Когда сбываются мечты

«Спасибо, Свет. Я только что от бабы Зины. Мы с Ириной уже напраздновались».

«Ну вот. Жалко».

«Свет, а ты что сегодня утром делала?»

«В смысле? Дома убралась, курицу затушила…»

«Я имею в виду, телевизор смотрела?»

«Смотрела. А что?», – удивилась Светка.

«Что смотрела?»

«Шут его знает, он у меня постоянно включен. С кровати встаю, на кнопку нажимаю, спать ложусь – снова нажимаю. Все остальное время он тарабанит, фон создает. Я никак не пойму, тебе это зачем?»

Валентина собралась с силами и рассказала племяннице утреннее происшествие.

Светка молчала.

«Свет, ты меня слушаешь?», – осторожно переспросила Валя.

«Слушаю, конечно. Только я немножко в шоке. Не знаю, что и сказать. С мыслями собираюсь. Ну ты даешь».

«Что теперь делать-то, Свет? Я на улицу боюсь нос высунуть. Вдруг кто-то смотрел эту передачу. Поползут опять сплетни. Дети узнают, стыд-то какой!»

«Это врятли. Даже если кто-то и видел передачу, то не сообразил, что это про тебя говорили. Да и вообще, кому сейчас новости столетней давности нужны? Это уже не новости, а протухший ужин какой-то. Объяснять замучаешься, кто там у вас кому кем приходился. У Леньки у соседа дочь от наркомана родила, наркоман ее бросил, а дочь хотела с собой покончить, таблеток наглоталась. Вот это новость. Теперь все Петушки обсуждают, уж не наркотиков ли она наглоталась и, если спасут ребенка, не будет ли он наркоманом. А ты говоришь! Гондолы какие-то… Местные бабульки даже не поймут о чем речь идет. Не переживай, никто тебе слова не скажет», – уверенно проговорила Светка.

«Думаешь? Спасибо тебе, немного успокоила».

«Вопрос не в этом, а в том, что ты теперь делать будешь».

«Ничего. А что я должна делать?», – удивилась Валентина.

«Будешь на передачу писать?»

«Я что с дуба рухнула? Конечно, нет!»

«Почему? Сергей тебя разыскивает, хочет увидеться, поговорить. Значит, прошлое не отпускает», – не унималась Светлана.

«И что? Меня-то отпустило».

«Ой ли?»

«Я тебя не понимаю, Свет, ты о чем?»

«Я о Димке. Димка – его сын? Сергея?»

Валя замолчала.

«Можешь ничего не говорить, и так все понятно».

«И что это меняет?»

«А то, что ты права больше не имеешь скрывать это от них. Димка должен знать, что у него есть отец, а Сергей, что у него есть сын. Валь, а у Сергея еще дети есть, ну, от этой как ее там? Лауры»

«Бьянки», – поправила Валентина.

«Какая разница. Есть или нет?»

«Я откуда знаю, что у них там есть. Я что, с ним разговаривала, что ли?»

«Вот и поговорите все вместе, втроем».

«Глупости какие-то! Не буду я ни с кем разговаривать. И ты никому ничего не говори. Я тебе по большому секрету все рассказала не для того, чтобы ты все это растрепала. И Димке ничего не говори. Я тебе запрещаю!», – почти кричала в трубку Валентина.

«Хорошо, хорошо, Валь, я никому ничего не скажу. Ты же меня знаешь. Могила. Но ты подумай еще сама, посиди спокойно, все перебери в голове еще раз. Бог с ним, с Сергеем. Димке все расскажи. Он должен знать правду. Вот представь себе, помрешь ты, а он так и не узнает, кто был его отец. И что он мог с ним встретиться, а ты не дала. Он тебя ни за что не простит, на том свете все тебе припомнит. Чего молчишь?»

«Думаю. А, вдруг, он меня сейчас не простит, если я ему все расскажу? Перестанет со мной общаться»

«С чего вдруг?»

