Кордон 17

– Иван! Подходи, что стесняешься?!

– Не стесняюсь. Просто смотрю народа много. К тебе не пробиться, вот и ожидаю своей очереди.

– Очереди у нас нет. Ладно, все свободны, для опоздавшего я повторю. Остальным к машине и ждать сигнала.

– Не опоздавший, а…

– Ты тут мне ещё перечить будешь! – оборвал мою попытку оправдаться, Петрович. Он, конечно, мужчина опытный, но местами чрезмерно строгий, хотя, дело своё знает, что не отнимешь.

– Ладно, повторю сначала. Метеорологи сообщили об усилении ветра до двадцати пяти метров в секунду… – Петрович говорил уверенно, смотря прямо в глаза, как будто испытывал, или проверял, – низовых очагов очень много. Я отправил на патрулирование пару экипажей, но локализовать один очаг не успели…

– Верховой пошёл? Где?

– Да, верховой и только усиливается. С пятого участка первого лесничества началось, встречать будем здесь.

– Для этого все экипажи собрал?

– Для этого. Забыл, что такое верховой пожар, или напомнить?!

– Не надо, помню. Это когда горит вся крона от листьев, хвои до ветвей. Распространяется быстро, температура около тысячи градусов, может достигать тысячи двухсот. Развивается из низового пожара, скорость распространения до семидесяти километров в час.

– Верно, хорошо учился.

– В линию встречать будем?

– А есть другое предложение? Тут, на границе, как раз все расчёты выставить сможем в одну цепочку. Три экипажа резерв, чтоб подменить или заменить, кого нужно могли…Комплектность?

– Порядок. Полный комплект согласно штатному расписанию.

– Тогда возьми на себя край левого фланга и смотри, чтоб не окружили!!! Вопросы?

– Когда начинаем атаку?

– По моей команде. Сейчас резерв сменит позицию и начнём. У тебя есть минут десять-пятнадцать.

– Понял.

– Если понял, то давай к своим.

Возвращаясь к своему экипажу, перебросился парой фраз со знакомыми, но надолго задерживаться не стал. Надо перед началом атаки ещё раздать указания своим подопечным…

– Экипаж!

– Слушаем, командир, – опять влез Серго.

– Слушай боевую задачу: выдвигаемся на край левого фланга и прикрываем основную группу. Наша задача не дать огню окружить расчёты.

– Командир, кто в основном заслоне?

– Трудно сказать, Василий. Идёт верховой пожар. Как он повернётся, неизвестно. Задача ясна?

– Ясна-ясна.

– Тогда в машину! Андрей, – окликнул водителя.

– Да, знаю, командир, знаю. Буду смотреть в оба.

Двигатель заурчал, и автомашина плавно дёрнулась с места, остановившись у самой границы, разделяющей лесничества. Я присмотрелся: огонь бушевал метрах в сорока от кромки леса. Языки пламени то вздымались резко вверх, словно обнимали стан любимой девушки, то откатывались назад, оставляя после себя огнедышащий, всепоглощающий жар, способный за считанные мгновения испепелить ставшее на его пути живое существо.

«М-да. Как быстро идёт. Когда приехали, сколько прошло? Минут двадцать назад и намёка на пожар не было. Ни дыма, ни гари не чувствовалось, а тут, за эти десяток минут, так всё поменялось».

Большая масса искр из горящих ветвей и хвои, летела перед фронтом огня, создавая множественные очаги низовых пожаров. Я обернулся, посмотрел на подопечных. Лица серьёзные, взгляд сосредоточен. Нет ни страха, ни безрассудного геройства, что в принципе одно и то же. Что трусость, что отсутствие чувства самосохранения заставляет совершать не логичные, а в большинстве случаев фатально критичные ошибки.

Из размышлений вывел треск рации:

– Внимание всем!!! Говорит «База»! Экипажам доложить о готовности!

– «Кордон шестой» на позиции.

– «Кордон двенадцатый» на позиции…

– «Кордон семнадцать» на позиции, – последним произвёл доклад, как только автомобиль остановился.

– Атака!!! – сквозь треск помех прозвучал приказ.

Глава 2

– Расчёт, покинуть машину! Номера согласно боевому расписанию! Водитель на месте! Контроль расхода воды!

«Эх, времени не хватило. Чуть пораньше бы прибыть, но нам-то дальше всех было ехать.Ну, ничего. Развернёмся, успеем».

Все, даже почти всегда сонный второй номер расчёта Геннадий Николаевич, быстро покинули машину и принялись разворачивать стволы. Сколько помнил, Гена, слегка тучный мужчина средних лет, никогда не спорил, говорил мало, из-за чего складывалось впечатление, что ему всё до лампочки. Но дело он своё знал. Не зря долгое время занимал должность второго номера расчёта.

– Первый и второй номера! Проложить основную линию слева от машины и держать сектор. Третий номер! Проложить линию с разветвлениями. Будем тушить в два ствола! Четвёртый номер! В помощь третьему!

Ответов на команды не последовало, да и не ждал я их. Тут уже не до соблюдения устава. Огонь, разгоняемый ветром, с остервенением бушевал на высоте, что мощности пожарного насоса не хватало, чтобы достать до вершин. Лестницу разворачивать, смысла нет. Остаётся только одно – работать в два ствола, чтобы одна пара прикрывала другую, ставя сплошную стену из воды. Сначала хотел отдать приказ свалить ближайшие деревья, но убедившись, как распространяется огонь, понял, что это бессмысленно.

– Командир! Второй ствол подсоединён!

– Третий, к стволу! Четвёртый, помогай.

– Андрей, доклад о количестве воды каждые две минуты!!! Отставить, каждую минуту!

«Что-то совсем занервничал. При работе в два ствола на полную мощь всей воды хватит от силы на пять-шесть минут активной работы».

– Две трети остаток, – докричался водитель.

Шум выталкиваемой под давлением воды, шум ветра, шум от треска ломающихся ветвей, слился в единый гул. Я внимательно следил, чтобы огонь не обошёл нас и не взял в кольцо, давая указания перенаправить струю воды то левее, то чуть выше, локализуя опасные попытки вырваться из водной западни страшному, всепоглощающему чудовищу под названием огонь.

– Половина, командир!

«Не справимся. Воды не хватит. Запросить резерв?»

Я посмотрел вдаль, стараясь разглядеть, что происходит на правом фланге, но из-за клубов дыма не было видно и ближайший расчёт. Только по сливающемуся в один протяжный гул натужно работающих насосов понимал, что рядом кто-то есть.

– Треть, командир!

– Принял! Готовь машину к отходу. Поедем заправляться.

– Бочку не звать?

– Не думаю, что до нас очередь дойдёт. Сколько экипажей в работе, а сколько автоцистерн?

– Я только три видел, – раздосадовано произнёс Андрей.

– Вот то-то и оно. До нас очередь не дойдёт, тем более и им надо воду набирать.

– Тут, километрах в десяти речка есть.

– Так до неё ещё доехать надо, наполнить объём и вернуться.

– Это верно.

– Стоп!!! Всем стоп! Сворачиваемся!!! – отдал команду, не дожидаясь доклада об опустошении цистерны. Она, конечно большая. Три тысячи литров, но в одиночку, без подвоза воды, такой пожар не затушить.

«Интересно, какую степень сложности пожара присвоят? Если час назад уже присвоили «Вызов №4», это когда подтверждено сообщение о пожаре, сложная обстановка и запрошены дополнительные силы, только где их взять? На месте работают все кто рядом, и это явно больше тринадцати отделений», – размышлял, подходя к машине.

– Вода осталась?

– Литров сто, не больше.

– Серго! Пролейте машину и одежду. Намочите тряпки. Что-то дыма много.

– Командир, думаешь, предстоит прорываться?

– Лучше перестраховаться, что-то соседей не слышно.

– А рация?

– Молчала, – ответил водитель.

И тут я вспомнил, что поставил вызов на минимальную громкость, а световой индикатор в такой кутерьме сразу не разглядишь.

– «Кордон семнадцать»!!! Мать твою! Ответь «Базе»!

– «База», это «Кордон семнадцать», на приёме.

– Что не отвечал?! А ну быстро уходите оттуда. Все отошли, только вы там остались! Видишь, что огонь набирает силу!!!

– Принял. Куда отходить?

– К развилке Панасыча. Там перегруппируемся.

– Понял, – ответил и отключился.

– Развилка Панасыча? Где это? Что-то не припомню.

– Я покажу. Да заводи уже!!! Все на месте?

– Все. Всё собрали, ничего не забыли. Машину пролил, одежду пролил, сам-то, что не стал?

– Время до́рого. Да, поехали уже!

– Куда?

– Разворачивайся и на развилку, где три дороги в никуда уходят. Разве не знаешь? Это и есть дорога Панасыча.

– Во, как! Не знал.

– Будешь знать, Андрей.

Машина дернулась и поехала.

– Лет двадцать назад, – продолжал пояснять, – в лесничестве работал Панасыч. Крепкий мужичок. В Великую Отечественную, говорят, ещё воевал. Так он, чтоб говорит новым супостатам, если они на Родину двинут, тяжелее было сориентироваться, десяток просек-дорог понаделал на участках и ни на одну карту не нанёс. Когда вскрылось, как же незаконная вырубка, нарушение кучи правил и норм. Но, помнишь, хотя откуда, в конце девяностых сильные пожары были. Не такие как в этом году, но тогда, что… всё развалено. Одна автоцистерна на всё лесничество… так эти просеки и помогли сдержать огонь. Вот так вот.

– А Панасыч? – задал вопрос молодой.

– Что Панасыч? Умер он лет десять назад. Не то девяносто ему было, не то девяносто пять.

– А как же ЗАГС, ну там архивы разные, что возраст не могли точно установить? Почему такой разброс?

– Эх, Женька-Женька, и вправду молодой ты ещё, – ответил на развеселивший меня вопрос четвёртому номеру расчёта, – в те время, как документы выдавались?

– Не знаю.

– У нас в селе, например, документы только в тридцатые годы выдавать стали. Мне бабушка рассказывала. Вызвали, говорят в сельсовет, спрашивают, сколько годков от роду, а она и возьми, прибавь себе пару лет. Она сама статная была, не выглядела на свои шестнадцать. Ни школы, ни как ты говоришь, архива не осталось. Церковно-приходская книга, куда записывали родившихся и умерших, сгорела. Вот и прибавила она себе годков, чтоб замуж выйти.

– И что, вышла?

– Куда вышла? – не понял я.

– Ну, бабушка, замуж вышла?

– Конечно! А ты думал, как же я тогда появился?! Отец мой вторым у неё родился. Уже после войны.

– Командир, здесь куда?