Дальнобой. Часть 1. Менты

– За Толика – водителя!

Выпиваем!

– За Толика – экспедитора!

Выпиваем!

– За Толика – инкассатора!

Чувствуя, что старички устали, освобождаем им столик. Забираюсь наверх. Блаженство и безопасность. Бабушка трясет меня за плечо:

– Молодой человек, а вы не храпите?

– Нет, – выдыхаю я и проваливаюсь в сон.

Паша, правда с утра утверждает, что после своего «нет» я прямо без перерыва захрапел, но это грязные инсинуации прокурорского родственника.

В общем, с появлением Толика, жизнь стала налаживаться. А как Анатолий общался с ментами! Песня! Выйдет из машины небритый, слегка грузноватый, сделает из лица придурковатую рожу, всем своим видом показывая – ну вот я такой недалекий, и понимаю, что мне до дорожного сшибания рублей не дорасти никогда! Тянет при этом: «Ну, комадиииир». Как такого не отпустить? Хитер был мужик, ох хитер! Раз в Сочи у него командировка была, нужно сказать, что краснодарские, особенно на участке вдоль моря от Джугбы до Сочи, лютые были просто. Так Анатолий в московском магазине приколов купил толи спрей, толи гель с фекальным запахом. Потом рассказывал, что как останавливают гаишники тыкал им ведро, накрытое тряпкой с очень характерным запахом, стеная при этом:

– Командир, отпусти Христа ради, обгадился я на ваших перевалах и серпантинах, остановится негде.

– Проезжай! – махали полосатой палкой, учуявшие запах горбоносые гаишники.

Самая большая осечка у нас с ментами получилась в Москве. В году девяносто восьмом, кажется, ввело наше дорогое правительство бланки счет-фактур. Раньше предприятия только в накладных указывали цифирью и прописями мол налога на добавленную стоимость столько–то. А в бланке счет-фактуры все прописано и адреса фактические и юридические и индивидуальные налоговые номера. Приезжаем мы, значит, с Анатолием в Москву на его Камазе. На какой-то базе грузимся пивом – ящиков триста, их и не видать в рефе. Выезжаем. Оп-па, останавливает нас машина Московской муниципальной милиции с гербом на борту Святого Георгия Победоносца. Выходит Толик, с документами, разбираться. И нету его, и нету. Проходит уже минут сорок, Анатолий возвращается, говорит:

– Плохо дело, просят шесть тысяч, документы кажуть1 не в порядке.

Шесть тысяч – это очень много, дороже стоимости за машину и примерно половина чистой прибыли со всей этой операции. Иду сам. Залажу в милицейскую машину на заднее сиденье, так как на передних местах два представителя московского закона – молодые лейтенанты. Ну и хлеборезки у них! В девяностые в Москве вообще рожи носили вдвое шире чем в России, сейчас мода эта уже ушла. А у этих, ну просто хер побреешь, Жилета не напасешься, в общем.

– Здравствуйте. В чем дело? – интересуюсь я.

– А дело в том, что ты пытаешься уклониться от уплаты налогов – купил товар на тридцать тысяч, а счет-фактуры с эндээсом нет. Двадцать процентов от тридцати – это шесть тысяч с тебя, – просвещает меня московский лейтенант.

– Обратите внимание, документы, что Вы держите выписаны на индивидуального предпринимателя. А ИП не являются плательщиками НДС, поэтому ни о какой неуплате налогов с нашей стороны речь идти не может.

– Умный? – спрашивает второй муниципальный законник. –Так вот, я твой дерьмовоз сейчас на штрафную стоянку отгоню, где стоимость суток – две тысячи. Обещаю, что следователь к тебе через месяц подойдет. Думай, умник!

Второй меж тем достает из хитрой встроенной панели автомобиля библиотечку и спрашивает:

– За наличку товар покупали?

– Да.

– Постановлением мэра Москвы, наличные расчеты запрещены. Штрафстоянка по-любому.

– В России запрещены наличные расчеты? – поражаюсь я.

– В России может и нет, а у нас запрещены, – подводит итог беседы лейтеха.

