Зомби – это пшик

– Точно нищеброд! – хихикнуло дуло.

Чтобы не спорить с оружием, Мурат сосредоточился на измерении температуры. Хреново было до безумия, и он боялся, что столбик ртути окажется выше столба дыма, видного из окна. Голову вело, горло першило, дышалось тяжело, потели, казалось, даже ребра.

Наконец, он посмотрел на градусник. Результат убивал: тридцать семь и два.

Мурат подумал, что настолько отвратительное самочувствие при такой невысокой температуре могло объясняться либо тем, что он всё-таки заразился зомби-вирусом, либо тем, что он по-прежнему не умеет болеть простудой. И сложно сказать, что паршивей, ведь первый недуг настигает только раз, а второй переживаешь снова и снова. Но худшее в простуде то, что он мог её от кого-то подхватить… Или лучшее?! Что, если совсем недавно где-то рядом была девушка? Они могли спать в одном и том же домике у железнодорожных путей! Но в разные ночи… А может и в одну?! Мурат усмехнулся: такое он бы не забыл. Но они действительно могли спать в одной кровати, и теперь в нём живёт частичка её. Бедная, больная девушка… Или парень? Мурат нахмурился.

А что, если виноват всё-таки зомби-вирус? Который, к примеру, передаётся воздушно-капельным путём или через контакт с заражённой поверхностью? Иногда вирусы способны жить в пыли неделями…

Как и некоторые бактерии в носоглотке – они вообще могут ждать шанса годами. И вот теперь, когда иммунитет ослаб: от длительных пеших прогулок, свежего лесного воздуха и натуральной пищи, бациллы принялись за своё чёрное дело. Что ж, в таком случае спасут антибиотики.

А может, всё-таки иммунитет резко ослаб, увидев разорённые аптеки Шатуры? Ослаб, наконец осознав, что новых лекарств больше не произведут? Ослаб, заметив смертельно бледных граждан в белых халатах, прямо на улице удалявших какой-то бабушке неизбежно больные органы? Ослаб, оттого, что работали они без специальных инструментов, непосредственно зубами: скорее всего из-за собственного недуга, а может, и от привычного недостатка финансирования. Пациентка, впрочем, уже не жаловалась, да и что она могла сказать? Что при Сталине такого (это врачей-убийц-то?) не было?

А вдруг иммунитет вытравился дёгтем, которым провоняли даже мысли Мурата? Дёготь помогал от комаров, но не от страха перед ними. Мог ли иммунитет разъестся бесконечными страхами?

А если ослаб иммунитет, не ослаб ли разум?

Мурат вдруг понял, что пострадало в Шатуре совершенно точно – память. Последним воспоминанием были как раз зомбо-врачи, и потом сразу – вырубка под ЛЭП.

Так что же произошло? Нечто ужасное, неспособное уложиться в голове? Много ли подобного осталось после детдома, армии и морга? Мурат изо всех сил думал, но… Как вспомнить удар, отшибший память? Может, сразу после халатов он увидел зомби-детей? Или зомби-родителей, поедавших собственных детей? Мурат засомневался, какие чувства испытал бы при виде подобного. Может быть, зависть? Уж лучше так, чем в детдом.

Память скрывала Шатуру. Вот и путешествуй теперь…

***

Мурат болел четвертые сутки.

Гора платочков под тахтой напоминала гору черепов с картины Верещагина. Образ дополнял лежащий рядом пистолет, всё-таки приведённый в боевую готовность с помощью нашедшихся в шкафу тисков, отвёртки и смазки. Расклинивая орла, Мурат убеждал себя, что делает это для самообороны. Для самообороны хотя бы от скуки, а не чтобы застрелиться из-за простуды. Однако убеждал безуспешно, поскольку сдохнуть и вправду хотелось.

Всё это время его нос потихоньку варился в собственном соку, а горло болело так, будто голову кто-то пытался отрубить изнутри. Мозг, недополучая кислорода, находился в бесконечном падении и давил на веки, из-за чего те постоянно норовили закрыться. Градусник на эти жалобы реагировал по-прежнему холодно.

Принимать антибиотики не следовало, поскольку при вирусной инфекции они могли только навредить. Считать эту простуду бактериальной, то есть всё же требующей антибиотиков, не следовало особенно, ведь тогда получалось, что её причина в микроорганизмах, которые Мурат подхватил сравнительно давно – у таких инфекций больший инкубационный период. Кроме того, бактерии, в отличие от вирусов, могут существовать вне тела человека. В итоге заболевание бактериальной инфекцией почти наверняка означало, что живых людей поблизости от Мурата нет. Думая об этом, он ощущал себя запертым в одиночной камере. И всё же антибиотики выпил. Наверное, просто наудачу.

Мужские тридцать семь и два… Об этом меме он узнал от армейской медсестры. И тут же разъяснил ей природу феномена:

– Да вы и так слабый пол, поэтому простуда не может вас принципиально ослабить. А нас, мужиков, разница между обычным состоянием и болезненным просто шокирует, настолько много сил мы теряем. Если отнять у курицы крылья, она обрадуется, что сбросила вес, отними крылья у орла – и он будет как без рук.

В ответ медсестра заявила:

– Ну, орёл, до больнички ты у меня больше не долетишь.

Вспомнив мем, Мурат подумал о телефоне выживальщика и вдруг осознал, что дурацкий пароль с зомби-шутками мог быть установлен только после апокалипсиса. Зачем?

Ну а как же? – усмехнулся Мурат, – парнишка достал совершенно неподходящий пистолет, организовал схрон, до которого фиг доберёшься… Что ещё сделать, чтобы почувствовать себя хоть капельку защищённее от живых мертвецов? Запаролить мобилу, разумеется.

С другой стороны, всё-таки нельзя исключать, что пароль понадобился дабы скрыть действительно важную информацию, скажем, местоположение второго схрона.

На секунду Мурат удивился, почему он не думал обо всём этом раньше? Но тут же нашёл ответ – размышлять о человеке-оксюмороне всерьёз можно было только после четырёхдневного заточения.

В любом случае, если второй схрон и существовал, то остался далеко позади. А мобильник без оборудования и навыков всё равно не вскрыть.

Или вскрыть?!

Проклиная свою недогадливость, Мурат свесился с тахты и полез шарить в рюкзаке, выкидывая на одеяло всё подряд, пока, наконец, не отыскал телефон выживальщика. Водонепроницаемую крышку удалось снять только с помощью отвёртки. Аккумулятор тоже сначала упирался. Копаясь в мобильнике, Мурат видел перед собой тело висельника. И всё-таки добрался до его чёрной души – microSD-карты на шестнадцать гигабайт! Пересадка памяти мертвеца в другой смартфон заняла минуту. Глядя на оживающий мобильник, Мурат чувствовал себя Виктором Франкенштейном. Это немного пугало, ведь книжный монстр создателя погубил.

Загрузившийся рабочий стол телефона глядел мёртвыми глазами пустых иконок приложений, чьи потроха остались на предыдущем носителе. Мурат открыл галерею и увидел эскиз незнакомой фотографии в папке Camera. Наскальный рисунок давно умершего предка.

Итак, что же чудовище видело в прошлой жизни?

Первое фото, судя по всему, сделали случайно: какая-то смазанная мешанина. А вот дальше… дети. Светловолосые мальчик и девочка лет четырёх. Снимки из песочницы, кадры с какого-то утренника, селфи… Мурат листал фотографии, не желая вглядываться, и после десяти свайпов вышел из этого склепа. Спасаясь от рефлексии, тыкнул в папку мессенеджера, располагавшуюся ниже. Что угодно, только не дети (вероятно, мёртвые) человека, над которым глумился последние недели.

Или не что угодно? В папке лежали зомби-мемы. Мурат заставил себя читать.

Изображение динозавра в красном треугольнике и подпись: «При мне такой херни не было».

Свайп.

«Зато день народного единства наконец-то отпразднует по-настоящему единая нация».

Свайп.

«Мемы про зомби делают зомби, чтобы живые орали с них, а зомби их находили».

Свайп.

«Люда стала зомби, а я не успел с ней развестись. Теперь вот сомневаюсь, стоит ли. Она, конечно, всё ещё хочет меня убить. Но уже не так сильно, как раньше».

Свайп.

«Как называются зомби, которые едят только коматозников? Вегетарианцы».

Свайп.

«Зашел как-то зомби в ресторан, заказал мозгов, а ему блондинка-официантка принесла осьминога».

Свайп.

«Когда пиарщик ходячих мертвецов провёл чересчур агрессивную маркетинговую кампанию».

Свайп, свайп, свайп.

Фото зомби и подпись: «Когда предпочёл кусать сам, а не быть укушенным».

Свайп, свайп, свайп.

Скриншот видео, которое Мурат уже смотрел: запруженное машинами подмосковное шоссе и зомби, нападающие на водителей. Подпись: «Когда дачники возвращаются в город».

Свайп, свайп, свайп, свайп.

Рисунок с недовольным вампиром: «Когда использовал средство от зомби».

Свайп, свайп, свайп, свайп.

«Зомби-апоклипсис вызван мемами про кусь».

Свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп.

Фото толпы зомби, которая ломится в аптеку с вывеской «Бесплатная проверка зрения». Подпись: «Когда налетели любители халявы».

Свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп.

Стоковая фотография двух женщин на кухне: «Укусы зомби очень вредны для кожи, как ты с ними борешься?

А я сама стала зомби. Потому и не кусают».

Свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп.

 «Такие обстоятельства – не время для личной неприязни. Поэтому я искренне надеюсь, что даже мои враги сумеют спрятаться от зомби. Внутри других зомби».

Свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп, свайп.

«Пишу это, превращаясь в зомби. Если не хочешь повторить мою судьбу, перешли это сообщение десяти друзьям…».

Мурат отбросил телефон. Во время просмотра детских фотографий он почувствовал щемящую пустоту в сердце, а после мемов опустела и голова. Впору менять цель путешествия с Байкала на Изумрудный город.

Итак, у монстра были дети. И отвратительное чувство юмора.

В конечном счёте, дети всё-таки выжили – в телефоне. И жить они будут вечно, если заряжать батарейку. А вот юмор умер. Какая трагедия.

Умер, а потом восстал в виде этих шуток. Которые вгрызлись в мозг Мурата и заразили его. Заразили настолько серьёзно, что, несмотря на их чудовищность и тупость, к ним почему-то тянуло. И это стремление было таким же бессмысленным, как и эти шутки, как и всё, связанное с выживальщиком, как и всё, связанное с современным человечеством.

Бездумный взгляд Мурата блуждал по развалинам Советского союза. По выцветшим обоям, календарю марта восемьдесят шестого года, радиоприемнику «Океан», холодильнику ЗИЛ…

А ведь их хозяин наверняка точно так же не понимал современный мир и отказывался быть его частью. И может, именно из-за этого, а вовсе не от бедности, обходился без современных вещей. Что ж, теперь ненавистный ему мир погиб.

Мурат впервые осознал это: возможно, умерли все. А раз так, умерли и те, кто неизменно воскресал: Остап Бендер, Веничка Ерофеев, Нед Старк, Энакин Скайуокер… Все литературные и киногерои, ведь никто их не оживит. Окончательно умерли и их авторы: Илья Ильф и Евгений Петров, Рэй Брэдберри, Аркадий и Борис Стругацие, Филипп Дик…

И вдруг Мурат засмеялся, увидев лежащий на одеяле рекламный образец репеллента. «Убик», ну конечно же! Аэрозольный баллончик, являющийся на данный момент самым технологичным изделием стремительно устаревающего, возвращающегося к прошлому веку мира, в котором все, кого знал Мурат, уже мертвы. Рекламный образец к тому же! Не жизнь, а сплошной «Убик»!

Мурат взял баллончик и стал рассматривать. Название и слоган образовывали двусмысленную связку: «"Москитуй" – покажи его комарам!» В этом была вся человеческая цивилизация: наука и технологии сочетались с похабщиной и безвкусицей, шкурное желание заработать денег – с желанием помочь ближнему, убийство – со спасением. В каком-то безумном ожидании Мурат выпустил облачко аэрозоля: что будет?

Просто пшик, медленно осевший на руку. Подлетевший комар, отпрянул от облака. Никакого свечения, никакого обновления. Просто средство от комаров.

Ну, по крайней мере, сегодня не придётся опять обмазываться дёгтем. Мурат пшикнул ещё пару раз и лёг спать.

***

Проснулся Мурат здоровым человеком. Во всяком случае, по сравнению со вчерашним днём. Очевидно, что таблетки работали. Или время.

Лёжа в кровати, Мурат размышлял, что делать дальше. Продолжить путешествие сегодня, значило рискнуть неокрепшим организмом. Но и оставаться среди облезлых дряхлых стен, которые словно беззубые десна, жевали его уже пятый день, было невыносимо.

Мурат изучил карту. Через двадцать километров на восток ждал лес, в котором можно было спрятаться от остатков болезни и мрачных мыслей. Если дороги свободны, это всего день пути!

Хорошее настроение не портили даже воспоминания о выживальщике. В общем-то, на что Мурату злиться? Судя по тому, что мемы лежали во входящей папке мессенеджера, их просто кто-то прислал. Какая-то скотина. Вряд ли выживальщик сам придумывал шутки и рисовал картинки. Так что он вполне может стать другом. А с учётом смерти, которая исключала возможность поссориться, даже лучшим другом. Особенно теперь, когда Мурат будет приглядывать за его детьми.

Вот только этот разговорчивый пистолет… Этот пустынный попугай, который предал своего бывшего хозяина, а нового обзывал нищебродом… Но и он… Как понять его мотивы? Может, он отказался стрелять от большой верности?

«Однако, – одёрнул себя Мурат, – зомби-шутки на пароль выживальщик установил самостоятельно. Как простить этот пир во время чумы? Зачем он был нужен?»

– Затем, сноб ты этакий, – глухо забубнил пистолет из-под кровати, – что пир – непременный атрибут любой чумы. И на этом пиру либо страх ест тебя, либо ты ешь страх. Те люди выбрали второе. Так что эти шутки, да и вообще весь юмор – лишь попытка переварить собственный ужас, хотя бы небольшую его частичку.

«Пустынный орёл» перезарядился и продолжил:

– Ты так презираешь соцсети за якобы бессмысленное зубоскальство, а ведь они – лишь цифровой аналог маленькой итальянской виллы, где люди, пытаясь пережить внешние и внутренние катастрофы, слушают и рассказывают истории, чтобы вконец не обезуметь. Ну а то, что истории короткие… Так ведь длинные можно и не досказать. – Пистолет замолчал, щёлкнув предохранителем.

Речь поразила Мурата: неужели орёл прав?! Тогда в этом и заключался ответ на извечный вопрос «почему меня никто не понимает?»: потому что я сам так никого и не понял.

А теперь слишком поздно…

Или нет?! Быть может, Мурата примут в стены этой виллы даже после того, как её разрушили? Ведь призраки тоже могут рассказывать истории.

Мурат достал телефон, открыл заветную папку и сделал несколько широких свайпов вниз, чтобы дойти до мемов, которые он вчера точно не видел. Чтобы начать с чистого листа.

Изображения прокручивались, как вдруг Мурат увидел что-то знакомое и остановился. Отмотал немного назад и тыкнул в миниатюру. На ней зеленела эмблема Москитуя и подпись: «RIPпелент». Следующее изображение: та же эмблема, но подпись другая: «Моззззззззгитуй». Дальше снова средство от комаров, но другое, со сходным названием. На изображении довольный человек, который держит в руках баллончик. Подпись ниже: «потому и не кусаю».

Это было странно. Мурат нахмурился. Он вспомнил, что уже видел этот древний слоган, видел вчера, в другом меме: «Я сама стала зомби – потому и не кусают». Отчего возле этого мемопокалипсиса постоянно зудят комары? Потому что зомби кусают, так же как и комары? Потому что в это время должны кусать комары, а кусают зомби? Потому что укусы комаров и правда передают зомби-вирус? Мурат шлёпнул себя по лбу: вчерашний динозавр в красном треугольнике – он ведь тоже со средства от комаров!

Но что-то всё равно не сходилось. Мурат листал картинки дальше, выискивая эмблемы брендов. Про «Москитуй» писали: «Реально работает»; «Респект таким парням – решают проблему навсегда, не думая о будущих продажах»; «Единственная настоящая вирусная реклама».

Мурат застыл. Словосочетание «вирусная реклама» тоже недавно попадалось. В одной из парольных шуток.

Непроизвольный свайп открыл следующую картинку: «Ну вот к этому пиздецу евреи точно не причастны. Ведь баллончики раздавались БЕСПЛАТНО».

Мурат листнул вправо, уже не воспринимая текст… Он читал, но тут же забывал прочитанное и механически листал дальше. Пока внимание не привлекла ярко-красная рамка. Текст внутри гласил:

«ВНИМАНИЕ!!!!!!!!!

Вирус в баллончиках москитуя!!!

Это информация из военных радиопередач. 146%!

После спрея, у вас будут плюс-минус сутки, чтобы убиться.

Алкоголь – КАТАЛИЗАТОР и ускоряет процесс.

Если вас перестали жрать комары – вы заражены…».

***