Стая

— Вот я и говорю… — предпринял новую попытку Коваль.

Бродяги снова не отреагировали. Они вообще вели себя так, словно ничегошеньки не изменилось. Как сидели они вдвоем у костерка на берегу реки, встречая рассвет и готовя себе завтрак в виде ухи из дюжины красноперых окуньков, так и сидели. А гости для них словно были ночными призраками, которые должны развеяться, как утренний туман, едва их коснутся первые лучи восходящего солнца.

— Упоротые, что ли? — по обыкновению предварительно хмыкнув, проронил Гена. — Слышь, выжившие, привет! Алло, гараж, вы на связи?

— И тебе алло, добрый человек, — даже не взглянув на Гену, ответил азиат. — Погодите пять минут, однако, рыба еще сырая.

— На связи, — сделал вывод Гена. — Выеживаются просто. Знакомое дело.

— Пусть повыеживаются. — Коваль пожал плечами, потом вдруг скинул рюкзак и достал из него банку рыбных консервов. — Наш вклад. Кошевой, держи для навара.

— Дело доброе, да, — азиат кивнул и взял у лидера группы банку. — Чего твои бойцы в сторонке топчутся? Пусть подсаживаются. Места, пожалуй, хватит. Костерок хилый, однако греет и сушит. Пока солнце взойдет, совсем продрогнут ребята.

— Они закаленные. — Коваль смерил повара взглядом. — Кругами ходите или по цели? Не видал вас раньше в этих местах.

— Однако, видал бы, давно познакомились бы, разве нет? — азиат хитро посмотрел на Коваля.

— В точку, — лидер группы одобрительно кивнул. — И не здесь разговаривали бы, а в нашем лагере. Сидели бы сейчас за нормальным столом, угощались свининой на ребрышках да борщом и хорошим чаем все запивали бы, а то и пивком. Совсем другие беседы вели бы.

— Под ребрышки с пивком? — азиат хмыкнул. — Аж слюна пошла. Верно говоришь, совсем другой разговор под такую закуску, однако. Да, Егор?

Он покосился на красавчика.

— Заманчиво звучит. — Красавчик Егор не отвел взгляда от угольков. — Как сказка.

— Ошибочка, граждане выжившие, — спокойно возразил Коваль. — Есть такое место, где сказку делают былью. Хотите проверить?

— И что нам за это будет? — Егор наконец оторвал взгляд от углей, но посмотрел не на Коваля, а опять на Артема и Серегу.

— Вот, ребят у волков отбили, они с нами теперь идут, — перехватив взгляд красавчика, поспешил прояснить ситуацию Гена. — Добровольно!

— Понятно. — Тон у Егора остался ровным, практически безучастным. Поверил он Гене или нет, было неясно.

— Решайтесь, — вернулся к теме Коваль. — Чего без толку по свету мотаться? С нами будете всегда сыты, одеты, обуты, а главное — при деле.

— Дело — это хорошо, это важно, в этом есть смысл, а смысл это главное, да, — азиат кивнул несколько раз подряд. — Хорошее предложение, пожалуй. Только… вы сами кто будете? Под кем себя числите? В зависимости от вашего ответа и мой ответ. Кто стоит за вами, выжившие, какая сила?

— За нами правильная сила стоит. — Коваль сменил вечно хмурое выражение лица на торжественное, словно собрался произносить слова присяги или петь гимн. — Черный рынок. А мы его лучшая ударная сила, Клан Справедливых. И кем бы ты ни был раньше, выживший, теперь выбор у тебя простой. Либо отрекаешься от прошлого и становишься бойцом группы, либо смерть. Такой у нас принцип.

— Это сейчас окончательное предложение было, да? — Азиат поинтересовался спокойно, продолжая одновременно помешивать уху в котелке. — Ультиматум?

— Он самый. — Коваль на миг обернулся и кивнул.

Два бойца подошли вплотную и приставили стволы автоматов к затылкам повару и его приятелю.

— Клан Справедливых, — негромко повторил Егор. — Звучит красиво, да только с Черным рынком нам не по пути. У нас на торгашей аллергия.

— С бродягами вам вообще пути не будет, — Коваль покачал головой. — Скоро всех передавим… кто к нам не перейдет. А вояки или егеря сами вас не примут. Ну, чего решаете, выжившие? Шевелите извилинами поскорее, солнце скоро взойдет, надо укрытие искать от патрулей армейских.

— Значит, клан ваш или смерть? — Азиат вздохнул: — Альтернатива, однако, понятна. Предложение принимается.

— Молодец, — Коваль кивнул.

— Выбираю смерть.

Все, что случилось в следующие три секунды, Артем запомнил хорошо, но осознал гораздо позже. Такой вот фокус. В первый момент вообще почти никто, кроме азиата и его приятеля, не понял, что происходит. Коваль сказал азиату «молодец» и кивнул, но кивок у него получился странный, двойной. Сначала вниз, затем резко назад и снова вниз, словно он зацепился подбородком за невидимый крючок на резинке. На самом деле это хозяин костерка неуловимо быстрым апперкотом — прямо так, сидя, — заставил лидера боевой группы «справедливых» дернуть головой, а после вырубиться. Коваль отключился, но поначалу не упал, лишь обмяк и остался сидеть, словно ничего не произошло. Разве что свесил голову на грудь, да, видимо, прикусил язык, поскольку из уголка перекошенного рта у него потекла кровь. Ее капли зашипели на углях и вспенили бурлящую уху.

К середине второй секунды Коваль все-таки рухнул на бок, и все остальные, наконец, сообразили, что происходит.

Гена проявил завидную прыть и успел отпрянуть от азиата, но отпрыгнуть на безопасную дистанцию ему помешал печальный красавчик Егор. Он будто бы небрежно махнул рукой, зацепил бойца за ногу, и Гена растянулся в полный рост. Рядом с ним тотчас упал все тот же Егор. Упал навзничь, а в последний момент ударил Гену локтем в затылок. Локоть врезался в затылок «серому» со скоростью резиновой пули, и Гена вырубился всерьез, и, видимо, надолго.

Покончив с Геной, красавчик не стал подниматься с земли, а лишь резко выгнулся дугой, вставая на борцовский мостик и одновременно выдергивая сзади из-за пояса пистолет. Как можно стрелять из такого положения, Артем понимал с трудом, но для Егора видеть мир вверх тормашками было, похоже, вполне привычным делом. Он вытянул руки с зажатым в них пистолетом и несколько раз выстрелил в проводника, который, на свою беду, в момент начала заварушки наблюдал за пустырем. Проводник все-таки успел обернуться и даже почти навел оружие на противника, но было поздно.

Но еще сильнее обделались два бойца, державшие потенциальных рекрутов не то что на прицеле — практически на кукане. Ни тот, ни другой не выстрелил, хотя и Егор, и азиат оставались у них прямо перед носом. Казалось бы, что проще — навел и выстрелил! Артему вспомнился волк, едва не перекусивший скауту шею. Навел и выстрелил, какие проблемы? Но эти двое так и не нажали на спусковые крючки, словно не были уверены, что попадут в цель даже длинной очередью. В результате боец, целившийся в азиата, упал, получив в лоб прикладом собственного автомата, а воин, упустивший Егора, рухнул, поймав виском банку с рыбными консервами. Азиат запустил ее со скоростью хоккейной шайбы, и на дистанции в десять шагов удар двухсотграммового снаряда получился нокаутирующим.

Беспощадный красавчик Егор как-то странно крутанулся и встал на ноги — прямо из партера, с борцовского мостика и без помощи рук. Встал и направил оружие на Артема. Но больше испугал скаута азиат с ложкой в руке. Почему-то Артем решил, что теперь оружием повара станет именно эта ложка. Чернову представилось, как азиат приближается и неуловимо быстрым движением вгоняет ручку железной ложки почти целиком скауту в орбиту под левый глаз. Глаз после этого почти целиком вылезает наружу, из носа и рта течет кровь, и Артем падает рядом с Ковалем. Только не в обморок, а замертво.

От промелькнувшей в воображении картинки Чернова передернуло. Азиат, видимо, это заметил и не подошел. Остался у костра и невозмутимо уставился на обмершего паренька.

— Далеко шли? — Азиат положил руку на пистолет красавчика.

— Мы… в форпост группы войск… Харьковской… в Волчанск.

— В армию решили записаться? — Азиат хитро улыбнулся: — Не рано, однако?

— Мы… нет… мы с донесением. Мы скауты-разведчики… нас послали связными. Другой связи нет, Лес мешает.

— Лес? — удивленно переспросил Егор.

— Да, — Артем кивнул три раза подряд. — Там у нас Шторм был, и теперь две недели как минимум в эфире одни помехи будут. Мы не знаем, как это происходит, но… Лес глушит все сигналы, только через спутники можно связаться. Но в нашем отряде вообще вся аппаратура накрылась. Ничего не работает, даже машины не заводятся. Вот нас и послали сказать, что отряд в строю, можно на него рассчитывать… ну и там… все остальное.

— Отряд? — Егор и азиат переглянулись. — Большой? И где базируется?

— Километров полста отсюда, — Артем кивком указал примерно на север. — Поселок Черновка.

— Есть попадание, — проронил Егор. — А главным у вас кто?

— Сержант Кравченко!

— Добил! — Красавчик протянул Артему руку: — Мы знаем Кравченко. Я — Егор. А это Николай.

— Можно просто Тунгус, пожалуй, — азиат махнул рукой. — Повезло тебе…

— Артем, — Чернов спохватился, — Чернов! Старший скаут-разведчик военно-патриотического отряда.

— Однако, это Кравченко придумал, — Тунгус рассмеялся. — Его почерк, да.

— Да, то есть… так точно! — Артем принял подобие строевой стойки и кивком указал на Пастухова: — А это Серега, тоже скаут, его волки покусали.

— Повезло тебе, Артем. — Егор спрятал пистолет. — Сереге тоже повезло, если выживет.

— Повезло, что эти кочевники на вас вышли? Да, повезло, я не хотел бы попасть в их… стаю. Спасибо вам.

— За что? Мы не тебе помогали, а себе, так что ты нам ничего не должен. И повезло тебе в другом. Ты добрался, куда хотел.

— Вы со сборного пункта?! Вы разведчики Армии Возрождения?

— Нет! — Егор почему-то поднял руки, словно собрался сдаваться Артему в плен. — А вот наши новые гости… разведчики.

— Патруль, пожалуй, — сказал Тунгус, бросая ложку и тоже поднимая руки. — На выстрелы примчались. Однако, начальники, стволы сушите и выползайте, мы свои!

— Свои форму с шевронами носят и не консервными банками воюют, а нормальным оружием, — басовито проворчал кто-то неподалеку. — Пароль знаете?

— Неделю назад был «Ангара». Устроит?

— Давненько вы бродите. Из какого подразделения дезертировали?

— Да ладно, — проронил Егор и поморщился. — Вон, пацана бери на пушку. Нас в штаб отправляй.

— На тот свет сейчас отправлю разговорчивого такого. Документы есть?

— У меня есть, — откликнулся Тунгус. — Достану, однако?

— Медленно, левой.

— В курсе, мать писала, — вдруг растеряв свой забавный северный акцент, сказал Тунгус и достал из нагрудного кармана пластиковый пакетик с документами. — Читай. Только не тяни, уха стынет.

— Она… с кровью теперь, — негромко заметил Артем.

— Уха остынет, консервы откроешь, — пробурчал басовитый. — Где так учат банками кидаться, не признаешься?

— Не секрет, однако, — Тунгус снова хитро прищурился. — Под Старым Осколом. В специальном учебном центре.

— Ого! Издалека притопал. Как удалось?

— Как-то так. Сначала колонной шли, потом рассыпались и сами, сами, короткими перебежками.

— Эй, лохматый, ты тоже? — военный обернулся к Егору. — «Сам, сам, короткими перебежками»?

— Колонной шли вместе, — Егор отрицательно покачал головой. — А потом… у меня своя история. Без обид, земляк, но только для начальства.

— Да пожалуйста. — Военный взял у Тунгуса документы, но не открыл, а указал ими на ворочающихся кочевников: — Эти ладно… живые, значит, вопросов нет. А за того трупака с вас будет спрос, учтите. Вам вообще доводили, что люди нынче в дефиците? Эй, «земляк», к тебе обращаюсь. По конечностям стрелять в специальном центре не учат?

— Он все равно не пригодился бы, — спокойно ответил Егор. — Матерый был волчара. И вот эти трое не пригодятся. А вон тот, любознательный, которого я вырубил, поддастся перевоспитанию. Глазенки у него бегают, значит, слабоват характером, переметнется запросто. А лучше всего вон пацанов воспитывайте.

— Советчик нашелся, — военный вздохнул и махнул своим: — Все сюда! Вот этих четверых вяжите спиной к спине.

Из-за ближайших нагромождений мусора выбрались три бойца в армейском камуфляже. Они быстро связали Коваля и санитара, а затем примотали Гену к четвертому бандиту, усадили парочки с разных сторон ржавого остова «Жигулей» и прихватили пленников к машине дополнительными вязками. Было похоже, что брать с собой эту четверку бойцы не собираются.

— Документы будешь смотреть или нет? — спросил у басовитого вояки Тунгус.

— Мне вот этого достаточно, — басовитый кивком указал на поле боя. — А документы… ну, раз есть хоть у одного из четверых, в расход вас пускать не положено, на этом и закруглимся. А документы ваши изучать будут особисты в штабе. Это их хлеб с маслом.

— Все толково, — одобрил Тунгус. — Руки опустим?

— Да как хотите! — Басовитый сунул документы Тунгуса в карман и протянул руку Егору: — Чего там у тебя? Давай-давай!

Красавчик нехотя вложил в руку басовитому пистолет.

— Не забудь вернуть.

— Этот раритет? — Военный усмехнулся: — Без проблем. Не бойся, никто не позарится. Кому он нужен?

— Обидны ваши слова, дяденька, — Егор покачал головой. — Что может быть лучше «стечкина»?

— И тяжелее… — Военный махнул рукой: — В колонну по одному вдоль бережка шагом марш! Если особисты не поставят вас к стенке, покажу тебе, снайпер, что лучше «стечкина». Даже попользоваться дам. Может, стрелять научишься.

— А эти… кочевники… как же они? — вдруг осмелился проронить Артем. — Тут волки поблизости… большая стая… Сожрут ведь!

— Ишь ты, сердобольный какой, — командир патруля усмехнулся и смерил Артема взглядом. — Одни серые сожрут других, что тут страшного? Или жалеешь этих волков?

— Нет, я… — Артем замялся. — Просто… вы сами говорили, что народу на свете мало осталось, надо экономно человеческими ресурсами распоряжаться.

— Образованный, говоришь красиво. — Военный хмыкнул: — Эти «ресурсы» другой патруль заберет, через час. Если будет кого забирать.

— А если нет?!

— Значит, не судьба, — военный пожал плечами. — А у нас инструкция — пленных не больше чем по одному на ствол. Так что… топай, малец. И думай о себе. За всех переживать — пустое дело. — Он вздохнул и добавил негромко: — Такие уж нынче времена. Без души и без сочувствия. Сплошное выживание.

Артем покосился на связанных «серых». Одна стая сожрет другую? Что ж, в этом была какая-то извращенная справедливость. Дикая, бесчеловечная и неприятная, но все-таки справедливость. Или что-то другое, какой-то заменитель справедливости вроде подсластителя вместо настоящего сахара. Какой-то немыслимый в прежнем мире, но вполне нормальный в мире выживших суррогат справедливости.

Чернов незаметно вздохнул и шагнул следом за военными. Прямиком в логово очередной стаи. Чуть более цивилизованной, сохранившей подобие человеческого сообщества, но, по сути, все равно стаи.

«И назвать ее как-то иначе можно будет еще очень нескоро, — мелькнула у Артема мысль. — Только когда составляющие ее особи перестанут жить по волчьим законам. А вернее — выживать. Но это будет уже совсем другая история…»

…Когда все люди покинули разгромленную стоянку, к залитому ухой кострищу подошел здоровенный желтоглазый волк. Он обнюхал следы, обошел кострище, облизнулся, но не тронул ни забытый кем-то рюкзак, ни тлеющую на гаснущих углях рыбу из ухи. Это сделали три волка помельче. Крупный вожак будто бы снисходительно взглянул на сородичей, хрипло зарычал и побежал вдоль реки в сторону Леса. Усохшая стая тут же посеменила за ним. В глазах у волков при этом читалось недоумение. Они были уверены, что вожак бросится в погоню за людьми и отомстит им за погибших сородичей. В первую очередь за свою подругу. Во время схватки самка промахнулась, не сумела вцепиться в глотку жертве, и уцелевший двуногий выстрелил ей прямо в лоб. Но вожак будто бы простил врага. Это не вписывалось в понятия стаи о справедливости, и только огромный авторитет вожака, умного, как человек, и сильного, как сам Лес, удерживал остатки стаи от опрометчивых действий. Волки догадывались, что это было не всепрощение, это был маневр, военная хитрость, почти такая же, как у людей.

Вожак запомнил запах того, кто стал причиной гибели его подруги и половины стаи. Теперь он был способен узнать этот запах из тысячи похожих. И когда-нибудь это случится. Они встретятся. Матерый волк и человеческий щенок. Это случится не здесь и не сейчас, но непременно случится. Так пообещал Лес. А он знает все, потому что думает за всех, за все живущие в нем или поблизости от него стаи. По большому счету, даже за стаю людей. Пусть они пока и не понимают этого, пусть думают, что самостоятельны. Ничего, придет время, и Лес покажет людям, где их место. Тогда-то они поймут, кто они есть, общество выживших людей или стая человекоподобных существ, неотъемлемых частиц Леса. Поймут, но будет поздно.

Волк сначала ускорил шаг, а затем побежал. Стая решила, что вожак заприметил новую добычу, и рванула за ним. Навстречу Лесу, великому и всемогущему. Без пяти лун абсолютному хозяину нового мира.