шИзофрЕния

– У меня был выключен мобильник, – холодно ответила Аня и достала телефон из внутреннего кармана куртки. – Тут что-то нечисто… Мнения соседей ей, значит, все-таки нужны… Ты пока иди – скажи, чтобы Евгенич заводился, а я с Галей сама пообщаюсь, – распорядилась Аня и, отойдя в сторону, усиленно начала нажимать на кнопки на своем телефоне, отыскивая контакт шеф-редактора TV-O.

Глава 5. Любимый Лешенька

Дом, где в Усть-Гилинске жил Алексей Куманин, являлся одним из немногих зданий города, чья высота смогла все-таки превысить девятиэтажный барьер. Когда-то его выстроили на месте пяти барачных домишек, и посчитали это началом прихода в город современной архитектуры. Однако вместо последней Усть-Гилинск разродился уродливым черно-синим строением, громко названным властями «торгово-развлекательный центр “Остров свободы”», что все же не способствовало здесь ни бурному развитию торговли, ни уж тем более увеселений. Зато эти два «гиганта архитектуры» Усть-Гилинска были безошибочными ориентирами для автомобилистов, направлявшихся либо в западном, либо в восточном направлении из города.

Поколесив минут пятнадцать по Усть-Гилинску, «Газель» TV-O въехала во двор западного «навигационного ориентира», где с особой любовью была благоустроена автомобильная стоянка.

– Едрить-колотить, вот это понимаю – двор так двор: машинку есть где пристроить! И даже почти без луж, Анька! – незадачливо подзадорил ее Евгенич.

– А я думала, что гиппопотамы, наоборот, водицу очень любят, ай-ай, – не осталась в долгу Аня.

– Ты это о чем? – буркнул Евгенич.

– Неважно. Паркуйся быстрее – мы с Колей спешим.

Выбравшись из автомобиля, оператор и корреспондентка молча направились к одному из подъездов многоэтажного дома под аккомпанемент только что начавшегося дождичка.

– Ты меня на лестничной площадке подождешь, – заговорила Аня. – Если Алексей Куманин согласится разговаривать о Рябинине и… обо всем остальном, то я тебя позову.

– Хорошо. Но все равно так и не понимаю, зачем нам сдался сынок мэра?..

– Я же тебе говорила, что он встречался с Анастасией Рябининой. И хоть нам про нее нежелательно упоминать в репортаже, зато мы можем, например, спросить Куманина-младшего про самого Рябинина.

– Да уж, нашли кого спрашивать… – с иронией в голосе сказал оператор.

– Черт возьми, Коля! Это не я придумала, а Галя! – уже у самого подъезда вспылила Аня. – Мне вообще наплевать, кто будет комментировать это идиотское убийство! Но они хотят таким образом скомпрометировать Куманина-старшего. И это просто работа, за которую нам хоть что-то платят!

– Прости меня, Анечка, – невинно посмотрел на нее оператор, – я тебя даже не думал обвинять. Просто Галя свои решения по двадцать раз на дню меняет, заколебала…

– Ой, смотри, тут домофона нет, – оборвала излияния Коли Аня и открыла подъездную дверь.

* * *

На лестничной клетке первого этажа оказалось очень просторно и светло. Однако позитивная сторона дела на этом и заканчивалась, так как дорогу к лифтам преграждал электронный турникет, управляемый вахтером из расположенной тут же будки. Аня сделала знак рукой, сидевшему там старику в бежевом барашковом жилете. Тот вопрошающе уставился на нее.

– Вы можете нас пропустить? – попросила Аня. Старик отвернулся и медленно переложил у себя на столе одну цветную газетку с кроссвордами на другую, затем встал и открыл дверцу будки:

– Куда вы идете?

– К Алексею Куманину, – ответила Аня, подойдя поближе к вахтеру.

– Меня не предупреждали, – отозвался старик и захлопнул дверцу прям перед ее носом. Коля хихикнул, за что сразу же получил от Ани кулаком по плечу.

– Дурдом! Неужели смешно!?

– Да, – улыбнулся оператор. Аня стала стучаться в будку:

– Простите, пожалуйста, но мы с телевидения по очень важному делу к Алексею Куманину. Нам надо взять у него интервью.

– Ты уверена, что он в принципе знает того, к кому нам нужно? – спросил Коля.

– Могу и портрет его показать, если что, – Аня вытащила из кармана куртки фото. И тут дверца будки снова отворилась.

– А почему это вы сюда пришли брать интервью свое? – поинтересовался вахтер.

– Дело в том… простите, как Вас зовут? – уточнила Аня.

– Валентин Иванович.

– А меня Анна, это – Николай. Так вот, Валентин Иванович, дело в том, что мы везде ищем Алексея, так как должны взять у него интервью. Телефона его у нас нет, поэтому мы решили зайти к нему домой…

– Но вы же знаете, – измерил их двоих недоверчивым взглядом старик, – что Алексей здесь редко бывает, он сейчас в Москве живет.

– У меня другие сведения, – посмотрела в глаза Валентину Ивановичу Аня. – Его девушка обратное говорит, вот эта девушка, – и она показала фото с Настей. Старик опустил голову и в раздумье помял кривыми пальцами свои сморщенные губы, затем взглянул на Аню:

– Так вы, значит, с этой уже беседовали?

– Да, по телефону, – опять соврала Аня.

– И она вам не сказала, где Алексей?

– Сказала, что должен быть здесь.

– Нет его здесь, – наконец вымолвил Валентин Иванович, – уже сутки нет. И ее, кстати, тоже нет столько же.

– Мы в пятницу ей звонили из областного центра, – продолжала фантазировать Аня, – хотели найти Алексея. Но Анастасия сказала только вот этот его адрес.

– Так его бы друзьям лучше позвонили, а не ей! – воскликнул Валентин Иванович.

– Каким друзьям?

– С фотокарточки этой же, вон Вове Мишкину или Мите Путовскому, Кристине Шестовой тоже можно, хорошая девочка.

– У нас, к сожалению, их телефонов нет. Только с Анастасией Рябининой смогли связаться.

– Гадкая девчонка! – неожиданно для корреспондентов выдал Валентин Иванович.

– Почему это? – удивилась Аня.

– Потому что яблоко от яблони. Такая же, как ее папаша-оглегарх.

– Олигарх, – поправил Коля.

– А кто ж еще!? – возмутился Валентин Иванович. – Город к рукам хочет прибрать, мэром стать, напридумывал какое-то фальшивое строительство домов в Радужном, или, как там они балаболят, в коттеджном поселке «Радугово». Уж не знаю, как это все правильно называть. Хотя… что думать-то, думать-то что! Втирание очков – вот верное название!

– А разве он не собирался… гм, не собирается там строить дома? – спросила Аня.

– Лучше скажите, кому они там понадобились?! – не унимался Валентин Иванович. – Этот либо людей на улицу погонит из обшарпанных домишек их (а такой погонит, вот увидите), либо просто ничего строить не будет. Ну, я ему проголосую, еще увидит он у меня, как я ему проголосую!

– Вы за Анатолия Куманина будете голосовать? – вставил Коля.

– Естественно! – гордо сказал вахтер. – Анатолий Антонович с колен Усть-Гилинск поднял. И пусть здесь пока не все ладно, но и плохо он городу своему никогда не сделает. А этот Рябинин продаст его, а потом еще раз перепродаст.

– Валентин Иванович, а Вы бы не могли нам подсказать, где может быть Алексей? – вернула разговор в нужное русло Аня.

– Мне почем знать!.. Наверно, вот с этой, с фотокарточки вашей.

– А если, допустим, Алексей не с Анастасией, то где он может быть? – настаивала Аня.

– Ой, насмешили! Он же в Усть-Гилинск возвращается только ради нее! – блеснул осведомленностью Валентин Иванович.

– Что Вы хотите этим сказать?

– Что хочу, то и говорю: он с этой девчонкой как весной связался, так про все забыл! И хоть его Анатолий Антонович летом перевел из областного университета в Москву, Алексей все равно в Усть-Гилинск приезжает и с этой шуры-муры крутит, от отца скрываясь.

– Анастасия тоже здесь все время проводит?

– Иногда приезжает из областного центра, где с год уже, что ли, учится на медика. Ну, такая-то выучится! При этом, как я догадываюсь, – прищурил один глаз Валентин Иванович, – в тайне от своего папаши-оглегарха приезжает-то к Алексею. А в этот раз аж неделю прожила у него в квартире. В воскресенье же они с друзьями утром уехали куда-то и не объявлялись до сих пор.

– Значит, Алексей не только ради Анастасии в Усть-Гилинск возвращается, но и ради друзей? – подметила Аня.

– Ну, у Алексея все-таки друзья – дети важных людей нашего города, не таких, как Рябинин, а уважаемых, – язык у Валентина Ивановича явно развязался. – Они все вместе в лицее нашем хорошем учились, где у Кристины Шестовой папа директор. И так до сих пор все дружбу поддерживают, хоть и четыре года, как лицей окончили. Вот с ними Алексей всегда общается, что с ней, что без нее.

– Но где именно он может с друзьями встречаться, Вы не знаете? – Аня методично вытягивала информацию.

– Я-то, может, и знаю… – улыбнулся старик.

– Вы нам очень поможете, Валентин Иванович, если подскажете это, – скромно польстила ему корреспондентка.

– Гм, на северной окраине Усть-Гилинска были заброшенные заводские помещения. Там Алексей и Митя Путовский переделали здание одно под танцы. Они это место называют «клуб “Деймос”».

– Значит, Алексей сейчас может быть в «Деймосе»?

– Еще в кафе любит сидеть, то есть… эм, баре-на-суше… или суша-в-баре…

– Суши-бар, – помогла Аня.

– Ага, – кивнул головой Валентин Иванович. – Это-то совсем рядом от нас: если из двора выйти, то через дорогу напротив можно увидеть на трехэтажном здании большую вывеску «Русалочка».

* * *

Дождичек закончился, обновив свой след на дворовых дорожках. Коля поставил сумку с аппаратурой на скамейку около подъезда и вытащил пачку «KENT», безучастно оглядывая серую безликую местность. Аня ходила рядом и задумчиво смотрела под ноги, переступая трещины на асфальте. Затем неожиданно села на скамейку и уронила голову на руки.

– Что случилось, Ань? – в беспокойстве наклонился к ней Коля, выкинув недокуренную сигарету. Она молчала и усиленно дышала.

– Тебе плохо?

– Нет. Устала я, – выдавила наконец Аня. Коля сел рядом и попытался понежнее обнять ее за плечи. Но она, высвободившись от руки оператора, взглянула в его серо-зеленые глаза и обреченно сказала:

– Осень невыносима, тем более в этом городе и со всеми этими людьми.

– Скоро все закончится, Анечка, – попытался успокоить ее Коля.

– Да, конечно… но, может, нам пора перекусить? – резко повеселела Аня.

– Да-да-вай, – промямлил Коля, еще более изумленный новой сменой ее настроения.

– Тогда вставай, а то мы с тобой на этой скамейке окончательно джинсы промочим, – и первая, соскочив с места, побежала к «Газели» TV-O.

Глава 6. Суши из «Русалочки»

В суши-баре «Русалочка» было прохладно, причиной тому было даже не столько слабое отопление, сколько оригинальное оформление помещения, призванное перенести посетителей в подводный мир. По стенам, выкрашенным в бледный сине-зеленый цвет, «плыли» узкоглазые японоподобные рыбки, периодически наталкиваясь на беспорядочно нарисованные черно-белыми красками иероглифы. А над каждым деревянным столиком бирюзой сияли по пять точечных светильников в форме ракушек.

Но главное украшение суши-бара находилось на потолке: в самом его центре «красовался» рисунок белоликой японки в кимоно, из-под которого вместо ног затейливо выкручивался рыбий хвост. В правой и левой руке она держала по палочке, как бы дирижируя гостями заведения, решившимися на досуге приобщиться к восточной экзотике в провинциальном русском формате.

– Надеюсь, здесь хотя бы водоросли не дают? – безрадостно сглотнул слюну Евгенич.

– Подают, – «обнадежила» его Аня.

– Едрить-колотить! – разочаровался водитель.

– Борис Евгенич, не расстраивайся: мясо тоже есть, вот – посмотри, – взбодрил его Коля и передал заламинированное меню.

– Гю-ни-ку… ка-мо… та-ма-го… Что за бред!

– Мужчина, – послышался женский голос сверху, – если не понимаете, то состав блюд для начала читайте, а потом показывайте пальцем в меню, что хотите. Иначе мы с вами еще неделю будем выяснять, что такое гюнука ваша.

Евгенич поднял голову на голос и впал в ступор: рядом с их столиком стояла русская полноватая женщина, облаченная во что-то наподобие кимоно, с выбеленным лицом, красными губами и черной подводкой вокруг глаз, должной придать им азиатскости. Официантка с бейджиком «Клавдия», в свою очередь, тоже уставилась на одинокую троицу, осчастливившую визитом суши-бар «Русалочка» в полдничный час понедельника. Первая с замешательством справилась Аня, забрав меню у обалдевшего Евгенича и быстро заказав подходящие блюда всем троим. Официантка Клавдия небрежно сделала у себя в блокнотике пометки и вразвалочку удалилась.

– Едрить-колотить… – только и смог сказать Евгенич.

– О да! Ей только рыбьего хвоста не хватает, – незадачливо пошутил Коля и, радостно улыбаясь, посмотрел на равнодушную к окружающему Аню.

* * *

Стройную череду музыкальных клипов в телевизоре, расположенном над стойкой бара, разрушил вылетевший из глубин звездного неба зелено-желтый ромбический логотип УГ-ТВ вместе с заставкой экстренного выпуска новостей. Следом на экране появилась крайне серьезная девушка-ведущая и скорбным голосом заговорила:

«Уважаемые телезрители, жители Усть-Гилинска, сегодня ночью было совершено жесточайшее убийство. От рук неизвестных преступников погиб наш земляк и преданный гражданин России Семен Сергеевич Рябинин…»

– По-моему, нас опередили, – сказал Коля.

– Это только здесь, Галя предупреждала. В областном центре у нас будет эксклюзив, – меланхолично ответила Аня и поднесла палочками ко рту последний кусочек суши.

В это время девушка на экране рассказывала о заслугах несостоявшегося мэра Усть-Гилинска и о том, какую невосполнимую потерю понес город в его лице. После пятиминутного панегирика Рябинину ведущая предложила телезрителям вспомнить этого человека в его лучшие времена. И тут же в телевизоре пустили отрывок из того самого интервью Рябинина, которое он давал Кате в реконструированном сквере Усть-Гилинска.

– Вот ворюги! – возмутился Коля.

– Ну, они же значок нашего канала в уголочке замазали, не будь к ним жесток, – иронизируя, подметила Аня и, подмигнув оператору, добавила: