Пропуск в бездну: маршалы космоса

Цесарский откровенно зевнул, и добавил:

– Не только в степном Крыму у евреев проблемы, но и в этом самом Биробиджане их хватает с головой. Холод собачий, далеко от цивилизации, голодают… Голод не тётка – потому и численность еврейская не растёт там. Около шестнадцати процентов от общего населения области составляют они. Какая же она еврейская? Одно название!

– Правильно, голодают… – оживился комиссар. – Вот, ты Владимир Ефимович, сам еврей, и понимать должен. Если все граждане в государстве будут играть на скрипках, писать книжки и статьи, рассказывать со сцены анекдоты, шить костюмы, тачать сапоги… будут они сыты? Нет, конечно! Любому государству нужны кормильцы – крестьяне и рабочие. А где их евреям взять, если, сам говоришь, у них труд у станка и на пашне не в почёте?

Старший майор не ответил. Он встал, подошёл к графину, налил воды и, растягивая удовольствие, медленно, небольшими глотками, выпил.

– Ух, хорошо! – промокая губы платком, произнёс он.

– Я вам так скажу, Леонид Михайлович! На одном из допросов один старый еврей: он, то ли раввином был, то ли организацию еврейскую какую-то возглавлял, говорил мне: «В Западной Европе евреи считают себя умными, а евреев из Восточной Европы, – дураками. И вот эти умники, посчитали, что если дуракам-соплеменникам дать денег, то они обязательно переедут в Палестину и там станут крестьянами. Трудиться будут на полях и этим обеспечат существование переселенцев. Хрен там. Деньги умники дали и ждать стали, когда из дураков-евреев образуются крестьяне и рабочие. Только и за деньги они не стали на земле своей обетованной крестьянами, а уж рабочими, тем более. И вообще, до Палестины доехали единицы, да и те быстренько превратились в плантаторов, заставив работать на себя рабов – арабов. Так это, товарищ комиссар, Па-ле-сти-на! Привычный климат, жара, арабы, а тут – Биробиджан, – холод, тайга, медведи. Это как Моисей водил наш народ сорок лет по пустыне. На хрена, спрашивается?.. Рядом же были цветущие территории…

– Моисей водил… Не пускали вас никуда… Ничего, пусть помёрзнут на Алтае. Мне лично кажется, – продолжил философствовать комиссар, – что, кроме всего прочего, этот «Агро-Джойнт» имел целью подготовить Биробиджан как место для будущей эвакуации евреев из Европы. Не забывай Ефимович, что с 1933 года у власти в Германии стоит Гитлер, и его планы в отношении еврейства всем известны. А чтобы в Палестину поехало больше евреев – нате вам, голодный и холодный Биробиджан. Выбирайте… На кой хрен мировому сионизму требовать Крым? Им землю обетованную – Палестину, заселять надо. Я думаю, потому и евреев в Крыму всё меньше и меньше, и не только из-за татар.

– Хм… Действительно! Не подумал.

– Тут, майор, и крымских татар понять можно. Кому понравится, когда к тебе подселяют соседа? А здесь целый народ, у которого, как бы тут ни было, уже есть своя территория на Востоке.

– Правильно, Леонид Михайлович! Кому жара не нравится, пусть катятся на Восток в Биробиджан, где холодно, зато спокойнее.

– И целее будут. Остальные – на землю обетованную, к арабам, к хренам собачьим, катятся.

– А по поводу «Агро-Джойнта», спросили вы, – продолжил майор, – говорю же, закроют все еврейские организации, и очень скоро. Хотя, честно, Леонид Михайлович, я знаком с отчётами этого «Агро-Джойнта», и не скрою – впечатляют. Около ста семидесяти еврейских переселенческих посёлков построили они на Украине и Крыму… Поболе двадцати тысяч семей там разместили… До двух миллионов пудов зерна сдают государству.

– Ну, если так, Ефимович, всё хорошо с переселенцами в Крыму, почему же не получается полноценная еврейская автономия, как считаешь? Ты же у нас специалист по ним. Денег на Крым американцами истрачено много. Сплошные кредиты. Кто и как возвращать будет?

– Видимо мои соплеменники губу слишком широко раскатали: севера полуострова им мало показалось. Этот Брагин требует отдать им юг Украины, Черноморское побережье и территорию вплоть до границ Абхазии.

– Скажешь тоже – требует?!.. Хотеть и потеть никому не возбраняется. Известно – в двадцатых годах правительство очень благоволило вам евреям. Кстати, майор, а что с кредитами? Полагаю, их отдавать надо будет…

Цесарский обречённо взмахнул рукой. – Вот-вот, в двадцатых годах… Денег много истрачено – факт, реальной автономии в Крыму пока не получилось, как планировали, тоже факт… Причин много тому, Леонид Михайлович.

– Всегда найдутся причины…

– А главная причина, чего скрывать.

Майор показал пальцем на потолок. – Кто там наверху, теперь продвигать еврейскую идею будет, а? Зиновьев и Каменев два года как расстреляны. Рыков и Бухарин тоже под следствием… И думаю, что они не выйдут на свободу. Троцкий девять лет назад как выслан из страны… Для остальных членов ЦК еврейская тема не самая важная. Большая часть еврейских организаторов автономии в Крыму подверглись репрессиям.

Словно извиняясь, майор развёл в стороны руки. – Ну, так ведь, Леонид Михайлович, положа руку на сердце.

Заковский неопределённо пожал плечами. – Трудно сказать, если ты о причинах, – вяло произнёс он. – Карлуша наш Радек45, точно сказал:

«Моисей вывел евреев из Египта, а товарищ Сталин – из Политбюро».

Цесарский скривился.

– Карлуше язык бы придержать, треплет, что ни попадя! За кредиты спрашиваете? Конечно, придётся как-то рассчитываться. Американцы люди деловые, денег на ветер не бросают. Но не думаю, что им и в правду кредитный залог – Крым, отдадут. Севастополь – база Черноморского флота.

– Да кто им отдаст…

Прикрыв рот ладонью, Заковский зевнул. – С долгами без нас разберутся, Ефимович. А по поводу арестов…. Нам приказывают, мы исполняем. А что сделаешь?

– Попробуй не выполни… Но в наше время иностранцы тридцати еврейским колхозам и до полусотни сельским коллективам в Крыму продолжают помогать, пусть не так уже активно, но помогают.

– Это, майор, и раздражает местное, коренное население. Отсюда недовольные, ненависть к властям. Нам это надо?

– Согласен! А баламутных евреев и татар, и с одной стороны, и с другой, в списки «врагов народа» уже включили. Многих из этого списка успели ликвидировать. Кстати, организаторов автономии в Крыму в живых тоже нет. Один – Ларин, по болезни умер ещё в 1932 году, а второй деятель – Абрам Брагин, расстрелян нами совсем недавно.

Открылась дверь, показалась тощая фигура секретарши.

– Леонид Михайлович, вас ждёт следователь Фрунзенского районного отдела госбезопасности Семён Гершель, – глядя на начальника с жалостью, произнесла она. – Примите?..

– Тьфу… Твою мать… Вот уж имечко бог послал секретарше. И по трезвому-то хрен выговоришь, – кивая майору, прошептал Заковский. – Пусть ждёт, позову, – недовольно ответил он.

Осторожно прикрыв дверь, она исчезла.

В голове у комиссара почему-то возникла странная мысль:

«Интересно, что обо мне подумала бы Аделаида, увидев меня на полу истерзанным и у моего виска пистолет в руке Цесарского?»

И сам того не замечая, произнёс вслух:

– Призрак ходит по стране, но не тот, что по Европе, а призрак подлости человеческой. Что творим, что делаем?

– О чём это вы, Леонид Михайлович!

Заковский спохватился. – Да, так! Говорю же, и впрямь, вот-вот, Баба Яга на метле почудится.

Цесарский тяжело поднялся, поправил гимнастёрку, рукой пригладил причёску и, вздохнув, произнёс: – Ну вот! Мы с вами как на партсобрании обсудили вопрос с евреями. Пойду я, Леонид Михайлович. Работа… Через час к Райхману46 на доклад. Молодые начальники не любят когда опаздывают их подчинённые. Вечером свидимся? Сами понимаете… После вчерашнего организм требует…

Тоже вздохнув, Заковский буркнул: – До вечера дожить надо. Там видно будет. Кстати, напомнил. Из Крыма поступило сообщение от Михельсона47.

– Опять людей клянчил?

– Да, вроде того. Кого-то из наших евреев надо послать ему в помощь курировать еврейские районы. Понять его можно. Михельсон зашивается с разоблачением врагов народа. После процесса над Тухачевским их в Черноморском флоте всё больше и больше. Арестованный в октябре прошлого года командующий флотом Кожанов до сих пор не признаётся… Упёртый…

– Надо послать, конечно. Из молодых можно… Приток евреев в Крым почти прекратился, работы немного.

– Придётся… Ладно до вечера… Зайди по пути к Шварману48, пусть подготовит мне справку по маршалу Блюхеру, если тот жив ещё.

– Да уж, Лёва мастер интенсивных допросов. Забьёт маршала, а своего добьется.

Глядя в спину покидавшего кабинет майора, комиссар вдруг представил его с пистолетом у своего виску, и с тоской подумал: ««Вот так и я поступил с Виктором. Так и со мной поступят. Глядишь, этот майор и будет выпытывать у меня на какую разведку работаю?».

Поставив стакан рядом с графином, комиссар направился к своему столу, над которым висел портрет Сталина. Под строгим взглядом вождя, хозяин кабинета непроизвольно расправил плечи, поправил широкий ремень, и сел в кресло.

Вошёл Гершель. В нос ему ударил приятный запах дорогого одеколона.

– «Шипр», – сразу определил Семён. – Причём – французский, не наш – отечественный, разбавленный».

Предупреждённый секретарём о состоянии грозного начальника, Семён застыл у двери, сочувственно разглядывая комиссара.

«Ежову подражает, тот тоже ходит затянутый ремнём на последнюю дырку, – определил Семён. – Широкие плечи, длинное лицо с отёками. Серые, холодные на выкате глаза. Тонкий нос с горбинкой…»

Лицо и неприятные глаза комиссара почему-то напомнили Гершелю лекции по криминалистике. По теории некого итальянца- криминалиста Ломброзо, человек, имеющий от природы подобную форму лица и стальные глаза, представляет собой антропологический тип убийцы.

«Итальянец, видимо, ошибался, – решил Семён. – На первый взгляд комиссар производит благоприятное впечатление. Хотя, слухи о Заковском в отношениях к арестованным ходят мрачные».

Хозяин кабинета тоже разглядывал следователя, но с явной неприязнью.

– «Трезвый – везёт же. Ишь как зыркает глазами, поганец, – пересилив противную дрожь в руках, подумал Заковский. – Сейчас выйдет и побежит к Ежову49 докладывать».

– Чего хотел, – как можно строже, спросил он.

– Товарищ комиссар 1-ого ранга, ордер надо подписать на арест.

– Что так срочно? До завтра нельзя было подождать?

– Не могу знать, товарищ комиссар 1-ого ранга. На отделение получен приказ товарища Ежова.

– А он, что, сам не мог этого сделать?

Гершель пожал плечами.

– Ладно, давай свой ордер.

Прочитав фамилию и должность потенциального врага, Заковский решительно произнёс: – Опять очередной корейский шпион? Скоро без врачей останемся. Кто нас лечить будет, олухи? Не буду подписывать, Гершель. Я этого еврея Серебряного помню ещё по санитарным войскам в Красной Армии. Самоотверженно работал доктор. И сейчас работает в Кремлёвской больнице, что тоже немаловажно. А ты знаешь, лейтенант, что этот еврей вылечил самого Серго Орджоникидзе от экземы и Михаилу Ивановичу Калинину помог с кожными проблемами. Теперь его арестовать прикажете, а? Не зря нарком сам не стал санкционировать его арест, на меня свалил.

Следователь молчал.

– Что вы там этому Серебряному на самом деле инкриминируете?

Гершель стал зачитывать анкетные данные доктора.

– Доктор Серебряный Зиновий Маркович, 1891 года рождения, уроженец города Николаева, еврей, врач Кремлёвской больницы, а также, заведующий санитарным отделом известного вам, товарищ комиссар 1-ого ранга, «Агро-Джойнта». Обвинительное заключение гласит: «Агент германской разведки и участник контрреволюционной шпионско-диверсионной и террористической организации микробиологов и работников «Агро-Джойнта».

По мнению следствия завербован в 1929 году в Берлине. Этот Серебряный, товарищ комиссар 1-ого ранга, несколько раз выезжал за рубеж для закупки медицинского оборудования, где и познакомился с агентами гестапо. Ну, а дальше, доктор работал по отработанному варианту: сбор сведений разного рода государственной важности в пользу Германии, вредительство в еврейских переселенческих колхозах с целью дискредитации среди трудящихся еврейских масс колхозного строительства, пропаганда идей контрреволюционного сионизма среди еврейского населения…

– Да, какое там гестапо?.. Хватит этот бред нести, – раздражённо перебил следователя Заковский. – Гершель, вы же сами еврей?!.. Не жалко соплеменников?

И тут же осёкся, подозрительно посмотрев на младшего лейтенанта.

«Донесёт, паскудник! Точно донесёт, еврей, всё-таки», – мелькнула мысль у него. И тут же распрямив плечи, сказал: – Лес рубят, щепки летят. Кругом враги, Гершель… Не должно быть слов – жалко!

– Что-то много щепок, товарищ комиссар 1-ого ранга, – уставившись взглядом в пол, совсем тихо произнёс Гершель. – Отец говорил, что каждой еврейской семье на устройство в Крыму выделялась тысяча рублей. Сумма не малая. Из них именно «Агро-Джойнт» давал большую часть. Плюс кредиты на воду, технику, строительство… А то, как бы мы в двадцатых годах выжили?..

– Насколько я знаю, с водой у вас, действительно, было плохо.

– Очень плохо, товарищ комиссар 1-ого ранга. Мы первое время жили под Джанкоем, в колонии «Мишмар», где с водой совсем худо, так «Агро-Джойнт» закупил в Америке бурильную машину марки «Кейстон» – она и спасала. Но дорого обходилась… Очень… Переселенцы за бурение до двадцати сажень по пятьдесят рублей за сажень платили, а свыше – все семьдесят пять. А бурить, товарищ комиссар 1-ого ранга, приходилось и на сто метров… И эта цена без стоимости материалов.

– Во дерут… Ну и цены! Не позавидуешь… Сколько же ваших, младший лейтенант, сородичей в Крыму к тому времени было?

– Сколько?.. Я в Москве уже учился, но отец – он у меня всегда активистом был, как-то говорил, что в 1925 году уже числилось два десятка сельхозпоселений, а это – не менее шестисот семей.

– Так вам – евреям, американцы хоть кредиты давали, а остальным кукиш с маслом, – неожиданно высказался комиссар. – Татарам же не давали…

– Правительство РСФСР, как могло, помогало всем, товарищ комиссар 1-ого ранга. Конечно, всё равно на жизнь многим не хватало. Но и евреи не виноваты, что им американцы помогали, без них ничего не получилось бы и у переселенцев. Потому, и говорю о щепках, товарищ комиссар первого ранга.

– Ну, вы это бросьте! Не нам решать. Вы, лейтенант, помните указание Ленина, что каждый коммунист должен быть, прежде всего, чекистом на страже своего народа. Так вот, давайте выполнять указание Владимира Ильича, – начальственно произнёс Заковский.

При этом он подозрительно стал посматривать на следователя. Однако, спокойный тон сотрудника, его открытость в суждениях, комиссара успокоили, более того, Заковский стал даже с некоторой симпатией относиться к этому офицеру. «Уж не послать ли этого Гершеля в Крым?», – мелькнула у него мысль.

– На прошлогоднем мартовском пленуме ЦК партии, товарищ Сталин напомнил нам всем, что СССР окружают буржуазные страны, которые выжидают случая, чтобы напасть на нашу страну, разбить ее или, во всяком случае, подорвать ее мощь. Об этом нельзя забывать ни на минуту, товарищ Гершель. Прискорбно, но вредителей много, и они, очень скрытны. Время от времени они показывают успехи в своей работе, тем самым втираются в доверие, чтобы продолжать свою вредительскую работу. Доказано, как дважды два четыре, – говорил товарищ Сталин, – что буржуазные государства засылают к нам своих шпионов, вредителей, диверсантов, а иногда…

Комиссар для достоверности пафосно поднял палец правой руки вверх, – и убийц. Тут не щепки должны лететь, а целые стволы вместе с корнями. Вот так вот, Гершель.

Семён не стал оспаривать мнение товарища Сталина, а потому не возражал, и стоял перед комиссаром, не шелохнувшись.

Немного помолчав, уже без пафоса, Заковский добавил: – Но, опять на повестке этот «Агро-Джойнт» – прихвостень американский… Хм… доктор Серебряный… Это, конечно, меняет дело.

Комиссар встал. Сделав несколько шагов по кабинету, он обернулся, бросил взгляд на портрет вождя, и решительно произнёс:

– Поди, знай, что доктор там за границей делал?.. Я думаю, вы младший лейтенант, сможете заставить этого шпиона признаться во всём.

Заковский вспомнил допрос своего расстрелянного друга. Вспомнил его слова о наивной юности… В горле запершило.

Комиссар подошёл к графину, налил в стакан воды и жадными глотками его опустошил. Затем, несколько тяжеловатой походкой, вернулся за стол. Макнув в чернильнице ручку, размашисто расписался в ордере на арест доктора, и вдруг нервно расхохотался, сквозь смех произнеся:

– Попади ко мне в руки сам Карл Маркс, он бы тут же у меня сознался, что был агентом Бисмарка.

При этих словах глаза Заковского на мгновение налились кровью, взгляд стал жёстким, он набычился, словно перед ним действительно стояла жертва… Но через пару секунд пришёл в себя, и уже вальяжно произнёс:

– Вот так вот, Гершель! Всё, Гершель, свободны!

Семён направился к выходу. Возле двери его остановил неожиданный вопрос комиссара.

– Младший лейтенант, что вы заканчивали?

Удивившись вопросу, Семён обернулся: – Центральную школу Главного управления, товарищ комиссар I-ого ранга.

– В оперативной работе участвовали?

– Да, как сказать?! В 1935 году нас посылали на Северный Кавказ бандитов вылавливать. Ну, ещё…

Семён задумался. – Оперативная работа по обслуживанию в Москве съездов… Ну, и работа следователем в райотделе… Особо, вроде бы, нигде не отличился.

– На еврейском говорите?

– Так точно, товарищ комиссар I-ого ранга – на идише, а ещё и английским владею., немного немецким. Наш посол в Англии товарищ Майский читал у нас лекции и похвалил за произношение.