«С того, что я ему всю жизнь испортила. Ни отца, ни дома, ни семьи»

«Это ты так думаешь. Нельзя заранее знать, как Димка на все это отреагирует. Если обидится, значит, так тому и быть. И ты, и он заслужили то, что имеете. Но у вас будет время все исправить. А так как ты хочешь, вообще двойной грех получается. Тебе Господь просто дал еще один шанс все вернуть на круги своя, а ты упрямишься. Поговори с Димкой. Третьего шанса не будет».

«Хорошо, уговорила. Только звонить не буду, напишу».

«Какая разница? Пиши, если тебе так легче. Молодец. Не бойся, все будет хорошо».

Валентина повесила трубку. Она была очень зла на себя: зачем она стала звонить Светке? зачем все рассказала? кто ее за язык дергал?

Валя взяла веник и резкими движениями стала подметать пол. Женщина не раз замечала, для того, чтобы отвлечься и избавиться от злобы и раздражения, ей было необходимо чем-то заняться. Небольшие частички мусора и пыли разлетались по комнате в разные стороны. В дверном проеме появилась Мурка, она прошла в угол и села так, чтобы поднятая с ковра грязь не могла ее задеть. Кошка недовольно стучала хвостом по полу, всем своим видом показывая, что Валя занимается неделом.

«Чего глядишь? Давно не видела меня в таком состоянии? Смотри у меня, а то и тебе достанется», – сказала Валя, обращаясь к Мурке. Та демонстративно отвернулась. Дала понять, что не собирается вступать с хозяйкой в бесполезные перепалки. Увидев, что пыль начала летать по всей комнате, Валя с досадой бросила веник на пол и выбежала в кухню. Не зная, чем занять руки, она решила достать из холодильника тарелку с оставшимися голубцами и покормить кошку. Резким движением женщина дернула тарелку и задела ей за дверцу холодильника, тарелка выпала из рук и разбилась. Жирная подливка забрызгала новый тюль и занавески. Желтые грязные пятна предательски расползались по чистой ткани.

«Что за день-то сегодня такой!». Валя села на стул и заплакала. Слезы не просто лились из ее глаз, они душили и вырывались наружу каким-то ужасным хриплым рыком. Теперь уже женщина злилась не на себя, она злилась на Сергея. Уехал и забыл. С глаз долой из сердца вон. Он даже не написал ни разу, не узнал, как ей тут живется без него. Нашел себе Бьянку. (Валентина решила из вредности называть ее Лаурой). Разве ее сравнишь с Валей. Вон, какая! Холеная, красивая, молодая, ухоженная! Валя невольно бросила взгляд в зеркало на стене и завыла еще громче. Седые волосы, морщины, тусклый цвет лица. Вот если бы эта Лаура пожила с ее Семеном, пополучала каждый день тычки и унижения, посмотрел бы на нее Сергей, какой красоткой бы она стала.

Валя подошла к зеркалу, вытерла слезы и с интересом начала рассматривать свою внешность. Она пригладила растрепанные волосы, потом вообще сняла резинку и распустила хвост. Ну, да, седые наполовину, но еще довольно густые и лежат красиво. Их бы покрасить и подстричь, было бы очень даже ничего. Брови нещипаные, но это поправимо. Ресницы достаточно пышные и цвет глаз карий, густой не выцветший. Да, морщины есть, но лицо не обрюзгшее без двойного подбородка. Как давно она не занималась собой! Права была баба Зина: превратила себя в старуху. Все дети и дети…. А, где они, дети? Разве она им нужна? Деньги дай, напои-накорми и до свиданья! Никто не спросит, как у тебя дела, мама? как ты живешь? что тебя беспокоит? Вот Лаура, наверное целыми днями только собой и занимается. По парикмахерским ходит, да салонам всяким. И Сергей тоже холеный, подтянутый. Неужели она ему на глаза покажется? Старая деревенская тетка! Конечно, нет.

