Мальчик Небо

Света впала в замешательство: слова желанные, но они звучали совсем иначе. Прозвучало так, будто бы речь сейчас шла о десерте или фильме.

Не так она хотела услышать признание в любви от него.

– Небо, мне кажется, мы говори о разной форме любви.

– Да, – согласился тот, коротко кивнув. – Твоя любовь – собственническая, но для людей это нормально, даже хорошо.

– Я не собственница! – вспыхнула девушка.

– Нет? Странно, ты же человек.

– Что?

– Если ты человек, то не захочешь делить того, кого любишь с другими, верно?

– Конечно, не хочу, я не свингер, знаешь ли.

Это слово само собой вырвалось из её рта, и она густо покраснела, чем рассмешила Небо.

– Ты всё-таки прелесть!

– Небо, а ты когда-нибудь любил? Любил так, как это делают люди? Хотел, чтобы этот человек был только с тобой и только твоим?

– Да, но это было очень давно, и я был невероятно молод.

– Давно? – эхом повторила девушка. – А теперь ты не…?

– В тебя? – Небо вытащил из-за уха сигарету – Света могла поклясться, что ещё секунду назад её не было!

Он закурил и выпустил вверх струйку дыма без запаха. Тут же на небе сгрудившиеся тучи стали растягиваться и бледнеть.

Свете очень хотелось прямого ответа, но чего ей совершенно не нравилось, так это выглядеть собственницей в глазах Неба, и поэтому она выпалила:

– Не это неважно! Главное, что Ты сейчас со мной!

Небо лукаво посмотрел на неё из-под длинной чёлки и дёрнул бровями: оставим всё так.

– Небо, а почему ты так часто куришь? Это вроде как вредно для здоровья, – Света поняла, что сморозила глупость, однако слово не воробей.

– Волнуешься обо мне? Так мило, – всё же поддел её воплощение небосвода. – Это не табак, – он покрутил между пальцами белую сигарету, которая, как сейчас могла увидеть девушка, была абсолютно белой изнутри и снаружи. – Это своего рода проводник…

Молодой человек замолчал, явно не желая продолжать тему.

– Ты же знаешь, что я спрошу, – укоризненно нахмурилась Света, которой ужасно хотелось узнать побольше о своём кумире. Она подошла чуть ближе.

– Что ж… Это проводник.

– Проводник чего? Твоей силы?

– Нет. Моей силы, скажешь тоже! – беззлобно хмыкнул он и стряхнул пепел, который засеребрился на лучах солнца и растворился, не достигнув рыжеющей травы. – Для людей облака – это всего лишь скопление испарений с поверхности воды, но на самом деле это… Это все ваши страхи, гнев, ненависть, волнение, неуверенность, боль, которые вы отпускаете в пространство вокруг себя и забываете, успокаиваетесь, идёте вперёд, живёте дальше. Это всё копится во мне, как в фильтре сигареты, и я должен рассеивать окончательно. Но я солгу, если ты подумаешь, что здесь только ваши эмоции. Тут и моя бесконечная боль… Я же не бог, я всего лишь небо, у меня тоже есть чувства.

– Тебе больно? Бесконечно… Но это так долго! – Света легонько сжала его руку, искренне жалея молодого человека. – Как ты с этим справляешься? Чем я могу помочь тебе? Ведь есть же какой-то способ!

Сигарета исчезла из длинных музыкальных пальцев парня в то же мгновение, как он нежно взял в руки лицо девушки, без стеснения поглаживая её щёки. Выражение его лица – нетерпеливое, жаждущее, почти хищное – вкупе с рваным тёплым дыханием, что казалось плавило кожу и проникало прямо в кровь, и такими мягкими прикосновениями большого пальца левой руки к нижней девичей губе заставило сердце Светы бешено забиться в груди, а уши услышать колокольный звон.

В ответ она положила потяжелевшие руки на талию молодого человека, не решаясь быть напористой и смелой. Казалось бы, чего теряться, если вот оно, желаемое рядом, только качнись вперёд на пару сантиметров и коснись этих манящих пухлых губ! И всё же она ждала.

Так они стояли несколько минут: почти вплотную, глаза в глаза, создавая между собой крошечное пространство невыразимой нежности, бархатной остроты и тёплой сладости.

Оно волновало их обоих.

Поцелуя, впрочем, так и не случилось.

Прикрыв в истоме веки, Небо отстранился, роняя с пухлых губ тихий стон. Осенний ветерок единым порывом разорвал то, что было между ними, стерев всё так, что и на промокашке бы не осталось следов.

Молодой человек, зажмурившись, положил руки себе на шею и, стоя к девушке в пол-оборота, позволял ревнивым солнечным лучам гладить его безупречное лицо.

– Давай… сфотографируемся? – попросила Света, надеясь таким образом смахнуть неловкость, которую ощущала только она. – Хочу сестре отправить.

– Без проблем! – с готовностью поддержал инициативу Небо, не спросив, вопреки ожиданиям девушки, о том, как его она назовёт красавца рядом с собой: знакомый, друг, парень?..

На нём образовалась светло-серая толстовка с ярким рисунком в виде солнца и чёрные джинсы. Светлые длинные волосы были закинуты на один бок, зелёные глаза озорно улыбались девушке.

Он охотно позировал на камеру, советовал наиболее удачный ракурс и активно тащил девушку за руку, чтобы сменить локацию.

– Чем ещё хочешь сегодня заняться? – поинтересовался он после непродолжительной и достаточно весёлой фотосессии.

Если честно, то Света понятия не имела. Она вспомнила, как они с Данилом проводили время, и ей казалось, что это очень банально. А кроме того… Кроме того, она внутренне сжималась, думая только о предстоящей дороге, в течение которой на Небо опять все будут смотреть, сравнивать их, пытаться сблизиться с ним.

– Я не собственница! Я докажу! – внушала себя Света, но саму всю скручивало от собственной лжи.

– Может посмотрим дома фильм? – робко предложила она. – Закажем пиццу.

– Давай, – согласился молодой человек.

– Тебе правда нормально? Не скучно? – уточнила на всякий случай девушка.

– Я же сказал: сегодня я весь твой. Пользуйся! – Небо широко распахнул руки.

Вот тут бы Свете смело попросить поцелуй! В конце концов она не подросток уже и совсем не ребёнок! Подойти, обнять за плечи и поцеловать эти мягкие губы! Вжаться в сильное тело и потерять себя в ощущениях!

Но она робеет и только кивает головой, выдавливая из себя вымученную улыбку. А ещё она думает о дороге домой: наверняка встретят кого-нибудь! И ей так сложно убедить себя в том, что ей всё равно…

Тут она вспоминает об одной детали, и ей кажется, что гениально простое решение найдено!

– Небо, а где твой телефон?

– М? В кармане, а что?

– Тебе наверняка пришла куча сообщений! Ты же поставил его на беззвучный режим, я видела, когда вносила свой номер.

– Да? Наверно, – равнодушно пожимает плечами парень.

Света видит впереди двух девушек-подростков, которые фотографируют друг друга по очереди на фоне жёлтых деревьев, и паника накрывает её с головой.

– Так невежливо. Люди же волнуются. Давай доставай и ответь! –настаивает Света.

– Хорошо, если так надо, – Небо достал из кармана толстовки телефон. – Надо же как много сообщений…

Его спутница лишь мельком бросила взгляд на экран, который услужливо показывал огромное количество пропущенных звонков и сообщений без ответа. Ревность кольнула ей сердце, но по сравнению с перспективой попасть домой ближе к вечеру из-за становившихся слишком общительными людьми при встрече с Небом, это было наименьшее из зол.

Полностью погружённый в разгребание Авгиевых конюшен мессенджеров, молодой человек не замечал прохожих, а поэтому никак не реагировал на их взгляды, приветственные жесты, а попытки подойти уже суровым взглядом пресекала Света.

Так они добрались до многоэтажки, и девушка не смогла сдержать облегчённый вздох. Небо сделал вид, что не заметил этого.

– Ты сейчас пойдёшь курить? – спросила Света, заметив, как молодой человек неуверенно мнётся у балконной двери в её комнате. – Я пойду что-нибудь приготовлю. Надеюсь, что тебе понравится!

– Не сомневаюсь! – одними губами улыбнулся тот.

Да, ранее она предложила заказать пиццу, но денег не хватит на большую, а маленькая достанется тогда только Небу. И, несмотря на свою любовь к молодому человеку, ей пришлось признаться себе: ещё немного и она умрёт от голода.

– Чем хочешь заняться? – услышала девушка, поставив кастрюлю с водой на плиту.

– Целовать тебя, пока дыхания хватит, – себе под нос прошептала она, а потом громко прокричала: «Давай фильмы посмотрим!».

Спагетти с сыром были почти готовы, когда Небо вошёл на кухню и сел на табуретку.

– Прости, что такая простая еда, но от души, – пробормотала Света.

– Неважно, главное – с любовью! – откликнулся молодой человек и взял вилку.

Поставленное перед ним блюдо было наполнено грёзами девушки о том, как они будут целоваться, лёжа на диване под просмотр фильма, как его пальцы одной руки нежно зароются в её короткие волосы, а другой он крепче прижмёт девичий стан к себе. Эти мысли клубились над горкой макарон, сплетаясь в образы, и кружились невысказанными желаниями.

Небо улыбнулся: таким насытиться невозможно. Ел бы и ел.

Позже, на середине второго фильма, Света, отчаявшись спровоцировать молодого человека на первый шаг с его стороны, хоть она и отчаянно жалась к нему и поглаживала его длинные пальцы, лежащие на её плече. Зардевшись, она потянулась к его губам и не сразу поняла, что уткнулась в выставленную мягкую ладонь.

– Почему? – взвилась она, оскорблённая отказом.

– Потому что – нет.

– Но других ты целуешь и ещё как!

– Других – да.

– А чем я плоха?

– Разве я это сказал? Не додумывай, пожалуйста.

– Тогда почему ты не целуешь меня?! И ведь ты сам сказал, что сегодня ты мой и будешь делать, что я скажу!

Внезапно Небо схватил её за запястья и строго потребовал ответа.

– Зачем? Зачем ты тогда это сделала?

Света побледнела и подалась назад, но парень крепко держал её руки, сжимая всё сильнее.

Под многочисленными разноцветными браслетами всевозможных фактур и размеров скрывались горизонтальные короткие полосы. Они давно зарубцевались, но выглядели по-прежнему слишком очевидно.

– Я помню, как ты смело ответила тому мальчугану. На остановке прошлым летом. Он спросил у мамы, что это у тебя на руках. Ты тогда улыбнулась ему и задорно ответила: «Маму не слушалась, поэтому меня дракон поцарапал!». Замешательство этой женщины, как и вопрос мальчика задели тебя. Я видел. После этой встречи ты стала носить браслеты.

– Ты это помнишь? – удивилась Света, отчаянно ища способ уйти от разговора.

– Я даже помню, как тебя увозили на скорой, – почти зло прошипел Небо, чуть сильнее сжав запястья девушки. – И помню твой отрешённый взгляд, направленный куда-то мимо меня в той палате. Но что произошло? Почему ты решилась на это? Ну?

Света тщетно пыталась высвободить руки, отвернув голову в сторону и с силой закусив губу. Как же больно! Прошло столько времени, а все ещё больно!

– Ты ведь тогда стала на меня смотреть так, как сейчас смотришь! Заметила меня. Ну, говори!

То ли непривычно злой тон, то ли давнее желание высказаться, то ли влияние момента, но слова – сбивчивые, рваные, вперемешку со слезами – стали вылетать изо рта девушки.

Про развод родителей, про обиду на отца, про случайно задравшуюся юбку в автобусе, чем воспользовался какой-то извращенец, про жаркие споры с матерью о том, чтобы Света бросила институт и шла работать… И много мелочей, которые и заставили её закрыться в ванной с бритвой из швейного набора, который на 8 марта подарила ей старшая сестра лет 10 назад. Она снова вспомнила тот острый и животный страх при виде крови, однако ей тогда казалось, что позови она на помощь, то будет хуже: скажут, что хотела внимания, что надо было закончить начатое, что тратит драгоценное время врачей, которое они могли бы потратить на настоящих пациентов.

Все эти мысли заставили девушку откинуться спиной на стенку ванной и, глотая слёзы, ждать конца.

Потом вернулась Мила, заорала от ужаса, дрожащими руками вызвала скорую, завязала на запястьях по полотенцу. Плакала, ругала, жалела, просила потерпеть…

В больнице, Света дичилась персонала и соседок по палате больше от стыда, чем от упрёков, которые к слову сказать не было. Лишь один раз пожилая уборщица проворчала что-то вроде «вот я же живу, а эти таблетку глотают», и эти слова не вызвали никаких негативных эмоций.

– Это такое клише, – подумалось девушке, – недовольная уборщица.

Однако в другую смену дежурила совсем другая женщина, она-то ласково и предложила Свете, калачиком свернувшейся на кровати, хотя бы к окну подойти и на свет Божий посмотреть, а то вон какая бледная, как наволочка. Неохотно, больше от желания угодить такой милой женщине, пациентка подчинилась.

И вот тогда. Именно тогда это случилось.

Хмурое весеннее небо, затянутое плотными грязно-белыми облаками, разверзлось и яркая лазурь взглянула на землю. Словно какой-то огромный пушистый кот лениво приоткрыл один глаз, чтобы оценить обстановку: не разбушевались ли мыши? Затем яркие солнечные лучи ударили Свете в грудь и лицо, согревая, слепя, требуя внимания.

И тут девушка впервые за долгое время широко улыбнулась и, сама удивившись своей реакции, закрыла глаза, и там, под красно-жёлтыми всполохами ей пришлось признать: как же хорошо! Как же хочется жить!

Это прекрасное чувство охватило её полностью, до мурашек по спине и забинтованным рукам, до лёгкой дрожи в тонких пальцах с короткими ногтями, которыми она впилась в пластиковый подоконник.

– Я буду жить! – стучало у неё в висках. – Буду жить! – заволновалось сердце. – Буду жить! – оповещала весь мир её широкая улыбка.

И неважно, что облака вскоре заволокли и тот кусочек неба, и жадно закрыли от людей солнечные лучи! Чудо свершилось! Мила, пришедшая навестить сестру, застала её у окна и поразилась переменам: в глазах Светы появился свет и интерес к жизни!

– Слава Богу, – чуть не плакала старшая из девушек, обнимая сестрёнку за худые плечи, – ты пришла в себя!

С той самой минуты Света часто сидела или стояла у окна, задрав голову и улыбаясь внутреннему монологу с недостижимым небосводом.