Рассказы по пятницам

Вода – по грудь.

А когда Ольга забрала дочь из хосписа, бывший муж был уже вторично женат, стал отцом во второй раз. Здоровый сын. Здоровый ребёнок… Как будто она…

– Я не виновата!

Вдох, пузыри воздуха в морскую толщь, резкий и вынужденный подъём. Вода – по грудь.

Ольга не хотела, чтобы дочь уходила из этого мира без самых простых радостей. Она купила ей платье диснеевской принцессы, водила в парк аттракционов, разрешала мороженое, просила дочь накрасить себе ногти, … Однако бывший муж считал иначе. Несмотря на то, что все эти два года бесконечной борьбы он присутствовал только скупо финансово, сейчас ему захотелось покомандовать матерью своего больного ребёнка. Ведь ему, бросившему их, лучше знать…

– Слабак! – выплюнула яростно женщина. – Ненавижу!

Вдох, крик, встать на ноги.

Дочь ушла в своей кроватке в платье принцессы. Ольга и без соболезнующих слов друзей знала: всё, что могла, она сделала. Это был её максимум.

Ольга хотела уехать на море через 40 дней поле похорон, но к ней пришли с обыском. Бывший муж обвинял её в смерти их дочери.

– Немыслимо! – Ольга закрыла лицо мокрыми ладонями и разрыдалась навзрыд.

Судорожный вдох, погружение, рёв и снова вода – по грудь.

Бумажные проволочки тянулись долго. Муж был неистов в своём намерении посадить Ольгу в тюрьму. Куда только делалась эта его решимость тогда, когда он рушил семью, потому что «ещё молодой и не собирается зарывать себя заживо»?..

Однако всё закончилось в пользу Ольги. Ей к тому моменту уже не хотелось ничего. Особенно куда-то ехать. Но она привыкла держать слово. И вот она здесь.

– Я так больше не могу… – её плечи опустились, спина ссутулилась, горло перехватило от беззвучных рыданий, – Я так больше не могу… Я…

Волна ударила ей в грудь, и тут же следом женщину накрыла другая. Ольга вскрикнула больше от неожиданности, чем от страха. Когда её крутило под водой, и волна за волной бились над её головой, топя Ольгу под собой.

– Ты ведь этого хотела, – бросали волны, равнодушно прокатываясь мимо неё.

Ошибочно считать, что утопающий боится. Нет, он даже не понимает, что происходит. Ему некогда бояться. Вода полностью заполняет собой всё сознание.

Ольгу вытащили из воды подоспевшие рыбаки. Оглушённая, она не слышала тех слов, которые говорили её взволнованные мужчины. Всё, что занимало её мысли, это девичий силуэт в платье диснеевской принцессы, уходящий к солнцу. Ольга не могла этого видеть сквозь приоткрытые ресницы, слипшиеся от воды, но была уверена: девочка улыбалась с облегчением.

Ольга отчаянно откашлялась, выплёвывая солёную воду из лёгких, а затем сделала глубокий вдох свежим морским воздухом, смешанным с солнечным светом…

Про Колобка

– Вот, до чего я докатился, – грустно резюмировал Колобок, шмыгнув носом.

Мелкий дождь и не думал прекращаться, но пока под корнями поваленного дерева ещё можно было найти убежище уже отнюдь не круглому товарищу.

Лисьи зубы отхватили-таки кусок от его правого бока. Колобку крупно повезло, что прогремел гром прямо над лесной опушкой: рыжая плутовка вздрогнула и упустила свою мучную добычу. Сам себя не помня от страха, Колобок катился сквозь кусты, подныривал под папоротники, перепрыгивал через упавшие ветки. Потом он увидел упавшее толстое дерево и спрятался под его корнями, что не до конца вылезли из земли. Пошёл дождик.

– Как теперь быть? – гадал Колобок. – К деду и бабе не вернуться – съедят, в лесу тоже оставаться опасно. Не звери, так птицы съедят. Вон как на меня недобро поглядывает ворона с берёзы, а сорока – с ели. Нет, надо выбираться отсюда.

И как только дождик перестал и из-за туч выглянуло солнце, то несостоявшийся ужин пожилых людей бросился наутёк. Выбежав из леса, он пересёк поляну и остановился у реки. Рыбы увидели его, высунули головы из воды и уставились на него немигающим взглядом.

– Что смотрите на меня будто чёрт на попадью? Я покусан, но не сломлен! А ну брысь!

И он шустро перекатился по мостику на другой берег.

Глядит – впереди мельница стоит.

– Эх, может спрячусь там между мешками с зерном, а там видно будет.

Подкатился он к порогу, а тут мельник выходит: здоровенный рослый детина.

– Ты ещё кто такой? – спрашивает мельник у Колобка.

– Я – Колобок! – выкрикнул тот и запел. – Я по сусекам скребён, по амбару метен, в печку сажен, на окошке стужен! Я от дедушки ушёл и от бабушки…

– Это долгая песня? Нет у меня времени слушать про всю твою жизнь, – нахмурился мельник. – Что тебе надо?

– Пусти меня пожить к себе, мельник. Может я тебе пригожусь. Только не ешь меня!

– Хм, от помощника отказываться это как Богу в лицо плевать. Что ж, пойдём. Работы у меня много.

– А ты меня точно не съешь?

– Не съем, – заверил его мельник, заходя обратно. – У меня непереносимость глютена.

Отлично они сработались и ужились: нелюдимый мельник стал приветливей с селянами, отчего и муки у него стали больше покупать. Дом небольшой рядом с мельницей себе построил. До того он привык к болтливому соседу, что даже сам просил его спеть всю песню до конца. Особенно ему понравилось, как в конце мучной шарик добавлял: «А я с мельником дружЁн, самый добрый в мире он».

Бок Колобку мельник куском мякиша залепил дырку на боку.

Так и стали жить-поживать да добра наживать.

«Можно с тобой?»

Одним пасмурным ноябрьским днём к мужчине в строгом деловом костюме подошла девочка лет семи в старомодном сером пальтишке и голубой шапочке с помпоном.

– Привет! Возьми меня с собой! – попросила она и протянула мягкую ладошку, сняв пушистую варежку.

Мужчина перевёл взгляд с экрана смартфона на девочку и нахмурился.

– Кто ты? – ворчливо спросил он.

– Я – Неразделённая любовь. Возьми меня с собой, пожалуйста. Ты как раз сейчас думал написать одной девушке, разве не так?

– Неразделённая любовь! Ну уж нет! Мне ты точно не нужна! Разве ты подаришь мне счастье?

– Подарю, но не такое, о котором ты думаешь.

– Хм. Но я же буду страдать, моё сердце развалится на куски, – резонно заметил мужчина.

– Но потом ты соберёшь его заново, а после меня обязательно придёт та, которую ты ждёшь, – заверила его девочка.

– Я буду выглядеть глупо в глазах коллег, друзей и родных! Я же потрачу много времени, денег, сил и дней на бесплодный проект!

– Но отношения – это не проект. Это взросление твоей души. Тебе нужно много места внутри, чтобы однажды полюбить взаимно. Пока у тебя очень маленькое сердце. Маленькое, жёсткое и пустое. В таком не сможет поселиться настоящая любовь.

– А что тебе с этого?

– Когда мы простимся, то я смогу вырасти и стать чьей–то музой, а может мне подарят крылья, и я стану ангелом. Всё зависит от того, как сильно удастся растянуть твоё сердце.

– Да что ты заладила: сердце, сердце, сердце! Ерунда какая! Мне это не нужно! Если отношения, то чтобы сразу взаимные и навсегда! Не морочь мне голову! Пошла прочь!

И мужчина закрыл панель сообщений, удалил профиль девушки из своих контактов.

На следующий день девочка в голубой вязаной шапке подошла к женщине, ожидающей автобуса. Рядом с ней было много сумок с продуктами.

– Привет! – сказала она. – Можно я пойду с тобой?

– Привет! – женщина едва бросила взгляд на девочку и углубилась в недра своей сумки в поисках проездного. – Кто ты?

– Я – неразделённая любовь. Возьми меня с собой, пожалуйста. Мне так одиноко…

– Ох, неразделённая любовь – это очень больно! Да и возраст у меня не тот. Знаешь, малышка, я не думаю, что соглашусь.

– Я понимаю, – печально вздохнула та в ответ. – Но в любви нет ничего постыдного. И я с тобой буду недолго. Зато ты сможешь открыть для себя целый мир и в себе, и вокруг. Ты станешь добрее и терпимее.

Ничего не ответила женщина, подхватила свои сумки и рванула в автобус. Попутно она толкнула локтём девушку, но даже не извинилась.

– Тебе больно? – участливо спросила её девочка.

– Больше обидно, – отмахнулась девушка и вынула наушники из ушей. – Кто ты и что ты делаешь совсем одна?

– Неразделённая любовь, но ты не волнуйся, я уже ухожу.

– Погоди! Я же не прогоняю тебя. Хочешь пойти со мной?

– Да, хочу. Но тебе будет со мной больно.

– Ничего. У меня вся жизнь впереди, чтобы справиться с этим.

– Друзья и родные иногда будут смотреть с упрёком и ругать тебя за то, что не отпускаешь меня.

– Я не могу выбирать то, что обо мне думают другие люди. В конце концов, и они ведь встречали тебя. Их слова покажут мне, что я им небезразлична и они хотят мне добра.

– Твоё сердце разобьётся, – напомнила девочка.

– Уверена, что потом оно заживёт.

– Ты будешь много плакать и страдать.

– Но так будет не всегда.

– И ты совсем не боишься? – робко улыбнулась Неразделённая любовь.

– Боюсь, – призналась девушка и улыбнулась в ответ. – Но мне кажется, что мы обе только выиграем в результате. Ну что, идём?

Девушка сняла перчатку и протянула руку малышке. Да убрала пушистую варежку в кармашек пальто и доверчиво обхватила пальцы, вкладывая свою ладошку в тёплую ладонь: «Точно, выиграем обе».

В новогоднюю ночь

– Папа, забери меня, пожалуйста…

Виктор замер, услышав голос дочери в телефоне. Жаль, что сигарет нет, сейчас было бы приятно обдать горло едким дымом.

– Оля, ты чего? – беспомощно пролепетал сорокасемилетний мужчина с заметным пивным животом и начинающейся лысиной. Он вышел из палаты и встал напротив окна, за которым медленно падал снег на внутренний двор больницы. Жёлтый свет фонарей вдоль запорошенной дорожки придавал новогодней ночи особый колорит. – Куда я тебя возьму? Вот если бы раньше…

– А раньше я тебе была не нужна, – безжалостно ответили ему. – Тогда мама была со мной, а теперь я тут лишняя.

Во время повисшей паузы Виктор вслушивался в доносящиеся звуки вечеринки, доносящиеся из трубки.

– Оля, что случилось? Мамин муж тебя обижает?

– Нет, пап. Но у них будет ребёнок. Их собственный. Дядя Андрей до маминого «сюрприза» считал, что меня надо услать в пансионат учиться, догадайся, изменит ли он своё мнение теперь? – горько шмыгнула 13-летняя девочка на другой конце провода. – Я хочу жить с тобой. Я обещаю хорошо учиться, и готовить нам буду. И убираться! Обещаю не задерживаться после школы, сразу буду ходить домой. Пап… А если у тебя появится женщина, – тут Оля невольно гулко сглотнула, чтобы не расплакаться, – то я буду с ней дружить. Честно–честно! Только не отсылай меня, пожалуйста!

Виктор отчаянным жестом запустил пальцы в редеющие волосы и, нащупав лысину, резко отдёрнул руку. А ведь ещё три года назад там была отменная шевелюра, на ногтях был маникюр, а вот вместо выпуклого живота был подтянутый торс.

Всего три года назад он мог бы за минуту выслать дочери личного водителя, привезти её к себе и выделить комнату для проживания и ещё одну комнату для личных вещей. Он мог бы скупить ей любые игрушки и одежду, какие бы ей понравились! Мог бы! Но не делал.

Три года назад, занимая высокий пост в крупной нефтяной компании, он содержал двух любовниц, жену с маленькой дочерью, тратил любые суммы на свои прихоти и желания. Лучшие рестораны, VIP – зоны, люксовые бренды, элитарные машины, самый дорогой алкоголь – всё было ему доступно по щелчку пальца.

Нет, он не был семи пядей во лбу, за ним не стояли успешные родители. Все связи, которые он завязал, все головы, по которым он пошёл, все нужные круги, в которые он входил, – были заслугой его хитрости, хорошо подвешенного языка, умения предвидеть направление ситуации и огромного, почти звериного желания «выбиться на самый верх».

И ему это удалось. Он очень умело флиртовал с несколькими завидными невестами, остановив свой выбор на дочери генерала в отставке из старой московской династии с большими связями и прочным материальным состоянием.

Однако не стоит думать, что Виктор был необразованным профаном. Совсем нет! Просто ему было проще и выгоднее собрать себе команду из талантливых и квалифицированных работников, регулярно просить для них премий и повышения заработных плат, вести с ними себя очень демократично, полностью располагая к семе и тем самым, прикрывая свою проскальзывающую некомпетентность.

– Слабый специалист, но очень хороший руководитель, – так говорили про него подчинённые.

Виктор потерял равновесие на неверном мостике успеха, отчего всё чаще стал появляться на работе после очередной вечеринки и в весьма помятом состоянии. Секретари намного чаще закупали ему средства от похмелья, чем он разговаривал с дочерью.

Какое-то время его спасали занятия в спортзале и хорошее питание, но в потом ему стало ужасно лень потеть на тренировках. Еда становилась всё более жирной и обильной. Совещания приходилось проводить кому-то из его людей, извиняясь раз за разом за отсутствие шефа. А тот наслаждался сырным и шоколадным фондю на швейцарских склонах вместе с потенциальной кандидаткой в любовницы номер 3.

Виктор был уверен в своей полной защищённости связями и деньгами, пока руководство не сменило мнение на его счёт: вместо подтянутого привлекательного мужчины, который мог представлять компанию, в офисе стал появляться нагловатый, набирающий вес пустомеля.

В день, когда его сняли с должности, от него тут же ушла одна из любовниц. Вторая продержала последующие три месяца, активно вымогая деньги на мнимую беременность. Осознав, что этот финансовый источник ненадёжен и вот-вот превратится в обузу, наняла телохранителя и заблокировала телефон Виктора. Сколько бы он не возмущался и не грозился отсудить шикарную четырёхкомнатную квартиру, ему пришлось уйти ни с чем. Хотя нет, с синяком под глазом: убедительным доводом громилы-телохранителя.

Дальше всё пошло под откос, и Виктор ощущал себя ребёнком, что несётся с ледяной крутой горы на санках, потеряв контроль. Он закрыл глаза от страха. Алкоголь стал постоянным атрибутом его жизни. Жена развелась, без проблем отсудив львиную долю имущества и остатков денег на счетах.

Виктор помнил, как Оля робко подошла к нему, когда они с матерью съезжали из проданной двухэтажной квартиры, хотела взять за руку, но он скупо потрепал её по плечу и ушёл на кухню.

Он был зациклен только на себе. Как всегда.