Сусеки

19.05.2015г. Мой мир. О картинах.

Что я покупал бы охотно, так это картины. В МЕГЕ, которая расположена на правом берегу речки, понравились с выставки на продажу картины Ведерникова «В горах Заилийского Алатау» («Медвежье ущелье» и ещё кое-что) и Атырбаевой «Утиные места» и «Зимняя пора». Но я бы предпочёл что-нибудь о пустыне – барханы и о степи – простор нелюдимый, дикий, навевающий полное одиночество, напоминая о геологическом прошлом. Ещё бы мне хотелось слышать в моём небольшом воображаемом полупустом картинном зале – звучание музыки, чтобы она лилась неназойливо, умиротворяюще. В общем, приятные взору картины и музыка Моцарта (Маленькая симфония) или Вивальди (Мэми блю) – что-то такое.

«О, МЕМИ БЛЮ…»

на музыку Вивальди

Обилие цветов

И неоглядность моря,

Загадку слов волшебных

«я люблю»,

Беспечность крайнюю,

Невыразимость горя

Несёт в себе мелодия

«О, мэми блю…».

«О, мэми блю…» -

В душе теперь не прячу

Тепло любви,

И радость бытия.

Сливаясь с музыкой,

Я и смеюсь, и плачу,

И верится,

Что буду счастлив я.

Аккорды звуков

Солнечно-печальных,

Слетая с диска,

Трепетно парят…

Я недругам своим

Обиды все прощаю,

Когда звучит

Оркестр Мориа.

* * *

Дама с собачкой (разговор у реки после чтения стихов)

Дама:

–У тебя стихи в твоей книжке, судя по датам, почти все давних лет.

А сейчас-то ты пишешь?

– Да бывает, – отвечаю я, – по случаю.

– Тогда, напиши, пожалуйста, и мне стихи, пока я буду находиться в санатории.

Сможешь?..

И я написал, сообразуясь с действительностью.

ШУТКА

Посвящается

Даме с собачкой

Мы увлеклись стихами,

Гуляя у реки.

Вальяжно отдыхали,

Спасаясь от тоски.

На поводочке рядом

В восторге без границ

Кокетничала задом

Собачка – чёрный шпиц.

Пронзив нас зорким взглядом

В тот роковой момент,

Отвлекшись от снаряда,

Сказал нам вдруг спортсмен:

«В день лучезарно-ясный –

Не описать пером –

Вы смотритесь прекрасно

Вот так как есть – втроём».

Мы встрепенулись разом –

Любви пробил нас ток,

Как запоздало праздный

Спортсменовский восторг.

Мелькнула, как помеха,

У роковой черты –

Отозвалось в нас эхо

Ушедшей вдаль мечты.

И только с нами рядом

В восторге без границ

Кокетничала задом

Собачка – чёрный шпиц.

4октября 2019г

* * *

Слушая органную музыку Баха

Его музыка надвигается волнообразно, сначала её хочется сравнить с волнами горной реки, прыгающими с одной преграды на другую по каскадам. Но это всё грубо и не точно, потому что речные волны они, хотя и шумливы, но однообразны. И видоизменяются только шумовые эффекты. А музыка Баха – это другие волны: они в тему повторяемы, но обогащаются благозвучием, да каким! Проникают в душу и наполняют её новыми звуковыми нежными оттенками. Удивительное богатство благозвучия. И радость от его многообразия. А потом, помимо основной темы, разбавляемой новыми звуковыми оттенками, Бах подаёт и подаёт сонм перекликающихся между собой звуков. Трудно выразить словами. Да, музыка всеобща и глубоко проникающая, к тому же наполняющая чудесными звуками душевный мир. Никакой вид искусства несравним с музыкой: ни живопись, ни скульптура и ни даже словесные виды искусств, которые, к сожалению, не способны так объединить, сплотить, заполнить и раствориться внутри тебя так, как это делают звуки музыки.

19.07.2017г. Президентский парк

Я нахожусь у двусторонней широкой аллеи, внутри которой тянется череда елей. Ели преимущественно голубые, редко ярко-зелёные, будто случайно сюда попавшие. Ветки елей вытянуты, словно растопыренные гигантские руки, возвышающиеся пирамидально снизу вверх. С левой стороны аллеи сосновый бор. Ветки сосен, как и у елей, растут снизу от самой поверхности земли, Только они в виде свечей, стремящихся вертикально вверх. Сосны эти особого вида. Их ветки как бы огибают ствол сферически.

Справа от аллеи целый массив каштанов. Так что череда елей является как бы осью аллеи, простирающейся на север вниз от гор к равнине.

В сосновом бору то там, то здесь появляются белки, словно играя, гоняются друг за другом и легко порхают по веткам, перебегая к деревьям по травянистой поверхности поляны.

Я свободен! И радостно и печально. Как бы от этой радости не сойти с ума. Решил не писать ничего и не издавать. А делаю и то, и другое. Вот пишу, а в типографии готовят к изданию мою очередную книгу.

* * *

Мне нужно все свои книги разместить в интернете. И неважно, будут их покупать или нет. Я воспринимаю интернет, как всемирную библиотеку, где будут находиться и мои книги. Придёт время, и они «оживут». Это как на барахолке: новая торговая точка должна быть «наработана», должна непременно «прописаться». И потом (всему своё время) достойно проявиться.

Я прожил «свою» жизнь, а теперь мои книги пусть проживают «свою» через интернет.

* * *

Жизнь человеческая так хрупка, что порой задумываешься, как это ему, человеку, удаётся дожить до глубокой старости, строить планы и что-то созидать, если в любой момент ему на голову «может упасть кирпич» или случится ещё что-то? И приходишь к выводу, что надо просто полагаться на судьбу, быть фаталистом, а если ещё вернее – полагаться на Бога. Не иначе. Слово фаталист, наверное, вылетело из уст атеиста, который недоумевал и не мог объяснить «волю случая». Я понял это во время службы в армии.

Состоялся коллективный выход солдат не реку Оку для купания в бассейне. Бассейн этот представлял собой водное пространство реки, окаймлённое в виде квадрата пантонами, закреплёнными сверху деревянным настилом, по которому можно было передвигаться вокруг бассейна.

Несколько солдат, среди которых был и я, организовали соревнование по прыжкам в воду с вышки, которая водружалась вначале бассейна. Прыгали с разных высот: с трёх, пяти и десяти метров – ногами вниз «солдатиком». Так было проще и безопасней. Нырять в воду сверху вниз головой без специальной подготовки было рискованно. Я это понял, когда самовольно нырнул всего лишь с трёхметровой высоты – от резкого толчка ноги мои чрезмерно перегнулись за спину, и я почувствовал боль в пояснице.

После прыжков с высоты стали состязаться, кто нырнёт и проплывёт дальше всех под водой. Выныривали из разных мест и фиксировали расстояние. Увлеклись состязанием. И вот я передвигаюсь под водой, энергично работаю руками и, чувствуя, что уплыл далеко, не стал на всякий случай грести до изнеможения – решил вынырнуть, и тут голова моя неожиданно упирается во что-то твёрдое и не даёт возможности подняться над водой. Беру себя в руки и делаю ещё рывок вперёд, и на этот раз голова моя появляется над водой, я вдыхаю воздух, хотя и не верю, что беда миновала. Оглядевшись, я понял, что нахожусь между рекой и бассейном среди пантонных труб, скреплённых деревянным настилом, по которому ходят солдаты и ищут глазами моё появление. Вдохнув больше воздуха, я поднырнул под пантон, который оказался трубой большого диаметра из нетонущего материала, и вынырнул за загородкой бассейна уже на просторах реки, не веря, что мне удалось избежать катастрофы. Вот тогда-то я и подумал, как слаб человек, ведь этот нелепый случай мог лишить меня жизни – не окажись я между пантонами, а ударься ещё раз головой о трубу – и захлебнись. Бог уберёг меня.

* * *

Последнее время я ловлю себя на том, что категорически не хочу, чтобы люди уходили в «вечное никуда», откуда нет возврата. Причём это касается не только друзей, но и врагов, какими бы они ни были.

Я хотел бы, чтобы время остановилось и не устремлялось куда-то вперёд, всех старя и выбрасывая за обочину жизни. Мне хочется, чтобы люди вроде бы и жили, двигались, что-то делая, как всегда, но всё это происходило бы в едином моменте. Мне хочется всех их видеть независимо от того хороши они, или не совсем. Пусть будет так, как есть. Остановись, мгновенье! Так вот почему, оказывается, возникло кино, художественная литература и вообще искусство. Естественно, чтобы остановить мгновение!

И вот поэтому я всё-таки буду писать всё, что со мной происходило, не хочу, чтобы всё это исчезло безвозвратно.

Я слов не люблю: