Безумное пари

— Сережа, знаешь, почему олигархи становятся олигархами?

Тот хохотнул:

— Удачно родились!

Влад мотнул головой:

— Ни фига подобного. Мало ли кто удачно рождается, да не все олигархами становятся. Есть, конечно, некоторый элемент рождения, но не это главное. Они считать умеют, Сережа. Вот и весь секрет.

— Я тоже. Хочешь, всю таблицу умножения расскажу? Наизусть, еханый… блин!

Лена поднялась из-за стола:

— Я пойду воздухом подышу. Надоели вы мне.

Выйдя из хатки, огляделась: вокруг такие же домики, только метрах в сорока возвышался дурацкий "Дом Культуры", выглядевший на фоне миниатюрных мазанок бельмом на глазу. Из этого "архитектурного монстра" вышли две официантки, груженые тяжелыми подносами. Видимо, где-то там должна находиться и дамская комната. Не слишком торопясь, Лена направилась туда. Если бы они были в городе, она ни за что не стала бы слушать этот пьяный бред, уехала бы домой. Но тут она вынуждена была ждать, когда Майоров решит покинуть сие гостеприимное место: вряд ли его водитель согласится уехать без хозяина.

Сергей даже не заметил ее ухода. Он снова и снова дергал Майорова за руку:

— Владик, ты ж пойми!

Тот деликатно вытаскивал руку из тесных объятий друга, якобы для того, чтобы подцепить вилкой аппетитный кусочек сальца, но Корниенко упорно не замечал его ухищрений и снова дергал приятеля:

— Владик, это железный проект! Я даже название придумал: "Планета в авоське".

Майоров поперхнулся:

— Как?

— "Планета в авоське". "Планета" — новостная часть, она будет как бы вкладышем в желтые страницы, в "авоську". Еженедельник. Прикинь — жена покупает газету, серединку отдает мужу, а сама с упоением читает бульварщину. Супер!

— Серега, ты соображаешь, что говоришь? Какая на хрен "Авоська"?!

Корниенко упорствовал:

— Я тебе говорю — это пойдет! Это будет хит продаж, а я стану Рупертом Мэрдоком. Прикинь — медиа-магнат Сергей Корниенко. Звучит, еханый блин!

Влад не ответил. Взял полную рюмку, которую так и не успел выпить, задумчиво покрутил ее в руке, и поставил обратно. В графине оставалось совсем немного водки, и после недолгих колебаний он вылил ее в стопку Сергея. Тот нетрезво кивнул и тут же поднял ее в приветственном жесте:

— Давай. За меня, медиа-магната. Я тебя люблю, Владик. Ты можешь на меня рассчитывать.

Не дожидаясь ответного тоста от друга, снова одним махом опрокинул в рот содержимое стопки. Майоров предусмотрительно протянул ему кусок сала:

— Закусывай.

Пока Корниенко послушно жевал, Влад не произнес ни слова, только смотрел на друга выжидательно. Казалось, ему нужна ключевая фраза, после которой он пойдет вразнос. И Сергей ее произнес:

— Владик, дай денег!

Эта фраза звучала за столом уже не однажды, и до сих пор Майоров либо отвечал на нее прямым отказом, либо попросту игнорировал. Теперь же словно бы что-то изменилось.

— Серега, ты вообще понимаешь, что такое собственное дело? Когда за тебя никто ничего не решит, никто ничего не сделает. Понимаешь?

Корниенко пьяно кивнул:

— Ну.

— Ни хрена ты не понимаешь! — разозлился Влад. — Ты привык работать с девяти до шести. Потом — все, тебя уже ничего не касается, ты свободен, ты ничей. И тебе плевать, что горит завтрашний номер, что налоговая заблокировала расчетный счет, что тиражи падают, а соответственно падают и прибыли, а хозяину, несмотря на это, нужно платить зарплату работникам. Сережа, бизнесменом нужно родиться!

Друг возразил:

— Фигня! Бизнесменом нужно стать! Были бы деньги, первоначальный капитал. Дай денег, Влад! Не жмись.

Майоров покорно вздохнул:

— Хорошо. Допустим, я даю тебе деньги. Что дальше? Хочешь, я тебе расскажу, что произойдет дальше?

Сергей смотрел на него с ухмылкой: мол, ну что принципиально нового ты мне можешь рассказать?

Влад разозлился:

— Тогда слушай. Вы с Аленой подали заявление. Ты еще не забыл?

— Нууу, — возмутился Корниенко.

— Я даю тебе деньги на газету. Ты ее регистрируешь, но вместо того, чтобы заниматься любимым детищем, готовишься к свадьбе. И заметь: никто, в том числе я, не посмеет тебя осудить. Потом ты женишься и едешь в свадебное путешествие. Опять все правильно, и снова никаких осуждений. Через пару недель ты возвращаешься из медового месяца, и приступаешь к работе. Однако ты молодой муж, тебе нельзя пускать семейные проблемы на самотек. Ты по-прежнему работаешь с девяти до шести, после чего ты весь без остатка принадлежишь Алене. Так?

Корниенко с готовностью подтвердил:

— Так. Женюсь, точно женюсь!

— Кто бы сомневался, — с плохо скрытой неприязнью ответил Майоров, однако Сергей был уже не в том состоянии, чтобы подмечать такие тонкости. — А дальше начинается рутина…

В хатку вошла Лена. Посмотрела на Влада с подозрением, спросила настороженно:

— Это вы о чем? Это я — рутина?

— Лееенка, — пьяно заулыбался Сергей. — А Владик нам деньги дает!

— Нет, Алена, ты не рутина, — успокоил ее Майоров. — Рутиной я называю работу. И, Серега, пока еще никто никому ничего не дает. Я объясняю тебе, что будет с твоей газетой через год. Так вот. Начинается рутина, ты, естественно, ничего не успеваешь делать сам, и нанимаешь коллектив. Тебе будут нужны бухгалтера, обязательно экономист или советник по финансовой политике. Тебе будут нужны хотя бы парочка редакторов и как минимум столько же журналистов — по одному на политику и бульвар. Без опытного маркетолога тоже вряд ли обойдешься — твою газету даже не заметят в ворохе прессы. В конце концов, тебе понадобится уборщица. Итого по самому минимуму тебе придется содержать семь-восемь человек, не считая тебя самого и молодой супруги. На все это нужны деньги. Где ты их будешь брать?

Сергей разочарованно протянул:

— Ну ё-оооханый блин, Владик! Ну ты как ребенок. Из доходов, конечно. Из прибыли!

— Уточни: из доходов или из прибыли? Это несколько разные понятия.

— Ну что ты цепляешься к словам? — возмутился Корниенко. — К тому времени у меня пойдут отличные тиражи. Хватит и на зарплату, и мне на карман.

— А на оплату типографии? А на аренду помещения? На электроэнергию — ты же не собираешься сидеть в офисе при свечах и писать гусиными перьями на дешевой бумаге? На офисные расходы? На рекламу? Налоги, кстати, тоже никто пока еще не отменял. На обслуживание долга, в конце концов.

Корниенко вскинулся:

— Какого долга?

— Который ты собираешься взять у меня на раскрутку своей "Авоськи". Или ты думаешь, что я тебе по дружбе спишу многотысячный долг? Прости, Сережа, но ты сам говорил — у меня калькулятор вместо сердца. Я потому и стал тем, кто я есть, что вместо пламенного мотора у меня внутри зашита бездушная счетная машинка.

Сергей скривился и собрался было что-то ответить, но Лена его перебила:

— И не надоело вам? Между прочим, у нас сегодня вроде как праздник, а вы все о деньгах да о бизнесе. Может, хватит уже?

Жених будто не расслышал ее слов. Воззрился на друга:

— Так я не понял, Владик, ты даешь мне деньги?

Майоров помолчал несколько секунд, словно бы в последний раз взвешивая все "за" и "против". Наконец ответил решительно:

— Дам только при очень жестком условии, оно тебе не понравится.

Тот подобрался:

— Я уже согласен.

В разговор двух мужчин вмешалась женщина:

— Ты не можешь быть согласен без моего согласия — мы с тобой практически семья, значит, это наше общее дело!

С одной стороны, она прекрасно знала, что собственная газета — голубая мечта Сергея, и он не успокоится, пока не добьется своего. Или пока не потерпит крах. И это тревожило ее, так как будущее у них было общее. С другой, Елена чувствовала, что Майоров заготовил для друга какую-то каверзу. По крайней мере, после тона, каким он произнес эту фразу, она поняла, что ничего доброго от него ждать не следует. Как только Сергей сам не видел исходящей от Влада опасности?

— Не мешай.

Корниенко сказал это тихо, и голос его показался ей совершенно трезвым. Но в нем сквозила такая угроза, что Лена замолчала от растерянности и обиды. Разве так разговаривают с любимыми? Разве так разговаривают в самый знаменательный для пары день?..

— Говори, — тем же мерзким, невыразительным голосом произнес Сергей, выжидательно глядя на Влада.

Еще несколько секунд паузы, и тот, наконец, озвучил свое условие:

— Я вкладываю деньги только в беспроигрышные комбинации. Твой проект, Сережа, мне таковым не кажется. Инвестиции должны приносить доход, иначе это уже благотворительность, а это не в моих правилах — я человек деловой, и это слово меня оскорбляет. Допустим, в случае с тобой я мог бы обойтись без прибыли — чего не сделаешь ради друга. Но ты должен осознавать, что я не могу раздавать деньги направо и налево. Как максимум, я могу дать в долг. Беспроцентный.

Сергей с готовностью кивнул:

— Естественно! Я…

— Не перебивай, я еще не все сказал. Я должен быть уверен, что ты сможешь его вернуть.

На сей раз Корниенко не стал отвечать. То ли опасался разозлить друга, в очередной раз перебив его, то ли не был уверен в собственной платежеспособности.

Так и не дождавшись от Сергея реплики, Майоров продолжил:

— А отдать ты его сможешь, только работая по двадцать часов в сутки. Ты готов к такому режиму?

Ответом ему был не слишком убедительный кивок. Влад усмехнулся:

— Уверен? А вот я нет. Я бы еще смог поверить в это, если бы не ваша женитьба. Ничего не имею против женщин, тем более против тебя, Алена, — он едва заметно повел подбородком в сторону дамы. — Но знаю по собственному опыту — женщины имеют свойство отвлекать от дел.

Лена вскинулась, хотела было сказать Майорову, что он хам и циник, но тот словно бы услышал ее мысли: опередил с наглой усмешкой:

— Да, я циник. И вообще премерзкий тип. Бизнесмены, они, знаете ли, такие. Поэтому, Сережа, денег я тебе дам не раньше чем через три года, когда жена станет для тебя такой же рутиной, как работа.

Он прищурился и посмотрел на Лену. Та разозлилась: даже не покраснел, негодяй!

— Ты! — воскликнула она и замолчала, наткнувшись на его недобрый взгляд.

— Я, — ответил Влад. — Заметь — я ни у кого ничего не прошу. А если я выставляю условия кредитования, то мне кажется, я имею на это право. Если бы вы давали мне в долг, вы бы и диктовали условия. Не так ли?

Лена резко повернулась к Сергею: мол, скажи же что-нибудь, поставь его на место! Однако тот ее, кажется, даже не видел. Он смотрел на Майорова и словно бы пытался сообразить, что, собственно, произошло, ведь деньги были уже практически у него в кармане.

— Владик, — взмолился он. — Три года — это ведь так много!

— К тому же через три года у нас могут появиться дети, — язвительно заметила Лена. — А им отец нужен не меньше, чем муж молодой жене.

Майоров был готов к такому повороту:

— В этом случае срок автоматически переносится до исполнения трех лет вашему ребенку. В случае если их окажется больше одного — до исполнения трех лет самому младшему.

Лена вздохнула с видимым облегчением, Сергей же возмутился:

— Майоров! Это же целая жизнь! Мне газета нужна сейчас, а не на пенсии.

Влад кивнул:

— Понимаю. Но и ты меня пойми — я могу вложить деньги только под гарантии. Чем ты можешь гарантировать их возврат?

Корниенко не ответил. Его взгляд метался по тесной комнатушке, ища выхода из затруднительного положения.

— Но у меня ничего нет! — воскликнул он. — Только квартира, но я же не могу выгнать мать на улицу!

— Не можешь, — подтвердил Майоров.

— Тогда чем я могу гарантировать?.. У меня больше…

— Знаю. У тебя больше ничего нет. А я и не собираюсь обирать тебя, как липку.

Сергей смотрел на друга и ждал продолжения, но тот молчал. Тогда он спросил:

— Чего ты хочешь?