Выхожу я из милицейской машины, тупо смотрю на московский герб, где мэр московских лужков гвоздит копьем региональную гидру, везущую в Москву – матушку вагоны наличных денег. В себя прихожу только в кабине Камаза. Толик уже сменил меня и сидит разбирается в ментовской машине. Анатолий возвращается:

– Договорился на три тысячи.

Плачу безропотно. Прошу Анатолия:

– Поехали отсюда, поехали.

Отъехать не удалось и километра. Снова муниципальная машина, которую, скорее всего, вызвал первый экипаж взяткополучателей по рации. Ситуация повторяется – минус час времени и три тысячи. У меня почти истерика:

– Толик увидишь по дороге, хоть что-нибудь, любую базу –заезжай. Забросаем это пиво сраное хоть репчатым луком…

Попалась на пути база. Контор в ней с десяток. Товар предлагают дорогой и не очень нам нужный. А счет-фактуры не дает никто, смеются москвичи над нашим горем. Удалось правда договориться машину на ночь оставить за тысячу, но ночевать в ней нельзя. Я поехал к знакомому документы делать с правильными счет-фактурами, но левыми печатями. Потом с Анатолием двинули в магазин и сняли номер в гостинице рядом с Останкино. Гостиница коридорного типа, видать бывшее общежитие, портье пинает дохлую крысу, лежащую перед порогом. Советует ночью не шарахаться по коридору: у них тут неспокойно, много кавказцев. Из обстановки в номере две кровати, тумбочка. Имеется уборная, в которой унитаз и плоский поддон раковины с ужасными желтыми потеками. Стоит это все хозяйство три тысячи рублей. Раскладываем снедь на столе, что-то, не сговариваясь с Анатолием, мы все острое понакупили. Он водку с перцем, а я ядреные бич- пакеты, красный шпик и горчичный хлеб. Толик разливает по пол-стакана, тост говорит без обычного задора:

– Горек в России хлеб.

Была ли польза от ментов в девяностые? В общем, да – возле некоторых постов бесплатные охраняемые стоянки были. Ну, как бесплатные? Ты же на посту заплатил, можешь остановиться на стоянке после поста, никто тебя не тронет. Да, еще в долг можно было у милиции на посту занять. Не всем можно, но дело было так. Сломались мы с Анатолием –лопнул в двигателе коленчатый вал у самого коренного подшипника. Двигатель крутит, а машина не едет. Дотянули нас до гостиницы со стояночкой. Вызвали слесарей с автомастерской, демонтировали двигатель. Купили коленчатый вал, поршневую. Сейчас ждём пару дней, пока соберут. Живем в номере, обедать выходим в зал с большим общим столом. Водители приезжают, уезжают, из старожилов кроме нас только Серега из Ставрополья. Его Камаз тоже сломался. Он пьет в дымину уже неделю. Зависает с местными шлюхами. Сегодня вроде бы трезвый.

– Пойду, –говорит. – К гаишникам на пост, займу тысяч десять – двенадцать. Надо чтобы кто-нибудь меня домой оттащил.

– К гаишникам? – удивляюсь я.

– Да! А, что? Меня на трассе каждая собака знает. Мы, ставропольцы, возим только водку. И когда я еду домой, то на каждом посту меня просят: «Серега, езжай через нас, мы ведь не борзеем!». Я беру дома тысячу ящиков – это двадцать тысяч бутылок. Дома бутылка мне обходится в два рубля, а сдаю я ее в Москве по десять. Получается, что у меня должно оставаться по сто пятьдесят тысяч с рейса! Но реально, я почти все эти деньги по дороге отдаю ментам. По несколько тысяч на каждом посту берут. Бывают еще передвижные, на Уазиках. Остановит меня – пару тысяч возьмет. Только тронусь, он меня обгоняет и снова останавливает, но уже другой мент. А их в том Уазике, что собак. Так что, как им мне не занять? Отдам через две недели.

Серега уходит, и возвращается с деньгами:

– Давайте, Кирюхи, удачи Вам в ремонте. А я денег на посту занял, они же мне и тягача нашли до самого дома. Хорошие люди…