаться в приступах ностальгии.

Еще меня поздравила одна бывшая коллега, как вы могли заметить, бывших коллег у меня немало из-за, как я писал ранее, нередкой смены профессий. Я в поиске. Имею право. В ее поздравлении ничего удивительного нет, есть отличный ориентир – день рождения её мамы и мой совпадают. Тем не менее, всё равно приятно, что не теряемся. Я где-то читал, что если девушку не поцеловать вовремя, то можно навсегда остаться с ней друзьями. Я поцеловал, но, видимо, неправильно, и мы с этой коллегой приятельствуем до сих пор. Всё-таки надо описать ситуацию детальнее, чтобы все всё правильно поняли: на тот момент в нашем небольшом трудовом коллективе женский пол приятного вида был в дефиците, поэтому я нашел самую симпатичную девушку и начал портить ей жизнь неоднозначными шутками при всех, еще частенько я ел её еду. Какая девушка сможет устоять от таких ухаживаний? Вот и я про то. Так как я любитель рисоваться, то неудивительно, что наш коллектив меня невзлюбил, а когда я отобрал у остальных самцов надежду на роман с привлекательной особой, меня возненавидели. В принципе, это типичная ожидаемая реакция мужчин в малых социальных группах. Дальше легкого флирта наши отношения с коллегой не ушли, но мы периодически видимся исключительно с целью пообщаться. С той работы я уволился, а у неё пошла карьера. У миловидных девушек с карьерой получше получается, чем у нагловатых парней типа меня. После моего увольнения мы длительный период не виделись и не общались, на её вопросы почему, я честно отвечал: «Я не имею привычки иметь приятельские отношения с девушками, которых не прочь ангажировать на соитие». Просто я знал, что после упущенного момента мне уже ничего не светит, поэтому продолжать общение нецелесообразно. Затем желание затащить ее в постель улетучилось, и мы снова заобщались. Как-то я приехал к ней в гости и познакомился с ее сестрой. Они жили вместе, снимая однушку в центре. Девушки они компанейские, а потому нередко ходят по клубам и в прочие увеселительные заведения. Мой же досуг связан с более спокойной и хладнокровной обстановкой. И тем не менее моя бывшая коллега с сестрой периодически умудрялись меня уговорить на разного рода активный движ. В одно из таких предприятий мы оказались в клубе в состоянии нелегкого алкогольного опьянения. Лично мне там было весело около часа, затем в голове что-то щелкнуло, и я осознал, что нахожусь в месте, которое мне не нравится, где играет музыка, которая мне не нравится, а вокруг меня люди, которые мне не нравятся в принципе. После непродолжительного мозгового штурма относительно сложившейся ситуации, родился логичный вариант – поехать домой. Я решил выйти перекурить, чтобы потом выпить кофе и спокойно реализовать свой простейший план. Дорогу мне перегородила весьма нетрезвая барышня, которая декларативно заявила:

– Ну скажи мне привет.

– Привет – неловко выдал я.

В ходе нашей дальнейшей непродолжительной беседы выяснилось, что зовут её Алиса и ей здесь очень весело. На страну чудес этот клуб походил едва ли, а, следовательно, и Алиса была не «та самая», и даже не Селезнева, но мужчина я одинокий и о вопросах морали мог подумать на следующий день. Общаясь с новой знакомой, я уже подумывал как бы убедить ее поехать ко мне, но поймал на себе взгляд полный отчаяния и сожаления, его обладателем был полноватый мужчина лет сорока, который, судя по всему, весь вечер обхаживал мою собеседницу. В такие моменты даже во мне просыпается хваленая мужская солидарность. Ну как солидарность, мне просто стало по-человечески обидно за мужика, он же старался, наверняка он ее и напоил, а она к левому парню знакомиться. Неправильно как-то. Пока Алиса отвернулась, я проскочил сквозь толпу и оказался в лифте. Докуривая сигарету, мне уже не хотелось ни кофе, ни прощаться с подругами, которым явно было не до меня. Я уже было хотел вызывать такси, как вдруг понял, что пиджака на мне нет, а в нем ключи от квартиры. Прокрутив в голове последние часов пять, я вспомнил, что ключи остались дома у моей приятельницы. Единственным верным решением при таких раскладах было увезти девчонок к ним домой, забрать там пиджак и наконец-то вырваться к себе. Когда я вернулся в эту обитель мудил, мои подруги уже тесно общались с какими-то парнями. Находиться в этом заведении было уже невтерпеж, и я стремительно направился к дамам, взял обеих за шкибот и потащил к лифту. Идея была авантюрная, потому что их новые спутники могли мне навешать, но меня спасли внушительная комплекция и видимая решимость, приданная алкоголем. Пока мы ехали, сестра моей коллеги жаловалась, что поругалась с парнем и возможно тот молодой человек из клуба ее новая любовь. Её аргументы меня не убедили. Вернувшись к ним домой, я взял пиджак и начинал вбивать адрес в телефонное приложение для вызова такси, но мы заболтались, и сама собой пришла мысль остаться. Знаете, я не очень люблю комедии за слишком наигранные неловкие ситуации, однако невольно пришлось стать ее участником. Воскресенье, в шесть утра мы с моими нетрезвыми подругами завалились спать, а в девять утра нас разбудил звонок в дверь. Оказалось, что парень, с которым поругалась сестра моей коллеги, прилетел на один день откуда-то с севера, где он работал, чтобы помириться. Паника охватила моих ночных спутниц, а я с мыслью: «да как так-то?» думал о безопасных путях отхода из квартиры, расположенной на четвертом этаже, которых, кроме как через дверь, естественно, не было. Даже мне после бессонной ночи и жуткого похмелья было ясно, что, если он попадет в квартиру, будет бесполезно объяснять, что мы все только друзья, ничего не было и я просто остался ночевать. На махание кулаками настроя не было совсем, но иного способа покинуть осажденное новоявленным Отелло жилище, не представлялось. Входная дверь была по-прежнему закрыта, а звук дверного звонка периодически сменялся стуком и оповещениями о звонках и сообщениях на телефонах обеих заложниц. Я полушепотом, но с некоторых геройством заявил:

– Ну что сделаешь уже, открывай дверь, будем бодаться, а там посмотрим.

– Ни за что, вы мне всю квартиру разнесете – выдала коллега.

В её словах была доля истины, квартира маленькая, мебель хрупкая, а разборки намечались солидные. Внезапно появилась идея: раз уж я оказался в абсурдной ситуации, надо найти абсурдное решение, потому что только такое и может сработать. Мной резко была дана команда для виновницы ситуации устроить по телефону истерику из серии: «ты что, мне не доверяешь?» и предложить встретиться и спокойно поговорить у ближайшего магазина, так как нужно купить продукты для завтрака. Вы не поверите, но это сработало! Насколько же слепым делает мужчину любовь. Сложнее всего было не расхохотаться на всю улицу, когда они шли навстречу из магазина, а я направлялся к автобусной остановке. Когда я рассказываю эту историю, не все мои знакомые верят, но мне плевать, может и я сам бы не поверил. С одной стороны, она занятная, с другой – банальна до нельзя. Так или иначе, после пережитых событий, видеться с девчонками я стал чаще. Поводы были достаточно примитивными: я что-нибудь чинил у них или точил ножи, а они кормили меня ужином. Хороший бартер. За ужином мы разговаривали обо всем. Как-то на наши посиделки попал даже нелюдимый Шлыков, но его вердикт был непреклонен: «Они конченные». Неоднократно он спрашивал, зачем я вообще с ними поддерживаю какие-либо отношения. Культурная пропасть между нами непреодолима, интима тоже нет, а поесть можно и у себя дома. Редкий случай, когда мне нечего было ответить. К сожалению, аргументы Шлыкова были железобетонными. Некоторое время я был терзаем сомнениями и искал убедительный ответ на этот вопрос и ответ родился. Изюминкой нашего общения с девчонками – неприкрытая правда, ушат которой мы регулярно выливали друг на друга. Это тот редкий случай, когда не надо искать формулировки, фильтровать мысль перед изложением, мы принимали мысли друг друга в любой форме и могли себе позволить говорить на любые темы. Есть темы, которые с друзьями-парнями не обсуждаешь не потому что не доверяешь или стесняешься, просто при мужском разговоре они как-то и не рождаются. У меня есть и другие друзья-девушки, но общение с ними более культурное, без жести. С коллегой же и её сестрой мы были прям бдсм-кружок вербального формата. Есть в этом некоторая притягательность. Плюс ко всему девчонки периодически восторгались моим интеллектом, а я достаточно самолюбив и немного нарцисс, поэтому имею слабость к комплиментам. Меня вообще легко расположить к себе: к людям, которые с первого раза читают мою фамилию правильно я сразу же проникаюсь симпатией. Однако случаев правильного прочтения по пальцам рук можно пересчитать. Все дело в ударении, оно должно идти на второй слог, а львиная доля читающих ставят на первый или последний. В общем, в день рождения я переписывался с коллегой, и та рассказала, что они с сестрой разъехались. Просто так, без ссор. Спустя некоторое время она наткнулась на переписку сестры с её подругой, где поливала мою приятельницу грязью. Коллега теперь в замешательстве и не знает говорить ли о находке сестре, а общение с последней свела на нет. Конструктивного совета о сложившейся ситуации я ей дать не мог, потому что сам любитель выяснять отношения и раскладывать все по полкам определенности, за что частенько страдал. Все-таки бывают случаи, где чужой опыт не поможет и необходимо набивать свои шишки. Я уже задавался этим вопросом, но ответа на него всё равно найти пока не могу. Сестра моей коллеги типичная современная девушка-инстраграмщица, крутит парнями, те ей делают дорогие подарки, водят в рестораны и кладут себя к её ногам. Коллега же наоборот пытается оправиться после неудачных отношений и убедить себя найти новую любовь. Вроде как обе в вечном поиске, но разном. Векторы их намерений не пересекаются, причин для антипатии нет, им нравятся разные парни, друг от друга не зависят, да и они родственницы в конце концов. Тогда зачем одной так яро поносить другую за спиной для меня загадка. То есть обманывать ради обмана, без цели. Беспросветная глупость, как по мне. Раньше я думал, что люди злы изначально, это предустановленный софт при рождении и изменить это можно с годами развития, обновляясь и расширяя кругозор. Данная версия на дистанции подтвердила свою несостоятельность. Я грозился не рассказывать истории из армии, но один случай наиболее ярко характеризует слова выше. Когда мне оставалось девяносто три дня до дембеля, начальник отдела отправил меня в часть на перевоспитание, как оказалось на три дня, но на момент отправки я думал, что до конца службы. Ребят моего призыва в подразделении оказалось крайне мало, а дедовщины у нас действительно не было. Служба в части была реально тяжелой: много, так называемой, рабочки, регулярные наряды и прочие «прелести» армейского времяпрепровождения. Когда сослуживцы меня спросили, как проходила моя служба, я им рассказал все как было. Привычной реакцией было бы что-то из серии: «Вот ты халявщик, по блату попал, а мы тут корячились», но все было совсем наоборот, парни сказали: «Красавчик! Нашел вариант загаситься». Более того, они меня прятали, а потом отмазывали от офицеров, которые хотели распределить меня на самые тяжелые работы. Их реакция и помощь были удивительным явлением, потому что у них совсем не было причин для такого поведения. Авторитета в коллективе я не имел, потому что толком никого не знал, хоть я и крепкий, но на общем фоне не особо выделялся. Причем наша батарея состояла из обычных ребята восемнадцати-двадцати лет, не шибко интеллектуально продвинутых (не в обиду, парни), в общем, типичных пацанов с разных уголков страны. Я был не раз свидетелем проявления необоснованной доброты и понимания. Анализируя, я пришел к выводу, что людей злыми делает окружающий мир. Возможно людей злыми делают специально. Вы давненько задумывались об окружающем информационном поле? Кругом нужна жесть, чем тяжелее событие, новость, явление – тем лучше: фильмы, новости, телепередачи. Иной раз хочется выйти на улицу и крикнуть: «Да дайте уже хоть чего-нибудь хорошего, сколько можно!». В двадцать семь лет мне было намного приятнее посмотреть «Алладина», чем очередную остросоциальную драму, потому что последними уже все заполонили. Мне итак видно, что кругом полная задница. Про книги я вообще молчу. Поражает, с каким усердием мы сами ввергаем себя в пучину уныния и злобы. Чрезвычайно трудно в таких условиях держать курс на хорошие и правильные поступки, позитивные признаки. Мы же характеризуем человека, в основном, именно по поступкам, по внешним признакам. Вы много встречали людей, которые просто вам неприятны как люди? Лично я крайне редко, и это при условии, что я имел опыт общения с убийцами, ворами-рецидивистами, пьяными беременными женщинами и подобным контингентом. Как люди они у меня не вызывали негатива. Да, их поступки вызывали отвращение, но в голове я их не клеймил и относился одинаково. Я вообще не очень жалую людей, мне достаточно походки, манеры общения или банальной татуировки, чтобы быть к человеку скептически настроенным, но, повторюсь, это признаки и результаты их деяний, не сами люди. Неприятного человека я могу сейчас вспомнить только одного. Как-то меня и тогда еще мою супругу позвали на свадьбу, там было немного гостей, милое заведение и достаточно приятная атмосфера. Слева от меня за столом сидел молодой врач с женой, и мы с ним разговорились. Узнав о моей профессии на его лице появился очевидный скепсис, но в процессе скепсис сменился на удивление из-за разрушенного стереотипа. Знаете, бывают такие люди, которые интересны на короткий момент, они брызжут интеллектом и задором, а спустя пару часов, как будто израсходовав запас, иссякают и становятся безликими. Примерно так я и могу охарактеризовать этого врача. Запомнился же он тем, что вызвал у меня необъяснимое отвращение. Было буквально тошно находиться с ним рядом, но я не подавал вида, дабы не портить праздник молодоженам. Удивительным было то, что ни поступков, ни признаков для подобного отношения он не подавал до одного показательного случая. Пришел этот врач на свадьбу со своей беременной женой, она сидела напротив и уже в середине вечера они слегка взбудоражено обсуждали какую-то незначительную ерунду. После непродолжительной, безобидной на вид полемики, он отвел её в сторону и всем в зале было слышно, как он на неё кричит. Такие дела. Один из редких случаев, когда инстинкты меня не подвели. Я веду к тому, что нахожу очень странным и глупым тот факт, что люди врут друг другу без причины, когда есть зависимость одного от другого или желание получить что-то – все понятно и вполне объяснимо, а тратить время и мозговую активность на такую бессмыслицу…Напоминает одну пытку: в средние века людей заставляли лить воду в бездонную бочку и те сходили сума от того, что не видели результата своей работы. Какую цель и какой результат ожидала сестра моей коллеги для меня загадка, ответ на которую я мог бы узнать, элементарно спросив, но как-то не хочется. Противно, что ли.

Подытожить свой день рождения хотел бы все-таки поздравлением сестры. Родственников, кроме маман, у меня нет, но есть у меня подруга детства с которой мы общаемся до сих пор и стали уже как родные, поэтому я кличу её сестрой. У нас удивительная дружба, мы можем не общаться целый год, а потом просто встретиться как ни в чем не бывало, упоенно вспоминать детство и обсуждать события последнего года. Вспоминая её слова, даже ни о чем плохом думать не хочется, здорово, когда так бывает. Семья может приобретать разные формы, главное – чтобы она была, иначе совсем тошно от окружающего мира. Ищите свет. И, кстати, когда сеструха выходила замуж, именно я сказал самую пронзительную речь (за исключением её отца, конечно же). Многим так могло не показаться, но меня не переубедить!

Вот и наступил роковой момент, когда мне стало лень продолжать писать. Вернее, не совсем лень, а просто пропал былой азарт. Коллеги, узнавшие о том, что я пишу спрашивают, о чем. Действительно, а о чем же? Порой меня посещает мысль, что всё это повествование напоминает стенания сорокалетней одинокой женщины, которая уже более-менее понимает жизнь, догадывается, что ее ждет, но отказываться от «королевских» замашек не желает, и собираясь с подругами в каком-нибудь караоке, изрядно накачавшись алкоголем задорно рвет связки, извергая «Шальную императрицу» в аудиторию невольных свидетелей этого действа. Непросто держаться на границе рассуждения и нытья. Коллегам же я отвечаю, что пишу книгу о том, как я пишу книгу и какие мысли у меня при этом возникают. Однако от этой концепции я, по-моему, отдаляюсь. Меня поражает похожесть реакции людей при моем ответе. В нашем коллективе, включая меня, восемнадцать человек, и с каждым вопрошающим возникает в точности одинаковый диалог:

– Илюх, а зачем ты пишешь книгу?

– Чтобы написать. Всегда хотел, это как мечта, наверное.

– Ну, ты заработать на этом планируешь?

– Нет конечно, вряд ли это будет кому-то вообще интересно. Понимаешь, вот хочет человек с парашютом прыгнуть, набирается решимости и прыгает. У меня тоже самое.

– Ясно.

После подобных диалогов я всегда ловлю на себе недоумевающий взгляд. Мне кажется именно так смотрят на городских сумасшедших. Отношение снисходительно-презрительное, как по мне. И все же стараюсь продолжать. На данном этапе эффективным решением проблемы пропажи азарта является перечитывание своей же писанины. Помогает, но мне немного стыдно. Раньше на творческий лад меня настраивали писатели с громкими именами, а теперь мои же потуги. Даже для меня это перебор, но пока работает – пользуюсь. Вообще, самомнение не такая плохая штука, если его правильно реализовывать. Моё самомнение делает меня неуязвимым к нападкам других. Если вас задевает высказывание ребенка наподобие: «дядя дурак», то вы клинический идиот. Ранящее негативное высказывание другого человека говорит о том, вы воспринимаете его как равного или даже выше вас. Проанализируйте обидчика, вы на том же уровне. Нет, я не пишу все это, смотря с высока на остальных, наоборот, я пытаюсь встать с ними в один ряд, идти нога в ногу, чтобы понять и сформулировать причины происходящего вокруг, сделать выводы, выбраться из водоворота худших явлений и хоть на шаг приблизиться к лучшему. Мне непросто дается моя новая рабочая профессия, что является нередким поводом для шуток окружающих, но меня это ничуть не задевает, вы уже понимаете почему. Наоборот, это даже подстегивает продолжать и достичь желаемых результатов. Любому нужна перспектива, а в данный момент она более-менее ясна, это помогает преодолевать и стремиться. На своей предыдущей работе я чувствовал себя как рыба в воде, знал все от и до, и никто не мог усомниться в моей компетентности, но, к сожалению, реализоваться я не смог по независящим от меня обстоятельствам. Да, даже мне это кажется оправданием, но детальнее ситуацию описывать желания нет. Задержись я там еще на год-другой, может и случился бы карьерный рост, но овчинка выделки не стоит, как мне тогда казалось, да и сейчас мнение прежнее. Я убежден, что человек достигает настоящего успеха только в том, чего он хочет по-настоящему. Проблема в том, чтобы найти именно то, что ему нужно, признаться себе в этом. К сожалению, окружающая действительность заставляет человека выбирать ремесло не по сердцу, а по наличию знакомств, уровня зарплаты, трудоемкости занятия. На выходе мы получаем век непрофессионализма. Все сферы пестрят объявлениями, выбор запредельный, но врача мы ищем по советам знакомых, как и автомастерскую, да и вообще почти всех требуемых специалистов. У каждого свое мерило успеха: деньги, репутация, влияние, однако важнее искать не успех, но смысл.

Как я писал ранее, на мой день рождения маман умудрилась сломать руку, на её же день рождения я проткнул ногу гвоздем. Случайно конечно. Не очень глубоко, но приятного все равно мало. По-видимому, карма меня так наказывает за мои шутки относительно её несчастья. Давеча люди, сведущие в вопросах кармы, поправили меня, мол карма касается предыдущих и следующих жизней, а не настоящей. Исходя из этой информации правильнее называть произошедшее вселенским балансом, но мне не хочется. Это всё-таки моя книга, поэтому пусть будет карма. Так вот, пресловутая карма очень любит меня наказывать или учить, я так до конца и не понял. Преимущественно она возвращает бумерангом результат плохих поступков, с хорошими пока труднее. Тем не менее, успокаивает тот факт, что пока карма меня имеет, я не безнадежен и смогу встать на правильный путь.

Все чаще задумываюсь о том, что хочу домой. Иногда-таки порываюсь все бросить и решиться, но останавливает мысль: «что делать дома?». Понятное дело, что досуг, встречи с друзьями и товарищами, общение фразами более широкого спектра, нежели стандартный набор матерных слов с их производными. Но по большому счету, это надоест за пару недель и захочется обратно в пучину рабочей жести. Допускаю, что все мы склонны к Стокгольмскому синдрому. Нет, я готов конечно регулярно наведываться к Шлыкову, Сереге, сестре в гости, но мне наедине с собой-то трудно быть долгое время, каково им я даже не представляю, а я заботливый друг, между прочим. Вполне закономерно, что мой круг тесного общения не меняется последние несколько лет. Периодически я попадаю в разные компании, но они только больше убеждают меня, что с годами люди все более и более становятся похожи, особенно в малых группах. За последние года три я имел удовольствие общаться с очень неглупыми людьми, но они почему-то не врезались в память ощущений, в память событий да, но как проходящие мимо. Подобные компании походят на кружок, как я их называю, рафинированных эрудитов. Интеллигенцией называть как-то язык не поворачивается, да и вообще она давно вымерла, как по мне. Рафинированные эрудиты представляют собой группу людей, преимущественно за тридцать или около того, которые чего-то добились, имеют планы, цели, проще говоря, состоявшиеся в определенной степени. С ними всегда есть, о чем вести беседу, многие из них имеют багаж знаний в разы больше моего, но они застыли в своем мирке и дальше него видеть не хотят, а если и пытаются, то только окунаясь в собственные умозаключения относительно каких-то событий или явлений. Эдакие люди с мозгами без широкого жизненного опыта. У каждого человека есть события, о которых бесполезно рассказывать, нет таких слов, чтобы описать произошедшее и свое состояние в тот период. Я убежден, что нет смысла рассказывать про службу в армии, отсидку в тюрьме, семейную жизнь или о причинах любви к человеку, какой бы мастак о них не пытался донести собеседнику, у него не получится и третьей части передать подобное даже самому эмпатичному слушателю. И вот попадаешь ты в такую компанию, смотришь на одиночек или семейные пары, а может встречающихся и видишь, что у каждого на уме свои мысли, свои проблемы, далекие от нынешней обстановки. Они собираются вместе, смеются, что-то обсуждают, путешествуют, ходят друг к другу в гости, посещают или устраивают какие-то мероприятия, но все равно все в себе. Эти люди просто проводят время друг с другом. В такие моменты мне сразу рисуется типичный Апдайковский городок, где все друг друга знают, отдыхают вместе, обсуждают тоже только друг друга и где-то глубоко в душе каждый хочет вырваться из этого опостылевшего круга, но комфорт и быт безвозвратно затянули их в эту своеобразную клетку. Я их ни в коем случае не обвиняю и не пытаюсь уличить в личностной несостоятельности, меня напрягает отсутствие искренности в таких компаниях. Может по два-три человека они и другие, но вместе это больше напоминает постановку местечкового театра, где все замылили одну и туже пьесу настолько, что даже режиссер не отличит импровизацию от сценария. Для меня собраться в компанию – это быть собой, оставив проблемы за порогом, способ отвлечься от них, а не нести их с собой и пытаться быть в двух местах одновременно. Я стараюсь воспитывать себя так, чтобы говорить людям то что на уме не тая. Искренне радоваться или грустить. По мне видно и я не стесняюсь. Не хочу принимать трату времени для проформы. Наверное, поэтому я в подобных компаниях не приживаюсь.

Я заметил, что большинство людей в принципе живут вокруг своих проблем. Они несут их как знамя, культивируют и взращивают, резко меняют отношение к тому, кто не разделяет взгляд страдальца на ту или иную напасть. Иной раз думаешь, что если у человека отобрать его проблемы, то у него и причин жить не останется. Такие люди могут даже не трубить о проблеме на каждом углу, но как только посветят вас в неё, уже не отцепятся. Они вынут из вас душу, требуя трепетного к ней отношения. Да даже если она разрешилась, многие все равно в неё вцепляются и не отпускают, видимо, не в силах смириться с потраченными ресурсами. И получается, что в угнетенном состоянии речь идет о решении проблемы, а в решенном состоянии она всё равно от них не уходит. Как финские лесорубы: в лесу о бабах, с бабами о лесе.

Если честно, то я тоже не могу далеко убежать от того, что меня гложет. Однако я не несусь сломя голову докладывать кому бы то ни было о причинах своих переживаний. Опуская мелочные стрессовые ситуации и факторы, я с уверенностью могу сказать, что у меня всего одна проблема: я несчастен. Несколько раз я пытался кардинально изменить свою жизнь: пуститься в омут социума, брака, смены профессий, образа жизни и так далее, но не сдвинулся ни на йоту. Оговорюсь, временами мне казалось, что всё, победа, я счастлив, но непродолжительный промежуток времени, несущий с собой ветер событий, возвращал меня на исходную, и так из раза в раз. Единственная польза этих попыток – стоящие воспоминания, где я, как мне казалось, считал себя счастливым. Неважно как они выглядит сейчас, я уверен, на тот момент в наличии счастья сомнений не было. Почти все свои тревоги я мог отрефлексировать и отпустить, кроме этой. В итоге я смирился, и просто живу с этим, воспринимая как, скажем, назойливого соседа, который забегает одолжить сотку на опохмел, или просто поговорить за жизнь, когда у тебя совсем нет настроения. А потом ты больше не выдерживаешь, ругаешься с ним, он пропадает на определенный промежуток времени, но вскоре возвращается, как ни в чем не бывало с просьбой или очередной глупой историей. Начинается новый цикл негодования, ты продаешь квартиру, переезжаешь в другое место, а там точно такой же сосед, только выглядит по-другому. И сколько бы раз ты не переезжал, сколько бы не ругался, не выгонял этого надоедливого деятеля, он все равно рядом. Можно попробовать запереться и не открывать дверь, но из квартиры, дома, дачи рано или поздно придется выйти, а там он, уже, сука, поджидает. Этот абсурд выводит из равновесия, и ты судорожно начинаешь перебирать варианты избавления от этого соседа, в голове мелькает даже убийство этой сволочи, но нет гарантий, что не подселится другой такой же. Когда способы борьбы иссякают, а новых идей не появляется и перспектив их рождения тоже нет, остается всего один выход – смириться в надежде на какую-то перемену, которая никогда бы не пришла тебе в голову, и именно эта перемена все решит, но пока её нет, поэтому каждый раз, когда этот сосед стучится в дверь, ты с улыбкой занимаешь ему пресловутую сотку, поддерживаешь его беседу и смеешься над глупой историей, а иногда, выходя в подъезд, ты проходишь мимо него, он даже не здоровается, только улыбается так ехидно, и по этой улыбке ты осознаешь, что он абсолютно сознательно все это делает с тобой и прекрасно понимает, во что превращает твою жизнь. Но ты не можешь проиграть ментальную битву этому ничтожеству, тебе стыдно даже рассказывать кому-то о том, что подобное выбивает тебя из равновесия. Доверясь и посвятив кого-то в историю с соседом, тебя и пытаются понять, но внутри видно, что для окружающих это мелочь, о которой они особо не задумываются, они не видят ничего значительного или неимоверно раздражающего в посещениях этого гостя. Почему-то воспринимают подобное как норму, не разбирают ситуацию детально, как ты и считают твои тревоги абсурдными. И тогда ты понимаешь, что абсурд – это свобода. Почему свобода? Вспомните, у каждого была ситуация, когда хотелось внезапно отчебучить что-то, зная, что все вокруг не поймут вас, и вы совершаете глупость или говорите её, какой-нибудь несусветный бред, кроме вас никто не смеется, только недоумевают, в этот короткий миг все условности позади и легкий ветерок безумия уносит вас сквозь диктуемые правила, устоявшиеся взгляды, чье-то одобрение или порицание. В этот момент вы настоящие.

Возможно, я слишком рано подвел к этому, подозреваю, что именно факт несчастья убедил меня написать книгу, косвенно конечно, но убедил. Смотря на себя со стороны, я могу смело заявить, что мне грех жаловаться, бывает в разы хуже, но мне от этого не легче. Есть такие люди, которые стараются во всем искать позитив, приводя уж очень странные контраргументы относительно твоих бед, из серии: «А в Африке вон дети голодают». Да голодают, это ужасно, только как мне это должно помочь? Я даже честнее поступаю, не утешаясь их горем, чтобы улучшить себе настроение глупыми сравнениями. Я склоняюсь к мнению, что лучше сравнивать себя с собой в разные жизненные отрезки. Когда у человека преимущественно плохие события в жизни, он старается концентрироваться на хороших, счастливых моментах. Когда же наоборот, то он слишком близко к сердцу принимает неудачи. Вопрос: какой вариант выбрали бы вы? Я отчетливо помню все моменты, когда был счастлив, их не так много и они более ценные и яркие, нежели караван негативных событий, поэтому я перестал думать о расстройствах.

Постепенно отпадает всякое желание заводить знакомства и общаться с новыми людьми. Интересных людей вокруг все меньше, зато полно мрачных. В целом я люблю разговаривать, я много лет корпел над тем, чтобы поставить речь, занимался дикцией, пополнял словарный запас, в общем, работал в этом направлении. Не знаю зачем, просто хотелось красиво изъясняться. Иной раз включаю на ютубе Невзорова и Веллера. Восхищаюсь. Воистину гранды ораторского искусства. Из плеяды моих бесконечных профессий до сих пор самой любимой остается работа радиоведущего на одном онлайн-радио. Как же это было здорово. Я выходил в эфир со знанием, что меня слушают несколько сотен человек, и им интересно, раз они не выключают. Одновременно с этим я боюсь публичных выступлений вживую, на моей памяти их было около двух и это ужасно. Полагаю, проще делиться чем-то, не видя слушателей, именно тогда вещающий может раскрыться. На данном этапе книга – оптимальный для меня формат, потому что говорить я подустал. Возможно, мне не везет с собеседниками в последнее время. Мне все реже хочется кому-то что-то объяснять, зачастую, я не вижу в этом смысла. Пестрить аргументами, выводами, с человеком неподготовленным настолько же бесполезно как оправдываться перед разъяренной женщиной. Под неподготовленным человеком я подразумеваю лицо без интеллектуального базиса. Это довольно сложно объяснить, по нескольким предложениям, изрекаемых новым собеседником можно определить в каком формате продолжится ваше общение или прервется тут же. Приходится в голове очерчивать некоторую границу обсуждаемых тем. Согласитесь, глупо будет обсуждать Фейхтвангера или Сартра с дальнобойщиками в бане или с гопниками, которые в темное время суток решили стрельнуть сигаретку, в первом случае надо просто держать курс на самые ходовые темы, в другом бить или бежать. Всё должно быть к месту. Я не утверждаю, что надо прогибаться под большинство, ведь я сам ни раз утверждал, что не в восторге от общества, просто находить компромисс умнее. Кстати, ни в коем случае не хочу обидеть дальнобойщиков или представителей других рабочих профессий, у этих людей просто другие ориентиры, и это неплохо, а если не так, то стереотипы порой необходимы для наглядности, уж извините. Проще говоря, надо быть не гибким, но упругим: гнуть свою линию, не покушаясь на гордость других. Компромисс – важный рычаг в любых формах межличностных отношений, да и вообще в жизненных воззрениях, если его правильно применять. Отличительная черта неглупых людей с опытом. Всех, освоивших искусство правильного компромисса, из тех, кого я знаю лично, пришли к нему опытным путем. Однако одно продолжительное явление в жизни дало мне знание, что нельзя идти на компромисс с самим собой. Нельзя ломать себя во имя чего-то, даже если эта цель сулит благо. Счастье, построенное на таком компромиссе слишком хрупкое, иллюзорное. От себя, увы, не уйдешь. Я всегда боялся иллюзий и боюсь их до сих пор, например, в измене девушки меня не пугает факт ее сношения с другим, бьёт по морали и гордости, да, но не пугает. Страшит тот факт, что по твоим ощущениям у вас все хорошо и здорово, а по факту все твои ощущения и видение не стоят ничего, и ты тратишь драгоценное время на дешевый фокус. Снова меня увело куда-то в сторону. Вернемся к сложностям коммуникативных взаимодействий. Хуже, чем общаться с неподготовленным человеком, который порой открыт для нового и с непритворным желанием внимает, может быть общение с упертым рафинированным эрудитом. Как вам уже известно, эти ребята далеко неглупые, с ними можно дискутировать любым языком на всевозможные темы, но ввиду их убеждения, что они выстроили идеальную систему миропонимания, потому что вон сколько думают обо всем на свете, но не проживали и трети от того, что пытаются охватить, коммуницировать с ними просто невыносимо. Никогда не понимал, как человек, имеющий колоссальный академический багаж знаний, может в утвердительных тонах рассуждать о жизненных ситуациях, с которыми и близко не сталкивался. Вообще, раздражают люди, которые с уверенностью говорят о том, чего знать попросту не могут. Мне не стыдно признаться, что я в чем-то не разбираюсь и с удовольствием впитываю новое по мере сил, это не унизительно, наоборот, с хорошим специалистом всегда интересно пообщаться, даже если вы полный профан в сфере его интересов. И тем не менее, среди неподготовленных есть процент уникальнейших людей. Их крайне мало, но они поразительны. Видите ли, любой вывод или мысль, которые я здесь излагаю – результат долгих раздумий, обсуждений, поисков, переживаний, но есть люди, которые интуитивно чувствуют тонкие материи. Эдакие кантовские адепты в подсознании. Любое сложнейшее умозаключение они могут максимально точно описать простейшими словами без сложных формулировок. Лично у меня это вызывает недоумение и восхищение. Это как час решать сложное уравнение, радоваться результату, а кто-то, даже не имеющий способностей к математике, другим способом решает его за несколько минут. Думается, такой человек смог бы все мои бредни уместить в паре страниц и смотрелось бы это в разы доступнее. Таким образом, общение через книгу – самый приятный вид обмена информации на данный момент, надеюсь к ее концу я наберусь сил и смогу мучить своих собеседников уже вербально, но пока этого не случилось, мои пальцы подвижны, а в ноутбуке еще шестьдесят пять процентов заряда.

Эпоха прагматичности не дает покоя людям и мне в том числе. В сотый раз мне задали вопрос, планирую ли я заработать на книге, в сотый раз я отвечаю, что даже если бы хотел, это, как по мне, просто невозможно. Если честно, я несколько раз представлял, что вот я напишу книгу, выложу в интернет, все начнут репостить и перекидывать ее друг другу, со мной связываются из крупного издательства и вот я состоявшийся писатель. Естественно, не всерьез представлял, просто пощекотать воображение. Да и вообще, как выглядит успешная книга? В современном мире скорее книга привязана к писателю и ее популярность зависит от имени автора, нежели известность автора от качества написанного. Как это ни странно, самые хреновые маркетологи у книжных издательств, какую ни возьми: «Книга изменившая мир!» «Книга, объединившая поколения!» «Революция в литературном мире!» «Уникальная фигура 20-21 века!» И прочая лабуда. Ну серьезно? Книг, подходящих под такое описание по пальцам рук пересчитать. Вообще пугает такая штука, пишешь тихо-спокойно, издаешь, а тебе авторство революции втюхивают, еще и фигурой делают, причем фигурой шахматной, и не разберешь: то ли конем, то ли ферзем, а может вообще пешкой. Бррр. Жуть! Не завидую современным печатающимся авторам, лежат их книги на полке в книжном магазине, посетителей итак немного, а большинство уже знает за чем пришли. И продолжают книги дальше пылиться в ожидании своего покупателя. А может все и не так мрачно, я понятия не имею, только представляю. Перечень моих писателей давно сформирован, очень редко попадает кто-то новый, на современную литературу я совершенно не обращаю внимания. Негативный опыт. А может и зря, вдруг запылившаяся книга ждет именно меня?

