Легенда о кимрском сапожнике

ЛЕОНТЬЕВ. Народ смотрит. Бывает с утра и до вечерни… (Решительно). Но приехал я, Глафира Петровна, не за тем, что про англицких скоморохов вспомянывать… Получил я от Петра Алексеевича повеление. Надобно поставить партию сапог для наших полков.

БАРЫНЯ. Так мы и делали такую поставку… В Москву отвозили.

ЛЕОНТЬЕВ. То было через посредника… Теперь надо гораздо более. И не токмо в Москву, а и в Петербург.

Пауза.

БАРЫНЯ. От самого государя?

ЛЕОНТЬЕВ. От самого…

БАРЫНЯ. Боязно… А ну как не сдюжим?..

ОТЕЦ АНДРЕЙ. А чего ж не сдюжить-то? Чай не впервой…Мужики у нас вон каковы!..

ЛЕОНТЬЕВ. Одно дело – на базар, а там – купят, не купят… один господь знает. А другое – в армию, да много, да вовремя, да чтоб хороши были сапоги, чтоб не развалились в первой луже иль в первой болотине.

БАРЫНЯ. Ой, ёй, ёй… Вот я и говорю, боязно.

ЛЕОНТЬЕВ. Есть такие люди? Кто сможет все завязать должным образом?

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Ну, мастера-то у нас есть… Вон, Егор… А из молодых – Мишка-сирота…

ЛЕОНТЬЕВ. Тут не два нужны, а двадцать два.

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Найдем… И в Кимре найдем. И в Талдоме. И в Горице…

ЛЕОНТЬЕВ. Это – мастера, сапожнички… А кто станет поставку налаживать? Должон быть опытный человек, деловой… Есть такие?

Пауза. Барыня смотрит на отца Андрея, он – на барыню.

БАРЫНЯ. Пустынин?

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Пустынин. Кто ж ещё?

БАРЫНЯ. Купец. Из мужиков. Батюшка мой отпустил на волю…

ЛЕОНТЬЕВ. Хорошо! И мне велено из сената напомнить вам… и мужичкам вашим мастерам… Это – дело державное! Коли возьмётесь, не дай бог – не исполнить.

БАРЫНЯ. А сколь много сапог-то требуется?

ЛЕОНТЬЕВ. Для начала – пятнадцать сотен.

БАРЫНЯ. Пятнадцать сотен… (Громко). Дашка! Покличь Федора Иваныча… Живо!

Сцена 3

Горница в доме Пустыниных.

Дочь Пустынина, Татьяна, молодая девушка, сидит за прялкой.

Входит Григорий Путынин, мужчина лет пятидесяти, в руках у него небольшой мешок.

Проходит через горницу и закидывает мешок на полку за печкой. Уходит.

Татьяна оставляет прялку, идёт к печи.

Пустынин возвращается с другим мешком, поменьше, и тоже укладывает его на полку.

Берет с полки тетрадь и карандаш.

Садится за стол.

ПУСТЫНИН. Так, гляди Танюша… Вот сюда пишем: мука ржаная, пуд… шесть копеек… И еще: соль, полпуда… пять копеек…

ТАТЬЯНА (глядя через стол на тетрадь). Поняла, батюшка. (Ставит на стол перед отцом горшок со щами. Намеревается вернуться к прялке.)

ПУСТЫНИН. Погоди. Посиди…

ТАТЬЯНА (садясь). Что стряслось, батюшка?

ПУСТЫНИН. Покамест ничего… Но есть одна задачка.

ТАТЬЯНА. Задачка?

ПУСТЫНИН. К нам сейчас мужики соберутся. Мастера наши сапожнички… (Пауза.) Большой подряд в руки идет.

ТАТЬЯНА. Подряд?

ПУСТЫНИН. Сапоги… Для государевой армии.

ТАТЬЯНА. Чай, не в первый раз.

ПУСТЫНИН. Такое – в первый.

ТАТЬЯНА. Ничего, батюшка. Бог поможет.

ПУСТЫНИН. Поможет… (Кладет ложку на стол.) Ты вот что, дочка… Сказывают, видели вас с Мишкой-сиротой у колодца… Будто бы стояли вы да пересмеивались.

ТАТЬЯНА. Кто сказывал?

ПУСТЫНИН. А то неважно, кто сказывал… Птичка летает, глядит да на весь лес чирикает…

ТАТЬЯНА. Птички те лучше бы не совали своего носа в чужие дела…

ПУСТЫНИН. Оно, конечно, так… Да только ты, дочка, девушка на выданье, тебя всякий примечает… Хиханьки с парнями – так можно и славу недобрую заработать.

ТАТЬЯНА. Вы, батюшка, напрасно так говорите.

ПУСТЫНИН. Может, и напрасно, да в таких делах – лучше пересол, чем недосол. Не след тебе с дворовыми людьми лясы точить… Чтоб вся Кимра глазела да потом судачила.

ТАТЬЯНА. Обижаете вы меня, батюшка…

ПУСТЫНИН. А ты не обижайся… Матери твоей, покойницы, нынче нет рядом, подсказать некому, я сам, по-отцовски, как разумею… (Пауза.) Ты сама посуди. Мы – Пустынины, мы теперича купцы, не то что мужичье аль холопство… У нас свое место, а у дворовых – свое… (Пауза.) Скоро в Тверь поедем. Товар продадим, погуляем… Михайло Пушкарев в гости звал. (Пауза. ) Чего молчишь? (Пауза.) Ишь ты, какая… Не нравится тебе купецкий сын из тверской сотни… А Мишка-сирота, выходит, тебе по нраву? (Пауза.) Он тебе не пара. Мастер он хороший, спору нету, но ты пойдешь только за вольного. Да не за всякого. Нам такой нужон, чтоб и не стыдно было, и чтоб делу помог… Понимаешь, дочка?

ТАТЬЯНА. Понимаю, батюшка.

ПУСТЫНИН. Вот и ладно. Приготовь чего-нибудь для мужиков… Квасу там. Пироги вчерашние… (Подходит к окну, смотрит наружу.)

ТАТЬЯНА. Хорошо, батюшка.

ПУСТЫНИН. Собрались мужички. Идут.

Входят один за другим – мужики-сапожники.

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК (входя и кланяясь). Здрав будь, Григорий Онисимыч!

ВТОРОЙ САПОЖНИК (входя, кланяясь и крестясь на образа). Пусть господь не оставит сего дома…

ТРЕТИЙ САПОЖНИК (входя, кланяясь). И ты Татьяна Григорьевна, не хворай!

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. На мать-то как схожа…

ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Не говори…

Садятся рядком на лавку. Татьяна подносит каждому кружку с квасом. Ставит на стол блюдо с пирогами. Уходит в свой угол и садится за прялку.

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Однако морозец-то ночью траву прибил…

ВТОРОЙ САПОЖНИК. Бабка Феодосья сказывала, будто вот-вот снежок ляжет…

ПУСТЫНИН. Да пора бы.

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Вот и я говорю, пора.

ТРЕТИЙ САПОЖНИК. У тебя, Григорий Онисимыч, жердь на заборе повисла, так я её поддернул на место, чтоб, значит, совсем не упала.

ВТОРОЙ САПОЖНИК. Ежели упадет, дело худое. Свинья али какая еще животина со двора, глядишь и сбежит.

ПУСТЫНИН. У меня не сбежит. А сбежит, так далеко не уйдёт.

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Это уж так, Онисимыч, у тебя не сбегут.

ВТОРОЙ САПОЖНИК. А коли сбегут, так не уйдут далёко.

ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А куда им бечь? Дальше Кимерки не побегишь.

ВТОРОЙ САПОЖНИК. Ежели только не гусь. Гусь-то, он могёт поплыть.

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Ну да, уж коли поплывет – таким чином и к Заречью выправит.

ВТОРОЙ САПОЖНИК. А в Заречье гусь почитай пропавший…

ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Это уж так. И перышка не сыщешь.

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Один дух от гуся останется.

ВТОРОЙ САПОЖНИК. Не дух, а дым.

ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Дым в печке да кости на крылечке.

ПУСТЫНИН (недовольно.) Дался вам тот гусь… Много вы гусей видали, чтобы Кимерку переплыли?..

Пауза.

ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Может, кто и видел…

ВТОРОЙ САПОЖНИК. Я – нет…

ПУСТЫНИН. То-то.

ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А что там, Григорий Онисимович, деется на этом самом… на море-то? Как его?.. Говорят, опять мы свея побили?..

ВТОРОЙ САПОЖНИК. Да не свея, а турка.