Непредвиденные происшествия в экспедициях

Геодезиста обвинили в добыче женьшеня

Геодезист Тимофей Пак взвалил на свои костлявые плечи огромный рюкзак с ароматными сухарями, изготовленными из запашистого деревенского хлеба, оставшиеся сухари поместил во вьючную сумку, взял её в руки и отправился в далёкий таёжный путь. Ноша оказалась габаритной и увесистой, поэтому Тимофей сразу пошёл размеренной походкой. От пекарни дорога вывела парня на мост через горную, громыхающую по каменистым порогам реку, далее ухабистая тележная дорога стала извиваться среди вековых деревьев по берегу реки вниз по её течению. Тимофей свернул на едва заметную тропу, которая была когда-то проложена в верховья реки к её истокам.

Неожиданно навстречу вышел милиционер, на нём был плащ защитного цвета, капюшон прикрывал его шевелюру. За сотрудником следовал бородатый мужчина, держа в руках двустволку. Милиционер потребовал предъявить документы. Геодезист стал пояснять, что он работает в экспедиционной геодезической бригаде в должности помощника, в посёлок приходил за сухарями. Документы находятся в палатке, до палаточного лагеря нужно идти два дня. Сотрудник поинтересовался фамилией и национальностью скитальца. Тимофей ответил, что фамилия его Пак, национальность — кореец, пояснив, что он заканчивает учиться в Новосибирском институте инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии, здесь на Дальнем Востоке проходит преддипломную производственную практику. Милиционер не очень внимательно слушал студента, считая, что у корейца такой ответ заготовлен на все случаи жизни.

— Гражданин Пак, признайся, где спрятана твоя фанза и укромная поляна с женьшенем? — После таких странных вопросов в суженных щелках глаза у Тимофея потемнели. Тем временем блюститель порядка всматривался в грязную одежду экспедиционного работника, которая не внушала доверия в принадлежности к какой-либо экспедиции. Геодезист пояснил, что в бригаде случилась беда: в процессе переправы через реку промокли сухари, которые новой сушке не поддаются, поэтому бригадир инженер- геодезист Борис Белоусов отправил его и двух рабочих в деревню за сухарями. Во время маршрута путь преградило урочище сгоревшего леса, его пытались обойти, но пространство оказалось огромным — побоялись сбиться с маршрута, поэтому пробирались через горелый лес. Одежда стала изодранной и испачканной, при подходе к деревне делали попытки почистить спецодежду, но сажа была настолько въедливой, что куртки от чистки водой стали выглядеть ещё хуже. Намокшие пятна придали вид одежде весьма безобразный. Очевидно, именно вид рабочих, во главе с корейцем, навёл деревенских жителей на мысль, что группа занимается хищнической добычей женьшеня; тем более, в июне начиналось цветение женьшеня и искатели углублялись во все безлюдные уголки дальневосточной тайги.

В пекарне к экспедиционной группе отнеслись вполне доброжелательно, работницы пояснили, что первая партия сухарей будет готова через два дня, а сухари из чёрного хлеба — через три дня. Тимофей решил рабочих с сухарями отправить в бригаду, а сам дождался оставшейся партии и по зарубкам на стволах деревьев, сделанными бригадой несколько дней назад, отправился в двухдневный маршрут. Милиционер не верил корейцу, он сказал, что двадцать лет работает в этих местах, ни разу не встречал корейцев, работающих в экспедициях, да ещё на руководящих должностях, зато каждый год ему приходится вылавливать корейцев, занимающихся сбором женьшеня в этот период летнего сезона. В начале июня женьшень начинает цвести, а к середине августа цветы становятся ярко-красными и плоды к тому времени полностью созревают. Тимофей пояснил, что он вырос в Узбекистане, в пригороде Ташкента, его мать кореянка, она работает председателем хлопководческого колхоза, и он никогда не видел женьшеня и никакого отношения к наживе на этом целительном растении не имеет.

Сотрудник предложил корейцу поехать с ними в соседнее село, где располагалось правление и отделение милиции. Геодезист только сейчас увидел в зарослях лошадь, запряжённую в телегу. Студент много раз делал попытки доказать то, что он действительно работает в геодезической экспедиции, но милиционер даже не хотел вникать в тонкости его пояснений.

В это время в палаточном лагере Белоусова началось беспокойство. В назначенный день студент Пак в бригаду не вернулся. На второй день бригадир с рабочими вынужден был отправиться в деревню. Шли строго по затёсам, тщательно осматривали броды через реки. На ночлег остановились в охотничьей избушке, в которой должен ночевать Тимофей. Инженер осмотрел кострище и сделал заключение, что студент здесь не ночевал. В золе среди углей сохранились окурки, Борис знал, что практикант не курил. Бригадир был в недоумении, возмущался, почему студент принял решение отправить рабочих, а через три дня отправился один, хотя знал, что одному передвигаться по тайге категорически запрещено. У Белоусова появлялось подозрение, что студент поссорился с рабочими и они могли убить его, поэтому бригадир постоянно заглядывал во все скопления сучьев, стволов упавших деревьев, ям от вывороченных деревьев. В одном ущелье, осматривая сильно наклонённое гигантское дерево, бригадир вдруг обнаружил медвежью берлогу. Она была сооружена под поднятым корневищем увядшей лиственницы. Инженер пролез в отверстие, похожее на амбразуру, но в берлоге никаких признаков человеческих останков не обнаружил, днище было устелено толстым слоем мха. Появился страх, поэтому постарались из густых зарослей поскорее уйти.

Борис знал Тимофея ещё по институту. Белоусов учился курсом старше, активно занимался спортом, помнил, что Пак увлекался боксом в лёгком весе, поэтому физически он был крепким и легко переносил все таёжные невзгоды.

В пекарне женщины рассказали, что кореец отправил рабочих, чтобы не голодовал бригадир. Дождавшись последней партии сухарей, он погрузил их на себя, а остатки положил во вьючный мешок и отправился через реку по мосту в свой таёжный маршрут. Работницы пекарни с любопытством смотрели на бравого, светловолосого руководителя экспедиционной бригады, у которого на груди висел бинокль, на боку громоздилась новенькая кожаная полевая сумка, а из-под куртки виднелась кобура с пистолетом. Теперь жительницы посёлка убедились, что кореец действительно работал в экспедиции, — их подозрения и предположения о его причастности к сбору женьшеня исчезли.

Бригадир был в растерянности, и вновь бригада отправилась в маршрут в свой палаточный лагерь. Теперь появилась версия, что студент сбился с маршрута. Дальневосточная тайга коварная, заблудиться очень просто. Бригада сделала заключение, что помощник заблудился в тот же день, потому что он в охотничьей избушке не ночевал. Стали анализировать все проходы от дерева с зарубками до следующего ствола со свежим затёсом, вспоминали, кто из рабочих делал метку топором, таким образом восстанавливали весь цикл передвижения и нанесённых на стволы деревьев меток. Вдруг в одном ущелье обнаружили зарубки, сделанные каким-то другим человеком, появилось предположение, что студент сбился и отправился по этим затёсам. Ускорили шаги по этим зарубкам. Они уводили совсем в противоположную сторону, теперь бригадиру было понятно, что Тимофей ушёл по ложному маршруту. Таёжные заросли порой становились непроходимыми, переплетены лианами. Шли по ним полтора дня. Неожиданно зарубки привели к огромной фанзе, построенной на берегу небольшого ручья, но в ней никого не было. Внутри были разбросаны старые вещи, изогнутые алюминиевые миски, изношенная обувь.

Один из рабочих в бригаде был жителем Дальнего Востока, он сразу сделал заключение, что здесь живут корейцы, которые занимаются сбором женьшеня. Рабочий предупредил, что следует быстро отсюда уйти, чтобы не застали их хозяева. При появлении корейцев можно в свои места не вернуться. Группа отправилась в свой палаточный лагерь с надеждой, что Тимофей уже находится там. К великому сожалению, студента в палатках не было. Озабоченная, бригада сразу же отправилась на базу партии. Путь предстоял далёкий, но другого выхода не было. При подходе к базе партии Борис встретился со своим студенческим другом Володей Герштейном, который с бригадой продвигался на базу партии. У него тоже случилась беда — сбежал рабочий, очевидно, заблудился, его искали несколько дней, решили доложить начальнику партии.

Два инженера сидели у начальника партии, обсуждая план поиска студента и рабочего. Дело в том, что бригады работали рядом, но по разные стороны хребта. В это время на базу партии приехал главный инженер отряда Л.М. Фомичёв, с ним был студент Пак. Тимофей подробно рассказал, как его арестовали в тайге, обвинив одинокого корейца в хищническом сборе женьшеня. Оказалось, что в округе было много укромных мест, на которых выращивали женьшень, и эти группы сборщиков травы возглавляли корейцы, которых поймать не могли. Когда Пак появился в посёлке, то деревенские жители были уверены, что это главарь одной из группировок, и сообщили в соседнее село милиции. В отделении милиции Тимофей несколько раз переписывал объяснение, его намеревались заставить, сознаться в своих незаконных действиях по сбору женьшеня. Пак сумел настоять, чтобы сотрудники милиции позвонили руководству отряда и убедились в его причастности к работе в экспедиции. После телефонного разговора главный инженер отряда Фомичёв отправил телеграмму в краевое управление внутренних дел, в которой сообщил о скандальном безобразии со стороны районного отдела по делу незаконного задержания студента Пака Тимофея.

Дело в том, что в те годы Главное управление геодезии и картографии находилось в подчинении Министерства внутренних дел, поэтому к телеграмме отнеслись очень ответственно. Арестованного Пака доставили в геодезический отряд для опознания. Главный инженер прекрасно помнил лицо студента, потому что долго беседовал с ним перед отправкой на полевые работы в бригаду Бориса Белоусова. Измождённое лицо уставшего корейца вначале показалось Фомичёву совсем другим, но, как только он со студентом заговорил, сразу его вспомнил и подтвердил, что это их работник, который числится помощником в геодезической бригаде инженера Белоусова. Более недели Пак был арестованным. После этого Фомичёв и Пак приехали на базу партии. Главному инженеру пришлось заняться поиском сбежавшего рабочего. Бригаду Белоусова тоже подключили на поиски. Много маршрутов было проложено поисковыми бригадами, но обнаружить рабочего не удалось.

Глубокой осенью, когда закончился полевой сезон и бригады все были расформированы, вдруг в отряде появился потерявшийся летом рабочий. Он разыскал инженера Герштейна и поведал, как это всё летом случилось. Во время таёжных ежедневных маршрутов по крутым залесённым и стланиковым сопкам рабочий понял, что ему не выдержать полевой сезон, а отрывать от работы бригаду не захотел, поэтому решил исчезнуть потихоньку. На второй день побега заблудился, продукты подходили к концу. Однажды пришлось вплавь преодолеть широкую реку, спички промокли, костёр разжечь не смог. Переночевал в мокрой одежде под деревом, после этого заболел. Голодный, больной брёл несколько дней, пока не потерял сознание.

Очнувшись, долго не мог понять, где он находится. Это была корейская фанза, в ней жили несколько человек, они занимались сбором женьшеня. У них имелись укромные участки, на которых они выращивали целительные растения. Хозяева фанзы рассказали, что их собака обнаружила у ручья под деревом парня, который находился без признаков жизни. Корейцы сумели вылечить юношу, а потом пришлось отрабатывать до появления снега — так он попал в рабство. Когда выпал первый снег, хозяева вывели рабочего с завязанными глазами до тропы, дали в дорогу продуктов, указали, в какую сторону держать путь до первой деревни.

В экспедиции рабочему причиталась небольшая сумма заработанных денег, поэтому рабочий пришёл к своему бригадиру Владимиру Герштейну за деньгами.

Гость из скита

Встревоженный, Яков вздрогнул от внезапного злостного лая собаки, умчавшейся в заросли ущелья. Яша, торопясь, отправился в палатку за своей двустволкой. Вначале конюх подумал, что на вечерний огонёк костра пожаловал медведь, но лошади спокойно пощипывали траву, об этом свидетельствовали равномерные, монотонные звуки колокольчиков, висевших на шеях лошадей. Они сразу бы почувствовали появление хозяина тайги. Оставалось загадкой, кто мог нарушить вечернюю тишину, разбудившую собаку, которая спала у костра, свернувшись клубком. Конюх стал предполагать, что с гор спустилась бригада, но они рассчитывали возвратиться только завтра к вечеру, да и в такую тёмную пору им нет смысла бродить по таёжным зарослям. Найда продолжала настойчиво лаять, хотя она находилась далеко и звуки еле доносились. За весь полевой период собака так не была встревожена, как случилось в этот вечер. За лето она много раз оказывала помощь бригаде. Скоро предстояло прощаться с Найдой. Попала в бригаду собака случайно. Яков выбирал лошадей для своей бригады, выбор в колхозном дворе был не велик. Требовалось забрать четыре лошади для использования их в перевозке экспедиционного снаряжения на вьючных сёдлах. Выезжая верхом из скотного двора, лошадь чуть не наступила на перебегавшую дорогу взлохмаченную собаку. Колхозный конюх вдогонку крикнул экспедиционному работнику: «Забери её, она ничейная, в тайге пригодится». Яков приостановил лошадь, собака уселась на обочину дороги и пристально стала смотреть на седока. «Найда, а Найда, пойдём с нами в тайгу, там тебе будет лучше», — проговорил Яша. Конюх понукнул лошадь, караван тронулся, а за ним пристроилась и бездомная собака. В течение всего лета она была рядом с конюхом. Обычно бригада уходила на несколько дней в горы, а Яков оставался с лошадьми в палаточном лагере, несколько раз бригада пыталась забрать в маршрут собаку, но она, очевидно, усвоила правило, что оставлять одного своего хозяина нельзя.

В дневное время во время маршрутов всей бригады бывали случаи, когда Найда где-то подолгу лаяла. Яков стал отличать по интонации и напористому голосу лая, на кого она тявкала, несколько раз удавалось застрелить глухарей, которых облаивала Найда. Однажды собака пригнала в лагерь дикого оленя, Яков находился один и не успел его даже внимательно рассмотреть. Был такой случай, когда в лагере оставалась одна Варвара, — её бригадир оставил для оформления накопившихся материалов, конюх тоже уехал с бригадой на лошадях. Девушке оставили собаку и ружьё. Вечером неожиданно залаяла Найда. Варя вооружилась и отправилась на лай собаки. Стрелять ей приходилось во время учёбы в техникуме, стреляла в стрелковом тире. Преподаватель настаивал, чтобы она постоянно ходила в тир на занятия, поясняя, что у неё прекрасно получается, но Варя знала, что в жизни это не пригодится.

Варвара шла быстро: собака не только лаяла, но иногда визжала, кто-то её обижал. Вдруг девушка увидела свору волков, которые напали на Найду, стрелять в них было опасно, под пулю могла угодить собака, один волк находился в стороне. Варя прицелилась и выстрелила, волк перевернулся, остальные серые хищники сразу же исчезли. Убитый волк оказался небольшой, очевидно, совсем молодой. Возвратившаяся бригада была удивлена, когда увидела застреленного серого хищника.

Конюх был доволен, что ему досталась такая умная собака, но сожалел, что не сможет забрать после полевого сезона её с собой в дом, в котором он жил.

Собака не переставала лаять, тогда Яков решил облегчить ей положение, он выстрелил, и лай вскоре прекратился. Через некоторое время Найда возвратилась, она долго смотрела на своего хозяина, возможно, она что-то хотела своим взглядом передать, затем зевнула и улеглась на своё любимое место вдали от костра.

Утром, как только рассеялась темнота, Яков отправился проведывать лошадей, которые паслись недалеко на поляне, потому что вечерний разъярённый лай не давал покоя конюху всю ночь. Лошади были все на лужайке, спокойно пощипывали сочную зелёную травку. Успокоившись, Яков стал разжигать костёр, заварил чай из своих любимых таёжных травок, магазинную заварку он не признавал. Разогрел оставшихся в сковороде зажаренных вечером хариусов и приступил к завтраку.

Вдруг Найда вновь оживилась и с громким лаем бросилась в ущелье, убежала она опять в то же место, в котором была поздно вечером. Этот лай конюха сильно обеспокоил, пойти одному в ущелье он не отважился. Собака лаяла, но не с таким остервенением, как вечером. Через некоторое время конюх почувствовал, что лай приближается к палаткам. Яков зажал в руке ружьё и стал всматриваться в ущелье. Неожиданно послышался человеческий голос, который старался успокоить собаку. Конюх, вглядываясь в идущего с ружьём мужчину, был чрезвычайно удивлён, откуда здесь в безлюдной тайге появился человек. Незнакомец приблизился к палаточному лагерю, Яков узнал парня — это был Варлам из старообрядческого скита, в котором геодезическая бригада останавливалась в начале полевого сезона. В староверческом ските проживало три большие семьи. Молодое поколение этих семей никогда не видело посторонних людей, поэтому на экспедиционных работников смотрели с настороженностью и старались близко не подходить. Бригадир геодезической бригады инженер Иван Тишкин встречал и раньше в таёжных глубинках подобных отшельников, поэтому воспринял кержаков спокойно, представился аксакалу, пояснив, что в течение недели или двух экспедиция будет работать в округе, а потом перебазируется через водораздел в соседнее ущелье и там предстоит работа до конца сентября. За полторы недели Яков хорошо познакомился с кержаками. Он постоянно оставался в палатках, поэтому у него была возможность с жителями подружиться. Глава скита Перфилий рассказал конюху, что в далёкие времена они ушли в безлюдную тайгу с семьями, забрав свой скот, который хотели у них конфисковать. С тех пор в деревню ни разу не показывались, привыкли к такому образу жизни. Охотничьи припасы им поставляют жители из скита, которые живут ближе к посёлку, они иногда встречаются с лесником, который является дальним родственником главы того скита. Яков давал кержакам лошадей для распашки новых участков земли. Семьи имели лошадей, но со временем поголовье стало сокращаться, двух оставшихся лошадок загрызли в зимние святки волки. Лесные люди приспособились к таёжной жизни, они выращивали овощные и зерновые культуры, необходимые для питания и одежды. У них имелся простейший ткацкий станок, одежда на взрослых и детях была серого и коричневого цвета. В избах вся мебель была изготовлена из кедров, полы застелены самоткаными дорожками, в переднем углу висели иконы и разложены старинные книги в кожаных переплётах. Перфилий в детские годы получил церковное образование, поэтому всех детей в ските он призывал научиться читать.

Варлам — единственный житель скита, который осмелился прийти к вечернему костру, около которого суетился конюх. Парню исполнилось двадцать пять лет, он интересовался жизнью за пределами их скита. Яков рассказывал обо всех государственных событиях в стране и о насущных проблемах. Некоторые моменты, происходившие в государстве, Варламу были непонятны. Одновременно конюх расспрашивал об укладе старообрядческой жизни. Беседы продолжались до глубокой ночи, а после этого парень приходил к своим, и его с интересом слушали все жители скита. Это всё происходило более двух месяцев назад. Конюху не понятно, с какой миссией юноша пришёл в экспедиционный лагерь, проделав путь по тайге длиною в пятьдесят километров. Варлам признался, что он сильно полюбил их помощницу — Варвару. Теперь конюх вспомнил, что в процессе работ около скита однажды бригадир с рабочими отправился в горы на три дня, нужно было заново продублировать небольшую часть измерений, инженер оставил помощницу в лагере для оформления материалов, которых накопилось значительное количество. Вечерами приходил Варлам, тогда и познакомились они. Юноша пообещал в конце сентября прийти в ущелье к Варваре, но она не очень верила, что такое может случиться. Варе нравились кристально чистые отношения таёжного юноши, хотя она не представляла, как могут сложиться их отношения. Он для девушки был интересным собеседником, хотя много было наивного, но в этом-то и был смысл чистосердечных разговоров.

Яков рассказал, что девушка закончила учёбу в топографическом техникуме. Выросла она на Алтае в небольшом посёлке, отец рано умер, мать ушла из жизни год назад, старшая сестра Варвары ушла в монастырь. Конюх охарактеризовал Варю как трудолюбивую девушку. Юноша заинтересовался, почему Яков готовит завтраки, обеды, моет посуду, делает всю женскую работу, хотя в бригаде имеется девушка. Конюх разъяснил, что она специалист и выполняет более сложную работу, даже когда все укладываются спать, она у костра продолжает заниматься вычислениями и оформлением материалов. Для этого она училась в техникуме четыре года, да ещё в школе десять лет. В бригаде каждый работник занимается своей работой. Всё это парень воспринимал с большим трудом. Якову не нравилось, что Варвара была необщительна, немного замкнута, излишне молчалива, но об этих качествах он Варламу не говорил.

К вечеру, когда тайга начинала успокаиваться, вдруг собака вскочила и с радостным лаем помчалась встречать возвращающуюся с гор бригаду. У костра стояли Яков и Варлам; увидев пришельца из скита, Варвара покраснела, в её тёмных глазах с алтайским прищуром блеснула улыбка. Ужин был готов, Яков наварил ухи и нажарил рыбы, Варлам принёс своё угощение: солёные грибы, квашеную капусту и мёд в сотах. Ужин затянулся. Полевой сезон закончен. Бригада обсуждала план выхода из тайги. Планировали за четыре дня дойти до Енисея. После ужина все отправились по палаткам, а Варлам с Варварой сидели у костра до утра.

Утром Варвара вдруг сообщила бригадиру, что она уходит в скит. Для всех эта новость была совершенно неожиданной. Инженер растерялся, он не знал, как ему поступить, стал говорить, что он не имеет права возвращаться в экспедицию без предоставленной ему помощницы. Тем более ей нужно отработать три года после распределения, как молодому специалисту. Тишкин стал разъяснять, что его руководство экспедиции обвинит, что он оставил помощницу в тайге и передадут дело в прокуратуру. Стали сообща думать, как выйти из этого положения; геодезист понял, что Варвара решилась на такой шаг окончательно, поэтому начал продумывать правильные пути выхода из этой ситуации. Варвара написала заявление на увольнение и подробную объяснительную записку на имя начальника экспедиции. Девушка приложила прошение, чтобы причитающуюся ей зарплату перевели на Алтай бабушке.

Расставание было сложным. Тишкин испытывал душевную тяжесть, в его жизни такое случилось первый раз. Девушка практически была сиротой, впервые влюбилась, пошла на отчаянный шаг остаться жить в таёжном ските. Варлам в процессе расставания сказал, что если Варваре не понравится жизнь в ските, то они уйдут из тайги и уедут жить па Алтай к бабушке Варвары, — у Вари там имелось жильё.

Варвара обратилась к Якову, чтобы он подарил ей Найду, с которой девушке легче будет привыкать к новым условиям жизни. Конюх обрадовался, что преданная собака теперь приобретёт хозяев. Варя присела к собаке и, гладя её, долго убеждала, чтобы Найда пошла с ней в скит. У Якова от её ласковых, тёплых слов к бездомной собаке слезились глаза.

Личные вещи Варвары разместились в рюкзаке на широких плечах Варлама. Варя кликнула собаку, Найда поднялась и отправилась за Варварой. Бригадир остановил помощницу, снял с плеча своё ружьё и подарил его ей вместе с патронташем, заполненным заряженными патронами. Девушка заливалась слезами, она застегнула на своей тоненькой талии ремень, повесила на плечо ружьё, обняла своего бригадира и, не скрывая слёз, отправилась в далёкий новый жизненный путь, который ей был совершенно неизвестным. Бригадир, конюх и рабочие долго стояли, махая руками вслед уходящим в скит Варламу, Варваре и Найде. После грустных минут расставания инженер скомандовал завьючивать лошадей, и бригада двинулась в многодневный маршрут к берегам Енисея.

Ящерицы помогли кладоискателям

Караван навьюченных лошадей медленно пробирался по таёжной тропе. Впереди шёл высокий стройный парень — инженеру Владимиру Плотникову впервые довелось возглавлять экспедиционную бригаду. Начинающий инженер чувствовал себя неуверенно, поэтому он часто останавливался, подолгу всматривался в карту, затем вытаскивал компас и сверял путь следования. Он знал, что тропа выведет в заброшенный посёлок золотоискателей, но иногда ему казалось, что тропа поворачивает в другую сторону. В деревне, из которой бригада отправилась в летнее путешествие, инженеру рассказали, что когда-то к золотоискателям была проложена прекрасная тропа, по ней доставляли продукты, снаряжение, вывозили золото, но постепенно запасы драгоценного металла стали иссякать, людей в таёжном прииске оставалось всё меньше и меньше. Наступил процесс ликвидации последних работ — неожиданно приехали верхом на лошадях сотрудники милиции, они арестовали директора. Оставшиеся рабочие были в недоумении, им ничего не оставалось делать, как уйти из посёлка, в котором когда-то проживало значительное количество работников.

В заброшенном посёлке геодезической бригаде предстояло задержаться на две недели. Бывший прииск приютился на берегу горной реки, вокруг ущелья чередовались вершины гор, некоторые даже в летний период были покрыты снегом и льдом. На всех этих вершинах нужно было проделать геодезические измерения.

До нежилого посёлка оставалось около десятка километров. За бригадиром следовал конюх Егорович, ведя свою любимую лошадку. Егорыч — так его сразу стали звать все — был единственным работником в бригаде, который всю свою жизнь провёл в экспедиционных маршрутах, иногда работал в должности проводника, поэтому за ним укоренилась кличка Проводник. Остальные работники бригады впервые оказались в горно-таёжной местности, поэтому бригадир по всем организационным вопросам советовался с бывалым таёжником — так ему посоветовал начальник партии. Егорыч поторапливал бригадира, ссылаясь на то, чтобы засветло успеть до приисков.

Перейдя через небольшой ручеёк, тропа вдруг раздвоилась, бригадир остановился, раздумывая, по какой из них направиться. Егорыч в этот момент приотстал. Усиливался порывистый ветер. Неожиданно раздался треск, сверху свалилась вершина сухого дерева, острым концом она пропорола инженеру плечо. Владимир от неожиданного удара упал, из разодранной куртки виднелось окровавленное плечо. Подоспевший Егорыч скомандовал, чтобы развьючили его лошадь и достали аптечку, а сам начал очищать рану от трухлявых соринок гнилого кедра, пронзившего плечо до костей. Володя задумался, что не повезло ему с работой: всего два дня находился в маршруте, один вечер провёл у костра и вдруг такая напасть. Даже не добрался до места работы. Плечо ныло, кое-как удалось остановить кровь, хотя она постепенно сочилась, настроение было упадочным. Обработав и забинтовав рану, бригада продолжила движение.

Сквозь густые заросли показался просвет, перед посёлком раскинулась огромная поляна с густой сочной травой; увидев луговое раздолье для лошадей, конюх воспрянул и показал место, где стали расседлывать лошадей и устанавливать палатки. Владимир заявил, что на этой стоянке им предстоит задержаться на пару недель, поэтому палатки нужно устанавливать основательно. Под спальные мешки наломали еловый лапник, костёр обосновали на берегу журчащей реки, окопав его канавками.

Поужинав, Егорыч предложил бригадиру осмотреть рану, остальные рабочие после трудного маршрута разбрелись по палаткам. Сполохи костра прекрасно освещали округу. Внимательно осмотрев рану, конюх заявил, что завтра нужно обязательно найти ящерицу, чтобы окончательно остановить кровотечение. Владимир был удивлён таким сочетанием: кровь и ящерица, как можно остановить кровь с помощью ящерицы. Проводник поведал, что во всех своих экспедиционных походах ему приходилось использовать ящериц, — такому излечиванию научила его колдунья, которую он всю жизнь вспоминает благодарными словами. Бывалый таёжник поведал, что в молодые годы угораздило его затолкать руку в волчью нору, хотел изловить волчонка, которого он загнал в отверстие в земле, но руку пришлось выдернуть мгновенно, окровавленной, её располосовала волчица. Егорыч показал бригадиру запястье, на котором выделялся глубокий шрам. Долго тогда не заживала рана, посоветовали обратиться к колдунье, она была дальней родственницей, поэтому отказать в помощи не смогла. Из раны постоянно сочилась кровь. Колдунья, водя костлявыми пальцами вокруг раны, внимательно всматривалась в искусанную руку, затем научила, как вылечить кровоточащую рану. В первую очередь она посоветовала остановить кровь — это самое главное, потом начнётся заживление. Метод оказался странный, в который Егорыч не очень верил, но вынужден был испробовать. Первая трудность состояла в том, что нужно было поймать ящерицу, потребовалось определённое время. Затем начинался сам процесс, которому научила колдунья. Егорыч обмакнул ящерицу в воду, после этого начиналась самая сложная процедура. Нужно было языком слизывать с ящерицы влажность и сразу же зализывать кровоточащую рану. Панцирная кожа ящерицы оказалась жёсткой, колкой; по словам колдуньи, в чешуйчатом покрытии таятся целебные свойства, которые остановят кровь, и рана начнёт засыхать, а кожа будет затягиваться. После этой неприятной процедуры рана начала заживать. В последующие годы в экспедиционные маршруты проводник брал с собой хвост ящерицы, который помогал остановить кровь на небольших повреждениях на коже. Конюху приходилось ремонтировать сбрую для лошадей, поэтому бывали моменты проколов пальцев иглой или шилом, в этих случаях действовал совет колдуньи. В летний период в кармане хранился упакованный хвост ящерицы, но к концу полевого сезона он становился непригодным.

Конюху запомнился один случай, когда ему пришлось воспользоваться хвостом ящерицы. Однажды экспедиционный караван продвигался через маленькую таёжную деревушку. Остановились около магазина, чтобы закупить кое-какие продукты. Продавщица отнеслась к приезду экспедиции с большим уважением. Приостановила отпускать товары деревенским жителям. После того, как бригада рассчиталась за покупку, она обратилась к ней с просьбой, нет ли медицинских средств, чтобы остановить кровь; она показала забинтованный палец, пояснив, что солила капусту и располосовала палец, прошла неделя, а кровь сочится, и рана не заживает. Проводник согласился оказать помощь, он попросил стакан воды, затем обмакнул в воду хранившийся в кармане хвост ящерицы, хотя присутствовавшие деревенские покупатели не догадались, что это за целебный предмет. Кусочком бинта конюх промокнул влагу на хвосте, затем приложил влажный бинт на сочащуюся кровь. Такую процедуру экспедиционный работник проделал несколько раз, и кровотечение прекратилось на глазах сельчан. Все деревенские покупатели, а их собралось много, были очарованы и высказались, что это колдовство, а другие стали говорить, что геологи имеют такой камень, который останавливает кровь.

Через год Егорычу довелось вновь побывать в этой деревне, он перегонял лошадей для экспедиционной бригады. Его жители уговорили ночевать: он был не только желанным гостем, но и целителем. Двум детям нужно было остановить кровь, одному он помог, а у второго началось сильное нагноение, поэтому конюх настойчиво рекомендовал ехать в соседнее село, где имелся фельдшерский пункт, к врачу. Сельчане стали просить проводника вылечить другие болезни, но конюх пояснил, что он может только остановить кровь. На следующий день проводник рано утром отправился в путь, чтобы скорее исчезнуть от больных, которые поверили, что приезжий человек обладает таинственным волшебством.

Бригадир, наслушавшись рассказов конюха, немного отошёл от мрачных мыслей и, успокоившись, отправился на ночлег. Утром, позавтракав, бригада отправилась к месту первых измерительных работ. Бригадир с помощником забрали теодолит со штативом, два молодых парня расчехлили топографические рейки, рабочие вооружились топорами для прорубки визирок и всем составом приступили к прокладыванию теодолитного хода, который был запроектирован пройти через заброшенный посёлок. Проводник остался в палаточном лагере охранять лошадей. Он заявил, что для лечения раны у бригадира требуется ящерица; если кто поймает, тому будет вознаграждение — банка сгущённого молока. Этим сообщением Егорыч всех рассмешил. Прокладывать инструментальный ход по посёлку оказалось непросто. За многие годы безлюдный посёлок зарос бурьяном и кустарником, вместо прорубки, пришлось протаптывать крапиву, которая выросла в человеческий рост. Покосившиеся дома без окон и без дверей выглядели угрюмо. Чувствовалось, что когда-то дома были добротные, построены из толстых стволов лиственниц. Вокруг домов возвышались гигантские разлапистые деревья черёмухи, которые были высажены в те далёкие годы. Проходя с теодолитом мимо дома, на котором не было крыши, бригадир вдруг увидел ящерицу — он бросился за ней, но она мгновенно исчезла под высокое крыльцо. Всем составом начали искать ящерицу, рабочие рейками пытались вызволить её из-под дома. Время шло, а ящерицу поймать не удавалось. Бригадир предложил помощнику самостоятельно продолжить прокладывание теодолитного хода, тем более он заявил, что имеет опыт в этом процессе. Владимир остался около дома в ожидании этой чудодейственной животинки. Он уселся на покосившееся крыльцо и стал всматриваться в завалинку, на которой травка была незначительной. В какой-то момент выскочила огромная ящерица, она была гораздо крупнее той. Инженер наготове держал куртку, он сумел накрыть ею ороговелое чудовище и, обрадовавшись, отправился к Егорычу.

Конюх по отработанной программе тщательно протёр роговые чешуйки тампоном из марли, а затем стал промокать края рваной раны. Для уверенности бывалый таёжник проделал эту процедуру несколько раз. После того, как лечение закончилось, Егорыч взялся за хвост ящерицы, она убежала, а хвост остался у проводника в руках, — этого он и хотел. На следующий день кровотечение прекратилось, рана начала подсыхать. В последующие дни бригада отправилась в горы. Обычно уходили на два-три дня, проделав измерения на каскаде гор, возвращались, набирали продуктов и вновь отправлялись в очередной маршрут. Однажды спустились с гор, а у Егорыча гости — два парня, они представились туристами. Пришли они в эти места пешком, рассказали, что когда-то их отец работал на этих приисках, его в живых уже нет, а сыновья мечтали побывать здесь давно. В этом году представился летний отпуск, вот и решили обследовать посёлок, которым командовал их отец.

На следующее утро бригада отправилась в горы. Через три дня возвратились. Туристов не было, Егорыч объяснил, что они живут в посёлке, один дом подремонтировали и обосновались в нём. Конюх выведал у туристов, с какой целью они решили посетить такую таёжную, безлюдную глухомань. Оказалось, пришли они сюда искать клад, который когда-то остался от отца. Вначале парни об этом не говорили, несколько дней занимались поисками клада, но когда убедились, что не смогут найти сокровища, стали готовиться в обратный путь — перед возвращением домой раскрыли тайну своего путешествия Егорычу. Они поведали, что в те далёкие годы их отца обвинили в каких-то махинациях, присудили большой срок тюремных лагерей. Сыновья выросли без отца. Из тюрьмы отца доставили больным, он был парализован, говорить не мог, руки тряслись. Иногда у него появлялось прояснение, он узнавал жену и сыновей. Мать говорила, что на приисках у отца должно было спрятано золото, в те времена рассчитывались с работниками золотом, а его арестовали, и золото она так и не видела.

Как-то вечером собрались сыновья и мать и начали медленно расспрашивать больного отца про золото. Мать нашла фотографии о приисках, как на лошадях во вьюках вывозили золото из тайги. Увидев на фотоснимках таёжный посёлок, золотоискатель улыбнулся, очевидно, вспомнились былые времена. Жестикулируя руками, сыновья пытались выяснить, был ли у отца клад. Вдруг он стал мычать и кивать головой. Мать посоветовала нарисовать дом и показать ему. Дома все были одинаковые, три окна в улицу. Удалось установить, что клад захоронен под средним окном. В тот вечер не удалось уточнить, как найти этот дом. Отец устал и не смог больше реагировать. На следующий день ему сделалось хуже, и больше подобных прояснений до конца его жизни не было. Мать на приисках никогда не была, поэтому она помочь в этом вопросе не могла.

Когда Егорыч выслушал парней, сразу стал спрашивать, а знают ли они, что существует поверье о поиске клада в тех местах, где живут ящерицы. Братья про такой метод слышали, но ящериц в посёлке не видели. Конюх рассказал, что бригадир видел около одного дома маленькую ящерицу, а вскоре поймал на завалинке того же дома большую ящерицу. Парни ждали возвращения с гор бригадира, чтобы он показал дом, в котором живут ящерицы. Конюх выстрелом из ружья дал сигнал, что бригадир спустился с гор. Вскоре кладоискатели появились в палаточном лагере. Владимир разъяснил, что дом легко обнаружить: он единственный, около которого имеется коновязь. Парни подтвердили, что дом такой они видели, но не догадались, что стойка для привязывания лошадей на открытом воздухе могла быть около дома руководителя приисков.

На следующее утро кладоискатели появились в геодезическом лагере очень рано, они торопились, чтобы засветло успеть добраться до ближайшего посёлка. Парни сообщили, что мечта их сбылась, клад они нашли. В знак благодарности они подарили Егорычу тульскую дорогостоящую двустволку, а Владимиру массивную золотую цепочку. Кладоискатели поблагодарили геодезическую бригаду за оказанную помощь и оставили сибирскую лайку, которая оказалась на редкость умнейшей собакой: она в течение лета много раз спасала геодезистов от разных неприятностей.

Пророчество кержаков

Инженеру-геодезисту Виталию Осинному в тот год пришлось работать в бассейне горной порожистой реки. Плавный инженер экспедиции Н.М. Агеев настаивал обеспечить бригаду Осинного вьючным транспортом из четырёх лошадей. В конце концов, было решено: в качестве транспорта выделить для бригады лодку с мотором. В процессе работы Виталий убедился, что на лошадях в этой тайге работать было бы очень сложно: совсем нет травянистых лужаек, лошадей кормить нечем, лесными зарослями покрыты все склоны и вершины гор. В бригаде работало два рабочих и моторист — Николай. Имелся ещё один рабочий, но он заболел; подозрение было, что его укусил энцефалитный клещ. Больного вывозили на моторной лодке, в весенний период была большая вода в реке, пороги были под водой, поэтому удалось за неделю доставить больного в ближайшее село сравнительно быстро. Деревень на участке не было никаких. Тайга безлюдная, посёлки сосредоточились по берегам только больших рек: Подкаменная Тунгуска и Нижняя Тунгуска. Запас продуктов на экспедиционный период был заложен в лабазы, которые создавались в весенний период, когда имелась возможность делать посадки на вертолёте на замёрзшую реку.

Организация полевых работ была чётко отработана, никаких сбоев не происходило. Инженер с рабочими уходил на вершины гор, проделав измерительные работы; бригада возвращалась к берегу, проплыв на лодке несколько километров; геодезист со своими спутниками вновь поднимался в горы к пунктам триангуляции. Для Виталия этот полевой сезон был первым после окончания института, юноше нравилась профессия, дикая природа с её мирными обитателями. Однажды удалось увидеть на противоположном берегу реки медведицу, которая в мелкой заводи, в тёплой воде, купала своих маленьких питомцев, они были величиной с кошку. Виталий установил в кустах теодолит с сорокакратным увеличением и долго любовался забавными материнскими методами купания медвежат. Малыши стремительно выскакивали на травянистый берег, она, вцепившись в загривок, тащила непослушного малыша в речную заводь, дойдя до глубины с полметра, медведица окунала его, затем отпускала, и медвежонок скоропалительными движениями своих коротких лап продвигался к берегу. Выбравшись на солнечный береговой склон, взъерошенный младенец, проделывая судорожные движения, освобождался от излишней водяной массы. После этого медвежонок грелся на солнышке. Тем временем мать отправлялась в заросли за вторым питомцем, вскоре она появлялась, таща малыша, который брыкался, дёргаясь лапами и головой, издавая какие-то звуки недовольства. Последовала такая же процедура. Завершив процесс купания малышей, медведица пошла в более глубокий отсек заводи и погрузилась в тёплую застоявшуюся воду, но проплыла она совсем немного.

Выходя, она вдруг остановилась, на мгновение замолкла, словно стала прислушиваться, затем начала поворачивать голову в разные стороны. Хозяйка тайги была чем-то озабочена. Очевидно, её острое обоняние уловило постороннее присутствие в её лесных угодьях, поэтому она насторожилась. Медведица поднялась на травянистый косогор, малыши мгновенно поднырнули под мать, ухватились за набухшие соски и умолкли. Беспокойство у медведицы нарастало, кормящая мать, озабоченная появлением несвойственного существа в таёжных зарослях, решила увести своих младенцев в более надёжное глухоманное ущелье. Она некоторое время стояла, словно была окаменелой, потом сделала решительный шаг в сторону густых зарослей; медвежата выражали недовольство, затем они сцепились между собой в драку. Медведица молниеносно угомонила их нежным ударом передней лапы — драчуны притихли и короткими прыжками последовали за матерью, перепрыгивая через полусгнившие стволы деревьев, которыми была устлана прибрежная местность. После этого Виталий долго сидел у костра, вспоминая материнскую заботу о малышах, сожалея, что не было такой фотокамеры, которая бы зафиксировала весь этот процесс общения с медвежатами хозяйки тайги.

До завершения экспедиционного сезона оставалось работ на один месяц. Продукты закончились, но порядок был отработан. Инженер с рабочими отправился в соседнее ущелье прокладывать теодолитный ход, планируя через четыре дня возвратиться, а Николай поехал на моторной лодке за остатками продуктов, которые находились в лабазе. Мотористу требовалось два дня, чтобы сплавать и доставить последние продукты, необходимые для завершения полевого сезона. На четвёртый день бригада торопилась, чтобы засветло добраться до палаточного лагеря, надеясь на горячий ужин, потому что в последние дни питались только сухарями и чаем. К великому удивлению, костра не было. Лодочника в лагере не оказалось. Когда убедились, что Николай в лагерь не приезжал, стало тревожно. Хотели сразу же отправиться к лабазу, но темнота не позволила передвигаться по лесу. Уснуть в ту ночь бригадиру не удалось: в голову лезли разные неприятные мысли; когда начало светать, сразу двинулись в маршрут, до лабаза идти нужно было дня два, но голод не позволял быстро передвигаться, рабочие часто останавливались на отдых. К вечеру половину пути осилили, остановились на ночлег на берегу реки, вблизи порога. Бригадир долго всматривался в грозное зрелище порога, припоминая, что в мае они плыли на лодке по этой реке к истокам и никакого порога не заметили. Уровень воды находился на пару метров выше, обрывистых берегов не было, они скрывались под водой.

Рабочий, набирая в реке воду в котелок, вдруг обратил внимание на затонувшую изогнутую алюминиевую миску, он вытащил её и вспомнил, что такая миска находилась в лодке Николая, которой он иногда вычерпывал скопившуюся воду из лодки. Рабочий показал миску бригадиру. Виталий сразу понял, что это миска Николая, появилась мысль, что на пороге произошла страшная беда. Стали обследовать берег, нашли на песчаном берегу несколько банок с тушёнкой, это подтвердило, что моторист возвращался от лабаза, лодка была загружена продуктами. Стало понятно, что идти к лабазу нет смысла, продуктов там нет. Приступили к тщательному поиску Николая, понимая, что на пороге случилась беда.

Утром наткнулись на Николая, он лежал без сознания под деревом, у него была переломана нога, торчала оголённая кость, содрано плечо и на голове запеклась кровь. Нужно было больного срочно доставить в больницу, положение становилось безысходным. Голодные, уставшие, без продуктов и без лодки. Один из рабочих, по имени Захар, в полтора раза был старше по возрасту бригадира, имел большой опыт таёжных работ, несколько лет работал в тайге на лесоповале; он сразу предложил соорудить плот: другим способом больного в деревню не доставить. Сразу приступили к поиску брёвен по берегу для строительства плота. Очень пригодился топор, который прихватили в маршрут.

Виталий находился в растерянности, на него свалилось сразу столько неприятностей, он не знал, как выйти из этого замкнутого круга. Вспомнилось пророчество кержаков. В мае на моторной лодке поднялись к истокам реки, за несколько дней не заметив ни единого порога. Со всех ручьёв и речушек сливались гигантские потоки бурлящей воды. Прибрежные деревья стонали от натиска весеннего половодья. Добравшись до заданного ущелья, Виталий скомандовал расчехлить приборы, и бригада приступила к полевым топографо-геодезическим измерениям. На третий день бригада наткнулась на семью кержаков, проживающих в доме, срубленном под куполом сросшихся вековых кедров. Одичавшие отшельники никогда не видели посторонних людей. Они прятались, старались рассмотреть пришельцев украдкой, раздвигая занавески на окнах и через щели сарая, наконец, глава семьи — рыжебородый Изосим осмелился выйти. Он поинтересовался, каким путём люди пробрались в эти непроходимые места. Кержак пояснил, что на реке столько порогов, что на лодке пройти по ним невозможно. Захар объяснил, что в реке много воды, поэтому порогов не видели. Кержак ответил, что на обратном пути придётся испытать непроходимость порогов, едва ли они смогут выпустить их живыми. Выйдя на берег, Николай показал Изосиму новшество, завёл мотор и сделал круг по водной глади реки. Кержак крестился, сказав, что эта нечистая сила уничтожит всю рыбу в реке. Семья была недовольна появлением экспедиционных работников. Затворники прожили здесь не один десяток лет. На второй день, сворачивая палатку и спальные мешки, экспедиционные люди увидели ещё одного человека. С реки шла светло-русая девушка с массивной косой, через плечо было перекинуто коромысло с двумя деревянными вёдрами, наполненными водой. Девушка старалась не смотреть в сторону экспедиционной группы. В это время из дома вышел Изосим, он направился к пришельцам. Кержак рассказал, что в их семье самый старый человек — это его мать; никто не знает, сколько ей лет; она несколько лет не встаёт с кровати, болеет, но разум не теряет, предвидит все события. За два дня до появления экспедиции она говорила, что к их жилью приближаются люди, они едут на странных санях по реке, но на её высказывания не обратили внимания, зная, что людей в этих местах никогда не бывало. Сегодня провидица сказала, что у этих людей скоро заболеет один человек, затем со вторым случится беда, а через год уйдёт на тот свет руководитель этой группы. Виталий и его подчинённые посмеялись над высказыванием старушки, но вскоре действительно заболел рабочий, — решили, что это совпадение. Когда случилась беда с Николаем, инженер задумался, понимая, что пророчество кержаков сбывается. Николай постоянно бредил и просил пить.

Соорудив плот, сразу отчалили, больного уложили на лежак, изготовленный из еловых лапок. Два порога пришлось миновать по берегу, больного перенесли на носилках, а затем волоком по прибрежью перетащили плот. Добравшись до деревни, удалось дозвониться до руководства экспедиции — приехал главный инженер Агеев и организовал отправку больного на вертолёте в Красноярск, в больницу. Виталий рассказал Агееву о пророчестве кержаков.

Дело в том, что предсказание кержаков продолжилось: через год в аэропорту Красноярска был смертельно травмирован Виталий Николаевич Осинный обломком лопасти вертолёта.

Эту историю мне рассказал В.А. Лазаренко, работавший тогда начальником этой экспедиции.

Таёжный узник

Не успели топографы обжиться на новом месте в долине безымянной реки, под сводами вековых кедров, как к ним пожаловал гость из артели золотоискателей. С этой артелью топографы встречались накануне. Обросший, в изодранной одежде, парень, озираясь, стал упрашивать руководителя топографической бригады спасти его от смерти, пояснив, что банда золотоискателей увезла его в тайгу тайком, превратив парня в узника. Бригадир Михаил Порошин ответил, что в бригаде не хватает одного рабочего, поэтому предложил пришельцу поработать у них в бригаде. Сурен с большой радостью согласился и рассказал подробно, как он стал узником.

Несколько лет Сурен трудился в строительной бригаде, которая строила коровники в колхозах. Люди работали в этом небольшом коллективе из Армении, они знали друг друга, все были жителями одной деревни. Месяц назад закончили строить коровник в одном из сибирских колхозов. После того, как завершили строительство, приехало принимать стройку руководство колхоза. Обошли все отсеки этого громадного помещения. Председателю колхоза коровник понравился, давно мечтал о таком. Символически выпили за завершение строительства и поехали в деревню за получением расчёта. В коровнике строительная бригада жила несколько месяцев, поэтому вся одежда и инструмент находились в одном из выстроенных отсеков помещения. В бригаде имелась бензопила и много дорогостоящих инструментов. Руководитель бригады указал на Сурена, чтобы он остался в коровнике, готовил имущество для переезда в соседнюю деревню, там тоже предстояло строить коровник, но меньших размеров. Сурен собрал посуду и отправился на берег реки, чтобы помыть её и упаковать для транспортировки. Закопчённая алюминиевая посуда прекрасно очищалась речным песком, поэтому парень увлёкся этой работой и не заметил, как к берегу подошли пьяные парни. Они стали расспрашивать его, чем он занимается здесь в одиночестве, возможно, учится, как намыть здесь в песке золото. Сурен рассказал о завершённой работе, показав на выстроенный коровник. Выслушав парня, рыжебородый толстяк огромного роста предложил Сурену поехать к ним в артель — добывать золото. Парень отрицательно закачал головой, пояснив, что ему эта работа нравится.

В это время ему набросили на голову полотенце, которое лежало рядом. Связали руки, ноги, при этом сняли сапоги, рубашку, побросали на берегу, а Сурена уложили на телегу. Парень пытался вырваться и сразу получал крепкие удары. Сурен, когда гости подходили к нему, обратил внимание, что на берегу стояли две подводы, запряжённые по паре лошадей. Весёлая компания с выпивкой и песнями отправилась в дорогу. Ехали долго, иногда останавливались; один компаньон, самый молодой, он не выпивал, постоянно находился рядом, ему поручили охранять узника. В какой-то момент остановились надолго. С пленника сняли повязку с головы, развязали ноги. Теперь Сурен имел возможность рассмотреть своих захватчиков. Все они были крепкие, подвижные, постоянно сквернословили. Было понятно, что руководил этой артелью рыжебородый, он подошел к Сурену и заявил, если возникнет попытка убежать, то две пули всегда догонят, он показал на двустволку, висевшую на плече. Он пояснил, что его армянские друзья поймут, что Сурен утонул, поэтому в любое время можно проститься с жизнью в этих таёжных просторах. Сурен задумался, понимая, что его жизнь находится на волоске от смерти. Кругом вековые деревья, стало понятно, что от посёлка уехали далеко. Дорога закончилась, просматривалась еле заметная тропа.

На этой стоянке распрягли лошадей, навьючили на них весь груз, которого оказалось весьма много, и отправились пешком по таёжной тропе, проложенной по берегу реки. Через день добрались до реки с песчаными пологими берегами. Лошадей развьючили, и два человека на лошадях уехали обратно, Сурен завидовал этим людям и мечтал уехать с ними. В артели осталось шесть человек, Сурен был седьмой. Было понятно, что эти люди здесь уже жили, имелись балаганы, которые сооружены были основательно. Рыжебородый не только командовал, но и активно работал сам. Из зарослей принесли лотки и прочие принадлежности для промывания песка и получения благородного металла. Сурену развязали руки, и один из компаньонов стал показывать, как нужно промывать песок. Работа оказалась тяжёлой, его поставили на самый трудный процесс. Сурен обратил внимание, что ружьё имел только главарь, а у остальных висели ножи, прикреплённые к поясам. У юноши, который охранял Сурена, торчал обрез, носил он его под курткой. Работа была изнурительной, работали с темна до темна.

Сурен мечтал об одном: как сбежать, хотя знал, что выбраться из этой тайги без продуктов невозможно. Рыжебородый обещал Сурену, что ему будет выделен пай намытого золота, как и остальным. Узник знал свою участь, — живым его не отпустят. Из разговоров было понятно, что золото они моют в этом месте уже не первый год. На сотни метров песчаные берега были перелопачены несколько раз.

Когда на берегу появилась топографическая экспедиционная бригада с завьюченными лошадьми, золотоискатели всполошились. Они не ожидали, что в этих глухоманных местах могут появиться посторонние люди. Юноша, охранявший Сурена, сразу постарался со своим подопечным скрыться за обрыв. Рыжебородый вышел навстречу экспедиционному каравану, пояснив, что они работают в Сибирском тресте изысканий, определяют запасы цветных металлов в песчаных россыпях и процент содержания золота. Руководитель экспедиционного отряда поведал, что они занимаются топографическими работами, и поинтересовался, имеется ли тропа по берегу реки. Рыжий здоровяк подробно рассказал о тропе, по которой они сюда добрались, и попросил спичек, пояснив, что у них они отсырели. Топограф стал шарить по карманам, золотоискатель внимательно смотрел на комплектацию бригадира: на груди висел бинокль, с одной стороны свешивалась полевая сумка, с другой — походная радиостанция, окрашенная в серебристый цвет, а из-под куртки торчала кобура с пистолетом. Михаил вытащил из кармана коробок спичек, передал его, и они тронулись в маршрут. У топографа остался какой-то неприятный осадок от встречи с рыжеволосым толстяком: его насторожённость и испуганные глаза вызывали к нему недоверие. Экспедиционный караван постепенно скрывался в густых зарослях, главарь стоял в растерянности, глядя вслед рабочим, ведущим лошадей, у каждого за спиной висело ружьё.

После того, как экспедиция исчезла, золотоискатели вылезли из укрытий, поспешили к своему руководителю. Они были перепуганы неожиданным появлением в этих безлюдных местах странной экспедиции, в которой почти все люди были вооружены. Сурена караульщик оставил без присмотра, этим моментом и воспользовался узник. Он, крадучись, мгновенно поспешил в заросли, стараясь уйти в ту сторону, куда отправился экспедиционный караван. Сурен осторожно обходил сучки, чтобы его хозяева не услышали их хруст — иначе ему смерть. Пригнувшись, не задевая свесившиеся сучья, он, торопясь, проникал всё дальше и дальше, приближаясь к экспедиционному отряду. Он понимал, что его бандитская гвардия сейчас гонится за ним. Сурен спешил, зная, что стрелять в него они не будут, потому что совсем близко находится вооружённый экспедиционный отряд. Наконец он добрался до тропы, сразу же перешёл на другую сторону и по зарослям устремился вдогонку каравану. Вскоре беженец услышал перезвон колокольчиков, подвешенных на шеях лошадей. Им овладела какая-то дрожь, он боялся приблизиться, потому что в экспедиции имелась собака, которая может загрызть незнакомца. Дрожащий скиталец передвигался поодаль. Вспотевший, он брёл и брёл, оглядываясь и прислушиваясь, не следуют ли за ним его хозяева.

Как только караван остановился на ночлег, Сурен решил сразу же пойти к руководителю, но боялся собаки. Собака бросилась на пришельца с громким лаем, но она не делала попыток укусить, поэтому Сурен смог пройти в лагерь, который начал готовиться к ночлегу. Сурен стал рассказывать руководителю, а сам постоянно оглядывался, боясь, что обещанная пуля может его пронзить даже здесь. Вечером, когда тайга покрылась мраком, вдруг собака с надрывным лаем бросилась в лесные заросли, так как она видела ночью хорошо, это помогло ей отогнать преследователей вдаль от лагеря. Экспедиционные рабочие дважды выстрелили дуплетом, и над тайгой наступила тишина.

Утром, как только забрезжил рассвет, работники завьючили лошадей и отправились в далёкий маршрут, вглубь тайги. Бригадир сказал, что за пару дней они удалятся за тридевять земель. Сурен рассказал Михаилу, что он два года учился в строительном техникуме, немного приходилось работать с теодолитом и нивелиром. Бригадир научил Сурена записывать отчёты в журнале, и он стал работать в должности помощника бригадира. Сурен освоил многие процессы. Он поднимался на деревья, устанавливал вехи, делал разметки площадок при маркировке опознаков на залесённых вершинах. Производил все измерения при дешифрировании на реках и в лесных зонах. Сурен проработал в должности помощника до конца полевого сезона.

Перед выходом из тайги заболел бригадир, он простудился при переправе через реку. Ему пришлось нырять за вьюком, в котором находились документы летних измерений. После этого Михаил стал сильно кашлять, поднялась температура, начались приступы. В какой-то момент он потерял сознание. Бригаду пришлось выводить из тайги Сурену. За три месяца он научился ориентироваться. Троп никаких не было. Помощник взял в руки буссоль, топографическую карту и возглавил выход экспедиционного отряда. Маршрут оказался весьма сложный. Рабочие начали роптать, боясь, что Сурен уведёт их в противоположную сторону. Продукты закончились, поэтому рабочие находились в нервозном состоянии. Как только появилась тропа, затем охотничья избушка, геодезисты успокоились.

В деревенском медпункте фельдшер сделал больному укол, через некоторое время топограф очнулся; он удивился, что они оказались в деревне. Сурен поторопился уехать в посёлок к друзьям, они должны были заканчивать строительство коровника.

Поздним вечером Сурен вошёл в отсек помещения, в котором сидели за ужином его коллеги. Обросший Сурен, стоя в дверном проёме, поздоровался на армянском языке. Все начали всматриваться в пришельца, он подошёл к столу и заговорил скороговоркой, так получалось только у него. Все бросились к нему, стали обнимать.

Коллеги поведали, что Сурена давно считали утонувшим. Приезжали из Армении отец и младший брат Сурена, установили скромный памятник на берегу реки. Строительная бригада приняла решение зачислить посмертно Сурена в бригаду и выплачивать зарплату родителям. До утра Сурен рассказывал о своих похождениях. Подробно остановился на моментах, когда его золотоискатели похитили: один из них схватил ружьё, принадлежавшее строительной бригаде, хотел присвоить, но главарь выхватил ствол и положил на место, пояснив, чтобы не было никаких улик, что кто-то посторонний здесь был, — тогда сделают окончательное заключение, что он утонул. Они даже сняли с Сурена наручные часы и положили их на берегу реки. Продумали они всё и в отношении одежды.

Утром Сурен поехал в Искитим (город в Новосибирской области) в экспедицию получить зарплату, рассчитаться и навестить больного бригадира.

При встрече с Михаилом он стал настаивать, чтобы Сурен пошёл учиться в Новосибирский топографический техникум, пояснив, что в эти дни там начинаются занятия. Топограф повторял много раз, что в этой специальности у Сурена прекрасно всё получается. Сурен поблагодарил своего бригадира за то, что он спас его от гибели тогда в тайге, приняв ответственное решение забрать в бригаду Сурена, и даже изменил маршрут передвижения, чтобы избавиться от преследования бандитской группы.

Сурен, прощаясь, сказал, что он и так подвёл своих земляков, поэтому ему нужно ехать и помогать строить новый коровник.

Безлюдный плот

Плот плыл по реке без людей. На сбитых брёвнах плывущего сооружения находилось несколько наполненных рюкзаков, разноцветная одежда, оранжевые спасательные жилеты, обувь. Плот проплывал мимо экспедиционной базы партии. Лодочник моторной лодки Василий Жигунов и радист Валентин в это время находились на берегу; они разделывали пойманного тайменя, который оказался слишком большим. Потратили около двух часов, вываживая эту гигантскую рыбину к берегу. Пришлось Валентину сбегать за ружьём, и только после того, как он сделал несколько выстрелов в голову этого чудовища, удалось вытащить тайменя на берег. Увидев плот без людей, парни остолбенели: в течение всего лета на реке не появлялось ни единой души, и вдруг такое сооружение. За сотни километров горная тундра, озёра, лесные массивы вокруг, и вдруг безлюдный плот, сколоченный из брёвен, с вещами, словно люди, увидев экспедицию, нырнули в воду. Работники находились в растерянности, не зная, какие предпринимать действия. Василий много лет проработал в экспедиции, приходилось попадать в разные ситуации — он предложил причалить плот. Завели лодочный мотор и проплыли вокруг бревенчатого сооружения, оно оказалось капитально сделано, на нём были разбросаны вещи, посуда, развешаны свитера, носки сушились на топоре, воткнутом в бревно. В закопчённом котле лежало несколько штук некрупных рыбин, очевидно пойманных на удочку.

Валентин перепрыгнул на плот, и, удерживаясь за борт лодки, они стали буксировать безлюдное сооружение к причалу базы партии. Оно оказалось увесистым и поддавалось причаливанию трудно. Наконец удалось подплыть к пологой части берега и привязать плот верёвкой к стволу дерева. Внимание радиста привлёк радиоприёмник: он был совсем миниатюрный, конечно, зарубежного производства. Валентин, имевший квалификацию радиста, быстро разобрался в нём, — и сразу же зазвучала музыка. Василий выразил недовольство, что Валентин взял с плота чужую вещь, но радист ответил, что послушает музыку и возвратит приёмник на место. Моторист предложил продолжить разделывание тайменя, но радист отказался, объяснив, что запачкал рыбной кровью свою рубашку, поэтому сейчас пойдёт греть воду для стирки.

В это время в небе послышался гул вертолёта. Оба работника были удивлены: начальник партии улетел на вертолёте в Игарку с отчётом на несколько дней, других вертолётов в этом безлюдном регионе не бывало. Странно, что вертолёт летел с юга над руслом реки Северной. Василию иногда приходилось на вертолёте доставлять в бригады продукты, поэтому он изучил местность. Река Северная уносила свои воды на юг в Нижнюю Тунгуску, перед её впадением в Енисей, около Туруханска. Вертолёт долго кружил над базой партии, затем приземлился на вертолётной площадке, которая была вырублена два года назад в период строительства помещений под базу партии. Площадка располагалась совсем близко, вокруг находилось огромное скопление двухсотлитровых бочек с авиагорючим. Василий с Валентином отправились к вертолёту; приземлившись, пилот сразу же выключил двигатель. Моторист сделал заключение, что вертолёт прилетел надолго, коль заглушил и мотор. Из дверей выскочил высокий, черноволосый мужчина, подойдя к работникам, он спросил:

— А где мои водолазы? — Василий с Валентином переглянулись, пояснив, что здесь располагается база партии топографо-геодезической экспедиции, а начальник партии Агафонов улетел на вертолёте в Игарку. Мужчина, улыбаясь, сказал:

— Значит, они решили меня разыграть, я же плот их увидел с вертолёта? — Василий пояснил, что плот плыл по реке без людей, с помощью моторной лодки прибуксировали его к берегу. Гость улыбнулся, понимая, что его разыгрывают, и быстрыми шагами направился по склону к берегу, где был пришвартован плот. Один из гостей, поравнявшись с Василием, предупредил, что напрасно он такую шуточную версию выдал Ивану Васильевичу про отсутствие людей на плоту, там находилась его дочь с друзьями. Этот сподвижник спросил лодочника: знает ли он, какую должность занимает Иван Васильевич? Моторист ответил, что на базу прилетает только руководство из Игарки, а из Туруханска прилетел вертолёт впервые. Незнакомец продолжил свое нравоучение, пригрозил, что если тот такими шутками будет разбрасываться, то Иван Васильевич пересадит всех их в тюрьму.

Иван Васильевич уже рассматривал вещи на плоту. Вдруг он увидел на брёвнах кровь, и сразу у него появилось подозрение, что людей на плоту убили. В это время подошёл Валентин, его рубашка тоже была в крови. Прилетевший мужчина подскочил к радисту и начал допрашивать, откуда у него кровь, но ответа не захотел слушать, потому что обнаружил радиоприёмник на шее радиста. Он сорвал приёмник, пояснив всем, что этот подарок он привёз дочери из Японии и дочь брала его в это плавание. На берегу лежало ружьё. Он схватил его, открыл затвор и ощутил свежий запах пороха. Валентин ответил, что ружьё его и стрелял он пару часов назад, стал показывать на мосток, у которого он стрелял в тайменя. Разгневанный, мужчина решил, что дочь с друзьями застрелены, а трупы находятся где-то в реке.

В это время грянул гром, экипаж завёл двигатель вертолёта, прибежал бортмеханик, показывая на потемневшее небо, что срочно нужно взлетать. Мужчина приказал сопровождавшим его работникам забрать радиста, а того вдруг не оказалось: пока рассматривали вещи на плоту, он исчез. Теперь приезжие гости уцепились за версию, что виновен радист. Начались поиски сбежавшего Валентина. Василий возмущался, что напрасно Валентин сбежал, никакого отношения он к гибели туристов не имеет. Работники потребовали показать радиорубку Валентина, хотели изъять документы радиста. Моторист доказывал, что без начальника партии не позволит забирать какие-либо документы, но они пригрозили, что арестуют и его. Оказалось, что радист никуда не убегал, он сидел на своём рабочем месте в радиорубке и принимал радиограммы от бригад, которые находились в маршрутах и на вершинах гор.

Разъярённый, руководитель прилетевшей группы выхватил телефонную трубку у Валентина и приказал увести его на борт Лодочник пытался объяснить, что радиста нельзя увозить, в тундре работает много бригад, должна быть ежедневная радиосвязь, но на Василия не обращали внимания. Вертолёт улетел, Василий ругал себя, что виноват в этом он, когда предложил прибуксировать плывущий плот. Не было бы плота на базе партии и не было бы беды. Моторист никогда не заходил в радиорубку и не знал, как связаться с Игаркой и доложить начальнику партии о том, что остались без радиста.

На второй день Василий отправился на вертолётную площадку за бензином для заправки лодочного мотора; вдруг он увидел инженера-геодезиста Валеру Мицкевича с бригадой, который работал в истоках реки Северной, но он не должен выходить на базу партии — продуктами обеспечен, а выход должен был согласовать с начальником партии. Вслед за бригадой шли ещё несколько человек. Оказалось, это были те туристы, чей плот причален к берегу. Валера рассказал, что он с бригадой переходил с одной горы на другую через русло реки, на берегу заметили группу людей, — странно, они были в купальных костюмах. Приблизились, студенты рассказали, что они плыли на плоту и увидели склон, усеянный красной брусникой, причалили плот и стали собирать спелую ягоду, а когда вернулись к реке, плота не оказалось. На берегу на них напали комары, мошка, а одеты были в купальные костюмы: день был жаркий, поэтому на плоту загорали. Геодезисты оказали им помощь, у кого какая одежда была в запасе, — всю отдали туристам. За три дня до встречи со студентами Валере мать прислала посылку со свитерами, её доставили на вертолёте, на свитерах вышито «От Марины Адольфовны». Две девушки были одеты в эти свитеры. На всех не хватило обуви, поэтому ноги были обмотаны рукавами от курток и чехлами от спальных мешков.

Четвёрка туристов была благодарна Мицкевичу за то, что он вывел их к плоту. Сами они никогда не смогли бы выйти, тем более идти по лесным зарослям в купальных костюмах было невозможно, да и продуктов у них не было.

Василий рассказал, какая трагедия здесь разыгралась, что радиста арестовали по подозрению в убийстве людей на плоту; туристы были потрясены таким сообщением, они попросили срочно связаться с Туруханском. Валерий сумел связаться по радиостанции с начальником партии Виктором Николаевичем Агафоновым, находившимся в Игарке, и пояснил сложную обстановку, которая произошла в его отсутствие. Геодезист просил через аэропорт сообщить в Туруханск, что студенты находятся на базе партии, они искусаны комарами, ноги у них в мозолях, ждут вертолёт. Непременно должны доставить радиста на базу партии. Начальник партии пообещал, что в отношении самоуправства чиновника он сейчас сообщит в соответствующие органы.

Через несколько часов прилетел вертолёт из Туруханска за туристами. Командир вертолёта рассказал, что радист отказался лететь на базу партии, его отправили рейсовым самолётом в Игарку. Также он поведал, что Ивану Васильевичу в полёте сделалось плохо. Его увезли на машине скорой помощи в больницу. Врачи установили диагноз — инсульт, до сих пор он не пришёл в сознание. Дочь, услышав такое сообщение, разревелась, её увели в вертолёт. Вертолёт с туристами сразу же улетел в Туруханск.

Вскоре прилетел из Игарки начальник партии Агафонов, он рассказал, что радист прилетел из Туруханска и сказал, что его заставляли написать признание в убийстве туристов, но когда поступило сообщение, что туристы живы, про радиста все забыли. У него не было денег и документов. Кое-как ему удалось улететь в Игарку. После всех потрясений он отказался лететь на базу партии и подал заявление на увольнение.

Прилетевший вертолёт увёз в горы бригаду Валерия Мицкевича, которому пришлось потерять время на туристов, выводя их из тупикового положения.

На базе партии в память о туристах остался плот, пришвартованный к берегу. Про этот плот рассказал экипаж туруханского вертолёта, — они доставляли в истоки реки рабочих, которые соорудили плот из брёвен в два яруса, затем рабочих вывезли, а туда завезли туристов. На этом плоту студенты отправились в плавание, через пару дней произошло происшествие, они остались без плота. Туристы доказывали, что плот кто-то в воду столкнул, хотя в этих глухоманных местах людей никогда не бывало. Самые близкие населённые пункты: Туруханск и Игарка находятся за сотни километров.

Раненый кабан

Конюх Егорыч готовился в далёкий маршрут. Ему предстояло за два дня пригнать лошадей в бригаду, улетевшую на вертолёте в истоки Енисея. Перед отъездом начальник партии сообщил конюху, что ему нужно забрать студента, приехавшего сегодня, который будет проходить производственную практику в этой бригаде. Егорыч одобрительно отнёсся к этому сообщению: два дня перегонять пять лошадей по таёжным дебрям одному сложно. Утром появился практикант с рюкзаком и зачехлённым ружьём. Александр оказался словоохотливым парнем, он рассказал всё о себе и был рад, что ему предстояло добираться в бригаду верхом на лошади. Конюх поинтересовался, приходилось ли Саше садиться верхом на лошадь; он ответил, что в студенческие годы однажды отправляли их на уборку урожая в колхоз, возил копны сена на лошади верхом, поэтому опыт имеется.

Подобрав в колхозе лошадей, всадники купили пару мешков картофеля в деревне по заказу бригадира и отправились по таёжной тропе в двухдневный маршрут. У Егорыча имелась схема, на ночёвку планировалось остановиться на берегу озера. Тропа оказалась запущенной, по ней в последние годы мало проходило людей, упавшие деревья порой перегораживали путь, приходилось выискивать объезды, на это уходило много времени. Засветло все-таки успели добраться до озера. Солнце медленно спускалось за вершины деревьев. Рассёдлывая лошадей, напарники вдруг увидели летящих уток, которые опустились в камышах озера. Студент, задрав голову, произнёс: «На ужин бы не помешало с картошечкой». Конюх согласился, тем более, путать лошадей он не мог доверить практиканту. Александр схватил свою двустволку и отправился к озеру, спрятавшемуся в огромных пространствах камыша. До камышовых зарослей с километр. Юноша торопился, чтобы успеть засветло: хотелось порадовать Егорыча утиным мясом. Саше приходилось с друзьями ездить на охоту на водоплавающих птиц. Студент приблизился вплотную к жёлтым, камышовым зарослям, утопающим в болотной жиже.

Неожиданно вспорхнула стая уток, Александр успел выстрелить в летящих птиц, одна рухнула на берег. Селезень с атласной шейкой судорожно трепыхался у самой кромки болота. Саша схватил добычу и помчался к Егорычу. Ужин оказался прекрасным — свежая утятина с картошкой. У костра студент стал отпрашиваться на утреннюю зорьку, чтобы сходить в камыши, добыть парочку уточек для бригады. Конюх согласился.