Недавно наконец-то прочитал: «Над пропастью во ржи» Селинджера. Догадываюсь, сколько эмоций и переживаний вложил автор, но мне в голову въелся только один вывод о прочитанном: американский подросток страдает по-американски. Знаете, никогда не задумывался, что у ментальных переживаний есть национальный оттенок, как и в рассуждениях о метафизике. Метафизические законы все-таки законы, как и прописные истины. В теории государства и права есть раздел, называемый: «естественное право», оно не позитивно, т.е. его статьи нигде не прописаны, но существуют. Это, как бы, сами собой разумеющиеся права каждого, настолько очевидные для любого цивилизованного человека, что наличие таких прав абсолютно логично и неоспоримо. Я это к тому, что все-таки мы все разные и одинаковые одновременно. Побудители и катализаторы наших тревог и размышлений могут настолько отличаться, в зависимости от миллионов обстоятельств, что где один будет смеяться, другой рыдать навзрыд. Однако если отбросить оттенки, то беспокоимся мы об одних и тех же вещах, желаем, по большому счету, одного и того же, я думаю, в десять пунктов можно было бы уложиться. Не буду описывать какие пункты мне рисуются, да и не мне это делать. Подумайте про себя и решите сами, мы же плюс-минус разные. В вышеупомянутой книге больше всего мне запомнился момент, когда сестренка главного героя спросила, что ему действительно нравится в жизни, а он растерялся. Задав аналогичный вопрос самому себе, я тоже глубоко задумался. Понятное дело, можно подобрать с полсотни приятных душе и телу вещей, но в голове не возникает ничего, от чего бы я не смог отказаться, что цепляло бы и радовала настолько, чтобы чувствовать вкус жизни во всем колорите…Пока ничего, будем думать, авось появится. Я уже писал, что не люблю Новый год, но не брезгую загадывать желание в новогоднюю ночь, последние несколько лет загадываю одно и тоже, пока оно сбывается, в принципе, уже неплохо.

От Шлыкова я научился замечательному искусству ворчать. Причем искренне. С каждым годом жизнь становится все динамичнее, время и тенденции меняются с удивительной скоростью. Благодаря этому, можно оглянуться лет на восемь-десять и жаловаться как плохо сейчас. Мне всего двадцать восемь, а я уже нередко твержу пресловутое: «раньше было лучше». И действительно было. Уже несколько месяцев к ряду мы с Егором ищем простое душевное караоке, и не можем его найти. Эта тенденция на «лакшери» уже затрахала. Почти любое увеселительное заведение хотят сделать выглядящим дороже, чем оно есть на самом деле. Прям как люди. Года четыре назад закрылось наше любимое караоке, где можно было в хмелю погорлопанить всласть. Радовало это место тем, что его вид, цены, контингент полностью соответствовали атмосфере заведения: небольшая комнатка, квадратов тридцать, там семь-восемь столиков и четыре дивана. Несколько телевизоров, которые выдавали текст исполняемой композиции, хреновая акустическая система и стабильный репертуар. Пели мы, не стесняясь, всё что душе угодно, начиная от русской попсы девяностых, шансона, заканчивая классическими рок-композициями. Самым приятным в этих походах было знание, как пройдет вечер. А проходил он всегда одинаково: все сидят за столиками, выпивают, ждут очереди, примерно к часу ночи гости набирают соответствующую кондицию, с каждым часом поют хуже, но душевнее. В итоге посетители начинали петь вместе, знакомиться, а потом разбегались кто-куда. Мы со Шлыковым частенько сидели до закрытия, а потом брали гитару и около шести утра продолжали свой концерт где-нибудь в парке, где уже никого не было и жилые дома поблизости отсутствовали. Культура. К сожалению, наши поиски похожего места никуда не привели. Куда не зайдешь, девушки в дорогих платьях выходят на сцену и с важным видом, как будто это их концерт и все пришли только ради этого исполнения, начинают надрывать связки в унисон. А еще приходят музыканты-солисты потешить самолюбие, я бы их вообще выгонял. И дело совершенно не в ценах, платьях, девушках, просто хочется иной раз выйти на сцену и в микрофон спросить у этих посетителей: «Ребят, вы что-нибудь слышали о красотах в простоте?».

Как-то летом 2012 года у нас со Шлыковым случился грандиозный запой, продолжавшийся около трех месяцев. Мы называли это «в поисках дзена». Почти каждый день мы разбегались по своим работам, ближе к вечеру брали гитару и выходили в город, причем в места, где бы нас не донимали люди, и под горячительное осваивали репертуар. Люди нас находили все равно и порой собиралось человек по двадцать-тридцать. Забавными являлись последствия, когда мы шли с похмелья по городу, а нам улыбается незнакомый парень, лет двадцати пяти, здоровается и спрашивает:

– Вы на цветках еще собираетесь?

– Конечно, приходи вечером – утвердительно отвечали мы со Шлыковым, понятия не имея о каком месте нас спрашивал незнакомец.