Единственный положительный момент: фигура. Достаточно стройная и подтянутая. Потому что некогда разъедаться: то огород, то лес, то снег, то магазин. Валентина подхватила рукой излишки халата. Легкая ткань подчеркнула еще достаточно тонкую талию и высокую грудь. Можно сказать, что и ничего, но до Лауры, конечно, далеко…. Вдруг Валя с удивлением подумала, почему это так задела ее Бьянка? При мысли о ней у женщины все внутри начинало клокотать. Неужели она ревнует ее к Сергею? Нет, не может быть! Какое ей дело до их жизни. Что было, то прошло и мхом поросло. Но она снова и снова вспоминала красивую итальянку. «Почему я должна ревновать своего мужа к прошлому?», «У нас с Сергеем замечательные отношения. Мы доверяем друг другу», «Это наш дом, это гостиная, а это терраса, здесь мы отдыхаем и любуемся нашей замечательной долиной».

Пока Валя стирала занавески и убирала кухню, она потихоньку пришла в себя. Ей стало даже немножко стыдно. Что это она так взъелась на Сергея и Бьянку? Уж Бьянка точно тут ни в чем не виновата. Она живет своей жизнью и никому ничего плохого не делает. Да и от Сергея Валентине ничего не надо. Права Светка, если кто и виноват во всей этой истории, то только сама Валентина. А за свои ошибки нужно отвечать. Хватит от ответственности бегать. Не девочка, что бы так себя вести.

На следующий день утром Валентина написала письмо сыну. Письмо получилось длинным и путанным. Валя даже не стала его перечитывать, так как понимала, что лучше все равно не напишет. После обеда она оделась и твердой походкой отправилась на станцию. Бросив конверт в почтовый ящик, женщина вздохнула, и сказав себе: «Будь, что будет!», отправилась в обратный путь.

Глава 5.

Следующий месяц тянулся очень медленно. Дети не приезжали. Начался сезон весенней простуды. У Лешки вся семья по очереди переболела ОРВИ. Петька с Ольгой, хоть и не болели, на общественном транспорте ехать не хотели. Ждали, когда Алексей отвезет их всех вместе. Да и в деревне, честно сказать, делать было совершенно нечего. Снег таял, образуя рыхлую мокрую жижу, которая проминалась под ногами и неприятно чавкала. Иногда вдруг ударяли небольшие морозы, и все это удовольствие замерзало несуразными скользкими глыбами. На улицу выходить не хотелось абсолютно.

Валентина сделала генеральную уборку, перестирала все шторы, вымыла окна, и отчистила до блеска кухню. Но заняться все равно было нечем. В какой-то момент она вспомнила про прошлогодний Светкин подарок, который та преподнесла Валентине в день рождения: большая алмазная мозаика с изображением Божьей матери. Хотя Валентина и не была большой любительницей всякого рода рукоделий, она от нечего делать увлеклась этим занятием.

Вечерами она собирала мозаику, сидя перед телевизором. На душе было муторно: Димка не звонил. Валентина тоже не пыталась связаться с сыном, хотела дать ему возможность все хорошенько обдумать. Конечно, у нее даже в мыслях не было, пустить все на самотек. Она обязательно позвонит ему немного попозже. Вот соберет мозаику целиком и позвонит.

В начале апреля раздался звонок. Валентина сразу почувствовала, что это Дмитрий. Сердце предательски забухало. Она трясущимися руками взяла трубку и тихо сказала:

«Алло».

В трубке раздался громкий радостный голос:

«Мам, привет! Это я. Я сегодня в ночь вылетаю».

«Куда?», – удивилась Валентина.

«Как куда? К тебе. Домой».

«Зачем? Ой, прости дуру, не зачем, а надолго? В отпуск?»

