Я и мой Псих

Вырываясь, я просто соскользнула с края кровати, и он меня не удержал, ослабив руки на мгновение. Не знаю, каким чудом мне удалось вывернуться, когда он попытался меня удержать, но у меня даже получилось подняться и побежать к выходу. Я не в состоянии сейчас находиться с ним рядом! Это кончится чем-то ужасным для нас обоих. Я просто знала это! И этого нельзя будет исправить и изменить. Если я сейчас не смогу скрыться, пока он не придет в себя, все будет разрушено до основания и, в первую очередь, мы сами.

Лонгвей зарычал, ринувшись следом за мной. Будто настоящий зверь несся за мной по пятам. Я в коридоре оказалась в мгновение ока, услышав этот рык. И побежала дальше, даже не задумываясь, куда. Задыхаясь от ужаса, мечтая только об одном — спрятаться как можно скорее и дальше!

Слетев с лестницы, я оказалась в маленьком холле, где был выход в сад, а там нет камер! Единственная разумная мысль, в моем состоянии промелькнувшая и толкнувшая вперед. На улице показалось, что холодный ветер всю насквозь пробил. Но это меня не остановило, я бежала дальше, ища темное и укромное место, где могла бы надежно спрятаться. За спиной уже не только голос Лонгвея слышался, с яростью выкрикивающий мое имя, но и другие голоса. Неужели он поднял охрану?! Он понимает вообще, что делает? И так меня найдут еще быстрее!

На самом деле я не убежала слишком далеко. Выскочила в темноту, чтобы выйти из видимости зоны камер, огляделась и спряталась в цветнике. Между кустами можно было пройти и я, замирая и прислушиваясь, пыталась вернуться к дому. Пусть ищут тут, пока я спрячусь там. На удивление мне это даже удалось.

Зашла в дом с одного из черных ходов, не сразу сообразив, где я вообще, но быстро разобралась. Возвращаться в свою комнату не имело смысла, Лонгвей дверь вышибет в своем нынешнем состоянии, не задумываясь. В этом доме столько комнат, и мне совсем некуда пойти! Но в итоге я решила, что самым надежным будет пойти туда, где меня наверняка не додумаются искать, потому что это слишком очевидно — на кухню. Точнее я пробралась в свой кабинет. И просидела в нём до самого утра.

10 глава

Странная ночь. Большую часть просто сидела, прислушиваясь напряженно и вздрагивая от каждого шороха. На самом деле я не рассчитывала больше чем на небольшую передышку. И всё же мой спонтанный план сработал — никто меня не нашёл и не пришёл за мной. Немного успокоившись, я не могла больше от мыслей прятаться. Лонгвей не догнал меня в реальности, но зато мысли о нем справились с задачей. Прячься не прячься.

Я его люблю.

Именно сейчас, когда мы, кажется, дошли до предела, я наконец-то осознала. То, что меня больше всего задевало в моем неопределенном положении. Он окутывал меня желанием, завораживал словами и поступками, но мне было мало этого. Я хотела от него не соблазнения. Я хотела определенности. Делить с ним постель, зная, что для него это просто страсть, временное помешательство, которое скоро перегорит и исчезнет, в то время когда сама отношусь к нему совсем не как к временному явлению — было выше моих сил. Нельзя отдавать и не получать взамен. Так я сгорю.

Но как не раздувать пламя, которое уже загорелось? Не тепло влюбленности, а полноценный огонь. Если уйду, он погаснет сам собой? Без подпитки, когда пройдет какое-то время — смогу ли забыть?

Сейчас я сбежала от него в ужасе, и всё равно это ничего не меняет. Я принимаю его таким, какой он есть. Приняла уже давно. И подстраивалась под него неосознанно. Разумом понимая, что его поведение и отношение ко мне ненормально. Но только сердцу это совсем всё равно. Я видела в нем больше, чем просто одержимого страстью. Очень хотела видеть. Не желание — чувства, которые я могла бы с ним разделить.

Почему всё так запутано?! И зачем мы встретились тогда? Почему не прошла мимо…

Я очнулась от дремы, когда уже рассвело. Обессилев совсем, уснула за столом, положив голову на руки. За дверью слышались голоса. Мои сотрудники уже пришли. Кое-как привела себя в порядок, по счастью, здесь имелась умывальная комната, и даже щетка зубная нашлась. Надела куртку и вышла.

— Вы здесь уже, Шеф?

Я кивнула приветственно, взяла чистый фартук и косынку.

Но застыла, больше ничего не сделав. Почувствовала, как меня словно пронзило предчувствием, так что даже волоски на руках дыбом встали. Я медленно повернула голову и увидела Лонгвея. Сбоку от меня была дверь, открытая настежь по какой-то причине. За ней был коридор, ведущий к столовой. Прямо напротив двери — окно большое, заливающее коридор ярким светом. Лонгвей шел по нему прямо на меня. С ночи он так и не переоделся. Рубашка с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, небрежно заправленная. И несмотря на свой растрепанный вид, он выглядел так угрожающе мужественно и красиво… У меня все мысли вылетели из головы. Я на какой-то момент просто залюбовалась им, пригвожденная к месту его неотвратимым напором. Он смотрел прямо на меня с каким-то мрачным торжеством, приближаясь.

Я очнулась, только когда он выхватил из моих рук то, что я держала и отбросил в сторону, не глядя.

— Господин…

Лонгвей не смотрел и не слушал, словно кроме нас тут никого не было. Положив руку мне на талию, дернул к себе, прижимая, и поцеловал на глазах моих подчиненных. Да так, что под его давлением я выгнулась назад. Если бы он не держал меня крепко, точно упала бы. На нас смотрели со всех сторон! Кто-то ахнул. Это были мои подчиненные!

Я пискнула возмущенно, но Лонгвей только усилил напор. На самом деле это не поцелуй в прямом смысле слова был. Он просто прижался своими губами к моим, словно запечатывая и давил, причем сильно. Прекратилось все так же неожиданно, как и началось. Он ослабил хватку, позволив мне встать прямо. Я боялась пошевелиться, глядя только на него. Но чужие взгляды со всех сторон просто жгли.

Но на этом Лонгвей не остановился. Развернувшись, крепко взял меня за руку и повел за собой. Я даже немного обрадовалась возможности исчезнуть из пропитанной шоком атмосферы кухни. И не совсем понимала, куда я вообще иду вслед за Лонгвеем.

Оказавшись в своей комнате, я все ещё не пришла в себя до конца. Комната была полна роз. Запах, витавший в воздухе, показался просто одуряющим. Цветы были везде, даже так и не тронутая кровать усыпана лепестками. Меня это ещё больше напугало. Степень одержимости Лонгвея вся была в этом.

Я не справлялась. Может быть, и ночь бессонная сказалась, возможно, слишком быстро и неожиданно было всё, что только что случилось. А я вчерашнее еще не переварила до конца!

Лонгвей отпустил мою руку и тут же принялся расстегивать пуговицы на моей куртке. Я попыталась оттолкнуть его руки, закрываясь, но он словно будто сорвался. С каким-то остервенением, грубо оттолкнул мои руки и практически сорвал с меня куртку. Я испугалась ещё больше. Но дальше он ничего не сделал. Отошел, бросив куртку на пол, будто тут же забыв о ней. Я растерянно смотрела на его напряженную спину, не зная, чего ещё ждать, ничего совсем не понимая, закрываясь руками.

— Больше ты не работаешь.

11 глава

— Эта сумка из ограниченной серии. В нашей стране нет ни одной. Их всего пять в мире.

Женский голос вырвал меня из мыслей, и я обратила внимание на то, что девушка держала передо мной. Красивая сумка. Что ещё сказать? Девушке было наверняка не очень удобно стоять, наклонившись ко мне, демонстрируя это дизайнерское чудо.

— Возьмите её себе.

Девушка захлопала глазами, растерявшись. Я встала из кресла, в котором сидела, и она выпрямилась, глядя на меня уже чуть ли не испуганно.

— Вам же она нравится?

— Да… То есть…

— Вот и отлично. Берите.

Кругом стояло много коробок и сумок. Все, без исключения, с самыми известными логотипами мировых брендов. И девушка тут была ни одна. Еще пара стояли немного в стороне и, вытаращив глаза, смотрели то на меня, то на свою коллегу, похоже онемев от такой щедрости. Мне всё равно было, что они подумают. Я устала. Несколько коробок лежали отдельно, кое-что я всё же выбрала. Исключительно по той причине, что как уже убедилась один раз. Если я не сделаю этого сама, все, что было сейчас в комнате, будет куплено и доставлено мне же.

— И вы выберете себе что-нибудь, — прежде чем уйти, сказала я девушкам.

В моей комнате в гардеробной скопилось уже немало вещей. После первого «шопинга», что устроил для меня Лонгвей, горничные хотели развесить и разложить новые вещи, но я запретила. Теперь всё это просто громоздилось там как попало. Я назвала это «шопингом», но на самом деле это было не совсем так. Я не ходила по магазинам сама. И даже не с Лонгвеем. Всё привозилось в особняк, мне нужно было только выбрать. Эта мука каждую неделю происходила, вот уже месяц с тех пор, как мне запретили работать.

Моя жизнь теперь мало напоминала прежнюю. На Лонгвея ничего не действовало, ни уговоры, ни слезы, как не стыдно вспоминать, но это тоже было. Скандалы устраивать я не умела, но уверена, что это тоже мало бы чем мне помогло.

Он отобрал у меня все, что у меня было. Я потеряла не только работу, но и свободу. Никаких занятий больше не было. Выйти куда-то я могла только с Лонгвеем. Особняк сам по себе был кладезь любых желаний. Спортзалы, бассейны, спа, два кинотеатра, то есть всё, что можно было вообразить, здесь было и, конечно же, во всем комфорт и качество высшего класса — всем этим я могла пользоваться без ограничений. Каждый вечер практически Лонгвей вывозил меня куда-нибудь. Для того чтобы я совсем не забросила своих занятий, для меня специально была оборудована самая современная кухня. Там я могла совершенствоваться, но только в полном одиночестве.

Этот вынужденный простой выматывал меня больше напряженных и занятых делами от рассвета до заката дней. И чем дальше, тем больше я задыхалась во всей этой роскоши, окружавшей меня. Мне не нужны были подарки Лонгвея, хотя он был более чем щедр. Ничего не радовало. Я просто не знала, куда себя деть. Пребывая в непривычном безделье, я и мыслить не могла ясно. Словно зависла.

Я много спала, словно в оцепенение какое-то впав. Впервые получив такую передышку, за все те года, что не досыпала. И мне это нужно было не только физически, я давно привыкла спать мало, но и психологически. После озвучивания Лонгвеем в ультимативной форме новых условий моего проживания, изматывающих попыток спорить с ним и что-то доказывать, я словно обессилила окончательно.

С Лонгвеем я почти не разговаривала. Отвечала, только когда он ко мне обращался точнее. Я не специально это делала, просто не видела больше смысла что-то говорить. Он уверенно делал вид, что не замечает ничего. Его поездки прекратились. Он часто заставлял приезжать к нему в офис. Там я просто сидела, ничего не делая. Обедала вместе с ним в каком-нибудь ресторане. Я больше не готовила. Зашла один раз в оборудованную специально для меня кухню и больше не заходила туда.

Не успела дойти до своей комнаты, когда позвонил Лонгвей. После разговора я переоделась и поехала к нему в офис. Он был в кабинете и разговаривал по телефону, когда я вошла. Прошла и села на привычное уже место в кресло в стороне от его рабочего стола. Разговор, наверное, был важный, раз Лонгвей не прервал его, когда я появилась. Как послушная девочка, я просто ждала, когда же мой хозяин освободится…

Он подошел и склонился ко мне за обязательным поцелуем. Не отвечая, я просто позволила ему делать, что ему хочется. Эти легкие прикосновения ничего для меня не значили сейчас. Выпрямившись, он смотрел на меня задумчиво несколько секунд, прежде чем сказать:

— Ты сегодня почти ничего не купила.

— Разве?

На самом деле я и не помнила уже, что выбрала и совсем не представляла, сколько все эти вещи стоят.

Больше Лонгвей не успел ничего сказать, потому что его секретарша сообщила, что к нему идут какие-то люди. Не дожидаясь его слов, я ушла в комнату отдыха. Побродила в первой комнате. Полежала на кровати во второй. Пустота не давала покоя. Безделье словно разъедало меня изнутри. Спать не хотелось, но и шевелиться тоже. Я словно выпала из реальности, застыв в темноте.

Сколько так лежала, не представляю. Поднялась тоже без всякой причины. Так же бездумно прошла в ванную. Долго мыла руки, рассматривая мыльные пузырьки, а потом просто держа кисти под струей воды.

Вдруг вошел Лонгвей. От неожиданности я вскинула глаза, глядя на его отражение. Он выглядел встревоженным, но это выражение быстро исчезло. Шагнув ко мне, обнял, прижавшись так тесно, что я оказалась зажата между ним и консолью, возле которой стояла, руки плотно обхватили меня. И тут же принялся целовать шею, плечи, спину прямо сквозь блузку. Мне пришлось опереться на поверхность консоли, под его напором. Он остановился, щекоча дыханием волосы на моем затылке.

— Я тебя потерял. Не нашел в комнатах и испугался.

— Отсюда нет выхода.

Он нашел мой взгляд в отражении. Фраза повисла, становясь все более двусмысленной, и мы оба это понимали. Руки Лонгвея чуть ослабли, и он развернул меня к себе. Погладил по лицу, заставив смотреть на него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты знаешь, где он.

— Я…

Но договорить он мне не дал, закрыв мне рот своим. Так глубоко и страстно он не целовал меня давно. Ни разу после перемен, что медленно убивали меня. Руки зашарили по телу, гладя и плотнее прижимая одновременно. Хотя казалось бы ближе некуда. Но этот поцелуй совсем не задел меня. Точнее вызвал обратный эффект. Я разозлилась вдруг и недолго думая, укусила его за губу. Лонгвей вздрогнул, но не отпустил меня. Замер, глядя на меня. И по его взгляду я догадалась, что он даже рад такой моей реакции. Его руки и губы снова задвигались и с еще большим пылом. И должна признаться, на какой-то миг я дрогнула. Стало жарко, и какое-то тревожное любопытство вдруг проснулось.

Не знаю, до чего бы мы дошли, мешая злость и желание, но нас прервали. Зазвонил телефон Лонгвея, и он, рыкнув недовольно, ответил. Сказав всего пару слов, отключил вызов. По его лицу я догадалась, что ему надо идти, случилось что-то важное. Удерживать его я, конечно, не стала. И не спрашивая его разрешения, уехала в особняк.

12 глава

По дороге я никак не могла выбросить из головы его слова: «Ты знаешь, где он». Знаю? Я?! Или он думает, что я должна была уже прозреть и увидеть всё в том свете, что он хотел?! Для него существовал только один выход — чтобы я покорно пришла в его объятья. И смиренно ждала, пока он найдет для меня время. Еще один бесценный экспонат в его особняке. Только Лонгвей, кажется, все время забывает, что я не произведение искусства, а живой человек!

Я злилась и чем дальше, тем больше. Безразличие и усталость сменились жаждой деятельности. Я ждала напрасно, что он одумается и услышит меня. Глупое сердце все заставляло ждать и ждать, надеясь непонятно на что. Но так я точно ничего не добьюсь. Меня потряхивало буквально от вскипевшего возмущения.

Почти на подъезде к особняку позвонила секретарша Лонгвея и сообщила, что он просил предупредить меня, что вечером мы идем на прием. Времени это займет не много, а потом у нас будет ужин.

Я терпелива. Наверное, даже слишком. Но если моё терпение кончилось, действовать я начинаю быстро. Едва вернулась в особняк, устроила целый разгром в своей гардеробной, разыскивая наряд подходящий. Позвонила, чтобы ко мне прислали стилистов, маникюрш и всех, кого только можно было. Вечером я должна была сиять!

Лонгвей не успел заехать за мной, и меня отвезли к его офису, откуда на прием мы должны были ехать уже вместе. Меня это только порадовало. Теперь он не сможет мне помешать!

Из машины я выходить не стала, и ждать долго не пришлось. Лонгвей появился минут через пять и по пути ещё разговаривал с кем-то по телефону. И говорил еще несколько минут, стоя возле машины.

Эта задержка окупилась с лихвой. Усевшись, Лонгвей повернулся ко мне и замер. Не могу сказать, что мне не польстил его взгляд. Эффект был более чем очевиден от моего преображения. И он ещё не видел всего…

— Ты выглядишь… — его голос и раньше был рокочущим, а сейчас, в темноте салона, прозвучал особенно волнующе. — Потрясающе.

— Спасибо. Мне сказали, что мы едем на прием?

— Да, — по его лицу тень сожаления промелькнула, он даже оторвал взгляд от меня на несколько секунд и посмотрел вперед, словно раздумывал изменить маршрут.

Но, кажется, это действительно было важно для него, потому что новых распоряжений водителю он не отдал.

— Это мой партнер по бизнесу. Очень важный. У его дочери день рождения.

Эти пояснения мне показались похожими на оправдание немного. Слишком много нот сожаления в голосе. Он словно сам себя убеждал, не отрывая взгляда от меня.

— Мы не задержимся там долго.

— Хорошо.

Мы недолго ехали. Лонгвей помог мне выйти и накрыл мои пальцы своими, когда я взяла его под руку. Мы прошли в ярко освещенный холл, откуда гости должны были подняться наверх по широкой лестнице. Оттуда слышны были голоса и музыка. Едва мы переступили порог, к нам с радостным возгласом поспешил мужчина средних лет. Кажется, это и был тот партнер, что был так важен для Лонгвея. Он быстро спустился, мы поздоровались. Мужчина тут же увлек Лонгвея в сторону. Я воспользовалась моментом, чтобы снять накидку, скрывающую моё платье. Мужчины, влекомые вперед не в меру увлекшимся беседой хозяином, уже начали подниматься. Я была этому только рада. Лонгвей обернулся, ища меня. Я шла почти сразу за ними. В его глазах опять словно вспыхнул огонек, когда он увидел меня, но отделаться от хозяина не мог и вынужден был идти рядом с ним.

Признаться, я специально шла прямо за ним, чтобы он не смог увидеть меня полностью. Время для сюрпризов ещё не настало.

В зале, где проходил прием, было довольно многолюдно. Хозяин, кажется, просто забыл, что Лонгвей приехал не один и тут же куда-то его повел за собой. Я пошла к столам с закусками, скорее профессионально оценивая то, что там было. Бездумно оглядываясь, слушала музыку и ждала Лонгвея. Люди вокруг смеялись и разговаривали, я, словно особняком ото всех них находилась. Что неудивительно. Кто я для них без Лонгвея? Никто.

— Я смотрю на вас уже десять минут и ищу повод подойти, пока меня не опередили.

Я обернулась, услышав это обращение. На мгновение мне даже показалось, что это не ко мне относится, а к кому-то другому рядом. Но молодой мужчина смотрел прямо на меня, и рядом с нами никого больше не было. Мало того — я его знала.

— Господин Син?

— Госпожа Ши?! Это вы?!

— И вы, — не сказать, чтобы я была особенно рада его видеть, но лучше, чем стоять в одиночестве.

— Вы здесь одна?

— Нет.

Он смотрел на меня вопросительно, явно ожидая продолжения, но мне было всё равно. Лонгвея не было видно, но это заставило меня только несколько по-другому посмотреть на молодого мужчину передо мной. Для моих целей он прекрасно подходил.

— А вы как попали на этот прием? — с чуть большей доля интереса, чем до сих пор, спросила я его.

Спустя двадцать минут вокруг меня уже пять мужчин находилось, в руке бокал шампанского. Они наперебой пытались меня выспрашивать, откуда я и чем занимаюсь, но я пока еще держала эту информацию при себе. Достаточно было того, что рассказал им господин Син. Комплименты сыпались со всех сторон. И именно в этот момент появился Лонгвей. Лучше не придумаешь! Вот теперь он мог оценить мой наряд полностью. Я не зря так тщательно выбирала его. Платье было, что называется, «с подвохом». Полностью закрытое спереди, включая руки, прекрасно подчеркивало силуэт. К тому же из-за того, что юбка от коленей расширялась, все изгибы только более подчеркнуто выглядели, и это было элегантно, в первую очередь. А сзади… Нет, конечно, не знаменитое платье Ги Лароша с «голой спиной». Но близко к этому. От шеи и чуть ниже талии прозрачная полностью ткань. Цветы крупные вдоль линии позвоночника в цвет платья. Его нельзя было назвать неприличным. Соблазнительным — да. Чего я собственно и добивалась. Всегда считала, что в меру обнаженная спина гораздо более привлекает внимание, чем даже самый глубокий вырез. Может быть по тому, что любому понятно, что белья под такое платье не надеть? В обще-то у моего платья была специальная вставка спереди, как альтернатива бюстгальтера. А если прибавить ко всему образу высоко поднятые волосы, что удлиняло шею визуально — вид был очень хорош.

Я заметила Лонгвея первым. Он скользнул по группе, где я стояла, взглядом, не узнав в ней меня. Это было даже забавно, когда он наконец-то рассмотрел меня и моё окружение. По его лицу словно судорога прошла. Он с таким решительным видом направился ко мне, что я почти испугалась. Но тут же взяла себя в руки и специально повернулась к нему спиной, якобы для того, чтобы поставить бокал. А когда обернулась, поняла — да! Вот теперь он не просто зол, он в ярости! Прекрасно!

— Роу! — у меня почти мурашки побежали от его голоса. Никто не произносит моё имя, так как он!

— Вы закончили? — я мило улыбнулась. — Мы можем ехать?

— Ехать? Уже? — очень во время выразил свое несогласие господин Син. — Почему так рано?

 — Мы не планировали оставаться здесь на весь вечер, — якобы извиняясь, подарила улыбку и ему.

— Как жаль. Я думал, у нас будет время обсудить ещё раз…

— Вам есть что обсуждать? — перебил Лонгвей и взял меня за руку, притягивая к себе слишком близко. Он смотрел на Сина еще более холодно, чем прозвучал его голос.

— Это господин Син, — любезно пояснила я. — Мы познакомились на конкурсе. Он сделал мне интересное предложение.

— Неужели?

Я посмотрела на Лонгвея, он весь словно натянут был и даже слишком. Как бы мои игры не завели нас слишком далеко. Поэтому я к нему чуть наклонилась, со стороны, наверное, выглядело немного интимно, и, понизив голос, сказала:

— Я ему уже отказала.

— Можно вас сфотографировать?

Пока Лонгвей не рыкнул еще чего-нибудь, я кивнула фотографу.

— Можем ехать, — стиснул мои пальцы Лонгвей, как только он ушел.

Я едва успела кивнуть на прощание моим новым знакомым, и он довольно быстро повел меня к выходу. Но уйти не удалось.