Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения

В большинстве обществ подобные типы вытесняются в военную сферу, где их склонности находят надлежащее этологическое применение в защите племенной территории. Анальная ориентация этого контура объясняет необычность военной речи, впервые отмеченную Норманом Мейлером: слово «задница» служит для обозначения личности в целом, а слово «дерьмо» – для обозначения окружающих обстоятельств.

Эти четыре квадранта были известны еще на заре человеческого самоосознания. В терминологии средневековой психологии «нравов» эти четыре импринтных типа известны как:

Если следовать по часовой стрелке, сангвинический тип (дружелюбная сила) отождествлялся с архетипом Льва и элементом огня. Лев, знаменитый своим чувством собственного достоинства, представляет «хорошую» силу, а огонь – власть. Флегматический тип (дружелюбная слабость) отождествлялся с архетипом Ангела и элементом воды; эти люди «слишком чувствительны, чтобы сражаться», и «плывут по течению». Холерические типы отождествлялись с архетипом Быка (свирепая подозрительность, паранойя) и элементом земли (медлительная псевдоглупость, традиционная поза покоренных рас по отношению к их завоевателям). Желчные типы (враждебная сила) отождествлялись с архетипом Орла (символ Римской империи, немецкой королевской семьи и т. д.) и элементом воздуха, который, по-видимому, означает небо, так как эти типы обычно наделены «высотой и властью».

История этих символов уходит корнями в далекое прошлое; они хорошо знакомы каббалистам (лев, ангел, бык и орел появляются в библейском видении Иезекииля). Они часто встречаются в католическом искусстве, представляя четырех евангелистов (Матфей – ангел, Марк – лев, Лука – бык, Иоанн – орел),[27] и, начиная со Средних веков, являются неотъемлемым элементом карт Таро.

В мудром языке популярной системы трансакционного анализа эти четыре импринтных типа соответствуют четырем основным жизненным сценариям:

В офисах психотерапевтов чаще всего оказываются флегматики (дружелюбная слабость; зависимый невротик), которые добровольно ищут переимпринтирования. С ними не все в порядке, однако они глубоко верят, что врач хорош.

Желчные (враждебная сила) и холерики (враждебная слабость) могут оказаться у психотерапевта только в том случае, если их коллеги, семья или, чаще всего, постановление суда вынудят их попробовать переимпринтировать их обременительную враждебность.

Сангвиники (дружелюбная сила) практически никогда не обращаются к психотерапевту. Они, как правило, удовлетворены своей жизнью, как и всем остальным обществом. Увы, они также не могут ощутить необходимость в какой-либо терапии просто потому, что принимают на себя слишком большую ответственность и взваливают на себя слишком большую ношу. Обычно они попадают к психотерапевту только по направлению лечащего врача, который догадывается о причине их недугов.

Эта система не претендует на неоспоримость и не подразумевает, что существует только четыре типа гуманоидных роботов. Последние четыре контура, которые мы вскоре рассмотрим, намного все усложняют: некоторые импринты расплывчаты (частично покрывают два или более квадранта), а наш мозг способен на внезапные изменения. Также важно понять, что четыре архетипа выбираются только для удобства – и это действительно оправданно, как показывает их появление в трансакционном анализе, где у них отсутствует историческая связь с цепочкой Лев-Ангел-Бык-Орел. Для диагностических целей каждый квадрант можно разделить на более узкие секторы.

Импринтирование воздействует на всю нервную систему. Нервная система воздействует на все тело

К примеру, наиболее широко применяемый в этой стране[28] психологический тест, «Интерперсональная сетка Лири» (1957), разбивает четыре квадранта на шестнадцать подквадрантов, позволяя получить в каждом типе поведения спектр оттенков – от умеренного до эксцессивного. В сетке Лири умеренные импринты находятся в центре, а эксцессивные, или экстремальные случаи – ближе к периметру, но с ее помощью можно определить только то, каким образом импринтированы первые два контура (орально-биовыживательный и анально-территориальный).

Чтобы лучше разобраться в этом, представьте, что четыре младенца появились на свет в один и тот же миг в больнице «Джон Дж. Босковиц Мимориэл» города Эннитаун на планете Земля. Двадцать лет спустя мы обнаруживаем, что каждый из них представляет собой отдельную и совершенно непохожую на других личность (оставим объяснение этой загадки астрологам). Для простоты предположим, что они приземлились точно в четыре наших квадранта.

Сетка первого и второго контуров образует четыре квадранта. Заметьте, что Враждебная Сила (тиран) склонна к параноидальной замкнутости; он должен править, но он также боится. Вспомните Гитлера, Сталина, Говарда Хьюза и др., а также недоступный Замок и Суд в аллегориях Кафки. Заметьте также, что зависимый невротик находится совсем не в области отступления; он наступает на вас, требуя удовлетворения его эмоциональных «нужд» (импринтов)

Интерперсональная сетка Лири

Субъект № 1 – Ответственный/Сверхобыкновенный (сангвиник). Все считают его (ее) уважаемым общественным лидером – полезным, внимательным, дружелюбным и уверенным в себе. Некоторые даже скажут, что он (она) портит людей своей добротой, слишком многое прощает, соглашается с каждым. Он (она) любит управлять теми, кто не может управлять собой. Это Благородный Лев.

Этот человек может быть (и, вероятно, является) абсолютным роботом. Это означает, что если он не способен отдавать строгие приказы, не способен сомневаться в других, не способен проявлять эгоцентричность и т. п. – значит, он механически импринтировал первый квадрант, «дружелюбную силу». С другой стороны, если в соответствующих ситуациях он способен выйти за пределы первого квадранта (например, проявить враждебность по отношению к мародеру или агрессору), у него имеется импринтированно-кондиционированная склонность к «Я – в порядке, ты – в порядке», но он не полностью ею роботизирован.

Субъект № 2, по прошествии тех же двадцати лет импринтирования и кондиционирования, приземлился в квадранте 2 – дружелюбная слабость (флегматик). Он самокритичен, застенчив, робок, легко поддается чужому влиянию, «бесхребетен» и всегда ищет кого-нибудь, кто взял бы руководство на себя и отдавал приказы. Это Неземной Ангел или, на языке современного символизма, Дитя Цветов.

Опять-таки, это импринтирование-кондиционирование может быть полностью роботическим или достаточно гибким, и тогда у личности остается возможность в случае необходимости перепрыгнуть в другой квадрант.

Субъект № 3, полностью роботоподобный или обладающий небольшой гибкостью, приземлился в квадранте 3, «враждебная слабость» (холерик). Он никому не верит, восстает против всего, постоянно саркастичен, все время жалуется и в целом является резким, злопамятным и (до некоторой степени) параноидальным типом. Это Мрачный Бык.

Четыре квадранта были известны во все эпохи и обозначались многими символами

Субъект № 4 приземлился в квадранте 4, «враждебная сила» (желчный), и является «начальственным», холодным, бесчувственным, авторитарным, самовлюбленным, хвастливым и т. д., хотя большинство все же считает его «хорошим лидером». Это Царственный Орел.

Ирония и трагедия человеческой жизни в том, что ни один из них не подозревает о том, что он – робот. Каждый из этих четверых пространно и с большой убедительностью объяснит вам, что каждый из его роботических, бесконечно повторяющихся рефлексов вызывается окружающими обстоятельствами, т. е. «плохим» поведением других людей.

ЧТО БЫ НИ ДУМАЛ ДУМАЮЩИЙ, ДОКАЗЫВАЮЩИЙ ЭТО ДОКАЖЕТ.

Итак, если поместить этих четырех приматов на необитаемый остров, можно предсказать, – примерно с той же вероятностью, с какой химик предсказывает нам результат соединения четырех элементов, – что субъект № 1 и субъект № 4 (дружелюбная сила и враждебная сила) попытаются захватить власть – № 1 для того, чтобы помочь другим, № 4 потому, что он не может представить у руля никого другого. № 1 уступит № 4, так как хочет, чтобы все шло хорошо в интересах других, а это невозможно, если № 4 не окажется наверху. № 2, дружелюбную слабость, не интересует, кто – № 1 или № 4 – будет у власти, лишь бы кто-то другой принимал решения. А № 3, также независимо от того, кто будет у власти, будет жаловаться (и жаловаться, и жаловаться), в то же время избегая любых действий, требующих личной ответственности.

Те же политические решения были бы приняты четверкой шимпанзе или собак, если бы их импринтные квадранты соответствовали нашему гипотетическому примеру.

Социобиологи, которые отлично знакомы с этими четырьмя квадрантами, присутствующими как в человеческих, так и в животных обществах, утверждают, что каждый организм рождается с генетической предрасположенностью к одной из этих ролей. Критики социобиологии (а они обычно догматические либералы) объявляют эту идею чудовищной. Мы не будем пытаться решить этот сложный вопрос здесь, так как любая попытка определить, какие аспекты поведения обусловлены генетически, а какие приобретены в процессе обучения уже после появления на свет, всегда сводится к идеологической метафизике ввиду отсутствия, в большинстве случаев, реальных данных. Мы просто скажем, что, независимо от того, рождаемся ли мы с предрасположенностью к определенному квадранту, все организмы появляются на свет с предрасположенностью к импринтной уязвимости, а импринт, будучи установленным в нейросистеме, действует так же автоматически, как любая генетическая жестко заданная программа.

Каким образом можно изменить импринты, мы обсудим позже. Упражнения, которые вы выполняете в конце каждой главы, уже слегка ослабляют ваши импринты и делают их более гибкими.

Верхние два квадранта сетки Лири – дружелюбная сила и враждебная сила – приблизительно соответствуют тому, что Ницше называл моралью господ, этикой правящих классов. Действительно, враждебная сила – это воплощение ницшеанской «белокурой бестии», примитивного типа пирата-завоевателя, который обнаруживается на заре любой цивилизации. Ницше также называл эту силу «животной» или «несублимированной» формой воли к власти.

(Дружественная сила, с другой стороны, не соответствует, разве что очень слабо, ницшеанской «сублимированной воле к власти». В этом мы убедимся позже, когда подойдем к пятому (нейросоматическому) контуру – этапу сознательной эволюции.)

Нижние два квадранта – дружелюбная слабость и враждебная слабость – соответствуют ницшеанскому понятию морали рабов, тех, кто принадлежит к «низшей» касте или к «низшему» классу. Ницшеанская концепция «злопамятности» – скрытого мотива мести в «альтруистических философиях» – наделяет элементом враждебности даже квадрант дружелюбной слабости, т. е. общепринятую «христианскую этику», символом которой является «кроткий Иисус, смиренный и мягкий». Этот парадокс (под личиной дружелюбного слабака скрывается враждебный слабак, Дитя Цветов является потенциальным роботом-убийцей из банды Мэнсона) получил второе рождение в современной клинической терминологии в качестве концепции «пассивной агрессии». Оккультисты на своем странном жаргоне называют подобных типов «психическими вампирами».

Вот почему Ницше утверждал, что св. Павел уничтожил евангелие (благую весть) Иисуса, заменив ее дисангелием (дурной вестью). В представлении Ницше евангелие Иисуса было сублимированной волей к власти, Путем сознательной эволюции к Сверхчеловеку. Дисангелие же св. Павла было традиционной моралью рабов – «Рабы, повинуйтесь вашим господам», но лелейте свою злопамятность в твердой уверенности, что вы «хороши», а они «плохи», и в конце концов вы будете наслаждаться, наблюдая, как они горят в вечном огне ада. По мнению Ницше, все, что прибавил к этому Маркс, заключается в идее сжигания и наказания правящего класса здесь и сейчас (вместо того чтобы ожидать, пока Бог займется ими в посмертии).

Та же идея присутствует в незабываемом куплете э. э. каммингса[29] о коммунистической интеллигенции 1930-х:

каждый «товарищ» – это комок концентрированной ненависти

Интересно, что Ницше постепенно отказался в своих книгах от «психологического» языка, заменив его «физиологическим». В его поздних работах – таких, например, как «Антихристианин», – «злопамятность» в «рабской морали» (общепринятом христианстве) рассматривается как физиологическая реакция, характерная для некоторых физических типов. Ницше был на правильном пути, однако за отсутствием нейрологии он искал физическую основу этих процессов только в генетике. Импринтная же теория, наоборот, утверждает, что подобные физиологические рефлексы подчинения создаются специфическими «триггерами»[30] в ранние моменты импринтной уязвимости.

Тем не менее они распространяются на весь организм и, в силу этого, являются физиологическими. Любой профессиональный актер знает это, поэтому его тело увеличивается физически, если он играет сильного персонажа, и съеживается, когда он играет слабака. Род Стайгер, в частности, кажется то выше, то ниже ростом в зависимости от исполняемой им роли.

Не забывайте, что все эти категории приняты для удобства и в природе отсутствуют те резкие границы, которые мы используем при ее моделировании. На схеме Лири 1957 года мы видим дальнейшее подразделение наших четырех типов на шестнадцать, каждый из которых, в свою очередь, имеет четыре степени – всего шестьдесят четыре подтипа.

В следующем разделе, с целью упрощения, мы опять вернемся к рассмотрению взаимодействия только первых двух контуров.

Любая система, описывающая человеческое поведение, должна быть достаточно гибкой для бесконечного ее расширения и в то же время сохранять смысл при редуцировании ее до самых основ.

Поскольку у всех нас имеется территориально-эмоциональный контур, нам необходимо ежедневно его упражнять.

Хорошее упражнение – игра с детьми, особенно если вы играете с большими группами, тогда вам приходится улаживать их животные территориальные споры. Плавание, бег или любая привлекающая вас физическая активность хороши для поддержания тонуса мышц. «Разгадывание» эмоционального состояния других людей – одно из лучших упражнений для этого контура и очень поучительно в общем. Оно активизирует древние животные центры в таламусе, где язык тела связывается с эмоциональными сигналами.

Хороший генерал пользуется этим контуром для «разгадывания» планов вражеского генерала. Хорошая мать с его помощью угадывает значение плача своего младенца в каждом отдельном случае.

Для углубленной проработки этого контура, связанной с некоторым риском в личных отношениях, можно предложить такие игры, как «задирание» кого-либо, если вы никогда не делали этого прежде, проявление подчинения и покорности, если вы никогда не делали этого прежде, и овладение умением должным образом проявлять свой гнев и избавляться от него, когда в нем исчезает необходимость.

Читатель наверняка заметил, что каждый «ярко выраженный» тип на сетке Лири представляет собой один из четырех секторов круга:

Конечно, идеально «уравновешенная» – то есть нероботизированная и умеющая приспосабливаться к возникающим обстоятельствам – личность не должна быть столь однобокой. Такая личность будет способна слегка входить в каждый квадрант «сообразно обстоятельствам и временам года», как говорят китайцы, но в основном будет занимать центральное положение. Это можно изобразить в виде круга:

Темный внутренний круг представляет несокрушимую индивидуальность этой идеально свободной от роботических импринтов личности. Серый круг представляет способность сдвигаться в каждый квадрант, когда это необходимо.

Такие круги, называемые мандалами, широко применяются в буддизме для медитации. Часто на них изображаются четыре демона, которые, как и западные Лев, Бык, Ангел и Орел, символизируют крайности, которых следует избегать.

Упражнения

1. Каждый раз, встретив молодого человека (молодую женщину), сознательно спрашивайте себя: «Если дело дойдет до рукопашной, смогу ли я победить его (ее)?» Затем попытайтесь определить, насколько ваше поведение основано на бессознательном выяснении этого вопроса при помощи невербального «языка движений».

2. Напейтесь в доску и опрокиньте стол, громко объявив всем присутствующим, какие они тупые задницы[31].

3. Найдите книгу по медитации, позанимайтесь по ней в течение месяца по пятнадцать минут два раза в день, затем встретьтесь с теми, кто всегда умудряется расстроить вас или заставить вас защищаться. Посмотрите, удастся ли им надавить на ваши кнопки территориального отступления.

4. Проведите уик-энд в клубе знакомств. В течение первой половины дня попытайтесь интуитивно определить, к какому квадранту принадлежит каждый член группы. В конце определите, удалось ли кому-нибудь из них стать менее роботизированным. Определите, удалось ли вам стать менее роботизированным.

5. Отправьтесь в зоопарк, в павильон львов. Изучайте львов до тех пор, пока не поймете их туннель реальности.

6. Возьмите напрокат видеокассету с комедией из тех, которые обычно нравятся маленьким детям. Внимательно просмотрите ее и подумайте, какую функцию выполняет этот юмор; заодно используйте возможность всласть посмеяться.

7. Проведите все воскресенье у телевизора, смотря программы о животных. На следующий день, придя в офис, внимательно, как ученый-зоолог, понаблюдайте за иерархией стаи приматов.

Глава 5. Диккенс и Джойс: двухконтурная диалектика

НАШИ ЛЕГЕНДЫ И НАША ЛИТЕРАТУРА НАСЕЛЕНЫ МИЛОСЕРДНЫМИ БОГИНЯМИ И УЖАСНЫМИ ВЕЛИКАНАМИ

В «Дэвиде Копперфильде» Диккенс с большим мастерством передает шок и страх ребенка, когда строгость туалетных процедур вводит в его континуум орально-матристского блаженства анально-патристские ценности второго контура. Трудно поверить, что это было написано за полвека до клинических исследований Фрейда.

Диккенс описывает идиллическое детство, в котором Дэвид живет с овдовевшей матерью, образ которой вполне можно охарактеризовать как воплощение bona dea (древней «доброй богини», воспоминанием о которой является «фея» – персонаж современных детских сказок). В эту счастливую картину вмешивается ужасный отчим мистер Мэрдстон с его «комплексом Иеговы», воплощение карающего Бога-Отца. Невозможно соблюдать все правила Мэрдстона – их слишком много и, кроме того, большинство из них даже не сформулировано как следует. Дэвид подвергается стеганию по ягодицам (для его же блага, безусловно, хотя Диккенс совершенно по-фрейдистски акцентирует внимание на очевидном удовольствии, которое Мэрдстон получает от этого процесса). Совершенно естественно, что Дэвид начинает интернализировать эту анальную систему ценностей и представлять себя маленьким преступником, в полной мере заслуживающим подобного издевательства. Затем Диккенс приводит сцену возвращения Дэвида домой после года пребывания в школе:

…Я вошел тихими, робкими шагами. Бог весть какие далекие, младенческие воспоминания могли пробудиться у меня при звуках голоса моей матери, доносившихся из старой гостиной, когда я вошел в холл. Мать тихонько напевала. Должно быть, давным-давно, когда я был еще младенцем, я лежал у нее на руках и слушал, как она мне поет… Напев показался мне новым и в то же время таким знакомым, что сердце мое переполнилось до краев, как будто старый друг вернулся после долгого отсутствия.

Одиноко и задумчиво звучала эта песенка, и я решил, что мать одна. Я тихо вошел в комнату. Она сидела у камина, кормила грудью младенца и придерживала у себя на шее его крошечную ручонку. Ее глаза были опущены и устремлены на личико ребенка, и она пела ему. Но больше никого с ней не было – отчасти моя догадка оказалась правильной.

Я заговорил с ней, а она встрепенулась и вскрикнула. Но увидев, что это я, она назвала меня своим дорогим Дэви, своим родным мальчиком, пошла мне навстречу, опустилась на колени, поцеловала меня, положила мою голову себе на грудь рядом с маленьким существом, приютившимся там, и поднесла его ручонки к моим губам.

Почему не умер я тогда? Как хотел бы я умереть в ту минуту, когда мое сердце было переполнено! Больше чем когда-либо я достоин был в эту минуту быть взятым на небеса[32].

Мечта о возврате к оральной биобезопасности здесь слишком очевидна и не нуждается в комментариях.

Подобным образом в монументальном романе Джойса о сознании спящего человека – «Поминках по Финнегану» – Отец и Бог-Отец всегда ассоциируются с войной и экскрементами, как заметил исследователь Джойса Уильям Йорк Тиндэлл. В громовом слове из ста букв, которое повторяется десять раз в сновидении, всегда чувствуются смысловые оттенки отцовства, угрозы, испражнения и войны. Так, в первом появлении на странице 1 это слово имеет вид:

bababalalgharaghtakamminaronnkonnbronnton

nerronntounnthunntrovarrhounawnskawn

toohoohoondenthurnuk

Здесь можно разглядеть (или расслышать) такие слова: арабское baba («отец»), еврейское Abba (с тем же значением), Canbronne (имя генерала, который так кстати произнес: «Дерьмо!», когда его попросили уступить территорию), гаэльское scan (звук, исходящий из ануса), германское Ronnen (экскреция), внушительное orden, ассоциирующееся как с орденом за заслуги, так и с английским ordure[33]. Ужасный Бог-Отец повсюду «Проводит свои маневры в разомкнутом строю»[34] и проповедует анально-авторитарные ценности: «Нет никаких богов, кроме меня! Не поклоняйтесь идолам! Любите только меня!» Он – злодей джойсовской goddinpotty (то есть garden party, вечеринки в саду), бог-плут, поставивший ловушку в Эдемском саду; эго, интернализуемое в обучении туалету (potty[35]); бог грома и гнева (god-din[36]).

Избегая его, «несчастные обитатели»[37] земли всегда стремятся к его противоположности, А. Л. П. Альп – это старогерманское слово, означающее «сновидение»; кроме того, альп – корень названия первой буквы в греческом и еврейском алфавитах (альфа и алеф). В полном написании А. Л. П. – это Анна Ливия Плюрабелла: прекрасная женщина, олицетворение «вод жизни». В ней столько же оральности и любви, сколько в «Омнибоссе» – анальности и угрозы:

Стремительная, упругая, с дрожащими локонами, то сожмется в точку, то вдруг разольется целым наводнением, старомодная мамочка, чудесная мамочка, пригибаясь, проходящая под мостами… счастливая, как влажный день, журчащая, пузырящаяся, весело болтающая сама с собой, затопляющая поля…

Эта женщина-река – Совершенная Мать из наших детских снов и Великая Богиня древних, воплощение идеальной биовыживательной безопасности. Человечество, по мнению Джойса и Рэттрэя Тэйлора, вечно оставляет ее, чтобы следовать за Героем (Отцом) к «кровогрязи[38] Ватерлоо» (поле битвы при Ватерлоо, покрытое кровью и экскрементами, демонстрирует анально-территориальные истоки войны), и вечно возвращается к ней.

Такое циклическое видение истории – будь то у Джойса, Рэттрэя Тэйлора, Вико (у которого Джойс черпал идеи), Гегеля-и-Маркса и т. д. – является лишь частью истины, но именно той ее частью, которую большинство людей испуганно отказываются признавать, поэтому ей необходимо уделять особое внимание. Говорим ли мы в терминах матристско-патристской диалектики Тэйлора, циклов Божественной, Героической и Городской эпох Вико, марксистско-гегельянской троицы «тезис-антитезис-синтез» или в терминах любых других вариантов этой схемы, – мы говорим о закономерности, которая в действительности существует и регулярно проявляется.

Однако проявляется она лишь в той степени, в какой люди роботизированы – пойманы в западню жестко заданных рефлексов.