«На совсем. Я уволился. Ты же хотела, чтобы я уволился. Вот, пожалуйста. Лечу домой. Утром буду в Москве. К вечеру жди. Только не вздумай заморачиваться. Все привезу с собой. Слышишь? Никаких приготовлений! Все. До встречи! Скоро увидимся», – сын повесил трубку.

Валентина засуетилась по комнате. Слава Богу, судя по голосу, сын не обижается на нее. И, надо же! едет домой. На совсем!

«Мурка, радость-то какая! Димка возвращается! Надо пироги поставить. Он с капустой любит», – весело защебетала Валя.

В отличие от младших братьев, Дмитрий никогда не приезжал к матери с пустыми рукам. Конечно, он всегда привозил с собой огромное количество всяких вкусностей: треску, пикшу, семгу, копченого палтуса, красную икру и даже краба – все то без чего не может приехать мурманский рыбак. Но он вез и колбасу и сладости и, вообще, много всего, в том числе и подарки для всех родственников, включая детей.

Но, как ни странно, любимым Димкиным лакомством были Валины пироги с капустой. Когда он их ел, то закатывал глаза к потолку и обязательно повторял: «М-м-м, ум отъесть можно!» Это тебе не Танька с ее вечной диетой. Валя каждый приезд в обязательном порядке пекла для сына пироги. И этот раз не стал исключением.

Димка приехал на следующий день часов в семь. Высоченный, уставший, но с улыбкой во весь рот. Он поднял Валентину на руки и закружил прямо на улице. Женщина тихонько пищала:

«Димка, что ты! Поставь! Что я тебе девушка что ли?»

«Конечно девушка, кто же еще? Такая молодая и красивая», – И поставив на землю, он крепко обнял мать и серьезно сказал, – «Мам, я так соскучился, сил нет».

Валя заплакала. Она никак не могла успокоиться, и пока Димка таскал в дом бесконечные сумки, беспрестанно вытирала глаза прямо руками.

Мурка вышла в коридор и с интересом наблюдала за происходящим. Обычно, когда приезжали дети, кошка старалась спрятаться и не показываться им на глаза. Она не любила шум и суету. Когда мужчина закончил разбирать сумки и пошел в ванную, Мурка отправилась за ним и начала тереться о его ноги. Димка ей явно нравился.

Тем временем Валентина накрыла на стол. Домашние соленья: огурчики, грибочки, помидорчики, горячая картошечка с курицей, а в центре пироги с капустой.

«Красотища-то какая! Ум можно отъесть! Мам, я же просил не заморачиваться».

«Ничего, сын приехал, не грех и заморочиться. Садись быстрей за стол. Что пить будешь? У меня коньяка и виски нет. Только водка».

«Мам, что-то крепкого не хочется. Давай твою наливочку. Вишневую», – сказал Димка, присаживаясь на стул. Не успел Димка сесть, Мурка тут же запрыгнула ему на колени и свернулась клубочком, – «Вот молодец! Какая ты ласковая. Давай знакомиться, меня Дмитрий зовут»

Мурка, как всегда, ответила: «Мяу».

«Понравился ты ей. Она ни к кому кроме меня с Владом на руки не идет. Да и то только когда сама захочет. Ее Татьяна как-то раз попробовала подвинуть, так Мурка Таньку за палец тяпнула».

«Наш человек! Знает с кем дружить, а от кого лучше подальше держаться», – засмеялся мужчина и, погладив кошку, приступил к поглощению пирожков. Валентине нравилось кормить Димку, он всегда так вкусно и так смачно ел, что было интересно и весело наблюдать за ним. Он закатывал газа к потолку и обязательно говорил: «М-м-м, блаженство! Мам, ты просто кудесница! Не могу удержаться, съем еще один пирожок». В такие минуты женщина всегда вспоминала Татьяну и ее недовольное лицо, когда она видела пироги на столе.

Димка увлеченно рассказал о том, как его не хотели отпускать с работы, но он был настойчив, как добирался до дома, какой интересный таксист ему попался, как отличается эта погода от погоды в Мурманске, но ни слова о главном.

Валентине ужасно не хотелось заводить неприятный разговор, но она понимала, что без него не обойтись, и начать его должна именно она.

Выпив еще по стопочке, и, собравшись с духом, Валя сказала:

«Дим, ты получил мое письмо?»

«Получил», – ответил сын.

«Сильно злишься на меня?»

«Почему я должен злиться, не понимаю. Мам, я тебя очень сильно люблю и принимаю любое твое решение, если ты так поступила, значит, так было нужно. Значит, ты не могла иначе. А насчет отца, я имею в виду Семена, Бог ему судья. Я на него тоже не обижаюсь. Я всегда подозревал, что его нелюбовь ко мне не просто так. Знаешь, самое глупое и неблагодарное занятие обижаться на судьбу и искать виновных в своих неудачах. Моя жизнь сложилась так, как сложилась. Я ни о чем не жалею. И Семен был прав, когда хотел из меня настоящего мужика сделать. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы я в институт поступил. Работал бы сейчас учителем в школе, получал бы три копейки и считал бы себя самым несчастным человеком на свете. Ни семью как следует прокормить, ни мир посмотреть. Я в своей жизни уже столько всего видел, дай Бог каждому. Успокоил свою мятежную душу. Смерти не раз прямо в глаза смотрел. Друзей хоронил. Мне экстрима и романтики в жизни хватило. Семью хочу, детей, с тобой рядом жить хочу. Ты даже представить себе не можешь, какое это счастье, когда есть, кому сказать «мама».

Валентина заплакала. Димка обнял ее за плечи и, гладя по голове, сказал:

«Не плачь, мам, все будет хорошо. Я больше никуда от тебя не уеду», – а мотом, чуть помолчав, осторожно добавил, – «Мама, я звонил ему».

«Кому?», – Валентина, вытирая слезы, уставилась на сына.

«Отцу. Настоящему. Сергею».

«Как?», – Валино сердце предательски застучало в груди с утроенной силой.

«После того как прочитал твое письмо, я сразу нашел передачу в интернете. Два дня ходил сам не свой. Не знал, как поступить. Сначала хотел тебе позвонить, но поскольку ты рассказала мне все это в письме, а не по телефону, понял, что лучше пока тебя не трогать. Потом решил, что нужно звонить на передачу. Позвонил. Объяснил все. Они сказали, что так как я не Валентина, нужно сначала спросить разрешения у Сергея, можно ли дать мне его контакты. Через три дня снова позвонили и продиктовали телефон».

Сергей замолчал. Валя не приставала, дала возможность собраться с мыслями.

«Мам, я так на него похож! Это просто что-то нереальное. Одно лицо!»

«Я знаю. Поэтому Семен и злился».

«Да, Бог и ним, с Семеном. Это были его проблемы. Мам, а ты его очень любила? Я отца имею в виду. Сергея».

«Очень».

«А почему тогда не поехала с ним? Испугалась? Не хотела родителей оставлять? Не верила, что все может получиться?»

«Нет, я бы с ним хоть на край Света пошла, просто за неделю до отъезда поняла, что беременна».

«И что? Отец бы был против?»

«Нет, что ты. Я думаю, он бы очень обрадовался. Просто я не могла так с ним поступить. Все рассказать – значило поставить крест на мечте. А Италия для него была самой настоящей мечтой. Даже не мечтой, а смыслом всей его жизни. Я не имела права у него это отобрать. Когда-то в молодости я читала в журнале заметку про лебедей, которых держали в пруду ради красоты, и чтобы они не улетали, им подрезали крылья. В журнале была фотография этих птиц. Я на всю жизнь запомнила глаза одного лебедя. Настоящие человеческие глаза, полные тоски и тревоги! Именно тогда я поняла: свободолюбивые птицы не могут жить в неволе! В отношениях с твоим отцом я не смогла взять на себя такую ответственность. Не смогла подрезать ему крылья».