шИзофрЕния

По изгибам запястий

и отпечаткам пальцев

я искал тебя

в этом

Богом забытом

крошечном городке,

что уже давно

не отмечают на карте

мрачных лет

моих снов о тебе

плачет колокол,

и это, к несчастью,

только

блеф вечной осени

на земле

моя участь предельна

и сугубо печальна:

знать, что нет тебя

нет тебя

тебя нет.

Глава 10. Прощай, уныние!

Аня сидела полностью одетая на стуле и держала около уха Колин мобильный телефон. Он спросонья потянулся, улыбаясь ей.

«Да, – ответила кому-то по телефону корреспондентка. – Но… Подожди-подожди, но мы же со всем этим окончательно опоздали… Или нет?.. Нет. А почему? То есть… эм, когда он пойдет-то?.. А-а-а, без спец. выпуска, просто в рамках обычной воскресной сетки… Но для “Политики в реальном времени” все-таки?.. Ага… Хорошо, всё – до связи», – Аня нажала сброс на мобильном.

– Я Гале дозвонилась, – пояснила Аня проснувшемуся Коле. – В общем, она идею с продолжением репортажа поддержала, так как Куманина-старшего Гареев все-таки хочет добить посредством сына…

– Анечка, а ты такая красивая утром, – ласково проговорил Коля.

– Что?

– Я…

– Сейчас не до романтизмов, – грубо оборвала его Аня. – Надо…

Речь корреспондентки неожиданно нарушил ее весело зазвонивший телефон, который невыключенным лежал во внутреннем кармане кожаной куртки со вчерашнего вечера. Аня сморщила носик, медленно достала мобильный и недовольно посмотрела на экранчик: Дятлов все-таки ее отыскал.

Аня: Алло!

Дятлов: Анна?

А.: Да.

Д.: Александрова? Корреспондент TV-O?

А.: Максим Викторович, Вы шутите? Естественно, это я. А откуда Вы мой номер телефона узнали? (Коля, поняв, кто звонит, возмущенно пытается ей что-то сказать. Но Аня останавливает его, показав кулак.)

Д.: Ты не одна, что ли? (Прищелкивает языком, проигнорировав вопрос.)

А.: Не совсем…

Д.: С этим что ли, оператором своим? (Голос становится издевательским.)

А.: Ну, эм, как бы…

Д.: Постой, а ты где?

А.: Максим… гм, Викторович, в Усть-Гилинске мы… еще…

Д.: Я же тебе вчера сказал, чтоб вы отсюда убирались. (Говорит грозно и недовольно.)

А.: Поздно было, в гостиницу… «Меланхолия»… нам пришлось идти…

Д.: Да-а-а?.. ну, ладно… Тогда сейчас быстрей манатки собирайте и уезжайте.

А.: Конечно-конечно… (Старается быть максимально мягкой.)

Д.: Кстати, можешь говорить мне «ты». (Ухмыляется.)

А.: Ну, я как-то по привычке… Столько всего произошло, я еще не отошла, поэтому…

Д.: Какая же ты все-таки… (Смеется.)

А.: Да ты тоже… (Смеется в ответ.)

Д.: Что ж ты мне про возраст-то наврала свой?

А.: Наврала? (Удивленно.)

Д.: По паспортным данным тебе 28, а мне сказала, что 25…

А.: Паспортным?.. Блин! (Тихо.)

Д.: Чего?

А.: Я говорю: разве я сказала 25?

Д.: Н-да.

А.: Похоже, по привычке. Ведь девушке приятнее, когда ей 25, а еще лучше – 16 и не больше! (Пытается быть очень милой.)

Д.: Мне как-то все равно – ты мне и так нравишься… (Льстит и, вроде как, добреет.)

А.: Взаимно. (Ласково.)

Д.: Значит, до встречи?..

А.: Естественно. (Кокетливо.) А как же насчет «убираться»?

Д.: Все верно: убирайся как можно быстрее из Усть-Гилинска. В областном центре встретимся. У меня сейчас дел невпроворот. Я тебя найду, как смогу… (Вкрадчиво.)

А.: До встречи тогда, Макс.

Д.: Ага, давай – пока, красавица-обманщица.

Аня отключила мобильный телефон и посмотрела на удивленного Колю.

– Это что было? – ревниво произнес он.

– Деловой разговор.

– Ты с ним уже на «ты» что ли?!

– Так, Коля, по-моему, я тебе не выдавала доверенность на пользование мной. Не хватало еще, чтоб и ты мне мозг компостировал. Одевайся быстрее – у нас работы по горло. Надо забирать со стоянки «Газель» и ехать к Кристине Шестовой – искать Алексея Куманина.

– А адрес-то этой Кристины известен?

– Уже известен, – многозначительно произнесла Аня, смотря, как оператор натягивает джинсы и кладет в задний карман свой мобильный с непринятым вызовом шеф-редактору TV-O.

* * *

Маргарита Игнатьевна посмотрела в глазок и увидела миловидную брюнетку в кожаной куртке с рюкзачком за спиной.

– Кто это там? – спросила старушка.

– Я к Кристине. Она дома? – отозвалась Аня. Замки на двери зашевелились, и через мгновение перед корреспонденткой предстала ухоженная пожилая женщина в белом платье в розово-красный цветочек с накрахмаленными воротничком и манжетами да с пушистой шалью на плечах. Поправив большие очки в роговой оправе, Маргарита Игнатьевна невинно улыбнулась Ане:

– А Кристиночка еще не появлялась… Только вчера на минут пятнадцать заскочила и тут же умчалась. Совсем не хочет посидеть с бабушкой. Эх, молодежь… Вы, наверно, из ее института?

– Да-а-а…

– Вот ведь как выходит: отец директор лицея, всегда под присмотром, всегда все Кристиночке самое лучшее, а потом она в институт в областном центре поступила – проблемы начались… Прогулы, отставания по программе… Вот теперь и кураторы на дом приезжают, ах…

– Но я не куратор, я сокурсница Кристины. Мы договаривались в областном центре, что я к ней заеду в гости, – тут же выдумала Аня.

– Ой, правда?! Как хорошо! – обрадовалась Маргарита Игнатьевна. – А то уж я совсем расстроилась. Но как же… вот получается, что не застали Вы Кристиночку…

– И куда же она поехала вчера, не подскажете?

– Да с Вовой и компанией их всей лицейской… – Маргарита Игнатьевна запнулась. – Вообще-то она мне по секрету сказала, куда они поедут, чтобы Вова не слышал, так как он просил ее не рассказывать никому.

– Это тот, который Мишкин Вова?

– Да-да, Вы его, значит, знаете, – старушка просияла. – Кристиночка его еще так смешно зовет: МиШесть – это у него прозвище такое. К нему в охотничий домик поехали… Ой, вот я растяпа – проговорилась…

– Не беспокойтесь, – успокоила Аня. – От меня-то они скрываться не стали бы, да и секрет это разве?..

– Я вот тоже думаю, что это за секрет?! Когда все знают, что домик этот отца Вовы. Стоит один-одинешенек за этим… На востоке Усть-Гилинска деревушка была, там сейчас от силы в двух-трех домах живут семьи, пожилые уж все. И как эту деревню проезжаешь, то минут через 10-15 и домик этот виден будет… Но у молодежи все одно: тайны да шифры, как в детективах… Хотя читать-то детективы я люблю… А Вы любите?

– Иногда… – теперь Аня раздумывала, как бы потактичнее отделаться от старушки, но Маргарита Игнатьевна, неожиданно найдя собеседника, не унималась:

– Знаете, про расследования всякие интересно так читать, в запутанных историях разбираться, интригах там, кознях разных. Ведь вот как писатели напридумывают – настоящая жизнь!

– А мне кажется, что детективы все друг на друга похожи…

– Отнюдь! Порой бывают даже такие, которые начинаются вроде как детективы, и даже кажется, что ты уж и знаешь, что будет дальше, а потом оказывается, что это вовсе не так. Выясняется, что вот и детектив не детектив, а непонятно что, и герой главный вовсе не положительный, а, чтобы догадаться, в чем же все-таки смысл книжки, надо читать между строк! Так что, дорогая, не стоит недооценивать детективы!..

– Гм, я это учту, но, к сожалению, мне пора идти, – наконец-то вставила Аня. – Приятно было познакомиться. Я Кристине передам, что у нее просто замечательная бабушка!

– Ах, да-да, дорогая, идите, я Вас заболтала совсем… Вот так старикам только и остается искать развлечения в книжках, а вы-то, молодые, живите в полную силу, бегите от уныния, пока оно вас не настигло… – последние слова Маргарита Игнатьевна договорила уже для самой себя и медленно закрыла дверь в квартиру.

* * *

Корреспонденты TV-O на скорую руку завтракали хот-догами с кофе, сидя в «Газели» в центре Усть-Гилинска. День выдался приятным и светлым, и даже привычно серое осеннее небо проявляло признаки подозрительно летней голубизны. Окончив незамысловатую трапезу, Коля завел автомобиль, немного подождал и выехал с обочины на дорогу. Вдвоем находиться в «Газели» было как-то особенно непривычно и тягостно, однако разговоры тоже не помогали: Аня была категорически не в духе, Коля же никак не мог понять, как теперь себя с ней вести.

За окошками автомобиля мелькали центральный парк и злополучный реконструированный сквер Усть-Гилинска, здания сталинской эпохи с вкраплениями типовых панелек, барачные домишки, до сих пор местами не снесенные, остановки со ждущим людом и разношерстные автомобили – банальный провинциальный город в дополуденных лучах нежданного октябрьского солнца. После очередного поворота «Газель» вырулила к торгово-развлекательному центру «Остров свободы», который своей черно-синей прямоугольной массой возвышался над ближайшими строениями. Во всю длину этого «увеселительного» центра был натянут белый тряпичный плакат, на котором графическими черными линиями проступал растиражированный по всему миру портрет Че Гевары. В самом низу плаката сияла красно-кровавая надпись: «“Остров свободы” – райское место свободных цен. Че подтверждает».

– О, надо же – масштабно! – не удержался Коля.

– Символ революции призывает потребителей, – с иронией прокомментировала Аня.

– Только непонятно, к чему…

– Ну, тут уж точно нет никаких глубинных смыслов. Тот, кому в голову пришла идея вывесить портрет Че Гевары, думает крайне просто: рай – «позитив», Че – всякие «кубы» да «острова свободы». Поверхностность…

– Так ты же сама сказала про революцию…

– Революцию, которая стала пошлой рекламой… Сейчас вывешивание полотнищ с Че на торговых центрах может обозначать разве что революционное снижение цен на детские сланцы. – Аня задумалась: А реальная революция – это…