Перетяг

Полицейский вроде бы не среагировал, молча отошёл в сторону, но там включил сразу зашипевшую радиостанцию:

– Я с железнодорожной платформы… Да, лейтенант Фролов. У меня тут двадцать пятый нарисовался, – радиостанция в ответ прорычала что-то непонятное, но черный человек ей пояснил. – Да! Один! Но очень наглый! Жду!

Генка понял, что переборщил, однако деваться было некуда. И скоро на зарешеченном уазике подкатил наряд:

– Привет, Пашка! Чем тебе помочь? Показывай!

– Вон того…

– А что он? Пьяный, что ли?

– Кажется, нет! Но разговорчивый уж очень… Нас фашистами называет! Мол, народ свой уничтожаем! Без маски…

– Это нам-то такое? За нашу неблагодарную службу? За поддержание порядка? – стал заводиться приехавший сержант, и, подойдя к Генке, грубо скомандовал:

– Давайте-ка, гражданин! Не задерживайте ни себя, ни нас! Подбирайте своё имущество, и проедем в участок!

– Это ещё зачем? – сделал попытку отделаться Генка.

– Для выяснения обстоятельств! Документов с собой, разумеется, нет? – он подождал, пока Генка растерянно повёл плечами. – Ну, вот и причина появилась! Пройдёмте! – и крепкими пальцами больно сдавил руку Генки.

Из-за закрашенных снаружи окон он не понял, куда и каким путём его везли, петляя минут двадцать, но скомандовали выходить совсем не возле полицейского участка. Это был какой-то неухоженный парк или перелесок. Ни зданий вокруг, ни души.

– Выходи! – скомандовал сержант. – Будут тебе фашисты! Да не тяни ты за собой эти сумки! Никуда они не денутся!

Генка почувствовал, как сержант специально себя заводит. Если принять во внимание безлюдье, то они собираются его бить. «Хорошо, хоть руки не связаны! Можно и отбиться, а то и удрать!» – подумал Генка, соображая, как удобнее это сделать.

– Не озирайся! Отсюда бежать всё равно некуда! – рявкнул сержант.

– Что, расстреливать будете или вешать? – уточнил Генка, рассчитывая затянуть время и хоть что-то понять.

– Напрашиваешься, что ли? – нервно засмеялся сержант, подходя всё ближе.

– Зачем же? – опроверг Генка. – Но даже фашисты казнили прилюдно. Собирали всех на площади… А вы тихое убийство готовите?

– Да что ты всё провоцируешь нас? Станем мы об тебя пачкаться! – грубо ответил сержант, будто бы совсем безразлично отворачиваясь в сторону, а потом зло добавил. – Я-то думал, что лейтенант пошутил, а ты действительно нас в фашисты произвёл! Это меня-то! Да знаешь ли ты, что мой дед три раза был ранен? После той войны, хоть и выжил, он недолго со своими ранами протянул! А ты меня к фашистам…

Генка заметил, как напарник сержанта стал заходить к Генке за спину. Самое время дать дёру, подумал он. Только не успел даже двинуться. Сильный удар то ли в шею, то ли в ключицу лишил его сознания.

Крохотная звёздочка не удержалась на небе и тусклой искоркой стремительно покатилась в небытие.

– Сколько тебе говорить? Бей по спине! – раздраженно заметил сержант. – Так ты и слона прикончишь!

– Никак не отвыкну! В Чечне-то смаковать не приходилось!

– Ладно! Всё торопишься! Обшмонай его поскорее, да поедем отсюда. А ему и такая наука впрок пойдёт, если оклемается, конечно!

– Пустой он, к сожалению! Всего триста рублей мелочью! Даже телефон нерабочий!

– Это как? – удивился сержант.

– Да не включается! Аккумулятор, может…

– Симку втопчи каблуком… Аппарат раздави, а остатки закинь подальше… Воспитательную работу мы провели! И, как видишь, общественный порядок восстановили, и никакой бюрократии! Быстро, качественно и справедливо! А теперь, давай, заводи свой агрегат! Поедем уже отсюда!– скомандовал сержант.

Они оставили место преступления. По дороге напарник, чтобы переключиться на другое, спросил сержанта:

– А Запольский где? Ты же с ним, кажется, в паре всегда дежурил.

– Забудь его!

– Почему? – еще сильнее заинтересовался водитель.

– Сказал тебе, забудь! Нет больше Запольского!

– Сказать трудно, что ли? В командировке? Нет, конечно! Тогда бы многих с ним послали. Может, он в отпуске?

– Что ты пристал?! Нет его! Всё переживал, переживал… Ну, и застрелился! Жалко ему, видите ли, того, жалко этого! Дурак, одним словом! Сейчас самому бы как-то выжить, а не лохов всяких жалеть! В этом первый закон выживания и состоит! Как забудешь его, так и станешь расходным материалом! Раньше думай о себе, а потом уж о родине!

– И как оформили-то? Что написали?

– А я знаю? Мне по барабану! Отсеялся напарник – дадут другого! Может, на вирус спишут. Сейчас стало просто! А может, и героем сделают! Представляешь? Рядовой Запольский героически отдал свою жизнь за торжество общественного порядка в нашем славном городе! Звучит? И улицу в его честь…

– Нам лучше обойтись! – поперхнулся напарник.

– Так и я о том же!

В этот момент громко зашипела и затрещала радиостанция. Экипажу приказали возвращаться к станции. Там водителя автобуса разъяренные пассажиры на части рвут.

– Ну и времена! Такого тут насмотришься… – вздохнул водитель.

– Не дрейфь, парень! Не смотреть надо, а действовать! Порядок – это наша работа!

– Понятное дело… Но не война же, чтобы… Не Чечня.

– Да кто тебе сказал, будто сейчас не война? Разве что пушки не стреляют, а врагов-то вокруг нас всегда море! Потому бдительность не теряй! Наше дело общественный порядок поддерживать! Для того всех нарушителей – к ногтю! И не иначе! Не раскисай!

– Это понятно! Если прикажут, то конечно… А вот так, без приказа, я сомневаюсь, можно ли? – сознался водитель.

– Сомнение – главный враг выживания! Для порядка всегда лучше двух невиновных придушить, чем одного распоясавшегося проглядеть! Простой, но верный принцип! Его и держись, салага! Врагов-то вокруг полно. Воры, бандиты, анархисты, богатенькие всякие… Откуда у них такие огромные деньги? Не заработали же!

– Во, во! И как с ними разобраться, пока нет приказа?

– Я бы их всех разом! – поделился мечтой сержант. – Но тут нужна осторожность. Заденешь не того, гляди, и сам растаешь! С ними сначала пусть начальнички решают! А как прикажут, так я всегда первым буду! Выполнил приказ и спи спокойно!

Водитель промолчал, уставившись на мелькавшую в свете уличных фонарей дорогу, и было непонятно, как он отнесся к наставлению сержанта.

В какой-то миг Генка почувствовал, что боль нестерпимо разрывает голову, а глаза не наводятся на резкость. Всё же он вспомнил, как сюда попал и потому не удивился и ночной темноте, и неопределенности своего места пребывания. Но пока только и способен был понять, что для спасения следует из темноты выбираться к людям. А что значит выбираться, он себе не представлял. Куда, в какую сторону, как далеко придётся идти, и осилит ли он хоть самое короткое путешествие?

Генка попробовал подняться на ноги, но даже столь привычное действие оказалось невозможным. Уже преодолев сильную боль и поднявшись на колени, он опять упал на бок из-за сильного головокружения. Шея болела так, будто ее перебили, но голова всё-таки держалась, худо-бедно.

Отсюда надо как-то выбираться, твердил он себе, иначе – конец.

Всё это Генка не то чтобы понимал – он остро-преостро это чувствовал. И потому сделал ещё попытку встать, стараясь не поддаваться боли. Она обязательно лишает человека возможности что-то делать для своего спасения. На неё нельзя обращать внимания.

При движении его постоянно заваливало на бок, хотя Генка опирался на удачно подвернувшуюся в темноте кривую палку. Его всё время тошнило и, в конце концов, мучительно, ничем, вырвало, хотя легче потом не стало. Тошнить продолжало.

Всё же он как-то двигался, надеясь, что угадал направление. И действительно угадал. Это подтвердилось когда там, куда он стремился, раздался привычный грохот пустого самосвала. Самосвал уезжал, и скоро его рычание стихло.

Опять с невидящими глазами Генка куда-то неудачно наступил, нога подвернулась, и его швырнуло спиной на землю. Когда он перестал жмуриться, инстинктивно защищая в падении глаза, то разглядел над собой слегка посветлевшее небо. Приближалось утро, что, конечно, хорошо – так его скорее найдут. Надо только поскорее выбираться из этого леса…

– Александр Петрович! Наш выезд! Зовут! – отвлёк своего шефа-фельдшера Сашка, уже третий раз дежуривший с ним санитаром в «Скорой помощи».

Несколько минут назад Александр Петрович в кои-то веки в ходе дежурства присел за шахматную доску – и вот, всё равно игра не получилась. И он шумно поднялся со словами:

– Крупно повезло тебе, Павел Васильевич! Разделал бы я тебя под дуб, под ясень!

– Как бы ни так! – засмеялся Павел Васильевич. – Это тебе повезло, что вовремя дезертируешь!

– Я-то как раз сражаться еду, а ты здесь отлёживаешься… Кто же из нас… Что там случилось, Сашка? – переключился, наконец, на вызов Александр Петрович. – Хоть в центре где-то, или опять по бездорожью?

– На Кирпичнозаводской обнаружен молодой мужчина без сознания. Больше для нас ничего интересного! Я уже всё оформил! Мы готовы ехать! – отчитался Сашка.

– Молодец! На глазах растёшь, помощник! Скоро из тебя толк выйдет! До капельки! – уяснил задание Александр Петрович. – Так почему стоим, если готовы? По местам!

Они проехали вдоль сплошного и едва освещенного забора местного предприятия и там, где забор обрывался, легко обнаружили одиноко лежащего мужчину. Было ещё слишком рано, чтобы на этой окраине города закипела привычная жизнь, но кто-то всё же позвонил в «Скорую», хоть и трусливо, не оказав помощи, даже не приподняв человека, попавшего в беду. И всё же телефонный звонок привёл в действие машину спасения. Не опоздал бы он.

Александр Петрович склонился над лежащим на земле человеком:

– Уже хорошо, что кровищи нет! Но пульс есть. Нитевидный. Внешних повреждений не заметно, но весь он очень уж грязный. Видно, что полз или волокли. Значит, приключилось с ним не здесь. Избит, что ли? И, кажется, без алкоголя… Давай, будем грузить!

Когда Сашка вместе с водителем, дядей Толей, переложили больного на носилки, он болезненно закашлялся, не открывая глаз, потом замычал, бессмысленно разводя в воздухе руками.

– Куда везём? – спросил дядя Толя, плотный лысоватый мужчина с добродушным лицом.

– Куда везём? Куда везём? – следом передразнил, одновременно размышляя, Александр Петрович. – Куда и остальных сегодня возили! В третью, конечно!

Сашка удивлённо поглядел на шефа, но смолчал, что-то обдумывая. Уже в движении он уточнил:

– Может, его всё же в кардиологический центр? Или в неврологический?

– Может, туда и надо! Да только всё равно повезём в третью!

– Ну, почему? Там же только с «макаронным» вирусом берут! А у него же…

– Что у него? – прервал шеф. – Ты его кашель слышал? Вот! Налицо лёгочное заболевание! Значит, с подозрением на этот, как ты его зовёшь, «макарон»! Включай, дядя Толя, сирену, и жми без остановки! Больно уж слабый пульс!

– Мы и без сирены мухой домчим! – возразил дядя Толя. – Зачем людей напрасно пугать?

– Можно и попугать, чтобы от любопытства под колёса не кидались! – не смолчал Александр Петрович. – Нам меньше работы останется, если все разбегутся! А то заел уже этот «макарон»!

Сашка, сидя в салоне «Скорой» рядом с носилками, внимательно наблюдал за больным, лицо которого очень быстро покрывалось мелкими капельками пота.

– Александр Петрович! Больной…

Шеф обернулся:

– Ну, что опять? Что?

– Похоже на сердечную недостаточность… Не довезём ещё! Укольчик бы! Поддержать сердечко! Может, остановимся?

– Ты и точно растёшь, Сашка! Прямо, не по дням, а по ночам! Скоро и меня вытеснишь своими медицинскими познаниями, не дай-то бог! Вот только дерганный ты чересчур! Потому что в себе не уверен! Потому что знаний и опыта маловато! Да, ладно уж! Тормозни здесь, дядя Толя!

– То гони, то тормози! – проворчал водитель, но послушно и мягко остановился.

– Ну! И чего ты застыл там, стоило тебя похвалить? – начальственно спросил Александр Петрович. – Или не знаешь, что делать? Сумка-то у тебя, вот и сделай ему, как всегда!

– Он, кажется, по-прежнему без сознания… Может, черепно-мозговая? Тогда в неврологический надо! – рассуждал сам с собой Сашка, делая инъекцию.

– Довезём, а уж там врачи пусть сами решают, куда ему больше хочется! – отрезал шеф. – Всё! Поехали скорее!

В приемном отделении третьей городской больницы очередному больному не обрадовались. Дежурный врач, только разделавшись с очередником, почему-то сразу разворчался:

– Зачем и этого к нам привезли? Конец смены. Больше некуда подобранных везти, что ли?

– Сами знаете, зачем! – отрезал Александр Петрович. – Подозрительных приказано к вам! А этот очень характерно кашляет! Похоже на вирус.

– У нас все теперь кашляют! Ладно уж! Раздевайте! – приказал дежурный врач застывшему в ожидании указаний персоналу. – И шевелитесь, шевелитесь! Всё как всегда! Давление, температура, кардиограмма, рентген легких, вес, рост! Шевелитесь! Вызывайте каталку, вызывайте кардиолога, невропатолога! Что, я за вас всё делать буду?!

Наклонившись к обнаженному Генке, он сразу обнаружил длинный непрерывный синяк, тянувшийся от шеи через плечо.

– Ну, вот, ребята! Смотрите сами! Я же говорил, что он не наш! – заметно обрадовался дежурный врач. – Картина прояснилась! Зовите травматолога! А вообще-то, с его состоянием надо сразу в реанимацию! Пригласите их сюда, Вера. Да поскорее! И в полицию, конечно… Всё как обычно!

– Так я ещё кардиограмму… – запричитала неуспевающая медсестра. – Или уже не надо?

– Да вы, Вера, не в себе, что ли? Будто в первый раз! Не выспались, что ли? Даже странно! Как это вы на работе за ночь не выспались? – дежурный врач что-то записывал в журнал и то ли ругался, то ли шутил.

В это время в приёмном отделении появился травматолог в обязательной для всех маске.